***
Он лежал лицом вниз на примятой траве, успевшей нагреться под его щекой. Неизвестно, каким чудом Поттер снова не отключился, едва очнувшись. Боль окутала его жалящим коконом, будто тело целиком запихнули в осиное гнездо. Он едва удержался от стона, стараясь не выдать себя раньше времени, хотя вряд ли бы кто-то это заметил. На поляне стоял гул голосов. Внезапно все смолкло и раздался хриплый, знакомый до боли холодный голос: - Люциус, - негромко позвал он. - Да, мой Лорд? - послышалось в ответ. Голос не выдавал никаких эмоций, и Гарри был уверен, что и на лице у его обладателя невозможно ничего прочитать. Интересно, что на самом деле чувствует сейчас Малфой?.. - Проверь мальчишку, - приказал Волдеморт. Сам он, видимо, не желал подходить к Поттеру после случившегося и на пушечный выстрел. - Да, мой Лорд. Сердце Гарри забилось сильнее. Он стиснул палочку, которую так никто и не забрал, но не двинулся с места. Сейчас все зависело от отца его школьного друга. Малфой опустился на колени рядом с ним, снял с руки перчатку. Холодные пальцы коснулись бешено бьющейся жилки на шее Гарри. Спустя несколько секунд Малфой бесстрастным, сухим, словно кусок пергамента, тоном вынес вердикт: - Мертв. - Превосходно, - прошипел Темный Лорд. – А что со вторым? - Мы оглушили и связали его, мой Лорд. Чтобы он не смог рассказать о том, что здесь увидел. - Хорошо. Волдеморт вновь обрел уверенность в себе. Он поднялся с земли, куда его отбросило отдачей от "Авады", и медленно подошел к двум лежащим телам. Одно он обогнул, остановившись возле второго. Лицо старшего юноши было залито кровью и больше напоминало маску. Темный Лорд взмахнул палочкой, приводя Виктора в сознание. Крам открыл мутные глаза, уставился на маленькую фигурку, лежащую в грязи. - Неужели ты думал, что сможешь что-то изменить? – мягко зашептал Волдеморт. Он присел на корточки возле Виктора и провел палочкой по измазанной в крови щеке. Крам не ответил. Он не мог оторвать взгляд от безжизненного тела. – Мальчишка должен был умереть. А вот ты… Ты еще можешь одуматься и стать моим сторонником. Темный Лорд справедлив, - Том хмыкнул, - он дает второй шанс. Главное не упустить его. Виктор медленно перевел взгляд на змеевидное лицо напротив. Алые глаза были сощурены и глядели будто бы прямо в душу, заранее зная ответ. Конечно же, такое щедрое предложение было чистой воды фарсом. - Лучше убей меня, - прохрипел Крам и снова посмотрел на распростертого гриффиндорца. Ему показалось, что рука с зажатой палочкой дернулась. - Не все сразу, - усмехнулся Темный Лорд. Он поднялся и отошел на пару шагов. – Сначала ты узнаешь, что бывает с теми, кто осмеливается противостоять мне. Круцио! Виктор закричал от нестерпимой боли. Он чувствовал, будто каждую клетку его тела сжимают и разрывают на мелкие кусочки, будто кожу сжигают, а суставы выкручивают, он кричал и кричал, пока не произошло сразу несколько вещей. - Том, – негромкий голос, но Волдеморт услышал его даже за криками боли, оглашавшими кладбище. Он резко развернулся и уставился на живого мальчишку, который указывал на него волшебной палочкой. Рука у него не дрожала. – Авада Кедавра! Тонкий, почти прозрачный зеленый луч озарил немногие уцелевшие надгробия, осветил потусторонним светом лицо Люциуса Малфоя, который стоял неподалеку, а у его ног тускло сиял Кубок Трех Волшебников. Волдеморт отметил все это за доли секунды, поднял палочку, чтобы убить наконец-то живучего мальчишку, но заклятие резко врезалось в его худую грудь. Темный Лорд мешком свалился на сырую землю. Гарри до последнего боялся, что заклинание не сработает. Он был вынужден слушать, как кричит Виктор, бьющийся в агонии от пыточного проклятия, чтобы наполниться до краев ненавистью к существу, которое способно было наслаждаться, истязая других. Он вспоминал своих родителей, которые погибли, защищая его от этого чудовища, вспоминал Джинни, которую чуть не убил молодой Том Реддл из дневника. Но все равно боялся, что сердце его дрогнет, в большой степени из-за того, что рассказала ему Меропа. Волдеморта жалко не было, но Тома Реддла, сына Меропы, было жаль до рези в глазах. - Поттер! – вдруг вклинился в мысли знакомый голос, в котором явно сквозило напряжение. – Уходим! Гарри судорожно кинулся к Виктору и вцепился в него обеими руками. Возле них тут же оказался Люциус. Одной рукой он схватил Гарри за шкирку, а другой схватился за зависший в воздухе Кубок. Последним, что Гарри увидел на кладбище, были в панике аппарирующие кто куда Пожиратели смерти. Портал вынес их ко входу в Лабиринт - оглушительно зазвучали фанфары, приветствуя победителя, которых почему-то оказалось несколько. Заметив в толпе приближающихся волшебников взволнованное лицо Дамблдора, Гарри наконец-то смог с чистой совестью отключиться.***
Прошло две недели с тех пор, как Люциус Малфой появился посреди квиддичного стадиона вместе с двумя окровавленными чемпионами Турнира Трех Волшебников, находящимися без сознания. Газеты не пестрели заголовками, а люди не праздновали победу – историю решили замять. Изначально министр магии вообще не поверил в бред, который нес только что пришедший в себя Гарри Поттер, но тело Волдеморта, предоставленное в качестве доказательства, заставило его изменить свое мнение. Показания заикающегося от страха Питера Петтигрю, которого обнаружил отряд авроров неподалеку от останков Темного Лорда, также помогли прояснить ситуацию, ну и поспособствовали оправданию Сириуса Блэка. Фадж быстро организовал закрытое слушание, как только понял, что дело пахнет жареным, и признал Сириуса невиновным по всем статьям. Женщина с розовым бантом на голове хотела обвинить крестного Гарри в побеге из тюрьмы, мол, нужно было отбывать срок и не рыпаться, а мы бы все и без вас тут выяснили, но министр быстро шикнул на свою заместительницу, и та успокоилась. Из Министерства магии Сириус вышел свободным человеком, ошалело поморгал, вдохнул полной грудью запах воли и стоящей неподалеку помойки, и аппарировал. У восстановленного в правах лорда Блэка было множество неотложных дел, решению которых он хотел посвятить как минимум всю ближайшую неделю: сначала, конечно же, привести себя в порядок после года жизни в пещере, потом снять побольше денег со счета в Гринготсе, ну а после… Сириус планировал оторваться так, чтобы его покойная матушка в гробу перевернулась!***
В Больничном крыле было тихо и светло, солнце стояло в зените, заливая своим светом палату. Прошла неделя после Третьего Испытания, и у студентов не было поводов задерживаться в Хогвартсе, так что все разъехались по домам. Остались только Гарри и Виктор, который так и не пришел в сознание. Поттер уже несколько дней изнывал от беспокойства, но в ответ на свои вопросы слышал лишь: - Мистер Поттер, имейте терпение! Мистер Крам сильно пострадал, дайте его организму время восстановиться. Скоро он придет в себя. Гарри в ответ пыхтел и продолжал ждать, наматывая круги по палате. Сам он очнулся почти сразу и удивительно быстро шел на поправку – даже левая рука, которая пострадала сильнее всего, уже почти не беспокоила, лишь изредка напоминая о себе короткими вспышками боли. Особенно тянуло шрам, оставленный ножом Хвоста, и Гарри каждый раз матерился про себя, жалея, что этого ублюдка все-таки упекли в Азкабан, а не отдали на расправу Сириусу. Новости о крестном принес Дамблдор. На нем были его любимая лиловая мантия и остроконечная шляпа с висевшими по краям серебряными бубенчиками, которые издавали чудный перезвон при ходьбе – так, по крайней мере, считал сам директор. Гарри приподнял одну бровь, заметив особо праздничный наряд. Его одолевали недовольство и раздражительность, вызванные беспокойством о Викторе, но мальчик старался держать себя в руках. Директор в красках расписал, что было после того, как в Больничное крыло нагрянул министр магии, выслушал Гарри, оставил ему мешочек с тысячей галлеонов и отбыл, пребывая в прострации. Пожирателей смерти, откликнувшихся на зов Темного Лорда, решили не трогать, дабы не привлекать ко всей ситуации слишком много внимания. Люциуса Малфоя наградили за поимку особо опасного преступника и помощь двум студентам. Сириус сразу после суда исчез, никого не предупредив, но Дамблдор подозревал, что того можно найти в одном из лондонских баров или на крайний случай борделей. Гарри кивнул, пристально вглядываясь в директора. Показная беззаботность Дамблдора была чересчур наигранной, в его позе проскальзывало напряжение, а в глазах усталость. Поттер без слов понял, о чем дальше пойдет разговор, и попросил сделать так, чтобы их никто не смог подслушать. Дамблдор послушно взмахнул палочкой, Гарри негромко заговорил. - Что же она рассказала тебе, мой мальчик? – напряженно поинтересовался старый волшебник, дослушав историю до момента, где появилась Меропа. Поттер тяжело вздохнул. - Она сказала, что Том начал создавать крестражи, - он вопросительно взглянул на Дамблдора и тот одобрительно кивнул, давая понять, что знает о значении этого слова. – Первый он создал в шестнадцать, это был тот дневник, который я уничтожил в Тайной комнате. Затем он создал еще четыре, - Дамблдор судорожно вздохнул. - Но оказалось, - продолжил Гарри, - что не просто так другие волшебники никогда раньше не делили душу больше, чем на две части. Дело в том, что душа делится именно пополам: после создания второго крестража у Тома осталась от нее четверть, после третьего – лишь одна восьмая. Суть вы поняли. В конце концов, когда он пришел в дом моих родителей, в Томе еле теплилось чуть больше трех процентов его души. И после того, что он сделал… Этот крошечный осколок не выдержал и разорвался еще надвое, одна часть попала в меня, - он коснулся пальцами шрама в виде молнии. – А вторая отправилась скитаться на долгие тринадцать лет. Дамблдор напряженно молчал, а Гарри ждал, когда он задаст главный вопрос. - Но, мальчик мой, - тихо произнес он наконец. – Где же остальные крестражи? Их надо уничтожить, иначе Том сможет снова вернуться. - Не сможет, - Гарри покачал головой. – Хотя бы потому, что никто из его последователей не знает ни о самих крестражах, ни о том, где их искать и как использовать. Его паранойя в итоге сослужила ему плохую службу. Но мы все же должны избавиться от них. Я расскажу, что они из себя представляют и где спрятаны, а вы, профессор, если хотите уничтожить их в ближайшее время, сами займетесь этим. От меня вряд ли будет много толка. Гарри грустно улыбнулся. Директор задумчиво пожевал губами. - Почему Меропа сказала, что это спасет его? - Я сам не понял, она отказалась объяснять подробно, - виновато пожал плечами гриффиндорец. – Сказала только, что если мы справимся, то наш мир избавится от Темного Лорда, а она спасет сына. И что большего мне знать не нужно. Дамблдор загадочно улыбнулся и кивнул. Конечно, впереди предстояло много работы, но, несмотря на это, все складывалось как нельзя лучше.***
На следующий день Виктор очнулся. Поттер как раз наматывал уже, наверное, тысячный круг по залитому летним солнцем Больничному крылу, отмахиваясь от редких пылинок, кружащих в воздухе, когда услышал слабый, но до боли знакомый голос: - Гарри… Он тут же подскочил к Виктору и уставился в любимое лицо. Запавшие глаза казались особенно темными на фоне бледной кожи. Несмотря на питательные зелья, которые ему вводили всю неделю, он заметно похудел и теперь выглядел еще взрослее, чем раньше. Коротко стриженные волосы торчали во все стороны, и Гарри машинально пригладил их. - Как ты себя чувствуешь? – прошептал он, приласкав большим пальцем заросшую щетиной щеку. Не дав Виктору ответить, Гарри потянулся за стаканом с водой и помог ему напиться. - Нормально. Что произошло? Как ты?.. Хриплый голос оборвался, но Гарри и так понял, о чем его спрашивали. Как он выжил? Они с Дамблдором обсуждали это. Профессор предупреждал, да Гарри и сам понимал: нельзя, чтобы кто-то узнал о крестражах и захотел повторить подвиги Реддла. Но и скрывать такое от Виктора тоже было нельзя. В конце концов, он ведь принимал непосредственное участие в уничтожении Темного Лорда, и имел право знать. Гарри посидел, собираясь с мыслями, а потом задумчиво произнес: - Ну, это будет долгая история…***
На следующий день Гарри помогал Виктору поесть. Он сидел на его кровати по-турецки с тарелкой супа в одной руке и ложкой в другой и хихикал над Крамом, который недовольно бурчал, что и сам в состоянии съесть чертов суп, но послушно открывал рот на очередное гаррино "Дракон летит в домик". В этот момент двери Больничного крыла резко распахнулись, впуская незваного посетителя. Гарри вздрогнул и пролил часть супа себе на колени. Чертыхаясь, он гневно уставился на подлетевшего к ним Каркарова. Тот злобно раздувал ноздри и сверкал яростным взглядом на Поттера, будто гриффиндорец украл его любимую расческу для козлиной бородки. - Мистер Поттер, - выплюнул директор Дурмстранга, - не могли бы вы оставить меня с моим студентом наедине? - Нет, не мог бы, - не менее зло ответил Гарри, сузив глаза за стеклами круглых очков. Краска залила его щеки, но он не отступился. – Видите ли, мадам Помфри запретила мне покидать Больничное крыло. - Отлично, - прошипел Каркаров. – С этой некомпетентной старой курицей я поговорю отдельно о том, почему моего студента держат здесь, вместо того, чтобы отправить в нормальную больницу. А сейчас мы уходим, Виктор. - В каком смысле уходите?! – возопил Гарри. - Кого это вы назвали некомпетентной, Каркаров? – одновременно с Поттером возмущенно воскликнула мадам Помфри, шурша юбками по каменному полу. Каркаров вздрогнул – двойного напора он не ожидал. Он нахмурился и перевел взгляд на Крама. - Директор, - подал голос тот, хмуря густые брови. – Если я все правильно понимаю, то учебный год уже закончился, а значит, я больше не ваш студент. Каркаров вздрогнул, как от пощечины. Гнев переполнял его от дерзости этих мальчишек, которые возомнили о себе невесть что, но Крам продолжил, не обращая внимания на пошедшего красными пятнами бывшего директора: - И я останусь в Хогвартсе, пока мадам не решит, что я здоров. - Прекрасно, - прошипел Каркаров не хуже волдемортовой змеи. – Значит, я ухожу! - Идите-идите! И нечего приставать к моим пациентам, - подала голос мадам Помфри, беспощадно надвигаясь на нарушителя спокойствия. Каркаров оскалился, но вынужден был отступить. Когда дверь за ним с грохотом захлопнулась, все вздохнули с облегчением. Мадам Помфри поспешила проверить состояние своих единственных подопечных и, оставшись удовлетворенной, удалилась обратно в свой кабинет. - Он в ярости, что я не победил, - со смешком произнес Крам, разрывая повисшую тишину. - Но ты победил. Мы победили. - Нет, Гарри, - Виктор притянул его к себе, зарылся пальцами в отросшие волосы и прижался лбом к его лбу. – Это все ты. Ты проявил невероятную силу и храбрость, когда сражался с этим монстром. Ты спас меня. Только благодаря тебе мы оба остались живы. Ты заслужил эту победу больше, чем кто-либо, - мягко произнес Виктор. – Кстати, я уже говорил тебе "спасибо"? – он игриво улыбнулся. - Успеешь еще, - прошептал Гарри и прижался к его губам. Он был не согласен с Крамом, но желание поспорить утонуло в горячем поцелуе.***
Их выпустили из Больничного крыла еще через две недели. Июль был в самом разгаре, солнце нещадно палило, а небо было настолько голубым, что в глазах рябило от этой невероятной яркости. Гарри впервые задержался в Хогвартсе так надолго и нельзя сказать, что ему не нравилось. Большинство преподавателей разъехались по отпускам, студенты уехали на каникулы. Кроме Гарри и Виктора в Хогвартсе осталось от силы человек десять, так что домовые эльфы, привыкшие кормить всю школу, теперь вовсю отыгрывались на них. Виктор быстро пришел в форму и начал, как и Гарри, изнывать от скуки. В один из дней своего заключения гриффиндорец сумел подговорить знакомого эльфа, чтобы тот по-тихому протащил в палату их метлы и поттеровскую мантию-невидимку. Под покровом темноты они выбрались в освежающую прохладу летней ночи. Над квиддичным стадионом, которому вернули первоначальный вид, распростерлось бескрайнее чернильно-черное небо с мириадами сверкающих серебром звезд. Гарри с Виктором долго стояли плечом к плечу, вдыхая прохладный влажный воздух и вглядываясь в перемигивающиеся на темном бархате созвездия. Виктор перевел взгляд на юное, запрокинутое вверх лицо, и накрыл мягкие губы своими. Гарри вздрогнул, но тут же расслабился и с жаром ответил на поцелуй. Обхватив руками напряженную шею, Поттер подался вперед, прижимаясь всем телом к Виктору. Как-то неожиданно они оказались возле трибуны, к которой Крам тут же притиснул Гарри. Он вжимался в тонкое тело, желая стать еще ближе, ощутить обнаженную кожу своей, уловить ее аромат и почувствовать вкус. Рука Виктора пробралась под тонкую футболку с длинным рукавом. Кончики пальцев прошлись по пояснице, заставив Гарри резко дернуться и застонать в поцелуй. Виктор оторвался от горячих губ и заглянул в мутные от желания зеленые глаза. Гарри часто дышал и облизывал заалевшие губы. Чужая рука накрыла его член, и Поттер резко запрокинул голову, треснулся затылком о трибуну, но почти не обратил на это внимания. Знакомый жар обволакивал его, заставляя судорожно выдыхать, чтобы затем резко втянуть воздух и застонать. Сухая широкая ладонь пробралась в белье и аккуратно стиснула член. Гарри извивался, пытаясь усилить контакт, стискивал широкие плечи, впиваясь в них пальцами, оставляя красные отпечатки. Виктор провел ладонью пару раз вверх-вниз, а затем одним движением опустился на колени перед задохнувшимся Поттером. Резко спустив с того штаны вместе с бельем, Виктор приник к стоящему члену и приласкал языком головку. Гарри задохнулся, чуть не осев на землю – руки Крама поддержали его за бедра, заставляя оставаться в вертикальном положении. - Вик… - выдохнул Гарри, когда мягкие губы нежно обхватили ствол. Виктор одобрительно замычал и насадился глубже. Язык нежно обводил головку, играл с уздечкой. Поттер чувствовал, что готов позорно быстро кончить всего от пары движений. Он пытался сдержаться, но, когда мозолистые сухие пальцы подхватили его яички и пощекотали, а затем невесомо погладили дырочку ануса, он не выдержал. Всхлипнув, Гарри инстинктивно подался вперед и кончил. Виктор прикрыл глаза, наслаждаясь чужим удовольствием. Он встал, ущипнув напоследок маленькую упругую ягодицу. - Люблю тебя, - хрипло прошептал Крам, прижимаясь губами к влажному виску гриффиндорца. - И я тебя люблю, - шепнул в ответ Гарри и приник к распухшим губам в благодарном поцелуе. Рукой он быстро пробрался в чужие штаны и уже через секунду сжал в ладони горячий влажный член, обвел большим пальцем головку. Не разрывая медленного, чувственного поцелуя, Гарри водил рукой по члену, сдвигая нежную кожицу. Виктор уперся руками в трибуну по обе стороны от головы Гарри и ритмично двигал бедрами. Стоны тонули в бесконечном, словно висящее над ними небо, поцелуе. Все увеличивающийся темп заставлял Крама задыхаться, царапая ногтями дерево под пальцами, и сбиваться с ритма. Наконец Гарри почувствовал, как член под ладонью начал судорожно дергаться, выбрасывая сперму, а Виктор протяжно застонал. Разорвав поцелуй, Гарри уткнулся лбом в быстро вздымающуюся и опадающую грудь. - Почему мы никогда раньше не начинали так тренировку? Это же просто обалденно, - задумчиво произнес Гарри, вдыхая запах Виктора. Ненавязчивый аромат одеколона мешался с запахом свежего мужского пота, создавая волшебное сочетание. Крам хрипло рассмеялся и стиснул гиффиндорца в жадных объятиях.***
Оставшееся до рассвета время они провели в воздухе. Чувство невесомости от полета затопило гриффиндорца, он хотел вопить во все горло от переполняющего его беззаботного счастья. Только в небе Гарри осознавал, насколько сильно он все-таки любит свою жизнь, невзирая на всю ее неидеальность, а порой и жестокость. Это казалось невероятным, ощущать такие эмоции, но еще более невероятным было делить их с близким человеком. Гарри сходил с ума и задыхался от восторга. Ощущение бескрайней свободы и бесконечного могущества, холодный воздух, разрывающий горящие легкие, азарт погони – все это заставляло Гарри забыть о том, кто он, что делал и что будет делать дальше. Никаких страхов, сомнений и неуверенности – только чистое наслаждение. Это было как оргазм, длящийся ровно столько, сколько метла держит своего наездника в воздухе. Поттер видел на лице Виктора бесшабашную улыбку и знал, что его губы растянуты в точно такой же; слышал отзвуки беззаботного смеха и знал – такой же смех вырывался секунду назад из его рта. Полеты были их наркотиком, на который они с Виктором подсели давно и совершенно безнадежно.***
Они сидели на берегу Черного озера, постелив на не успевшую прогреться землю мантию Виктора, и наблюдали за восходом солнца. Гарри положил голову Краму на плечо и изо всех сил пытался держать глаза открытыми, но дремота все равно одолевала его. Виктор мягко поглаживал его ладонь. Он косился на куняющего парня и испытывал такую щемящую нежность, что сердце заходилось. - Помнишь, о чем мы говорили здесь в прошлый раз? - Мм? Не особо, - сонно пробормотал Гарри и потерся щекой о чужое плечо. - Я предлагал тебе погостить у меня дома. А ты обещал попробовать отпроситься у Дамблдора. Гарри встрепенулся, припоминая что-то такое. Он задумался. В принципе, опасности в лице Волдеморта больше не было, а значит и в кровной защите он отныне не нуждался. Осознав это, Гарри неожиданно понял, что и к Дурслям теперь можно не возвращаться. Он неверяще покачал головой и вдруг усмехнулся. - Напишу Сириусу. Думаю, он не будет возражать. Еще один жадный поцелуй стал ему ответом.***
Месяц в Болгарии пролетел незаметно. В первые дни Гарри постоянно смущался, ведь до этого он гостил только у миссис Фигг и у семейства Уизли. Было неловко и непривычно, но Виктор вился вокруг него, как дракон над горой с золотом, и это было так смешно, что даже отвлекало от нервозности. Мама Виктора приняла Гарри, как родного. На его день рождения она испекла огромное чудо кондитерского искусства, которое язык не поворачивался назвать тортом. Это было бисквитное поле для квиддича с карамельными кольцами для ореховых квоффлов, трибунами из безе и летающими сахарными фигурками на шоколадных метлах. Гарри разинул рот, увидав такое великолепие за праздничным столом, и чуть позорно не разревелся, растеряв всякое достоинство. Виктору пришлось ущипнуть его за бедро, чтобы заставить прийти в себя. Ирина тоже тепло приняла Гарри – она влюбилась в него с первого взгляда и тут же заявила, что они поженятся, как только она вырастет. Поттер испугался, что Виктора, как и его отца, от такого заявления хватит удар, но, слава Мерлину, все обошлось трясущимися весь вечер руками у одного и дергающимся глазом у другого. Ирина даже не заметила, какой эффект произвела своим заявлением, и беззаботно предложила дать своему будущему мужу пару уроков болгарского языка. Гарри икнул, но отказываться было бы невежливо, так что теперь он знал, как будет по-болгарски "здравствуйте", "спасибо" и "верни мне мою куклу, глупая девчонка". Все свободное время, которого оставалось не так уж много, Гарри с Виктором посвящали полетам. Или сексу – в зависимости от погоды. Благо, Виктор давно был совершеннолетним и имел полное право пользоваться магией, а значит мог наложить на комнату заглушающее заклинание. По идее Крам должен был ночевать в своей спальне, а Гарри – в гостевой, но что-то явно шло не по плану. В очередной раз тайком пробираясь в комнату Поттера, Виктор чувствовал себя вором, но изменить ничего не мог. В конце концов, глупо надеяться на благословение родителей ночевать в одной комнате, когда твоему любовнику только-только исполнилось семнадцать и он еще даже СОВ не сдал. Однажды, поглаживая волосы развалившегося у него на коленях Поттера, Виктор заявил, что написал Дамблдору письмо, и тот согласился принять его на работу в качестве преподавателя полетов. Гарри резко вскочил. Он был в ярости и гонялся за Крамом с метлой, голося, что не позволит тому спустить свою карьеру профессионального ловца в унитаз. Когда Виктор, запыхавшись, все же сумел обезвредить маленький, но грозный ураган, он тут же попытался его успокоить: - Не переживай, малыш, я смогу совмещать. В вашей школе преподаватель полетов нужен для галочки, чтобы научить малышню на метлах сидеть и на квиддичных матчах за порядком следить. Зато я буду иметь возможность проводить свободное время в Хогвартсе. Виктор поцеловал расслабившегося Гарри в висок и, подумав, добавил: - А еще у меня будут отдельные комнаты, - он подвигал бровями и рассмеялся, увидев, как краска залила лицо гриффиндорца. Тот обессиленно покачал головой. - И как мне теперь тебя называть? Профессор, прости господи, Крам? Поверить не могу, что Дамблдор это допустил... Следующие несколько лет в Хогвартсе обещали быть очень интересными.