Личная жизнь

Пусть станет невозможное возможным. пусть станет ближе всё, что далеко. и пусть всё то, что кажется, так сложно, решается красиво и легко. ©Достоевский

Ненависть к дороге. Прямо сейчaс, мимолётная, но сильная. Путь уже закончен, но ненависть к тому времени, что он отнял, разгорелась. По пути до дома Рэи он перебрал в голове все варианты собственных действий, просмотрел их как в кинотеатре на вип-ложе и сейчас собственным телом чувствовал отголоски рeaкции. Как бы реагировал он сам, во всяких разных случаях. Душил бы – и слышал, как стучит кровь в её голове, целовал – и чувствовал бы, как сердце ускоряется, рассылая потоки крови всё быстрее, в конце концов, видел бы её лицо, и ему всего казалось бы мало. Сейчас он стоял перед её домом и с разочарованием понимал, что раж скопился и схлынул прямо по дороге до неё, хотя, вероятнее всего, он бы мог завестись заново. Что-то было в этом во всём не так, но он не понимал, что. Он чувствовал себя так, будто в голове у него находится рамка с белым чистым листом, то есть, знал, куда нужно начать думать, но сами мысли нихрена не возникали. Как будто по природе не могли. С каждым движением обретая всё больше «деревянности», Юма нажал на кнопку дверного звонка. Звонка. Твою мать… Он чувствовал себя отменным идиотом в данной ситуации, хотя отлично понимал, что делает и зачем. Обладая оружием против своего «противника», ты в определённый момент понимаешь, что он не представляет никакой опасности для тебя, и ты даже можешь попробовать пообщаться с ним наравне, ничего для себя не теряя. Это нахлестнуло в одну секунду, в следующую же уже прошло, и если бы ему не открыли дверь, он бы прошёл внутрь и так. - Т-ты…- дверь открыла она, и выдала поражённо с выдохом тоже она. И замерла в дверях она же. Хмыкнув, он прошёл внутрь, «посторонив» её одним движением руки. - Что за лицо у тебя?- риторический вопрос. Он оглянулся, зайдя в обуви в гостиную, как будто рассматривал помещение впервые. - Не веди себя как хозяин!- она всё ещё сильно напрягалась в его присутствии, хотя уже значительно продвинулась вперёд в общении с ним, и просто была искренней. Не надо было её учить, в этом плане человек становится ближе к тебе изнутри, а это может стать большой проблемой… Но не станет. Главное это сразу для себя решить. - Мне есть из-за чего себя так вести,- он развалился на диване, параллельно удивляясь тому, что её родителей ещё нет. Плохо. Так и до несчастных случаев недалеко. - Тебе что-то нужно,- она выпрямилась, «закутав» руки в кофту, широкую кофту, которая на ней сейчас была. Такие шерстяные ещё легко оттягивать с плеча. Это не умышлено, она наверняка даже не подумала, какие мысли это у него может вызвать. - Я пришёл к тебе в дом ночью, что же мне нужно?- как постановщик, в драйве объясняющий своё виденье, он подался вперёд, смотря на неё и опираясь локтями о свои колени. По лицу Рэи как свет фонаря по едущей в ночи машине проскользнула несколько непонятная эмоция – ей и противно его поведение, и одновременно притягивает. Такое случается с людьми, когда у них было достаточно времени, чтобы привязаться. И что же это было за время, когда эта маленькая человеческая девочка начала привязываться? Она же не настолько глупа, чтобы запасть на тот факт всего лишь, что он ходил за ней по пятам – к тому же, это было крайне нагло, ну, нормальные люди так судили. Вопрос, почему вдруг, и сборище хаотичных мыслей о том, что вдруг он сам где-то прокололся, и она вычислила его слабость – это заставляло его вести себя ещё более отвязно. Когда на парня с улицы оказывают давление, он опрокидывает в ответ, отбивая волну и посылая в ответ свою в двойном объёме. - Если ты вампир, логично приходить, особенно ночью. Так что нечего делать такое лицо,- повернув голову к окну, она приняла выжидающую позу, слишком явно говоря о том, что пока он так себя ведёт – он не интересен. Кое-кто обрёл слишком много смелости. Но это Юме нравилось, в этот конкретный момент. - Что значит «если»?- он широко усмехнулся. Это вошло в привычку, притом плохую, как курить напоказ. В отличие от более привилегированных, к тому же, обращённый, Юма не делал особых акцентов на своей, кхм, расе, на словах. И если кто-то ему не верил – хотя случаев, когда человек узнавал о вампирах и воспринимал его всерьёз, было чертовски мало – это были его проблемы, тратить на эту тему больше максимум десяти слов Юма не считал нужным. Если же верили и воспринимали, можно было пояснять некоторые моменты, если человек этого достоин, конечно же. Как сейчас вот. - Да, вампиры активнее ночью, но манера акцента была другая, и ты её прекрасно поняла,- он поднялся на ноги, скидывая пиджак и отправляя его на подлокотник дивана, двигаясь как по ступеням, отрывисто, и не сводя с девушки взгляд. Не двигается, но следит за ним, это похоже на то, уже бывавшее ранее «хищник-жертва». Классика. Она умнее многих, и потому не убегает и не отворачивается. Даже трудно подловить, сделать так, чтобы она не знала, откуда придёт движение. Ну, пока такое достаточно большое расстояние между ними. И потому он двинулся к ней напрямую. Отступает, во все глаза смотря на него. Смешно становится, но выдаёт он это только дрожащей усмешкой. От неё поступают волны какого-то странного запаха, того самого. Он не сразу ударяет приятным по голове, как это происходит с Комори, но когда принюхиваешься, вот тогда… Это что-то, что нужно выцепить самостоятельно, и это тоже одна из интересных вещей, потому что достаётся не просто так. У Юмы нет определённого плана, как действовать, его мысли довольно просты. Настолько просты, что он не станет мудрить с «оружием» или психикой. В том-то и дело, всё крайне открыто, просто принять это без деликатности сложно. Рэа не особо хорошо помнила. Честно говоря, он так двигался, что происходящее до сих пор казалось ей сном, даже когда боль от уже произошедшего снова напоминала о себе. Всё вокруг импонировало его движениям, её собственный дом казался чужим. Пол, ковёр перед диваном, невысокий журнальный столик, приглушённый свет люстры, включённой в половину мощности для уюта – сейчас это казалось зловещим и враждебным. Она оказалась уложенной на этот самый ковёр спиной, притом без особого сопротивления с её стороны. И странно, но он не стал смеяться над ней или говорить так, будто подловил: «Не сопротивляешься, значит нравится». Он видел её реакцию и – ещё более странно – был серьёзен, и в его странных цепких глазах отражалось то, что она чувствовала. Не всё, скорее это отражение было его собственной реакцией. Капля горечи, как будто она неопытная студентка, а он – профессор, в которого влюбились и тяготят этим, не желают его слушать, а он очень хорошо знает, что он единственный тут прав. Сравнение ни в какие ворота. Какой из этого Муками профессор? И она не студентка… точнее, она не влюблена в него… Так ведь? - Вот,- когда казалось, спасения уже не было, пелена гнетущего жара, свежих слёз и кружащих ощущений застлала глаза, и руки сами безвольно опускались без движения, слух уловил его голос. Тяжело. Он сидит прямо на ней, верхом, и это пугает и одновременно… Одновременно… А с рубашкой что? Почему такой растрёпанный, помятый? Сколько времени прошло уже?.. - Теперь ты меня слушаешь,- эта его усмешка с таким дерзким тоном кажется чем-то, что способно разрезать плоть. Это недалеко от истины. - Это сложнее для объяснения в двух словах,- он подался вперёд, опираясь руками по обе стороны от неё.- Твоя семья не особо честная. Не такая, как ты сама – по иронии воспитали тебя правильно до тошноты. - Чт… В смысле?- Рэа подумала, что после этих фраз потеряла где-то половину мозга. - Просто прими к сведению. Не ввязывайся в родительский бизнес, вот и всё,- параллельно он проводил носом по щекам, шее, лбу, получая жуткое удовольствие от ощущения дыхания и слов, вылетающих прямо в неё.- А до тех пор, пока твои родители живы, они – твоя слабость. С их «делами» есть способ с тобой договориться и без угрозы жизни. К горлу подкатил ком. Когда речь заходила о родителях, а сам Юма переставал говорить прямо, что с ними не так, или что он намерен делать вообще или с ними, паника становилась неконтролируемой. Рэа, тут же оживившись, попыталась подняться, напрягаясь всем телом и даже не дыша в этот момент. Но даже если бы он не был вампиром, ему бы легко удалось удержать её. Он только засмеялся. - Эй, эй! Не нервничай,- хотя стоило удержать, как попытки вырваться начали повторяться до тех пор, пока он не закрепил её за предплечья обеими руками, прижав их вдоль её тела и к полу одновременно. Будь это менее серьёзной темой, а сам он – кем-то из Сакамаки, наверное, он бы посмеялся над её эмоциями. Вообще со стороны это и так было смешно, но сейчас нельзя было… - Пфф…- не удержался.- Твоя фамилия тебе совсем не идёт. Ну почему? Почему нельзя было сдержаться? Нет, он знал это, поскольку знал самого себя, но «почему?». Снова этот щекочущий запах слёз. Он не собирался подавлять свой характер, лишь бы у неё всё прошло гладко, так что теперь без всякой задней мысли реагировал ровно так, как думал. - Это, должно быть, знак,- рассуждения вслух, которые, не смотря на своё состояние, она прекрасно слышала.- Поверь мне на слово на счёт своей семьи и не рыпайся. В тебе много горячей крови… Расслаблять кого-то морально так муторно. Прямо жуть берёт. Лучше избавить человека от какого-то количества крови, чтобы он ощутил слабость физически, так и копаться ни в чём не надо. Одним резким движением он освободил её предплечье и, убрав волосы с шеи, приблизился и укусил на одном дыхании, ощутив, как она запоздало дёрнулась. Освободившаяся рука как в ломке метнулась к его голове. Лёгкая вспышка боли – его небрежный высокий хвост «распался» прядями вниз, Рэа же ухватилась за них, не заботясь о том, что причиняет тугой, тянущий дискомфорт – хотя его это только заводило. Он резко выдохнул, сгоняя ставшие лезть к носу и губам пряди. Тут же стало ясно, что так просто от дыхания они не уберутся. Раздражённо фыркнув, он оторвался. Нетерпеливо, но пока ещё не злясь, перекинул другую руку ей под шею, прямо под затылком, и, пока капли крови не скрылись в волосах, слизал их. Она вздрогнула, попыталась оттянуть его за одежду, но этим только растянула вязаную форменную жилетку на нём до плеча. Это движение дало понять, что девушка испытала только что сильную эмоцию. Её реакция – возникшие в дыхании слёзы, судорога, передавшаяся через кисти рук – заставила его притормозить, но от шеи он не оторвался. Просто немного расслабился, хотя клыки вонзил увереннее, показывая, что дёргаться не следует. Что ему в очередной раз понравилось – она послушалась, замерла, дыша по чуть-чуть, носом. Он точно знает, что делать, лучше, и внезапно другой человек готов довериться в этом полностью, в то время как это его очень волнует – мысленный плюс в список достоинств этой жертвы. Или, по меньшей мере, она верит своим инстинктам. Когда он выпил достаточно, чтобы ощущение крови заполнило горло и грудь, ударило по лицу и легло пеленой так, что клыки сами стали больше, а глаза начинали сверкать, как у хищника, наконец, оторвался. То, что он увидел, ему вдруг резко не понравилось. - Что за лицо?- его тон вышел даже грубее, чем он планировал. Отведённый в сторону взгляд, в котором слёзы остались лишь следами, расслабленность, какое-то даже безразличие. - Можешь меня вырубить? Что за вопрос? Нет, нет-нет. Какое тут удовольствие – истязать безразличную жертву? - Нет,- он за подбородок грубо повернул её лицо к себе, нависая.- Ты спятила? Грузиться из-за такого… - Людям свойственно беспокоиться за семью. Я не хочу выпускать это во внешний мир, лучше переварю так и потом буду что-то делать… - Блин, ну что за дурачество…- он отклонился назад, параллельно выпуская её и проводя пальцами по месту укуса. Облизал от следов крови. - Тебе наплевать, что я с тобой сделаю, до тех пор, пока ты не решишь проблему с родителями,- вслух начал размышлять он, абсолютно уверенный в правильности своих слов – что, в общем-то, было оправдано.- Но так же ты веришь мне. А я говорю: не влезай. - Я же могу хотябы знать, что происходит?- она вернула на него хмурый взгляд; ну вот, хоть какой-то огонь.- Узнавать об этом от тебя неправильно. - Аа~a, как была занудой, так и осталась,- усевшись на ней верхом, он медленно стянул жилетку через голову и убрал волосы со лба назад одним движением.- Я расскажу, как будет настроение,- непроизвольно он скорчил жуткую скуку на лице.- А пока… Последний раз его хватали так за грудки на улице проблемного района, когда в пылу схватки, будучи ещё смертным, он серьёзно ранил противника. С наступлением новой «жизни» его силы возросли, и человеческие воздействия перестали иметь на него хоть какой-то эффект – он ощущал, если получалось, только эмоции через взгляд или движение. У Рэи не было особой силы, просто в ней говорили эмоции. Она могла бы схватиться за каменистую поверхность и держаться, даже если бы в рывке себе что-нибудь раскроила. Ему было это знакомо, он точно знал, что это. - Хватит играть со мной, я ведь хочу знать об этом,- на её глазах снова выступили слёзы, а новая попытка вырваться ни к чему не привела, и она, видя, что разговор о её семье сейчас не состоится, переключилась на другие вопросы.- Я понравилась тебе? Или дело в чём-то мифическом, твоём? Почему ты снова пришёл? Зачем тебе держать меня около себя? Некоторый ступор от неожиданной атаки заставил его замереть на несколько секунд. - Не подумай лишнего,- он усмехнулся.- Я сделал ошибку, сблизившись с тобой, но так это будет звучать в формальной версии. В реальности мне это нужно, и я сделал бы так ещё раз. Это всё, что тебе надо знать. И «играть» я буду столько, сколько захочу… Он наклонился, «ломая» в локте её вытянутую руку своим давлением, и насильно целуя. Жуткий подскок в груди от ощущения сопротивления побудил его невольно сжать бёдрами её по бокам, не рассчитав силы. Этим он словно «выжал» из неё стон себе в губы. Чтобы сейчас быть с ней он мог придумать любой повод, и это продолжалось бы, пока не иссякло его желание, но наличие реальной проблемы, реального препятствия, с которым человек бы вырос, вызывало волнение, нетерпение к тому, что произойдёт дальше. Ну, плюс, опять же, кровь – немаловажно это. Вкус и запах, особенно в критическом состоянии. Комори не нужно было что-то делать, чтобы измениться с отметки «нравится», и это в каком-то смысле доканывало… Да, никак иначе. Она была прелестна тем, что одна такая, пусть даже поведение её оставляло желать лучшего. И периодически вспоминал о ней Муками сейчас потому, что Рэа, похоже, дошла до уровня, на котором её кровь можно было бы сравнивать. Этот вкус уже не сотрется просто так. Не такая совершенная, она вызывала интерес в плане экспериментов, в отличие от готового идеала. Голова снова начинала кружиться, и порции силы в своих движениях он постепенно переставал контролировать. Что-то – звуки рвущейся ткани, стоны Рэи, новые укусы и подскоки адреналина в крови – он запоминал хорошо, но в основном течение всего вокруг слилось во что-то одно, наверное, в бесконечную приятную тягу в животе…