Широяша: История Белого Демона

– ... удивлён? – Видел бы ты меня пару недель назад, сейчас бы тоже удивился… – Я видел. Тишина повисает тяжёлым мостом. Мостом, переброшенным через неожиданно разверзнувшуюся пропасть между ним, Гинтоки, и тем, кого он до сих пор считал мёртвым. Тем, кого запомнил робким, но смелым, наивным, но преданным, неумелым, но старательным. Тем, кого и представить себе не мог в чёрном балахоне и с позолоченным посохом в руке. Такие же были и у тех людей, что пришли за Шоё. Только вот этих странных колокольчиков на их длинных палках не было. И звук они издавали далеко не такой мелодичный, а больше похожий на бренчание… кажется, там звенели кольца. – Тебя прислали из страны мёртвых? За теми, кого здесь собираются казнить? – Брось, Гин-кун, можно подумать, ты веришь в эти глупости. Тензо изменился не только внешне. У него совсем незнакомое, напряженное выражение лица. Но вот «ха» он пишет всё ещё точно так же, как и раньше, в академии – с лишним завитком. Тёмный полог шатра давит на плечи. Кажется, что стены и потолок и не из ткани вовсе, а из скальной породы – снаружи не доносится ни звука и даже ни ветерка. Этот красный шатёр оказался большим, просто огромным, по крайней мере, выглядит таким снаружи. А вот находясь внутри, плутая по бесконечным переходам и то и дело натыкаясь на перегородки, даже сложно определить, как далеко ушёл от входа. Быть может, Гинтоки и сам не заметил, как пересёк невидимую грань между реальным миром и миром наваждений. Или у него просто снова жар, а стоящий прямо напротив Тензо – не более чем плод воспалённого сознания. – Ты прав. Спрашивать о чём-то бесполезно. Искать объяснение самому – глупо. Проще принять всё как есть. – Где Шоё? Тензо перехватывает шест, больше похожий на шутовской инструмент, чем на оружие, двумя руками. Проход слишком узкий, чтобы свободно орудовать им, но он, кажется, и не собирается нападать, а вместо этого – отступает… медленный шаг назад, ещё один… – Гин-кун, похоже… тебя по-прежнему никто, кроме учителя, не интересует. Но окажи мне любезность? – Какую? Негромкий голос увлекает за собой, и Гинтоки позволяет ему это. Ведь там, дальше, проход расширяется, и за плечом Тензо уже видно отсвет от горящего пламени. И чем ближе они подходят к нему, тем больше всё вокруг погружается в красный. – Сразись со мной. По-настоящему. – И тогда ты отведёшь меня к Шоё? – Может быть… – Ох, Тензо, переговоры ты вести так и не научился. Или Шоё здесь просто нет? – Он здесь. Открывшаяся часть шатра оказывается довольно большой и заставленной ящиками. Но и свободного места здесь предостаточно. – Предлагаешь мне драться голыми руками? Тензо, уже остановившийся в нескольких шагах от входа, кивает в сторону. Отрывать от него взгляд кажется не самой хорошей идеей, но, если где-то здесь есть оружие, лучше им воспользоваться. Катана воткнута прямо в землю. С простой рукоятью и узким клинком. Лёгкая. Гинтоки встряхивает ей, сбивая грязь, и прислушивается к шипящему отзвуку, повисшему в воздухе. И втыкает обратно. – Ладно, чёрт с тобой. Нападай. Тензо колеблется всего пару мгновений. – А я то уже подумал, что ты наконец-то воспринял меня всерьёз. Но его посох всё ещё клонится к земле. Но уже в следующее мгновение резкий взмах разрывает воздух, скользящий шаг – и Гинтоки едва успевает отклониться от золотого кольца, пронёсшегося мимо лица. Беззвучно. Колокольчики вздрагивают лишь в последний миг, чтобы мягко качнуться и издать еле слышный звук, похожий на всплеск. Тензо замирает. Посох смотрит Гинтоки прямо под подбородок. – Возьми катану. – Тебе… не кажется глупым, вооружать меня тем, чем я научился пользоваться задолго до того, как ты взял эту палку в руки? – Не кажется. Гинтоки вздыхает. И резко хватает посох. Пытается схватить, но тот резко уходит вниз и в сторону, и тут же замирает снова прямо напротив, словно провоцируя и насмехаясь. Только в пальцах остаётся отзвук ускользнувшего гладкого дерева. – Ты изменился. – Зато ты – нет, Гин-кун. – Гордишься собой? Что-то происходит. Заданный вопрос остаётся без ответа, но по древку шеста пробегает едва заметная дрожь – и тонкий перезвон вразнобой вторгается в почти полную тишину. В этот то момент Гинтоки и предпринимает вторую попытку завладеть чужим оружием. Только в этот раз не тянется рукой, а делает шаг навстречу и ловит шест под локоть, в подмышку, и только потом вцепляется пальцами. Тензо выкручивает посох, но вырвать его из захвата у него не получается. – Тебе надо больше практиковаться. Вместо ответа – толчок. Гинтоки невольно отступает на пару шагов, а Тензо уже выдёргивает из земли катану. Отблеск отразившегося в лезвии огня бьёт по глазам, но Гинтоки успевает подставить уже своё оружие под удар... И в руках остаются только половинки шеста. Но это не беда. Одно преимущество просто сменилось другим – пусть палка и стала короче, зато их теперь две. И, хотя Гинтоки не умеет подобному тому монаху в лесу изображать из себя мельницу, но ведь можно представить, что это катана и ножны. Просто с неудобной хваткой. Только вот дрянные колокольчики звенят не переставая, раздражающий перезвон проникает под кожу и мешает сосредоточиться. А Тензо удивительно быстро машет клинком, да и целится, сволочь, то по глазам, то по пальцам. Но вот тонкое лезвие попадает в золотое кольцо. И защитить открывшийся живот Тензо уже нечем. Тупой конец половинки шеста втыкается ему под дых, и Гинтоки останавливается, заставляя колокольчики замолчать. Но перезвон почему-то прекращается не сразу, как и вызванный им противный зуд под кожей. А Тензо не разжимает рук, не отпускает катану и не скрючивается на полу, он просто застывает на месте. Может, удар был слишком слаб? – ... Его губы что-то шепчут. – Что? Вскидывает взгляд, глаза блестят. – Убей. Меня. И такая мука на его лице, что Гинтоки бросает палки. Шаг навстречу. – Что? С тобой? Случилось? Сжимая плечи, встряхивает Тензо раз, другой, но тот уже кусает губы и молчит. И вдруг бедру становится невыносимо горячо. Клинок шевелится, и кровь бежит вниз по ноге ручьём. Но Гинтоки не отпускает рук. И пусть взгляд Тензо уже чужой, озлобленный, но только что ведь… – ... бесполезен. Ты просто бесполезен. Голос доносится из-за спины. И в глазах напротив расцветает страх. Гинтоки выхватывает из ослабших пальцев меч, оборачивается… Подгибается нога, но он не падает. Потому что сильная рука тут же сжимает локоть. – Жив? – Мизу… Прикосновение холодного металла к шее. Меч падает из ослабевших пальцев, в затылок впивается игла, пронзает шею, раскаленной нитью бежит по венам… и вдруг всё проходит. Остаётся только боль в ноге. Но Гинтоки встаёт. Смотрит на Мизуки, пытаясь различить выражение лица. На нём - разочарование. – И это всё? Вопрос не ясен. Вроде, обращаются к нему, но… – Что ты сделал?! Тензо обходит их со стороны. Но до него нет никакого дела. – Ничего. Просто проверил догадку Уцуро-сама. – И что теперь?! Пробирка с тёмно-багровой жидкостью внутри. Мизуки достаёт её из рукава. – Пей. Гинтоки послушно открывает рот. Но Тензо вдруг повисает на протянутой руке. – Нет! Не надо! – Тц! Прежде, чем Мизуки успевает сделать что-то, Гинтоки бьёт Тензо. По шее сзади. Ребром ладони. Тот падает на землю, а он вновь открывает рот. Кровь? – Теперь пойдём. *** – Теперь пойдём, – командует трижды предатель. И светловолосый ученик Ёшиды Шоё послушно пускается следом. Только прихрамывает. А Уцуро стучит по ящику, к которому прислонился плечом, костяшками пальцев. – Ну как? Понравилось? Внутри тишина. Ну, конечно, трудно издавать звуки, если связан по рукам и ногам, да ещё и в глотку вбит кляп. Велик соблазн оставить клона в темноте и одиночестве подольше… Но ведь лучше освободить и позволить насладиться зрелищем поинтересней. Уж больно сильные эмоции так и стучатся в запертую дверь. – Этот твой Тензо… размазня. В отличии от Оборо, толка от него не вижу. Зачем ты его спас? Он же как хлопок – мягкий и пушистый. Снаружи и внутри. Разве что с гнильцой. Подцепив кончиком ножа деревянную пластину, Уцуро впускает внутрь ящика немного света. Шоё дышит тяжело, шея блестит от пота, на голых коленях синяки и кровь. – Не обделался ещё? Еле-еле слышное мычание заставляет улыбнуться. Хотя, зачем? Всё равно никто не видит. – А ты знал, что он из этих? Нет? Ну, конечно, знал бы – давно избавил бы от чипа. Может, тоже тебе такой вживить?.. Хотя, ты этого не заслужил. Но что-то он разговорился. А вон с земли уже пытается подняться Тензо. Садится. – Уцуро-сама... Я... – Замолчи. Оттолкнувшись от стены, Уцуро подходит ближе. Букашка. Её так просто раздавить. Тем более, что у него теперь есть новая игрушка, чтобы мучить Шоё. – Похоже, даже моя кровь не способна сделать из тебя сносного бойца. Тензо быстро встаёт, но смотрит под ноги. Внутри него бушует пламя, такое сильное, что если пропустить через себя – можно сгореть. В отличии от Оборо, он всё ещё не принял свою участь и не смирился. Ещё надеется перехитрить. – Не прогоняйте! Наивный. И этот взгляд ему за спину, на приоткрытый ящик… Нет, правда, что он собирался делать дальше? Освободить Шоё? Передать его ученику? Серьёзно? – Не прогоню. Иди. Я позову.