"Авантюристы"

Гарри: - Что-о? Не в силах поверить в только что услышанное мною, я в недоумении переводил взгляд с одного одинакового лица на другое. За моей спиной возмущённо пыхтел Рон, как всегда, готовый поддержать меня в споре. Даже если это означало потасовку с собственными братьями. - Ну, ты же едва не спалился. - Я же вам всё рассказал. Никто не сможет меня узнать. Подумают, что у Паркинсон от долгожданной радости крыша поехала, и дело с концом. Она же по жизни взбалмошная дура. Про поцелуй у камина и слова Люциуса об Оборотном зелье я им, конечно, ни слова не сказал. - И правда, чего вы до Гарри докопались? Сутки в этом гадюшнике провёл? Провёл. Никто не узнал, что он Гарри Поттер? Не узнал. Какого Мордреда вам ещё надо? - Э-э, погоди, Ронни. Уговор был на сутки, а Гарри примчался к нам за… час до окончания срока. - И что? Пари было на то, что я проведу 24 часа в шкуре Панси Паркинсон, и меня никто не узнает. Так я и выполнил свою задачу. О каком должке речь? - Но мы-то тебя узнали. - Ну-у, вы совсем на всю голову больные, парни!!! Вы же сами мне это зелье подсунули, как же могли не узнать?! - Теперь ты должен нам… - … Что бы такое… -… придумать? - О!!! - Поединок!!! - С вами, что ли? А что, я согласен. И впрямь, после этого «безобидного» рождественского приключения я вовсе был не прочь их приложить чем-нибудь из списка условно-допустимых в определённых обстоятельствах заклинаний. Хотите - верьте, хотите - нет, но есть и такой. И, что самое смешное, ещё сотню лет назад в него входили «Империус» и «Круциатус». Их перевели в разряд Непростительных только после поражения Гриндевальда. - Не-ет, не с нами. - А с кем? - Это пока тайна. - Мы и сами слышали кое-что… -… только краем уха. - Вот как узнаем точно… -… так скажем… - Не бойся, тебе понравится. Большего из них ни я, ни Рон с Невиллом тогда вытянуть не смогли. В «Норе», куда съехались все многочисленные представители семейства Уизли с подружками и бой-френдами, было весело и многолюдно. Мы строили снежные крепости и устраивали грандиозные осады, катались на коньках и лыжах, запускали привезённые близнецами фейерверки. Это было первое настоящее Рождество без гнетущей угрозы Волдеморта, нависшей за плечами, и именно поэтому все веселились, как могли. Защита дома всё ещё была усиленной: по лесам бродило немало ускользнувших от авроров приверженцев Тёмного Лорда, но большой угрозы они не представляли. Все самые опасные и одиозные личности из Внутреннего Круга либо сложили головы в битве за Хог, либо поцеловались с дементорами. Впереди нас ожидала свободная от былых страхов и полная новых приключений жизнь. Всё было просто замечательно. Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, как-то незаметно пролетели и рождественские каникулы. И вот Хогвартс-экспресс привёз нас в ставший родным за семь лет учёбы замок, и потекли учебные будни. Слава Мерлину, за прошедшие с момента Битвы четыре с половиной месяца ажиотаж вокруг моей персоны значительно уменьшился, и теперь мне хотя бы можно было ходить по школе без сопровождения. Я по-прежнему проводил много свободного времени в библиотеке, где заодно и выискивал полузабытые боевые заклинания, ни на одну минуту не забывая об обещании, данном близнецам. За годы общения с ними я давно уже понял, что их отношение к приключениям приблизительно такое же, как у Хагрида – к соплохвостам. Для последнего эти твари – милые зверушки, а для Фреда с Джорджем - чем приключение опаснее, тем интересней. Попадать впросак во второй раз не хотелось, да и Боевая магия меня всегда интересовала – ведь как-никак я хочу стать аврором – вот и разучивал всё, что посчастливилось найти. А библиотека в Хогвартсе была бога-атая. Время летело незаметно. Постепенно я стал замечать то, чего не видел раньше. К примеру, что Рон неравнодушен к Лаванде, а Невилл – к Джинни. Дин Томас, насколько я знал, встречался с какой-то шестикурсницей с Хаффлпаффа, а Симус, наш вспыльчивый, порывистый синеглазый ирландец, стал пропадать куда-то ночами из башни. И только мне по-прежнему не везло. Стоило только перемолвиться парой фраз с кем-нибудь вне нашей обычной компании, как по Хогвартсу немедленно разносилась волна слухов о моих предпочтениях. А журналисты типа Риты Скитер тотчас же бросались брать интервью у предполагаемого избранника Победителя-Того-Кого-Лучше-Всё-Же-Не-Называть. С некоторыми из них после их самодовольных заявлений мне даже в одном зале обедать не хотелось. И откуда из них эта грязь пёрла? Нормальные же вроде пацаны и девчонки, если посмотреть. В общем, личная жизнь как понятие у меня отсутствовала полностью. И только ночами, когда прочь уносились старые кошмары, почти под самое утро, мне снился ТОТ поцелуй, отблески огня в камине и… родной, любимый человек рядом. Я никогда не видел его лица, но почему-то мне казалось, что это не Люциус Малфой. Снова и снова в моей голове прокручивались события, произошедшие на Рождество, и я каждый раз пытался просчитать, кем же был мой таинственный незнакомец. Если тот, кто целовал меня, а до этого участвовал в подписании Брачного Контракта, был не лорд Малфой, а только обеспечивающий ему алиби человек (о переполохе в доме и охоте на таинственного «грабителя» Кингсли я знал от всезнающих близнецов), тогда возникали вопросы: «Кто это был?», «Кому Люциус мог доверить свою жизнь и судьбу сына?» и, наконец, «Почему этот кто-то целовал меня так яростно, как будто от этого зависела его жизнь?». Если же это всё-таки был Люциус Малфой, то за каким лядом хитрожопый лорд подставлял свой едва выпутавшийся из неприятностей служения Волдеморту зад под расследование, покрывая воспользовавшегося его внешностью и явно вовлекшего его в неприятности мага? И чем больше я над этим размышлял, тем больше склонялся к первому варианту. В основном по двум причинам. Первая – что-то слабо верилось, что Малфой способен на такое самопожертвование. Вторая… ну, не переваривал я папеньку Хорька, хоть убейте, и представить себя целующимся с этим лощёным гадом без содрогания не мог. В общем, с каждым днём в моих снах прибавлялось всё больше подробностей. А мои «утренние проблемы» вызывали беззлобные шуточки всех моих товарищей по спальне. Приходилось даже накладывать Заглушающие чары на полог кровати ночью. А днём в голову лезли посторонние мысли, сводившиеся к одному короткому вопросу: «Кто он?» Сколько я ни думал, ответа на него найти не сумел. Так прошла зима, минул март. Первой о причинах моей задумчивости догадалась Гермиона, и я, измученный ночными эротическими фантазиями, зашедшими уже Мерлин знает куда, выложил ей всё как на духу. - Хм-м, я думаю, ты не прав. Судя по твоему описанию ритуала, это был полный и самый древний из вариантов Магической Помолвки. Разорвать её невозможно, но подписать контракт со стороны жениха могут только отец и крёстный, который в отсутствие кровного родителя становится равным ему во всём. Чужак просто не смог бы прикоснуться к зачарованному пергаменту. - Но зачем Малфою покрывать подставившего его под контру с Кингсли незнакомца? - Не знаю, на него это не похоже. Тут мне кое-что пришло в голову. - Слушай, Герм, а кто крёстный Хорька? - Это ты меня спрашиваешь? – моя подруга была до глубины души удивлена моим вопросом. - Не знаю. Думаю, ты можешь поинтересоваться у него. - Как ты себе это представляешь? Подхожу это я к Малфою и интересуюсь: «Дракусик, а кто твой крёстный? Признайся, лапушка!» Гермиона, визуально представив себе такую картину, не выдержав, расхохоталась весело и заразительно. Мы ещё немного пошутили, придумывая небылицы, как можно вытянуть информацию из Хорька, а потом пошли спать. Но идея с крёстным не давала мне покоя. К сожалению, имена крёстных не вносятся в Генеалогические древа, и их невозможно отыскать в «Энциклопедии Чистокровных Родов». Поэтому-то мне так ничего и не удалось выяснить. Была уже середина апреля, на седьмом курсе вовсю шла подготовка к Тритонам, а меня мои эротические фантазии не хуже, чем когда-то кошмары с участием Волдеморта, выгоняли по ночам из башни в накинутой на пижаму мантии-невидимке и заставляли бродить по спящему замку, распугивая своим присутствием привидений. К моим постоянным поискам подхода к Хорьку присоединилась ещё и тревога за Симуса, напрочь переставшего ночевать в нашей спальне, но, в отличие от предыдущего месяца, ходившего всё с более и более мрачным и понурым видом. Друга явно что-то угнетало, но на любые вопросы он отвечал только: «Со мной всё в порядке». Вот и в этот раз я брёл по коридору восьмого этажа, с меланхоличным интересом разглядывая видневшуюся в окна луну, живописно прикрытую облаками, когда увидел бегущую мне навстречу Миссис Норрис. Кошка завхоза мгновенно замерла, уставившись на меня, и я с ужасом вспомнил, что забыл свою мантию в башне. Наша дуэль взглядов продолжалась почти целую минуту, а потом полосатая бестия на полной скорости рванула в сторону лестницы, на которой уже раздавались шаркающие шаги её хозяина. Филч меня не любил… Вернее, не так: наш завхоз не любил студентов вообще и меня в частности, а это могло быть чревато потерей до сотни баллов и сползанием Гриффиндора за два месяца до конца учёбы на второе место после Слизерина. Этого я допустить не мог. К счастью, как раз неподалёку находилась Выручай-комната, и мне оставалось только три раза туда-сюда пробежать мимо неё, чтобы спрятаться от завхоза, да и вообще от всех на свете. Видимо, такой коктейль из желания найти убежище от всего мира, тревоги за Симуса и необходимости выяснить у Малфоя, кто его крёстный, и крутился у меня в голове, когда я бегал по коридору, потому что, влетев в проявившуюся в стене дверь, я захлопнул её за собой и, развернувшись, чтобы пройти дальше, обнаружил … что все три мои желания сбылись. В комнате стояла огромная кровать, на которой, запутавшись в скомканных простынях и обнявшись, спали обнажённые… Драко Малфой и Симус Финиган. Стук захлопнувшейся за моей спиной двери разбудил бы даже мёртвого, и через пару секунд мне в лицо были нацелены две палочки. - Поттер???!!! - Гарри… - Симус отвёл горевшие лихорадочным блеском глаза и опустил палочку, по-видимому, ожидая от меня обвинений в предательстве, но я только поражённо молчал, не в силах сказать ни слова. Да и кто я был такой, чтобы осуждать друга, потерявшего родителей в этой войне и пережившего тяжелейшее ранение и полмесяца магической комы. А вот с Малфоем я бы с удовольствием побеседовал по душам. Если этот слизеринский гад – виновник того мрачного настроения, в котором пребывал Сим весь последний месяц, то одним расквашенным носом он не отделается. - Доброй ночи. Опомнившись, я отвёл глаза, не выпуская всё же возможного врага из поля бокового зрения и держа палочку наготове, пока парни лихорадочно натягивали брюки. - Что ты здесь забыл, Поттер? – знакомый холодный голос издевательски растягивал слова. - О, к Хорьку вернулся дар речи. Ответная колкость сорвалась с языка автоматически, но я тут же пожалел о ней, увидев какой тенью омрачилось лицо всегда весёлого ирландца. - Симус, что этот змей подземельский тебе сделал? Да я его… - Гарри, нет!!! – Финиган остановил меня на подлёте, заслонив собой Малфоя. - Никто мне ничего плохого не делал, успокойся. Никто… кроме меня самого. Мой друг уселся на край разворошённой кровати и почти неосознанным жестом привлёк к себе слизеринца. Они оба были высокими, почти одного роста, но хрупкий, тонкокостный Малфой казался фарфоровой статуэткой в обнимавших его загорелых руках занимавшегося какими-то маггловскими единоборствами Симуса. Хорёк ещё пару раз пронзил меня убийственным взглядом, а потом, успокоенный ласковыми объятиями своего бой-френда, как-то внезапно сник и, пристроив голову на плече гриффиндорца, устало и обречённо прикрыл глаза. Похоже, ему тоже приходилось несладко. - Симус, объясни, что здесь происходит? - А ты, Поттер, слепой? - Я не к тебе обращаюсь, белобрысая немочь! - Ах ты! – Хорёк было дёрнулся кинуться в ставшую уже привычной драку, но кольцо сильных рук не позволило ему подняться с постели. - Ш-ш-ш, Драко. Гарри, если ты посчитаешь меня предателем, я пойму, но не смей оскорблять человека, которого я… люблю. Перед последним словом Сим, на секунду запнулся, но закончил фразу с глубокой уверенностью в своей правоте. - Любишь? А-а он? Ну, конечно, вопроса тупее на тот момент с моего языка сорваться не могло, и Хорёк уже набрал в грудь воздуха, чтобы сказать в ответ что-то злое и оскорбительное, когда Симус, уткнувшись носом в его шею, всей грудью вдохнул его запах. Запал Малфоя поцапаться с извечным врагом мгновенно пропал, и он как-то тоскливо и безразлично прошептал: - Ты всё равно мне не поверишь. - Почему же, поверю! Очень даже поверю, если ты, «Дракусик», предоставишь мне хоть одно доказательство этой твоей «любви»! - Что ты хочешь, чтобы я сделал? Станцевал на столе преподавателей в Большом зале во время ужина? Бросился с Астрономической башни? Убил парочку скрывающихся УПСов? Что?! - Отстань от него, Гарри. У него и так проблем хватает. - Да-а?! Интересно, что это за проблемы? Какую мантию надеть к ужину? Или как охмурить побольше парней и девчонок с разных факультетов? - Не спорь с ним, Сим, видишь же, Поттеру всё равно, он как баран упёрся в то, что я слизеринец, и никогда не сможет понять нас. Да, Поттер, я люблю Симуса! Но ты не знаешь, что такое воля главы рода и контракт Магической Помолвки! Ты не знаешь, каково это – никогда не принадлежать себе и наступать на горло собственным чувствам в угоду родовой чести. - Не понять, говоришь? Тогда скажи мне, мой драгоценный враг: какую честь твоей семье может принести брак с такой дурой, как Паркинсон? Молчишь? - Откуда ты знаешь? - Оттуда! Не твоего ума дело! К тому же, насколько я знаю, невестушка сбежала, и ритуал не завершён. Так что ты совершенно свободен. - Ты не понимаешь, Гарри. Контракт всего лишь не завершён. Если тот, кто должен его подписать, не появится до двадцать пятого июня, он потеряет силу, и тогда… - А вот тогда мой батюшка найдёт мне новую партию, и все мои слова, о том, что я люблю Симуса, только заставят его посадить непутёвого наследника под замок, а Сима… Сима в лучшем случае попросят забыть меня, а в худшем – устроят несчастный случай… со смертельным исходом. А затем мой papa выберет мне в жёны или мужья того, кого посчитает нужным. И поделать с этим я ничего не смогу – Семейный Кодекс даёт ему полное право распоряжаться не только моим счастьем и семейным благополучием, но и моей жизнью и смертью. Вот этого я не знал. Мне всегда казалось, что чистокровные из древних семей ни с кем не сближаются из-за своего жлобства и гипертрофированного снобизма, а оказывается… они боятся привязаться к «неподобающему» человеку, чтобы потом не испытывать боли от расставания. И единственное, что мне удалось из себя выдавить в ответ на откровенность Малфоя, было: - Извини… - Ну, надо же, передо мной извинился сам Гарри Поттер. Фраза была издевательской, но в голосе Хорька не хватало какого-то запала, что ли, поэтому я не обиделся и не полез в пикировку. Друзьями нам с ним никогда не стать, но я начал понимать этого колючего и заносчивого парня. К тому же мне вспомнилось, сколько тоски было в его глазах, когда он вынужден был подписать тот приснопамятный контракт. Кстати, а с Симусом он тогда уже встречался? - И долго вы тут… шифруетесь? - Почти четыре месяца. Помнишь, ту стычку между слизеринцами и гриффиндорцами после матча по квиддичу? - А-а, 20 января. Помню. Вы же вроде с… Драко тогда здорово друг другу физиономии набили? - Зато потом в Больничном крыле выяснили все свои разногласия и… в общем, так получилось, - Финиган пожал плечами, ещё крепче обнимая следившего за мной исподтишка Малфоя. - И что вы собираетесь делать? - А что делать? Вот закончится срок этого… незавершённого контракта, и пойду к Люциусу Малфою просить его руки. - Не надо этого делать, - видимо этот разговор происходил между ними уже не первый раз, голос Хорька был тосклив и безнадёжен: он понимал, что не сможет переспорить гриффиндорца, но и опасности его жизнь подвергать не хотел. - Ты не представляешь, на что способен мой отец для того, чтобы, как он считает, устранить опасность, грозящую семье. Пока они беззлобно препирались, у меня в голове возникла одна идея, навеянная рассказами Гермионы о различных ритуалах Магических Помолвок: - Э-э-э, ничего, если я помешаю вам ругаться? Слушай, Х… э-э-э… Драко… - я дождался, пока они оба не повернули ко мне головы, и продолжил. - Насколько я понял, и твои родители, и ты, и лорд Паркинсон с женой подписали этот документ, так? - Так. - Ну, так за чем дело стало? Вписать имя Симуса на место «невесты» - и дело с концом. Вряд ли твой папенька сможет что-то предпринять в этом случае. - Нет, Поттер, ты всё же «кукушонок»! - ЧТО-О?! - Магический мир подбросил тебя на воспитание к магглам, вот ты и не знаешь его обычаев. Вписать любое имя нельзя, контракт его не примет, да ещё и накажет самозванца. Это либо может быть тот, кто пробрался в Малфой-менор под видом Панси, либо его кровный родственник, да и то вряд ли. Кстати, - до него только теперь дошло, что я слишком хорошо осведомлен о произошедших у него в поместье событиях. - А откуда ты знаешь, что произошло тогда в меноре? - Ну, как тебе сказать? В общем… это я был тогда в «шкуре» Паркинсон. - Ах, ты ж, сволочь!!! Отпусти меня, Сим!!! Этот гад заставил меня по потолку бегать, а сам всё это время молчал, как… м-м-м… Я отвёл глаза, Финиган успокоил своего парня самым действенным способом – заткнув ему рот поцелуем. Когда раскрасневшийся Малфой был отпущен на свободу, желания подраться у него уже не было. Зато, судя по натянувшейся спереди ткани брюк, возникли некоторые другие потребности. - Так, что будем делать, парни? - Да уж, Поттер, влип ты. - Почему это я? - Потому что, даже не подписав контракт, ты теперь связан помолвкой. Так что если у тебя есть кто-то на примете, с кем ты хотел бы связать жизнь, можешь помахать этому человеку ручкой. Ты моя «невеста». - Иди ты к Мордреду, жженнихх! Мы переругивались с Малфоем ещё несколько минут, а Симус, не выпускавший его из объятий, всё молчал. Наконец, он решительно тряхнул головой, как бы отгоняя прочь сомнения, развернул к себе за подбородок Драко, заглянул в его глаза и тихо спросил: - А чего хочешь ты? Если ты не готов связать свою жизнь со мной, скажи сразу. - Симус, я люблю тебя, ты же знаешь, и готов на всё, чтобы быть с тобой. Но как это сделать?! - А вот как. На этот счёт у меня есть идея, - я перевёл взгляд с одного заинтересованного лица на другое и добавил предупреждающим возражения тоном. - Но для этого нам нужна Гермиона. - А гря… Грейнджер-то нам зачем? - Малфой, ты хорошо знаешь эти древние ритуалы? - Тебя бы этому с пелёнок учили, и ты бы знал. - Вот именно. И тебе, со всеми твоими знаниями, за четыре месяца в голову не пришло, как увернуться от Паркинсон. Я прав? - Предположим. Но почему ты думаешь, что твоя магглорожденная подружка сможет найти выход из этой ловушки, из которой я, чистокровный маг, хорошо знающий старинные клятвы и обычаи, не могу вырваться? - У Гермионы взгляд «не замылен». Она и сама неплохо разбирается во всей этой галиматье, хобби у неё такое, а уж с твоей помощью наверняка найдёт какую-нибудь лазейку. У неё отличные аналитические способности. Малфой перевёл недоверчивый взгляд с извечного соперника на Симуса в немом вопросе. - Гарри прав: Герми всегда умела находить нестандартные выходы там, где другие норовили переть напролом. Вот так и началась наша подпольная операция, впоследствии окрещённая присоединившимся к нам, но вечно задиравшим Хорька Роном «Подсадной уткой». Жутко сказать, сколько за месяц мы перелопатили старинных фолиантов по Магическим Клятвам и Ритуалам, но, в конце концов, вернулись к тому предложению, что я выдвинул вначале. Единственной возможностью для Симуса заполучить Драко в пожизненное и, главное, законное пользование было завершение этого треклятого ритуала с Финиганом в роли «невесты». Против Магической Помолвки даже Люциус Малфой ничего возразить не смог бы. Но это было крайне сложно сделать. За время поисков нам удалось откопать полный текст и пояснения к этому ритуалу, но вот обойти его не удавалось никак. С каждым потраченным в бесплодных поисках днём Симус и Драко всё больше мрачнели и замыкались в себе. Как-то раз Финиган сказал, что, если ничего не удастся изменить, они с Малфоем уедут из страны куда-нибудь подальше, и даже всезнающая Гермиона не смогла заставить себя сказать другу, что это бесполезно – Люциус благодаря Магии Крови мог найти их в любой точке земного шара. Наконец, спустя месяц с небольшим после начала поисков Герми и Драко удалось откопать в библиотеке Блэков - право посещать ее моя подруга вытребовала у МакГонагалл якобы для научной работы - какую-то старинную рукопись без начала, в которой описывался один изящнейший способ обмануть Брачный контракт. Вернее, даже не так… И обманывать-то никого не надо было. Просто он делал нас с Симусом как бы кровными братьями, и пергамент, которого я тогда так неосторожно коснулся, должен был признать его родство с Поттерами. А в остальном, как оказалось, ему и помогать не надо было. В отличие от меня, которого лорд Паркинсон, ошибочно приняв за свою дочь, сам «благословил» на подписание контракта, тем самым подтверждая покровительство своего рода, Сим на самом деле состоял с ним в родстве. И приходился бывшему Упиванцу никем иным, как родным племянником. Правда, без права ношения фамилии. Когда бунтарски настроенная младшая сестра лорда Эммерельд Паркинсон вышла замуж за морского офицера-маггла, красавца Эрика Финигана, родня отказалась от неё, но выжигать с Родового Древа не стала, дожидаясь, не проявится ли в детях беглянки магическая сила. И Сила проявилась в её сыне, Симусе Финигане. В общем, к концу мая выход был найден. Дело оставалось за малым – сварить сложнейшее зелье из сорока трёх ингредиентов, затем, пробравшись в Малфой-менор, провести разом наше с Симом «братание» и завершить, наконец, так напрягавший всех ритуал. И с этим следовало торопиться. Многие из нужных ингредиентов были настолько редки, что, по словам Драко, не встречались даже в личной кладовой их декана. Пришлось даже пару раз наведаться в Лютный переулок, но, слава Мерлину, всё обошлось. С помощью моей мантии-невидимки мы замели все следы набегов на хранилище Снейпа и визитов в Лютный, и Малфой с Гермионой приступили к приготовлению зелья. Эта трудоёмкая зараза с непроизносимым названием, к которой я даже подходить боялся, требовала три недели на подготовку, а это значит, что на всё про всё нам оставалось всего две ночи. После чего время контракта истекало, и связать Драко с Симусом не представлялось никакой возможности. Мы до мельчайших деталей обговорили все свои действия в Малфой-меноре и даже выучили нарисованный Хорьком план поместья, чтобы в случае чего в нём не заблудиться. По словам Драко, свиток Брачного Контракта хранился в родовом сейфе в кабинете его отца. С помощью сложнейших махинаций и поистине слизеринской изворотливости Серебряному принцу удалось скопировать перстень-печатку своего отца, который и был ключом к сейфу. Мы договорились, что в Малфой-менор, когда Драко откроет нам камин, пойдут вместе со мной Симус и Рон с Гермионой. На проведение ритуала отводился час, всё необходимое, включая волшебные разноцветные мелки для вычерчивания пентаграмм и специальные свечи, мы приготовились взять с собой, чтобы не мотаться по поместью, теряя драгоценное время. Всё было просчитано уже сотню раз, когда наш план оказался под угрозой. За три дня до обговоренного времени вылазки Люциус Малфой после очередного приступа авантюризма безвылазно засел в поместье, оккупируя до поздней ночи так необходимый нам кабинет. Пришлось срочно собираться в Выручай-комнате и подгонять под это непредвиденное обстоятельство план операции. - Может, выманить его из менора? - Ка-ак? Отец опять где-то накуролесил и теперь в ближайшую неделю из дома и носа не высунет, - Драко безнадежно уткнулся лбом в плечо обнимавшего его Симуса. - Да-а, Малфой из поместья так просто не вылезет, надо что-то придумать. - Что придумать? У нас времени почти не осталось на разработку отвлекающего манёвра, да к тому же Люциус слишком хитер и догадлив, чтобы купиться на что-то примитивное. И тут мне в голову пришла одна идея: - А что если никуда его не выманивать? - Как это? - Гермиона, Рон, вы помните, Сириус рассказывал, как моя мама на седьмом курсе придумала какую-то жутко-сонную штуку? Он даже рецепт её нашёл. Ну, Герми, вспомни, он же его тогда тебе подарил! - «Акцио» дневник! Чем мне нравится моя подруга, так это тем, что не задаёт глупых вопросов и всё схватывает на лету. Вот и сейчас она извлекла из недр своей огромной школьной сумки ма-аленькую книжечку, после увеличения оказавшуюся огромной растрёпанной книгой с торчащими во все стороны листочками и закладками. Не знаю, как она в этом монстре ориентируется, но клочок пергамента с записанным на нём перечнем ингредиентов и способом приготовления зелья обнаружила почти мгновенно. Малфой вчитался в выцветшие строчки, одобрительно хмыкнул и скептически поинтересовался: - А отец этого не учует? У него, знаете, какой нюх на зелья, не хуже чем у… Снейпа. Да и в зельеварении он разбирается неплохо. - Не учует. Сириус говорил, что они с моим отцом его на Слизнорте – своём школьном учителе по Зельям – проверяли. - И? - Не почувствовал и потом сутки дрых без задних ног. - Ладно, только всё равно проверить надо будет сначала. Сказано – сделано, проверили досконально аж на трёх объектах. Сработало. Никто не пострадал. До часа «Х» оставались сутки, когда по закону вселенской подлости в Хогвартсе нарисовались Фред с Джорджем с такими радостно-предвкушающими выражениями на одинаковых лицах, что моё сердце ухнуло в пятки, и единственное, что я сумел сделать, это наигранно-радостно поздороваться: - О! Привет, ребята! Какими судьбами в Хогвартсе? - Интересными… -… ох, интересными. - Пора тебе, Гарричка… -… уговор выполнять. - Что, никак для поединка созрели? - Не язви, тебе до Снейпа… - … в этом вопросе… - … как до луны. Фред… или Джордж… нет, всё-таки – Фред протянул мне уже ставший привычным свёрток с одеждой. - Что это? - Твоя одежда. Быстрее переодевайся. Мы тут одному парню слегка выспаться дали, так что нужно успеть до того, как он проснётся. - Что за парень? И вообще, в этот раз, пока не объясните мне всё, никуда я с вами не пойду, будь хоть сто раз я вам должен исполнение обещания. - Ладно… - А ты давай пока переодевайся, а то всё самое интересное пропустишь. Одежда, слава Мерлину, оказалась вполне мужской, но на пару размеров больше моей собственной, да и рассчитанная на человека повыше на голову: чёрные кожаные брюки, свободная рубашка навыпуск и объёмная мантия с глубоким капюшоном. К этому всему ещё прилагалась полумаска типа банданы с прорезями для глаз, в отличие от УПСовской, закрывавшая только верхнюю часть лица и голову. Её свободные концы свисали по спине между лопаток и делали меня похожим на пирата. А пока я переодевался, близнецы, дополняя друг друга, поведали следующее: - В общем, ещё до Рождества… - … мы заметили, что Билл раза два в месяц… - … куда-то пропадает… - … по ночам. - Стали вынюхивать и выслеживать… - … и вот что нарыли… - В одном заброшенном поместье… - … «Фоссет Холле», его Министерство под себя подмяло, а восстановить – денег не хватает… - …Грозный Глаз с десятком своих приятелей, да парой «фениксовцев», да ликвидаторов опасных для жизни заклятий, как Билл, и, что самое главное, парой-тройкой бывших УПСов… - … из тех, что на нашу сторону перешли… - УСТРАИВАЕТ БОИ БЕЗ ПРАВИЛ!!! Последнюю фразу записные хогвартские шутники сказали хором и, явно предвкушая заинтересованную реакцию, уставились на меня во все глаза. - Ух, ты! Известие и в самом деле было сногсшибательным. Боевой поединок без ограничений в исполнении Аластора Хмури – это что-то. Видел пару раз на Гриммо, 12, как они с Кингсли упражнялись – дух захватывало. И это ещё в относительно небольшом доме, а на что они способны на просторе, даже представить было жутко. Точнее, жутко интересно. А тут ещё и ликвидаторы из Гринготтса, про которых тоже разные слухи ходили, да УПСы – ого-го, какой взрывоопасный «коктейль» получался. А вот интересно, кто из Упивающихся во всём этом участвует? - Ребята, а кто из УПСов в этом участвует? - Вот там и узнаешь. Тот аврор из команды Хмури хвастался Биллу, что его шеф разрешил ему участвовать в поединке против какого-то Упиванца. - Ага, а имён ты всё равно не узнаешь. Все эти бои незаконны, так что участники имён не называют и используют маски… - … вот, как раз такие, что мы тебе принесли. - Кстати, в ближайшие три часа ты Гарольд Стабс. Привыкай. - А вы? - А мы зрители. - Для нас Билл разрешение у Грозного Глаза выпросил. Закутавшись в позаимствованную у этого неизвестного мне Стабса мантию, я вслед за близнецами пробрался в «Сладкое королевство», а оттуда мы все вместе, воспользовавшись одноразовым портключом, переданным для новоявленных зрителей Хмури, перенеслись к развалинам какого-то большого дома, окружённого разросшимся до состояния непролазной чащи лесом. Здесь и проводились бои. Оборотное с волосом Стабса я выпил уже на подходе к периметру Защиты, и чары, как ни в чём не бывало, пропустили меня внутрь. По-видимому, человек, чей облик я позаимствовал, был на хорошем счету у параноика Хмури и без всякого опознавательного знака имел допуск в любые, законные и незаконные объекты, контролируемые Авроратом. Народу, включая зрителей, было не больше тридцати человек, причём большей частью это были участники. Наблюдателей, к которым сразу же ушли близнецы, оставалось человек пятнадцать. Но мне вскоре стало не до наблюдений. В центр расчищенной от обломков площадки вышел Грозный Глаз и, по-разбойничьи свистнув, чтобы призвать собравшийся народ к тишине, проскрипел: - Всем удачи. Не люблю пустопорожнюю болтовню, но для тех, кто у нас впервые, повторюсь. Правила простые: разрешаются все заклинания, кроме «Авады», поединок один на один, кто с кем – определяет жребий, длится до выбывания одного из противников. И ещё, многие из нас знают друг друга, так вот, прошу запомнить, что есть такая вещь, как Веритасерум, поэтому орать во всеуслышанье имя мага, за которого болеете, не советую, иначе тот, кто забудет моё предупреждение, познакомится с моим «Обливэйтом». Всем понятно? Для особо рыжих повторять не надо? Фред с Джорджем, скрытые под мантиями с капюшонами, опущенными на глаза, только отрицательно покачали головами. И начались поединки. Ещё перед уходом из Хогвартса мы с ребятами наложили на мою палочку отличные маскировочные чары, чтобы не спалиться в первом же бою. И, надо сказать, они с честью выдержали выпавшие на их долю испытания, ни разу не развеявшись в течение всего вечера. Тело, которое досталось мне «в наследство», было тренированным и даже более сильным, чем моё, а вот ловкость и вёрткость, наработанные за время занятий квиддичем, явно были моими собственными. По жребию я должен был выйти на площадку в составе третьей пары, а моим противником стал какой-то парень из гринготтских ликвидаторов. Как было принято перед поединком, мы с моим «врагом» скинули мантии и рубашки на стоявший неподалёку колченогий стол, оставшись в одних обтягивающих кожаных брюках и масках. Единственное, что я запомнил о первом противнике в том ступоре, в котором тогда пребывал - это то, что ему было далеко до Беллы Лестрейндж, да и до тренировавшего меня одно время Кингсли он явно не дотягивал. В общем, было даже обидно остаться победителем на десятой минуте боя. Зато тот поединок, что состоялся сразу следом за моим, заставил меня прирасти к земле, пожирая глазами смертоносную парочку противников: кто-то из группы Хмури и Упиванец. Аврора я смутно узнал по голосу, а вот УПС во время боя молчал, как будто язык проглотил, но за него говорило его тело. Таких отточенных и убийственно быстрых движений мне не приходилось раньше видеть - он как будто танцевал особый смертельно опасный танец, в котором каждый жест, каждый выпад и изменение положения тела были отточены до мелочей. Обнажённый торс, похоже, вовсе не знакомый с солнцем, избороздило множество шрамов. Старые – почти белые, и четырёхмесячной давности – ещё красные, они покрывали, казалось, каждый дюйм его кожи. Фигура же была высокой, поджарой – ни фунта лишнего жира – и мускулистой. Чёрные волосы, по-видимому, забранные в хвост, слегка выглядывали из-под маски, спускаясь сзади на шею. Несмотря на белую, лишённую загара кожу, он напоминал сильную, красивую и смертельно опасную грациозную пантеру, перемещаясь по площадке для поединков почти бесшумно и невербально проводя одну серию боевых проклятий за другой. Мерлин великий! Да я половины из них не знал! И мне впервые с начала нашей с близнецами авантюры стало действительно по-настоящему страшно. Но в то же время я великолепно знал, что даже если мне будет угрожать заключение в Азкабан, то и в этом случае я не сдвинусь с места – настолько захватил меня этот поединок. Стоявшие вокруг меня зрители и свободные пока участники боёв кричали и бесновались, поддерживая, в основном, аврора, а я всё никак не мог отвести взгляда от его противника. Застыл как громом поражённый, а в груди поднималось какое-то почти неведомое ранее, но смутно знакомое по ночным сновидениям чувство. Кроме того, я знал, что в этом бою победит именно Упиванец. Знал так, как будто это было предрешено заранее. И моё предчувствие не замедлило подтвердиться: спустя каких-то тридцать минут боя аврор подставился под «Круциатус» и выбыл из поединка. Мне ещё три раза выпадал жребий сражаться с разными противниками. То ли мне, как всегда, везло, то ли у меня и в самом деле был талант к Боевой магии, но я вышел победителем из всех. Магия будто сама собственной жизнью жила во мне, и я интуитивно, не акцентируясь на отдельных проклятиях, просто жил и дышал боем, он опьянял меня, будто старинный коньяк, попробованный однажды втихаря в доме Сириуса. Если бы меня впоследствии спросили, что и как я делал, боюсь, мне не удалось бы ответить. Я просто… растворялся в бою. И всё это время каждую минуту где-то в отдалённом уголке моего мозга жило воспоминание о страшном и великолепном одновременно воине-пантере. Правда, в последнем поединке мне пришлось туго: аврор, противостоявший мне, был великолепным бойцом. Великолепным… но не таким, как «пантера» – он, в отличие от нас с неизвестным Упиванцем, не растворялся в бою без остатка, не жил и не дышал им. Да и мне хотелось встречи именно с «тем самым» УПСом… И я её получил – в полуфинале боёв… Чуда, естественно, не случилось. Кто я такой, чтобы противостоять бойцу такого уровня? Мальчишка-семикурсник. И пускай Ремус и Кингсли мне все уши прожужжали, что у меня врождённый дар Боевого мага, но что это даёт, если у твоего противника точно такой же, только опыта на тысячелетие побольше. Допустив малюсенькую ошибку на десятой минуте боя, я каждой клеточкой своего тела чувствовал, что отстаю от так восхищавшего меня мага сначала совсем чуть-чуть, потом – на полшага, на шаг и, наконец… великолепным каскадом проклятий он завершил бой. Вернее, все ещё думали, что поединок продолжается, но я-то знал, что это не так. Увернувшись от «Инкарцеро», сдвоенного «Ступефая», блокировав «Сектусемпру» и «Бомбарду максима», я никак не успевал уйти от летящего следом мощного «Круцио», сдобренного ещё чем-то, мне незнакомым. Острая боль пронзила меня, едва не заставив выронить палочку, но появившаяся на тонких губах моего противника понимающая усмешка, не позволила мне сдаться. Я понимал, что проиграю поединок, но ведь и проигрывать можно на своих условиях. Так что воплей боли и моего падения на пол не случилось, как ни надеялся на это мой противник. Собрав последние остатки сил, я запустил в него древнее проклятие «Сангреэкстензио», найденное мною в Запретной секции, в сочетании со слегка модифицированной «Сектусемпрой». Обычными щитами это сочетание не блокировалось, и отменяющее заклинание было мало кому известно, но… сие, как оказалось, не относилось к моему противнику. В общем, через пару секунд я уже загорал на полу, сражённый ответным «Петрификусом». Так для меня и завершился турнир боёв без правил. Восстановив контроль над телом через положенные полчаса, хотя после обычного «Петрификуса» очухиваюсь минут через пятнадцать, что свидетельствовало об огромной магической силе парализовавшего меня Упиванца, я в растрёпанных чувствах собрался было слинять из этого заведения к Мордредовой матери, но близнецы, как всегда, внесли коррективу в мои действия. - Ты что, собираешься возвращаться в Хог в таком виде? - А какая разница, Оборотное всё равно перестанет действовать через минут двадцать? - Оно-то перестанет, а вот все твои раны и синяки тебе в наследство достанутся. Перепугаешь друзей до смерти… - … иди, вон в том закоулке душевая наколдована… - …хоть немного приведёшь себя в порядок. Видок и в самом деле оставлял желать лучшего, а мыться я привык и быстрее, чем за пятнадцать минут. Привычка. Поживите семь лет в одной спальне с четырьмя парнями и всего одной душевой, ещё и не такому научитесь. В общем, за десять минут я привёл себя, а точнее, Стабса, в относительный порядок, кое-как натянул штаны на ещё не до конца просохшее тело и на всех парах выскочил из душевой… мгновенно налетев в полутьме на… того самого Упиванца, чьё мастерство и грация движений вызвали во мне сегодня столько сильных чувств. Удар был ощутимым, мы едва удержали равновесие, вцепившись друг в друга. - Какого Мордреда вы выскакиваете в полутёмный коридор сломя голову?! Чёрт меня подери и мантикора забодай!!! Если уж тело его я не мог узнать, то уж голос узнал сразу. Хорошо, хоть успел прикусить язык и не заорал в шоке на весь коридор: «Снейп!!!» Да… вот именно… он самый… собственной персоной и так далее. Дар речи, по-видимому, отказал мне напрочь. Я так и остался стоять, вцепившись пальцами в его руки и хватая воздух ртом от изумления. В голове пролетала сотня мыслей разом: «Я без маски», «Слава Мерлину, под Оборотным», «Чёрт! Сейчас закончится его действие!» и, наконец: «Обожемой, на мне ж почти нет одежды!» Почему-то последняя мысль показалась мне самой… напрягающей, а тут ещё этот гад, заметив моё смущение, придвинулся вплотную и насмешливо-мурлыкающим, чуть хрипловатым от усталости голосом поинтересовался: - Какие-то проблемы? В бою вы вели себя… поживее. Его насмешливо улыбавшиеся губы были так близко, а от всей обнажённой до пояса фигуры веяло ещё не прошедшим адреналином недавнего боя и… не знаю, что на меня нашло, но, дёрнув его расслабленное тело на себя, я отчаянно впился поцелуем в полуоткрытые в удивлённом вздохе губы, сминая их и не очень умело вторгаясь языком в на удивление ласковую теплоту его рта. Секунду он стоял, замерев, а потом, перехватив инициативу, набросился на меня, с силой притиснув спиной к обшарпанной стене. В ушах звенело, реальность всё дальше и дальше уплывала от меня, оставались только эти терзавшие мой рот губы, какое-то сладко-горькое чувство, просыпающееся в груди, и жар разгорячённых боем тел. Когда воздуха стало не хватать, мы разорвали поцелуй, но по-прежнему стояли, крепко обнявшись. - Какого мордредова гоблина здесь творится, мантикраб тебе в дышло???!!! Что значит, ты проспал???!!! Какого … здесь вообще происходит???!!! Знакомый до боли грубоватый голос Грозного Глаза, судя по всему, чем-то сильно разозлённого, разрушил очарование момента, и Северус (ох, ты, блин, уже и Северус, а не Снейп), задвинув меня себе за спину, двинулся в сторону Хмури явно затем, чтобы выяснить, что случилось, а ко мне в тот же миг подскочили взбудораженные близнецы, накинули на меня мою мантию-невидимку и очень-очень быстрым шагом потащили к выходу из полуразрушенного поместья. - Быстрее шевелись, Гарри! - Что случилось? - Форс-мажор! Этот пентюх Стабс очухался раньше времени и не нашёл ничего лучше, чем припереться сюда – извиняться перед начальством… - … а начальство, как ты понимаешь, ни сном, ни духом… - … тебя же все за него приняли. - Ходу, ребята, ходу! Сейчас Грозный Глаз сообразит, что в его хорошо скрываемой норке появился посторонний зверёк, и тогда… - … нам капец. Мы таки успели убежать за защитный периметр, прежде чем Хмури нафиг заблокировал вход и выход, и последнее, что я увидел перед аппарацией, повернувшись к развалинам - это несущиеся к нам, едва помещавшимся втроём под мантией-невидимкой, Снейп и Кингсли со Стабсом. А потом нас закрутил уже привычный вихрь перемещения и выкинул в подвале «Сладкого Королевства». - Спалились! - Нет. Все думают, что мы аппарировали с Биллом и его приятелями, а тебя никто не видел под мантией. Дезиллюминационные чары там все умеют накладывать, так что… - … не бойся, о твоём участии в этом деле не узнает ни одна душа. А ты молодец… - …классно бился, даже этого крутого УПСа чуть не сделал. - Чуть-чуть не считается, мне до него, как до дна без жаброслей. Тут над нашей головой хлопнула дверь, и мы, как можно тише, ретировались в потайной ход, ведущий к школе. Спал я в ту ночь как убитый и чуть не опоздал на занятия. Хорошо, что хоть не влип в какую-нибудь передрягу и не сорвал запланированный поход в Малфой-менор.