Скованные цепями

В тот день Дима так и заснул в моей постели. Только ночью он, проснувшись, захотел было уйти, но я попросила его остаться, а он и не имел ничего против. Сейчас я сидела в кресле с альбомом в руках и чётко прорисовывала линию губ парня. Спящим он выглядел таким человечным и умиротворённым, что я буквально ощущала ту грань между молодым человеком с пристальным взглядом и этим спокойным парнем, полуулыбающимся во сне. Рисовать я его даже не планировала: отчасти потому, что давно не практиковалась, да и не думала, что на мою долю выпадет такая чудная возможность. Сейчас, прорисовывая каждую мелочь, мне жутко хотелось сохранить портрет в тайне и посматривать на него утром и вечером, ликуя в душе. Вместе с радостью на меня нашло и коварное чувство вины. Самое время чувствовать себя шлюшкой. Да, у меня был парень, который мне даже нравился, но почему-то сегодня я занималась сексом с Лебедевым, в которого уже успела влюбиться. Эта история скоро станет похожа на мексиканский сериал. И, кажется, это мерзкое ощущение вины я не смогу смыть с себя ещё долгое время. Когда я уже наносила последние штрихи, Дима сонно потёр глаза и удивлённо посмотрел на меня: — Какого чёрта ты делаешь? — он внимательно посмотрел на альбом в моих руках. Конечно же, он не настолько тупой, чтобы не догадаться, кого я рисую. Я не ответила, вместо этого продолжив наносить карандашные штрихи. Лебедев же в это время встал и молча направился в ванную, даже не глядя на меня. Очевидно, он уже давно пожалел о проведённой вместе ночи. Что и следовало ожидать. Я же была рада. Да, теперь у меня не было страха (по крайней мере, он был не настолько сильный), и хотя бы за это я должна быть благодарна несносному Лебедеву. Время близилось к зиме, и за окном лил дождь, но настроение было таким радостным, что, казалось, никакая вещь в мире не способна его испортить. Улыбалась я искренне. Действительно по-настоящему, и в душе были настолько неописуемые чувства, что хотелось идти и каждому рассказывать о своём хорошем настроении. Я уже закончила портрет, когда Дима вышел из душа и направился ко мне, заглядывая через моё плечо. — Я настолько красивый? — он насмешливо поднял брови. Конечно, он уже знал о моих чувствах, но свои (а вернее, их отсутствие) никак не выказывал. Он был всё тем же Лебедевым — заносчивым парнем с замечательным будущим. — Даже если и да, то тебе не следует об этом знать. Я сочла его вопрос за завуалированный комплимент и ликовала в душе. Он оценил моё творчество, чёрт возьми! Конечно, мне это бесконечно льстило. — Спрячь довольную улыбку, Дементьева, или это сделаю я, — Дима наигранно грубо обратился ко мне и начал одеваться, пока я молча наблюдала за его действиями. — Любуешься? — он явно почувствовал, что я смотрю на его тело. Которое, кстати говоря, было потрясающим. — Естественно, — осмелев, ответила я, перекривляв его манеру речи. Он лишь усмехнулся, всем видом показывая, что мне ни капельки не засчитали балл за такую смелую выходку, но наверняка оценили действия. Я всё-таки учусь — это точно. Дима всё же оделся и теперь насмешливо смотрел, как я шутливо надула губы, словно обидевшийся ребенок. Кажется, ещё я научилась слегка заигрывать. Это ведь считается, правда? — Ты пойдёшь со мной вечером на один приём. И это, кстати говоря, не обсуждается. Бабушка тебя подготовит. До вечера, — и, шутливо подмигнув мне, он вышел из комнаты. А мне оставалось только ждать вечера.

***

Я чувствовала себя нелепо и некомфортно в баснословно дорогом платье и на небольших каблуках. Под руку я держала Лебедева, и это напрягало вдвойне. Он был таким уверенным, красивым и просто излучал какую-то опасность, а я всего лишь мышкой, переодетой в дорогую одежду и искусно накрашенной. Лебедев даже не удивился, когда увидел меня такой, но послал мне ободряющую (о да, он мог это делать!), но всё же ехидную улыбочку. Было видно, что парню понравился мой внешний вид и что он это никоим образом не скрывал, не отказав себе в удовольствии положить руку мне на бедро или ущипнуть за ягодицу. Я пару раз шлёпнула его по руке, но он испепеляюще посмотрел на меня, взглядом говоря, мол, умолкни. А потом всё как-то само собой рассосалось, и сейчас я была уверена, что мне вряд ли придётся краснеть перед публикой. Мне толком не сказали, что за приём и у кого. Я знала лишь то, что семье это важно и пойти туда должен был именно Дима. — Спокойнее. Мы всего лишь на скучном вечере, который, впрочем, можно разукрасить, — с долей ехидства произнёс он мне на ухо. Я пыталась никак не реагировать на его фразу, но получалось плохо. Отчасти было приятно, что он, хоть и сохранил своё амплуа, тем не менее не потерял ко мне интерес после секса (а я была больше чем уверена, что остальных он забывает на следующий же день) и даже продолжает общаться со мной. Это мне определенно льстило. — Я скоро буду принимать твою улыбку за согласие, — он освободил руку от моего захвата и положил её мне на талию. Я мысленно улыбнулась его самоуверенности и всё ещё думала, чем же он смог меня зацепить. Этой грубостью и отвратительным, чего греха таить, характером? А может, внешностью? На внешность я никогда не смотрела, хотя и смотреть было не на что. Но в этом случае внешность, определённо, выигрышная и очень привлекательная. К тому же Лебедев умело ей пользовался. — Ты спрашиваешь моего согласия? Неужели? — я начала подражать его высокомерному тону. — А как же принцип «беру всё, что захочу»? Судя по его поднятым бровям, балл был мне засчитан. Да, чёрт возьми, я научилась играть в эту игру. И почти запомнила правила. Мне вручили бокал шампанского и проследили, чтобы я не выпила больше одного глотка. Дима пояснил это тем, что, мол, мне много будет. Я не стала упираться и с покорностью приняла это. Раз уж хочет немного покомандовать — пусть. Вопрос вовсе не принципиальный, да и пить я действительно не умела и не пыталась научиться. И только сейчас я получила ответ на свой вопрос: — Может, мне интересно, что ты ответишь. Есть даже толика надежды, что я тебя послушаюсь, но, кажется, всего лишь толика, — Дима усмехнулся, но вмиг стал серьёзным и кивнул какому-то мужчине в углу, приветствуя того. — Кто это? — спросила я, жаждав утолить своё любопытство. — Человек, с которым тебе не о чем говорить. Не задавай лишних вопросов, Дементьева, — грубо ответил Лебедев, и его рука на моей талии непроизвольно сжалась. Кажется, ко мне вернулся злой серый волк по имени Дима. Недолго же было моё пребывание в раю. Парень напряжённо следил за тем человеком, который переключил своё внимание на меня, и вот уже добрые полминуты сверлил меня изучающим взглядом. Когда мужчина перевел взгляд на каких-то других людей, Дима заметно расслабился и сейчас, лавируя между людей, тащил меня куда-то. — Эй, куда ты меня тащишь? — возмутилась я. Не знаю, что пришло ему в голову, но если это гормоны и сейчас этот сумасшедшему нужно перепихнуться, то я пас. Кажется, последнее я сказала вслух, потому что услышала хрипловатый смех Лебедева и увидела улыбку, которую он пытался скрыть. — Ты всё желание собьёшь, Дементьева. И я не сумасшедший, — он закатил глаза и спрятал улыбку. — Но, как ты выразилась, перепихнуться я не прочь. Дальше мне и слова сказать не дали, а притащили к туалету. Кажется, я только что угадала мыслишки в его голове. Конечно, есть шанс, что Дима решил поговорить со мной в тишине и без лишних ушей, но сейчас его руки, крепко сжатые на моей талии, и минимальное расстояние между губами говорили совсем не о предстоящем разговоре. — Боишься? — спросил Лебедев, так и не соприкоснувшись своими губами с моими. Я уж было честно хотела ответить, что нет, но потом задумалась. Стоит ли? И вообще, действительно, боюсь ли я его прикосновений? Конечно, ответ был на поверхности, потому что иначе я бы не стояла сейчас здесь, прижатая к стене, но часть меня ещё надеялась, что я не настолько влюбилась в этого парня, что готова отдаться ему у стенки возле туалета на приёме у мажоров. Лебедев открыл дверь и буквально толкнул меня в уборную, а после зашёл сам и закрыл дверь на замок. — А теперь? — повторно задал вопрос он, так и не дождавшись ответа на предыдущий. — Нет. Внезапно Дима цокнул языком и, подхватив меня за бедра, подсадил на тумбу возле раковины. Он наклонился к моему уху и прикусил мочку, хрипловато прошептав: — Даже сейчас? Ответить я не успела, потому что меня поцеловали. С жаром, со страстью и каким-то отголоском существующих чувств, но о последнем я даже не стала задумываться, полностью сосредоточившись на ощущениях. Он целовал меня грубо, подчиняя, но это подчинение было настолько приятное и добровольное, что хотелось раствориться в этой сладостной неге. А ещё я чувствовала себя желанной и отчасти нужной. Именно нужной, потому что сейчас Лебедев явно не был со мной как с очередной пассией, с которым его ничего не связывает, кроме одноразового секса, после которого он не вспомнит даже её имя. Конечно, он пытался каждым своим словом показать, что я всего лишь очередная, но моё естество буквально кричало о том, что мне можно надеяться на что-то большее, нежели «одна из». Внезапно в дверь раздался стук, на который Дима сначала не обратил внимания, но после очередного настойчивого звука, он снял меня с тумбы и открыл дверь. — Дементьева, кажется это к тебе. И думаю, что твой бойфренд не слишком терпеливый, — насмешливо сказал парень, глядя на меня. Что, чёрт возьми? Бойфренд? Нет, это не может быть Паша, потому что сейчас всё становится похоже на грёбаный мексиканский сериал с моим участием. Занимательно, однако. Да, я беспокоилась, потому что совершенно неожиданно появляется мой парень, о котором я совершенно забыла из-за нахождения рядом с Димой, но еще и по отношению к которому я чувствую очень большую вину. Я вышла к Паше и хотела уж было начать говорить, как парень резко прижал меня спиной к своей груди и я почувствовала холодное дуло пистолета, снятого с предохранителя, у себе на виске. Ощущение, честно, было не из приятных. Как и моё общее состояние. Естественно, я была в шоке. Добрый парень приставляет к моему виску пистолет, а тот, из-за кого я в таком положении, насмешливо стоит, приподняв брови, и ожидает дальнейших действий. — Пошли за мной, если ты не хочешь, чтобы я пристрелил её, — грозно сказал Павел и жестом указал на дверь сбоку от него. Скорее всего, она вела на задний двор, в сад. Лебедев в ответ кивнул, и мой уже экс-бойфренд отошёл назад вместе со мной, пропуская блондина вперед. Когда мы вышли, парни стали лицом друг к другу на некотором расстоянии. Первым начал говорить Лебедев: — Ты и правда думаешь, что сейчас, угрожая девчонке пистолетом, ты замахиваешься на меня? — внешне ничего не выдавало беспокойства, но я буквально чувствовала волны напряжения, исходящие от него. — Пожалуй, да. Она не слишком тебе безразлична, как бы ты не пытался этого показать, — сказал Павел в ответ. Никогда не подозревала, что узнать о чувствах можно только стоя на волоске от смерти. Ну, есть и хорошая новость: был шанс, что я, наконец, пойму степень безразличия Лебедева. Дима заметно напрягся, и на скулах уже ходили желваки. Он пытался справиться с яростью, бушевавшей внутри него. — Зачем она тебе сдалась? — вдруг спросил Лебедев. — Мог бы пойти по другому пути, а ты решил благодетельностью заняться — встречаться с ней начал. Надеялся сначала прощупать обстановку? Интересно. Но Паша, совершенно не обращая внимания на его вопросы, продолжал говорить: — Скажи, что бы ты сделал, если бы я её нагнул? Сначала так было и задумано, но это уже чисто моя идея — ни больше, ни меньше. Твой уровень собственничества настолько зашкаливает, что ты сейчас буквально с трудом слушаешь это, удерживаясь от желания меня убить? — продолжал злить его Павел. — Похвально, что ты себя пытаешься контролировать ради неё. Какие жертвы, ей-Богу. Может, убить её? Или сначала забрать себе и трахнуть, а потом убить? Сейчас я совсем не узнавала того парня, с которым я познакомилась, и по моему лицу текли слёзы. Конечно, я слишком наивна и доверчива. Думала, что смогу заинтересовать какого-то взрослого парня, хотя на самом деле меня просто использовали. Слёзы боли и унижения текли по моему лицу, испортив макияж. Дима уже не удержался и направил внезапно появившийся пистолет прямо на Павла, сосредоточенно высчитывая в голове шанс оставить меня в целости и сохранности. И я решила ему в этом помочь. Пока Паша говорил ему ещё несколько слов, я решила пойти ва-банк и применить те умения, которые я получила на занятиях с Лебедевым. Ударив Пашу локтём в живот, я смогла правильно рассчитать траекторию удара, от чего парень согнулся, и это дало шанс Лебедеву выстрелить. Каждое мгновение было на счету, и сейчас он не должен ошибиться, потому что тогда меня ждала смерть. А я жутко не хотела умирать. И он сделал это. Чётко, без колебаний — он выстрелил и, конечно, попал точно в цель, а именно — в голову. Павел упал замертво, а я бросилась к Диме, всхлипывая. — Эй, хватит рыдать. Всё хорошо, — Дима хоть и говорил отстранённо, но всё же чувствовалось, как облегчённо он выдыхал. Парень прижимал меня к себе, а я всхлипывала и не знала, что делать. Определённо, сейчас мне нужно быть сильной. На моих глазах произошло убийство. — Поехали домой. Я сейчас вызову парней, они здесь. И, конечно, они заберут труп. Парень сделал несколько звонков, сидя в машине. Я крепко держала его за руку до того момента, пока он не завёл мотор. Пару раз блондин обеспокоенно посматривал на меня, сжимая с силой руки на руле, но не заговаривал со мной. Видно, что он изо всех сил пытался справиться с нахлынувшими эмоциями и совершенно непонятными для него чувствами. Ему нужно было время разобраться, и я готова была дать ему это. Это было всё, на что я способна. Теперь у меня есть надежда. Надежда на то, что пусть я и не влюбилась в простого парня из хорошей семьи, но взаимность существует между мной и этим высокомерным кретином. И, как показывает практика, убийцей.