Я задам тебе вопрос...

Утро может быть добрым. Например, когда тебя будит тёплый солнечный луч, пробравшийся сквозь щёлку в шторе, или мелодичный звон посуды на кухне — это значит, что кто-то готовит завтрак. А если ты благополучно проспала звон посуды, то уж запахи чего-нибудь вкусного проспать сложно. Неплохо также, когда над ухом звучит знакомый голос, который шепчет что-нибудь ласковое, и это помогает примириться с необходимостью выползти из тёплой постели навстречу новому дню. Ничего подобного у Яко не было уже пять лет, с того дня, как погиб папа. Сначала было не до нежностей и завтраков (тем более что мама готовить не умела), а потом… потом… К былому вообще очень сложно возвращаться, даже к счастливому. А когда жизнь ломается, возвращаться и не тянет, потому что воспоминания причиняют боль — как будто касаешься не до конца зажившей раны. Говоришь себе: «Забудь, ничего не было!» — и постепенно всё забывается, и плохое, и хорошее… Яко привыкла к тому, что просыпаться надо самой, даже находила в этом свои плюсы, но временами воспоминания, безжалостно загнанные в самые глухие уголки сознания, пытались прорваться наружу, и тогда становилось особенно погано. Однако сегодняшнее утро получилось настолько мерзким, что било все рекорды. Проснулась Яко часов в шесть и долго вслушивалась в глухую предутреннюю тишину, ругая себя за то, что легла спать в десять вечера. А что оставалось делать? По крайней мере, дверь в спальню была глухой, без всяких окошечек, витражей и прочей гадости, значит, можно было на время отвлечься от… в общем, отвлечься. Но подъём в шесть утра не предусматривался точно, а вот поди ж ты — проснулась и уснуть снова не получалось никак. Полчаса Яко честно проворочалась с боку на бок. Ещё полчаса провела, засунув голову под подушку. Было душно, воздуха не хватало, но зато шорох подушки и собственное сопение разбавляли отвратительную тишину… правда, заснуть всё равно не вышло. Промучившись без толку, Яко встала и отправилась умываться, чтобы стряхнуть сонную одурь и отвратительное настроение. Впрочем, каким оно могло ещё быть? Сегодня же предстояло общение с милашкой Ямагути-сан!.. Ну да, так и только так. Остальные причины дурного настроения расстреливались на подлёте. Умывание заняло десять минут. Ещё десять — выбор одежды. Изощряться студентка Кацураги не стала и надела длинную юбку, успешно скрывающую повязку на ноге, глухую, под горло, водолазку и длинный строгий жакет. Всё — приятного болотного цвета. Краситься Яко не стала: настроение улучшаться отказывалось, а для приличного макияжа требовалось хотя бы убрать гримасу с лица. В гостиную она входила как на минное поле, хотя, в сущности, бояться было совершенно нечего. Наверное... Да нет, определённо нечего: она же свободна! Как там в том фильме про волшебников… «Хозяин подарил Добби носок!» От жутковатой рожицы ликующего Добби, которая послушно возникла в памяти, поплохело ещё больше. Яко мысленно показала себе кулак и, напряжённо вытянув шею, чтобы ненароком не посмотреть на разбитую дверь, прошагала на кухню. Ноутбук, стоявший посреди кухонного стола, приветливо подмигнул огоньком флешки: вчера она, оказывается, забыла его выключить. «А распечатать-то!» Яко кинула короткий взгляд на холодильник и, выдернув флешку, бросилась в прихожую. Крохотный магазинчик, где можно было распечатать чёртов проект, открывался через полчаса, но ждать не имело смысла… Да нет, конечно, не имело! Лучше сходить в любимое кафе и перекусить. Оно, правда, тоже ещё не работало, но это было совершенно неважно. Зато нашлось замечательное дело, чтобы не сидеть в квартире и не прислушиваться… — Вот это — самое неважное! — громко сказала Яко и с удовольствием хлопнула входной дверью. В отличие от соседки, Нейро не спал совсем, поэтому просыпаться вовремя ему не понадобилось. Приличному демону, если уж на то пошло, сон не нужен, а редкие моменты отдыха на потолке (или на диване) были совершенно необязательной роскошью. Но просто лежать и смотреть в темноту Нейро тоже не любил: скучно и непродуктивно. Поэтому половину ночи он занимался сортировкой содержимого своих гениальных мозгов, а вторую половину — пытался понять, что же получилось в результате... В общем, к утру Ногами Нейро, детектив из Ада, был бодр, собран, готов к новым свершениям — и дико зол. Поискав в своих рассортированных и упорядоченных мозгах причины злости, демон пришёл к выводу, что всё дело в голоде. Причина была правильная и абсолютно законная. Не ел он с пятницы, а сегодня была среда. Пять суток. Многовато. Не то чтобы живот прилип к позвоночнику, точнее мозги к черепной коробке… для этого требовалось не менее месяца… или двух… но всё равно: приличные демоны не только не спят по ночам, но и регулярно питаются. Отсюда и злость. Так и только так! Обычно осознание какого-нибудь факта действует на людей (и на демонов тоже) по-разному. Кто-то откладывает проблему на потом, причём «потом» может не наступить никогда. Кто-то говорит себе, что никакой проблемы на самом деле нет. А кто-то с энтузиазмом принимается за поиски решения. Нейро, безусловно, относился к третьему типу, а посему постановил, что сию же минуту отправится на поиски питательных загадок. К сожалению, мокрица оказалась слишком упряма и до сих пор не явилась просить прощения за своё поведение, но, возможно, дело было в том, что это несовершенное существо просто… Поймав себя на очередном «просто», Нейро разозлился ещё больше, хотя, казалось, больше было некуда. А когда мокрица как ни в чём не бывало проснулась и начала бродить по квартире, демон понял, что либо он действительно сию же минуту отправится за загадками, либо в этом мире станет на одну мокрицу меньше. Дом, где жила Яко, был построен лет пятнадцать назад, но, пожалуй, сегодня он мог праздновать второе рождение и благодарить богов за то, что квартиры знаменитых детективов находились в разных подъездах: одна лестничная площадка явно оказалась бы им мала. Впрочем, все шансы на локальный апокалипсис были у улицы или даже всего квартала, ибо вышли Нейро и Яко практически одновременно. К счастью, Кацураги-сан по-прежнему демонстративно не смотрела по сторонам, а демон посчитал ниже своего достоинства замечать всяких там мокриц… Апрель — месяц коварный, поэтому пока Яко пришлось ждать открытия магазинчика, она успела как следует промёрзнуть. Замечательная этническая куртка уже висела в шкафу как одежда зимняя и для весны неподходящая, а рыжая кожаная курточка смотрелась великолепно, но совершенно не грела, и в любимое французское кафе Яко влетела так, как будто за ней гнались все посаженные ею преступники разом. Пахло там чудесно. Сегодня Огата-сан, вдохновлённый успехом вчерашних круассанов с вишнёвым джемом, решил добавить взбитых сливок, и, судя по тому, что половина столиков, несмотря на ранний час, была занята, посетители идею одобрили. Яко оглядела кафе, принюхалась, прислушалась к недовольно бурчащему желудку... Хозяин только всплеснул в расстройстве руками, когда Кацураги-сан отказалась и от круассанов, и от булочек, и даже от своих любимых багетов с клубничным джемом, потребовав одну-единственную чашку кофе. Его не утешило даже то, что чашка была очень большой. — У меня важное дело, — объяснила Яко, сглатывая голодную слюну и отворачиваясь от соседнего столика, за которым пожилая семейная пара с удовольствием уминала фирменную выпечку. — Я лучше немножко поголодаю… а то на сытый желудок может получиться неправильно. Идея была странная, и в иное время Яко, пожалуй, задумалась бы о своём душевном самочувствии, но только не сейчас. Допив кофе, она клятвенно пообещала опечаленному Огате-сан, что завтра обязательно съест не менее десятка круассанов, и отправилась в университет. Если быть совсем честной, никакой неправильности от общения с профессором Яко не ожидала. Конечно, он мог в очередной раз пройтись по поводу её ума вообще и научной состоятельности в частности… но сейчас ей было совершенно всё равно, что скажет Ямагути-сан. Более того, под скрипучий гудёж принтера студентка Кацураги приняла одно твёрдое решение… Кафедра общей психологии встретила Яко тишиной, ароматом хорошего чая и двумя парами недоумевающих глаз: лаборантка кафедры Усами-сан устроила себе незапланированный перерыв в компании симпатичного охранника. При виде студентки с тяжеленным проектом наперевес молодой человек судорожно кинулся искать свою фуражку, а лаборантка поспешила прикрыть поднос с чаем какой-то папкой. Яко стало немного стыдно за устроенный ею переполох. — Доброе утро… Прошу прощения… Ямагути-сан… Пожалуй, стыдно было даже не немного, поэтому речь получилась несвязная, однако Усами-сан поняла всё правильно. — А его нет, — ответила она, кинув мимолётный взгляд на висевшее на стене расписание. — У него сегодня нет занятий. Яко открыла рот, закрыла, снова открыла… — Но мы договорились встретиться по поводу моей работы! — негодующе сказала она, прижимая к груди проект, как будто это могло помочь. Лаборантка наморщила лобик и вдруг просияла. — Да-да, конечно, простите... Ямагути-сан заболел! Он звонил с утра и сказал, что у него… ох, я не помню, что именно, но именно сегодня его не будет. Так и сказал. — Превосходно, — пробормотала Яко сквозь зубы. Делать было нечего. Она вежливо распрощалась с Усами-сан и её гостем и вышла из кабинета. — И что теперь?! — спросила она у портрета какого-то лысого бородатого европейца с сигарой в руке, висевшего на стене рядом с дверью на кафедру. Европеец не ответил, зато в кармане курточки зазвонил телефон. Яко досадливо перехватила папку с проектом одной рукой. — Кацураги-сан? «Боги-и-и-и…» Этот высокий, чуть задыхающийся голос Яко узнала сразу, хотя номер высветился незнакомый. — Ямагути-сан! — Пожалуй, ликования в её голосе было даже поболе, чем у пресловутого Добби. Профессор аж закашлялся от неожиданности. — Кацураги-сан, — необыкновенно вежливо сказал он, прочистив горло, — я приношу глубочайшие извинения. Я немного простудился. Никак не рассчитывал, но вот… — Мои соболезнования, — растерянно вставила Яко. «Что я несу?!» — Огромное спасибо! — прочувствованно ответил профессор, чем вогнал студентку Кацураги в ещё больший ступор. — Но я помню про ваш проект. Услышав волшебное слово, Яко навострила уши. Вежливость профессора потрясала и слегка пугала. А может, и не слегка… — Его, конечно, пора сдавать, пора, пора, — заливался соловьём Ямагути. — Вы и так с ним затянули… Он сделал паузу — наверное, для того, чтобы собеседница прониклась своим ничтожеством. «Ах ты, старый пень…» — подумала Яко меланхолично. Похоже, долго быть вежливым профессор не мог органически — вредность пересиливала. Однако протестовать она не стала, и, как оказалось, правильно, потому что Ямагути заговорил снова: — Если хотите, можете сейчас прийти ко мне домой. Полагаю, вы внесли все исправления, о которых я говорил, поэтому проверка вашего проекта много времени не займёт. По крайней мере, я на это надеюсь. Очередной приступ кашля Яко почти пропустила, поскольку пыталась переварить удивительное предложение. Конечно же, ей и в голову не пришло, что Ямагути-сан может возжелать от неё чего-нибудь неподобающего, но всё-таки это было странно… — Нет, я, разумеется, не настаиваю, — сказал профессор, правильно истолковав молчание своей студентки. — Но в ближайшие дни в университете я появиться не смогу — моё состояние оставляет желать лучшего. А ваша работа… — Спасибо, Ямагути-сан, — перебила Яко научного руководителя. — Если это вас не затруднит, я приду. «Ну а что делать? Либо так, либо проект повиснет в воздухе. Нашёл время болеть!..» Профессор хмыкнул что-то нечленораздельное, ещё раз откашлялся и деловито продиктовал адрес. К счастью, жил он недалеко, в нескольких остановках от университета, и Яко порадовалась, что не придётся тащиться куда-нибудь к заливу. Уже у метро телефон зазвонил снова. Яко помянула чёрта, взяла проект под мышку (он немедленно попытался выпасть) и достала надоедливый гаджет. — Шизука-сан? — Яко-тян, она очнулась! Голос у Шизуки был взволнованный — взволнованней некуда, и Яко, конечно же, сразу поняла, о ком идёт речь. Только вот радости ей это не принесло, разве самую чуточку. Если б пару дней назад, или хотя бы вчера… — Фурукава-сан, да? Я очень рада, — сказала она спокойно. — Ты приедешь? Адрес… — Нет, я не приеду, — поспешно перебила Яко. — У меня… дела. Очень важные. Я не могу, и вообще… — Не можешь? — удивилась Шизука. — Правда, важные дела! Мне сегодня надо сдать работу, а мой научный руководитель заболел, и придётся ехать к нему, хорошо, что недалеко, он живёт в Адзабе… «Почему я оправдываюсь? С какой стати?..» — В общем, я не могу, — твёрдо закончила Яко, полная решимости стоять до конца. Шизука помолчала. — Ну тогда пусть Нейро приедет. Он ведь с тобой? — Нет. — Тогда позвони ему, пожалуйста, у меня нет его телефо… — Нет! Я не могу ему позвонить! — почти выкрикнула Яко и тут же зажала рот рукой. — Кажется, его телефон был у Ишигаки, — задумчиво сказала Шизука, сделав вид, что ничего не заметила. — Да, точно был! Шизука-сан, простите, мне надо бежать! Профессор будет ругаться! Простите, пожалуйста! — Я понимаю, — ещё более задумчиво проговорила инспектор Тодороки и, распрощавшись, отключилась. — Я там больше не работаю, — с опозданием сказала Яко молчащему телефону. — И вообще, почему я должна оправдываться?! Сколько раз уже Годай проклинал тот день, когда какого-то чёрта согласился работать в детективном агентстве Кацураги? Вопрос был абсолютно риторическим, ибо ответа не имел. В любом случае, сегодня бывший мафиози послал очередное проклятие и агентству, и его неофициальному главе. Про себя, разумеется, поскольку озвучивать такие вещи было чревато крайне неприятными последствиями. Утром он всего-навсего забежал за забытой записной книжкой, и его тут же отправили за новым мобильником… Похоже, телефоны тоже должны были вскоре попасть в чёрный список проклинаемых вещей. На кой чёрт Ногами понадобилось в очередной раз гробить технику, Годай не знал, да и знать не хотел, но не так уж много времени было у «успешного менеджера», чтобы бегать по таким поручениям, хотя, разумеется, бежать пришлось. Сейчас Годай сидел за своим столом и сверлил злобным взглядом Нейро, разговаривавшего с той милашкой из полиции, Шизукой. Если бы она работала где-нибудь в другом месте, Шинобу, возможно, не упустил бы случая за ней приударить, но так… увольте. Женщина-полицейский — это, на его взгляд, было сущее безобразие. Правда, формулировал это бывший мафиози несколько иначе — более энергично и менее цензурно. — Я поехал, — сказал Нейро, закончив разговор. Годай отвлёкся от воспоминаний о некоторых особенностях фигуры Тодороки-сан и уставился на шефа. — Можешь быть свободен… В общем, гуляй, раб! — Я не раб! — возмущённо завопил Шинобу вслед закрывшейся двери. Похоже, некоторые слова тоже пора было заносить в чёрный список. Конечно, лучше всего в этом списке смотрелся бы паразит Ногами — но Годай был реалистом и на недостижимые вещи не замахивался. Перед палатой Фурукавы Ами сидел молоденький полицейский и зевал во весь рот. При виде Нейро он нехорошо оживился — и тут же увял, увидев, как в коридор вслед за мрачным молодым человеком в синем костюме сворачивает инспектор Тодороки. Выглядел посетитель, конечно, странно, но вряд ли Тодороки-сан так запросто болтала бы с подозрительным типом. — …беспокоюсь о Яко-тян, Ногами-сан, — донёсся до полицейского конец фразы. — С ней что-то произошло? Она была сильно не в духе. По крайней мере, мне так показалось. — Не знаю, — холодно перебил Шизуку Нейро. — Меня это не касается. — Не каса… — Именно. Тодороки-сан, мы сюда пришли по делу, не правда ли? — По делу, — согласилась Шизука, разглядывая шефа Яко-тян как диковинную зверушку. — Но… — Никаких «но», — отрезал Нейро, даже не пытаясь притворяться милым. Обычно Тодороки его не раздражала — в отличие от её коллеги, но сегодня демону очень хотелось сделать что-нибудь эдакое… такое… в общем, напугать госпожу инспектора до потери пульса. И неважно, что это на корню уничтожило бы его образ симпатяги: всё равно Нейро подозревал, что Шизука не настолько глупа, чтобы вестись на видимость. Разгадка была удивительно близка, «на кончике языка», как он любил говорить, но аппетит никак не мог разыграться как следует. Это было неправильно, неприятно и непонятно. И демон злился ещё больше. — Всё же вам, Ногами-сан, и Яко-тян не помешало бы кое-что выяснить раз и навсегда, — сказала Шизука, понаблюдав за лицом детектива, на котором раздражение сменилось растерянностью, а растерянность превратилась в гнев. — Но я не хочу вмешиваться, конечно… — Вот и отлично! — Нейро дёрнул губой, еле сдерживаясь, чтобы не показать клыки, и положил руку на ручку двери. — Мы идём? — Да, разумеется. Охранник-полицейский облегчённо выдохнул, когда посетитель и Шизука-сан исчезли в палате. Однако облегчение его было недолгим — уже через полминуты Ногами-сан вышел и, прислонившись к стене, замер. — Что-нибудь случилось? — робко спросил юноша. Нейро не ответил. — Извините… В сущности, это было очень хорошо, что демон не стал озвучивать то, что думал: его мысли были на редкость нецензурны, куда там Годаю. Фурукава его, видите ли, узнала и испугалась. Ну, надо же, какая трепетная особа! Как травиться всякой дрянью или вешаться — это ей не страшно. А как поговорить с челове… ага, с человеком, который пытался её успокоить в тяжёлую минуту, мы бледнеем, нервничаем и просим его уйти... Обнаглела. Все обнаглели! Скрипнула дверь. Нейро повернул голову и увидел, как из палаты выходит Тодороки-сан. Лицо у неё было озадаченное. — Бред какой-то, — ответила она на невысказанный вопрос детектива. — Фурукава говорит, что яд ей дал какой-то преподаватель в университете. Её профессор… Знаете, Ногами-сан, я не уверена, что она действительно пришла в себя. Как вы дума… Нейро отлепился от стенки и, отодвинув Шизуку с дороги, очень целенаправленно прошагал в палату. Молоденький полицейский вскочил, но инспектор остановила его жестом. — Пусть. Ногами-сан, скорее всего, знает больше, чем мы, — невесело констатировала она. — А кто он? — осмелился спросить охранник. — А вы никогда не слышали о детективном агентстве Кацураги? Вот это — его глава… или служащий… Ох, я уже ничего не понимаю! Глаза у Ами-сан были по-прежнему испуганные, но Нейро не собирался потакать чужим глупым страхам. — Какой профессор? — резко спросил он, подходя к кровати. Ами заморгала. — Имя! — Я-ямагути-сан… — Дьявол! — выразительно сказал Нейро. — Так я и знал! «Ну вот и плохопахнущая тайна…» — Подождите! — Голос Фурукавы догнал демона уже на пороге. Он обернулся. — Та девушка, которая была с вами в… в… — В кафе. Дальше. — Она учится у профессора Ямагути. Может, она тоже… Нейро набрал воздуха, прищурил глаза… — Безумно вам благодарен, Фурукава-сан! — старательно выговорил он. — Поправляйтесь. И не будьте больше такой идиоткой! Дверь демон прикрыл тихо-тихо, в кои-то веки решив обойтись без разрушений. — Профессор Ямагути, — сказал он нетерпеливо подавшейся к нему Шизуке. — Научный руководитель Яко. Видел я его позавчера, да… Ну, всё возможно. Очень неприятный субъект. Взгляды Тодороки-сан и охранника были крайне красноречивы, но Нейро их гордо проигнорировал. — Мо… Яко-тян сегодня отправилась к нему в университет, — продолжил он деловито, решив на время придушить своё… э… недовольство ситуацией. Демон он или кто? — Значит, он там. Можно съездить и побеседовать с ним… поближе… Шизука слегка вздрогнула, представив это «поближе», и вдруг побледнела. — Что такое? — спросил недовольно Нейро, который уже видел свою загадку на расстоянии протянутой руки. Разве не ради этого он сегодня вышел из дома?.. — Яко-тян… — прошептала инспектор. — Да-а-а? — Когда я ей звонила, она сказала, что едет к нему домой. Кажется, он заболел. Судя по выражению лица знаменитого детектива, сказать ему хотелось многое, но тратить время он не стал. — Адрес! — потребовал Нейро, протягивая руку к Тодороки-сан. Шизука отшатнулась, увидев, как загорелись глаза шефа Яко-тян. — Быстро! Ты можешь выяснить, так не тяни! — Минуточку… — растерянно сказала госпожа инспектор и начала набирать номер. Пока она разговаривала с кем-то из коллег, демон сверлил взглядом дверь в палату Фурукавы. Раздражала его эта дверь невероятно, так бы и… Идиотка! Где её знаменитое чутьё? Ушло в отпуск? — Очень странно, — Шизука закончила разговор и подошла к детективу. — Ямагути Мамору, доктор медицины, профессор университета Мэйдзи, кафедра общей психо… — По делу! — Он живёт в Сэтогае! — отрапортовала Тодороки-сан, вытягиваясь в струнку и краем глаза замечая, что то же самое сделал молодой охранник. — А Яко-тян говорила про Адзабу. Я не понимаю… Ногами-сан? Демон уже куда-то звонил. — Годай, мне нужны списки всех сделок с недвижимостью в районе Адзаба за… — Нейро на секунду задумался, не обращая внимания на возмущённые вопли Шинобу. — За полгода. Быстро. Скинешь на телефон… Что? Полчаса? Убью! Демон одним прыжком оказался около охранника и схватил того за грудки. — Кабинет главврача. Где? — Там… Тодороки-сан… — Молодец, — похвалил его Нейро, разжимая руки. Юноша свалился на свой стул. — Если там нет компьютера, подключенного к сети, я точно кого-нибудь убью. — Наверняка есть, — сказала Шизука, разрывавшаяся между служебным долгом и практичностью. Ногами определённо знал, что делает, и мешать ему было нерационально. Но вёл он себя настолько странно, что инспектора так и тянуло достать табельное оружие. — Ногами-сан, ваш телефон… — А? — На нём же есть интернет, правда? Демон, уже рванувшийся было в указанном охранником направлении, замер и широко улыбнулся во всю пасть. Инспектор уже ничему не удивлялась — даже двойному комплекту острых клыков. — Верно, — промурлыкал Нейро, уставившись на новенький аппарат, только сегодня утром принесённый Годаем. Тот на технике никогда не экономил… тоже молодец… можно его похвалить… потом. — Что происходит? — шёпотом спросил полицейский, подходя к Тодороки-сан и во все глаза уставившись на детектива, быстро-быстро скользящего пальцами в перчатках по экрану. — По-моему, он что-то ищет, — неуверенно ответила Шизука. Было у неё одно предположение. Ногами явно занимался незаконным делом… хакерством, проще говоря. Однако в борьбе с долгом практичность всё-таки победила, и озвучивать это предположение инспектор не собиралась. А когда детектив, досадливо цыкнув, стащил с руки перчатку и сунул пальцы в экран, она просто отвернулась, твёрдо решив, что ничего не видит. Или это ей снится. «…База агентства «Сакура»… на редкость оригинальное название, ага… «Минато»… ещё лучше… «Кьябин»… Та-а-ак…» — Исихара Аяко. Ну, конечно… — медленно сказал Нейро. Шизука встрепенулась: — Простите? — Дом Исихары Аяко. Сдан в аренду четыре месяца назад. Всё, я пошёл. — Ногами-сан! — Он сумасшедший? — всё так же шёпотом поинтересовался охранник, когда Нейро исчез за поворотом коридора. — Вполне возможно, — рассеянно подтвердила Шизука. — И гений. И Яко-тян… Я пошла! — Тодороки-сан! — Ничего не понимаю, — сказал полицейский, когда начальство тоже сбежало, да так быстро, что он даже не успел спросить, что всё-таки случилось. Парень вздохнул и уставился на охраняемую палату. Мысль о том, что вот-вот наступит избавление от проекта, который тяжёлой гирей висел на Яко уже больше месяца, подстёгивала. Осталось совсем чуть-чуть. Капелька. Сейчас Ямагути-сан посмотрит и… наверняка ему тоже надоело возиться с одним и тем же. А если не надоело — можно будет реализовать то самое решение, которое студентка Кацураги приняла с утра: поменять наконец научного руководителя. И пропади всё пропадом! Вдохновлённая грядущей свободой, Яко не заметила, как промелькнули три станции метро, потом одна улочка, вторая… В городе у неё проблем с ориентацией в пространстве не было никогда, в отличие от леса. Поэтому, оказавшись перед симпатичным домиком, который стоял чуть в глубине двора за невысоким забором, и сверившись с бумажкой, на которой она записала адрес, Яко удовлетворённо кивнула. Здесь. На столбе у ажурной калитки висел звонок. Девушка позвонила раз, другой… Никто не ответил. Яко пожала плечами и толкнула калитку. Не заперто, ура! Прошагав по дорожке, посыпанной гравием, и мельком удивившись запущенности маленького садика, она поднялась на крыльцо. Ещё один звонок, надо же… и опять никто не отвечает. — Оглох он, что ли? — пробормотала Яко, берясь за ручку. Дверь с готовностью отворилась. — Ну и растяпа! А ведь не скажешь… Ямагути-сан? Вы здесь? Это Кацураги, я пришла! Тишина. Яко открыла дверь шире и вошла. В запылённые окна на удивление просторного холла лился солнечный свет, высвечивая толстенный слой пыли, лежащий на мебели. Яко наморщила нос. К прочим грехам профессора прибавилась ещё и неряшливость, а решение сбежать от него крепло с каждым мгновением. — Ямагути-сан? — повторила она погромче. Слева что-то промелькнуло. Яко начала поворачивать голову — и на неё обрушилась темнота.