Triumph and Loss

Раньше дорога вызывала у нее приятные эмоции и воспоминания. Но только не тогда, когда за рулем сидит мужчина, который разрушил ее жизнь. Кристал бросила короткий взгляд на своего дядю и ощутила прилив ненависти, который накрыл ее с ног до головы. Черствый, эгоистичный, напыщенный индюк. Ничего о ней не знающий. — Какой она была? — Скорее всего, вопрос был внезапным, потому что машина вильнула из стороны в сторону, и только потом Итан взглянул на нее. Они оба понимали, о чем она говорила, вернее, о ком, но оба они знали, что вспоминать ее мать было словно... богохульство. Или что-то вроде того. Кристал слышала о ней много хорошего, несмотря на то, что та была темной ведьмой, как и ее брат, она принадлежала темному ковену. Когда Крис была маленькая, Бэн уверял ее, что мама влюбилась в Райана, они долго встречались и души не чаяли в друг друге, и только потом появилась Кристал. Но когда Итан услышал эти россказни, то избил Бэна и отправил его на конюшню, а с Кристал он провел несколько часов, подробно объясняя ей, что та уж никак не плод обоюдной любви. Только способ достижения цели. Разменная монета, благодаря которой ковен просуществовал еще пару десятков лет. Сквозь слезы маленькая девочка кивала, пока ее дядя, полностью уверенный в правильности своих действий медленно уходил прочь. Кристал смотрела на него сейчас, словно он ни капли не изменился внешне, и испытывала жуткую тошноту от одного его присутствия. — Я задала тебе вопрос, Итан. — Я уже говорил, что мы с тобой не будем обсуждать эту тему когда-либо еще, Корделия. Твоя мать — моя сестра — умерла за интересы ковена, будет нелепо порочить ее память твоими глупыми предположениями и попытками вновь бередить эту историю. — Его голос был грубым и не терпящим обсуждений. Но ей это было нужно! Ей это было чертовски нужно! Она ехала домой, туда, где не была, вот уже, шесть лет. А там все будет напоминать о маме. У нее даже фотографии ее нет, да и не было никогда. Она помнила ее по страшным ночам в подвале, когда она была бледна как призрак, но очень красива. — Я похожа на нее? — Будто не расслышала его последних слов, спросила блондинка и опустила окно. В машине стало слишком душно и, как предполагалось, обстановка накалялась. — Ты ступаешь по опасной дорожке, детка. — Предостерегающе протянул ведьмак и что было силы, сжал руль. Кристал поджала губы и ощутила, как боль рвет ее изнутри. Отца у нее не было, а мать умерла так рано, что ощущать себя сиротой ей было вполне нормально. Но так не могло продолжаться. Девушка протянула дрожащую руку к дяде. — Итан, я хочу знать. Мне нужно знать, — прошептала она и накрыла его сжатый кулак своей рукой. Ослепляющая вспышка в голове заставила ее закрыть глаза. Кристал уже видела эту комнату прежде. Она каждый день спускалась сюда на протяжении восемнадцати лет, так что перепутать было бы по-идиотски. Это был их подвал, в их доме в Карлайле, подвал в котором собирался темный ковен. И там был Итан. Он стоял возле своего алтаря и кричал на кого-то. Блондинка медленно двинулась в его сторону, то и дело, укрываясь за колонами. Когда она оказалась достаточно близко, то, наконец, смогла точно расслышать, что именно он выкрикивал: — ... и будет глупо, если мы позволим этим святошам указывать, где наше место! Мы темный ковен, сильнейший ковен за последние триста лет, и мы разрешим им указывать, как нам жить и как пользоваться магией? — Крис закатила глаза. Она слышала эту "проповедь" уже столько раз, что становилось тошно. Все упиралось в "светлый ковен", "убить", "освободиться". Хотя, в принципе, их никто и не держал. Им даже угрожать некому было. Это насторожило блондинку. Ее дядя уже шесть лет не проповедует насчет светлого ковена, ведь она помогла ему от него избавиться. Что за...? — Достаточно, Итан. — Раздался женский властный голос из-за колоны напротив. Прямо мимо Крис, буквально сквозь нее, прошла женщина, чья красота завораживала. Светлые волосы пшеничным золотом вились на ее плечах. Она вся будто светилась. Так прекрасна. Вероника — ее мать. Кристал сделала судорожный вдох, желая дотянуться до мамы и коснуться ее, но прошла насквозь и теперь стояла между Итаном и Вероникой, глядя то на одного, то на второго. Подвал был прежним, но здесь было... более безопасно. Или ей так казалось только сейчас, когда ее мать была прямо через три шага от нее, пускай Кристал и была не осязаема. — Твои шашни с тем мальчишкой из светлого ковена рано или поздно сведут тебя в могилу, Вероника. Он не тот, которому следует себя посвящать. — С отвращением произнес Итан и было в его голосе что-то еще. Что-то похожее на... — Неужели я слышу в твоем голосе ревность, Итан? — Она придала своему голосу наигранного удивления и подошла к нему (перед этим она прошла насквозь Кристал). Блондинка ощутила внезапный приступ тошноты. Ревность? У Итана? К сестре? Что за бред? Вероника положила свою ладонь на плечо Итану и слегка сжала его, другой касаясь его щеки, а он млел от ее прикосновений. Кристал старалась смотреть в другую сторону, ведь это, как бы, семейные извращения с ее мамой в главной роли и видеть это было чертовски отвратительно. Но ее взгляд то и дело возвращался к паре, что стояла посреди алтаря. — А кому же мне следует себя посвящать? Тебе? "Вы что больные?! Какие посвящения, вы брат и сестра, а меня сейчас стошнит!", — хотелось вопить Кристал, но она смиренно стояла за линией, что отгораживала алтарь и смотрела на эту отвратительную картину. К удивлению Кристал, ее холодный, бесчувственный дядя сорвал с себя руки Вероники и алтарь воспламенился. Пентаграмма запылала пламенем, а глаза Итана... глаза Итана сияли родовым оттенком. Тем самым оттенком, что сияли и ее глаза, когда она пользовалась магией. Он смотрел на ее мать как на предательницу, на женщину, что разрушила его жизнь. Эта ситуация знатно поимела ее мозг, потому что понять, что творится в ее семье всегда было за гранью возможного, а сейчас это еще и опасно, как оказалось, для психики. — Ты осквернила меня. Переманила из светлого ковена и заставила быть здесь, подле тебя, смотреть на то, как ты заключаешь договоры с теми, кто уже давно нас презирает. У нас с тобой двое детей, Вероника. Одна из них подарит нам величие. Корделии передались наши с тобой способности. — Кристал прикрыла рот рукой и стала пятиться назад, в полнейшем шоке глядя на мужчину, которого она не узнавала. Желание покинуть это место перекрыло все остальные, но как бы она не старалась — не могла проснуться. Итан подошел к женщине и положил свою руку ей на затылок, притягивая к себе для поцелуя. — Мне осточертело притворяться твоим братом. На секунду Кристал позволила себе облегченно выдохнуть. Ну, знаете, тот факт, что она не ребенок свихнувшихся брата и сестры немного уменьшал мрачность картины. Картрайт почувствовала себя преданной и сломленной. Ее обманывали. Всю ее жизнь ее обманывали. О боже — она убила невиновного человека! Мужчина, которого она ненавидела всей душой и считала своим отцом, который не потратил на нее и мгновения своей жизни — она сожгла заживо. Как раз на глазах мужчины, который всю жизнь притворялся ее дядей. Блондинка не знала, сколько еще правды она вытерпит, перед тем как свихнуться. — Хватит, Итан! Все кончено! И между нами и с ковеном. Хватит этих игр! Мы уже давно не в Средневековье, никто не сжигает ведьм, никто даже не верит в них! Этот договор станет решающим. Никаких жертв, никаких игр, никаких двойных планов. Не будет больше "темного" и "светлого". Будут только ведьмы и ведьмаки, которые прекрасно уживаются вместе. Все кончено. — Вероника отстранилась и вытерла губы тыльной стороной руки. В ее глазах не плескалось то обожание и любовь, как у Итана. В ее глазах была только стальная уверенность в собственной правоте. Она стала двигаться по направлению к лестнице, но остановилась и взглянула на Итана вполоборота. — И не смей трогать нашу дочь. Ее зовут Кристал. Мне жаль, но с этого момента тебе не место рядом с ней. Вероника грустно вздохнула и пошла дальше. Но она не успела даже выйти из алтаря — Итан уже был рядом. Кинжал вонзился в ее спину. Кристал пронзительно закричала и упала на колени одновременно с матерью. Она смотрела в ее глаза и видела, какую боль ей принесло это предательство. Девушка тянула руки к ведьме, что истекала кровью посреди алтаря, но они проходили насквозь. Она истерила и психовала, старалась добраться к умирающей матери, но чтобы она не делала — все впустую. — Мне тоже жаль, любимая. — Шепнул мужчина и поднял глаза. Он смотрел прямо на нее. На Кристал. Девушку затопила паника: он стоял посреди алтаря, с окровавленным ножом в руках, а у его ног лежала ее мертвая мать. Неужели ее иллюзорное время было кончено, и теперь он видел ее, сидящую здесь? Блондинка качала головой, медленно отползала назад и плакала. — Что ты здесь делаешь? — Не надо, Итан, не надо, пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — как мантру повторяла Картрайт, заливаясь слезами. Умереть здесь, так же как и ее мать, без возможности отомстить, без возможности драться — самая худшая участь. — Мамочка? — Протянул тоненький девичий голосок и Кристал обернулась назад. Маленькая светловолосая девочка стояла у подножья лестницы в длинной ночной рубашке и смотрела на Итана. Крис, кажется, забыла, как дышать. Почему она не помнила этого? Почему она не помнила этого?! Если бы она в детстве видела как ее дядя - отец убил ее мать, она бы точно это запомнила! Но почему, черт побери, она этого не помнила?! Итан бросил нож на пол и стал медленно подходить к малышке Кристал. Когда он прошел сквозь взрослую Картрайт та содрогнулась. Ощущать даже такое его соприкосновение с ней — отвратительно. Мужчина коснулся светлых волос девочки, марая их своими окровавленными руками, и заглянул в ее глаза. — Итан, а что с мамой? — Она просто устала, малыш, — шепнул этот убийца и подхватил девочку на руки, прижимая ее к себе и закрывая глаза. Маленькая блондинка в его руках сделала резкий вдох и просто отключилась. Кристал подорвалась с пола и подбежала к нему, начиная колотить его. Даже несмотря на то, что ее руки проходили насквозь, девушка продолжала стараться. — Что ты со мной сделал, ублюдок? Что ты со мной сделал?! — Это было страшно, больно. Видеть, как он держит ее, маленькую, на руках, и понимать, что он что-то сделал с тобой, что-то, что заставило тебя напрочь забыть о том, что ты видела. Кристал упала в его ноги и отчаянно зарыдала. — Ты ничего не вспомнишь, любимая. Ничего не вспомнишь, родная. Я заберу это у тебя. Я подарю тебе счастье и любовь. Позволю тебе быть сильной и независимой. Я люблю тебя, Корделия, так люблю тебя, доченька, — шептал Итан, поглаживая малышку руками, запачканными кровью ее матери, по светлым волосам. А потом все пропало. Кристал открыла глаза и заморгала, щурясь от солнечного света. Итан сидел перед ней на коленях, сжимая ее колено. Дверь машины была открыта с ее стороны. Он выглядел обеспокоенным и встревоженным. Сейчас она увидела, как он постарел. Только сейчас. После того как увидела, что он сделал на самом деле. — Слава богу! Я так испугался. Все в порядке, милая? — Поднимаясь с асфальта и касаясь ее лица, спросил мужчина, но в ответ получил лишь взгляд исподлобья. Кристал увернулась от его прикосновения и обняла свои плечи. — Я в порядке, дядя. — Грубо бросила она, но затем переменилась. Ведьма расправила плечи и гордо подняла голову, встречая его бесстыжий взгляд. — Или мне лучше называть тебя "папой"?