Широяша: История Белого Демона

Сначала тонкие зеленые стволы бамбука стали гуще. Настолько, что протискиваться между ними получалось лишь боком. А потом и вовсе пришлось прорубать дорогу – топорами и мечами, только вот оружие затупилось настолько, что увязало в полых стволах, даже не особенно толстых. Иногда их догоняли солдаты бакуфу – небольшими группами, и то, если удавалось подобраться незамеченными. Что до аманто – те не рискнули войти в окутанный дымом лес. Гинтоки лично видел этих напыщенных рыжих кошек, покинувших корабль перед взлётом, мерящихся размерами кривых, загнутых почти в полукруг, мечей, и посмеивающихся, словно собравшихся на увеселительную прогулку. И видел, как они рубили людей – и некоторым было неважно, кто именно им попался: солдат бакуфу или изможденный сбежавший пленник. Но, точно также, то тут, то там самурайские мечи правительственных шавок обращались против союзников. Так что бой шел трёхсторонний. И всё равно выжило не больше полутора сотен заключённых. А если бы не дым, пущенный Кадзумой после того, как огонь, пожравший лагерь, почти потух, вряд ли бы им удалось выбраться вообще. Перед тем, как начало темнеть, правительство вновь загнало отступивших солдат в лес. Но беглецы уже начали действовать сплоченно – голодные, смертельно уставшие, но поверившие в то, что смогут выжить. И пока отряды солдат продирались сквозь заросли бамбука – они успевали решить принять ли бой сразу или сначала разбежаться в разные стороны, а потом окружить и… Но потерь избежать не удавалось. Даже если Гинтоки каждый раз старался сразу привлечь к себе внимание самых сильных, самых грозных бойцов. Чем-то похожим занимался и Кацура. Если честно, Гинтоки понятия не имел, насколько рассеялись по лесу их силы, но волновало это не особо. Потому что кое-кто взял ситуацию в свои руки. А именно – Сакамото Тацума и Кирин. Красноволосый придумал тактику и распределил их партизанские группы по направлениям, а на Сакамото легла забота о раненных и детях, а также о лесе. И рубка шла почти без перерыва, одни рубаки сменяли других, стук топоров далеко разносился по лесу. Но зато они знали, что на звук потянется враг. А вот враг не знал и даже не мог угадать, когда, в какой момент, на него бросятся ободранные и обозленные преступники. К ночи стало тихо. Во-первых, лес начал редеть, зеленые стволы сменились потемневшими и растолстевшими, а во-вторых, из сил выбились даже самые стойкие. Проходя по тёмному лагерю, прислушиваясь к стонам и разговорам, Гинтоки пытался разобраться, что теперь к чему. В мышцах ещё бурлила кровь, каждый нерв настороженно ловил малейшее движение или звук, но рядом больше не было врагов. Разве что… то в одном, то в другом человеке, одетом в более или менее целое тряпье, чудился солдат. Просто скинувший защитные пластины. – … Сакамото?.. Тот самый Сакамото? – Да не, молодой совсем… родственник, наверно… – Но всё равно, Сакамото же! – Кирин жив – это главное. – … да, без Кирино никуда. Присев у тощего куста папоротника, Гинтоки взял из кучки на земле молодой росток бамбука и сунул в рот. На него уставился десяток настороженных глаз. – Кто этот Кирино такой? – А ты не знаешь? Из Сацумы! – Вы все оттуда? Обмен взглядами. Хотя луну скрыли тучи и особенно чужих лиц не разглядишь, но показалось, что его вопросу не сильно удивились. – Нет, конечно. Просто земля слухами полнится… – И вы все мятежники?.. Или так, старосте не угодили, да и сдал вас? – За всех не отвечу, – после молчания отозвался мужчина с волосами, собранными в пучок на макушке. – Но если считать мятежниками тех, кто отказывается уступать пришельцам свои дома и женщин, то… – Понятно. Сунув в рот ещё один зелёный росток, Гинтоки поднялся и побрёл дальше. Где-то здесь, в тёмному лесу, полном людей, Кацура и Такасуги. Он должен найти их. И рассказать кое-что. Шорох. Совсем рядом. Замер. Спустя пару вздохов камешек гулко ударился о ствол бамбука и отскочил прямо в лоб. – Тс! – Гин-кун! Обернулся. Прищурился. Тензо? Прежде, чем направиться в овражек, укрытый папоротником, Гинтоки бросил взгляд по сторонам – но следит ли кто за ним, понять не смог. Ну и ладно. – Выбрался? – Гин-кун… Сидящий на земле Тензо поднял руку, Гинтоки схватился за неё, но вместо того, чтобы помочь встать, оказался уроненным на землю. Выглянула луна. Вдавив одну руку ему в грудь, другой Тензо распахнул его скромную одежку с совсем нескромными разрезами по бокам – в конце концов это была всего лишь накидка, которую сам Тензо носил поверх кимоно. И которой поделился с ним на корабле. Только вот это вряд ли давало ему право лапать Гинтоки, да ещё и так бесцеремонно. – Что ты творишь? – Тихо. Убрав руку с груди, Тензо двумя ладонями принялся спускаться от груди к животу, надавливая пальцами то тут, то там. – Эй… Если ищешь кнопку управления… То ты её почти нашёл. Только я не киборг. – …кто? Сосредоточенный взгляд Тензо оторвался от его живота, брови сошлись над переносицей – вот, значит, как он выглядит, когда недоволен чем-то? – Нарываешься, говорю… – Погоди, сейчас, должно быть где-то тут… Сначала Гинтоки вздохнул. Потом попытался заставить себя расслабиться. Но когда в копчик неожиданно впилась толстая игла и поползла вверх по позвоночнику, даже вскрикнуть не смог. А на небе резко прибавилось звёзд, то и дело гаснущих и вспыхивающих вновь. Неожиданно лицо Тензо загородило обзор. Но вспышки перед глазами никуда не делись. И Гинтоки даже почти не почувствовал его дыхания на шее. Только рывок. Словно с плеча сорвали кусок кожи. – С-с-с-с-с…волочь. Что ты сде..? Не успел договорить. Забыл, что хотел сказать. Спросить. – Кто ты? – Тензо, – ответил обеспокоенно разглядывающий его парень со стрижкой под горшок. – Тензо… – повторил. – Ну да, Тензо… Имя и лицо несомненно были знакомы. – Узнал? Хорошо. Некоторое время тебя будет мутить, а воспоминания путаться… – Путаться? – Гинтоки сел. – А если бы я тебя не узнал? – Ну… – Тензо уронил взгляд и прикусил губу. – Но узнал же? Дрогнувшие уголки. Интересно, как давно этот парень не улыбался? – Значит… эта штука… вышла? – Угу. Тензо разжал ладонь, но Гинтоки ничего не увидел. Провел пальцами, подцепил что-то тонкое и гибкое – поднял над головой. На прозрачной пластинке мигнула красная точка. И погасла. Смяв чип, Гинтоки выбросил за спину бесполезный хлам. – Видел Такасуги? Тензо мотнул головой. – Куда ты теперь? Останешься с нами? Вздох. И снова улыбка. – Знаешь, Гин-кун, я немного устал. Да и поздно уже. В академии в это время все уже должны были спать, помнишь? И привалился к земляной стенке оврага, снова вздохнув. – Прости, что не смог… спасти учителя. – Никто бы не смог, – Гинтоки отвёл глаза. – Шоё, он… у него свой бой. Своя война. – Ты… не расскажешь остальным? Шелест. Шорох. Яркий луч света упавший сверху. – Не расскажет о чём?.. ТЕНЗО?! Загородившись рукой, Гинтоки рассмотрел ноги в дзика-таби. Конечно же, где Сакамото, там и Кадзума. И как они их, интересно, нашли? – Здравствуйте, Сакамото-сан, – Тензо попытался подняться и встать на колени, но его качнуло обратно. А Сакамото уже спрыгнул вниз, схватил его за плечи и заставил поднять голову выше. А Кадзума направил искусственный белый свет прямо на лицо. – Подтверждаю. Тензо. Живой и… – И вам здравствуйте, Кадзума…-сан. Гинтоки встал и отряхнулся. – Мне надо поговорить со всеми. – Прямо «со всеми»? – обернулся Сакамото, всё ещё не отпуская зажмурившегося Тензо. – Со всеми учениками Шоё. Кадзума взвалил Тензо на плечи, передав светящуюся палочку Сакамото. И тот повел их мимо удивлённо оглядывающихся людей. На миг Гинтоки даже показалось, что они – единственные выжившие, пересекающие землю мертвых, и эти замолкающие при их приближении тени – лишь души. Даже мурашки пробежались по ноющей спине. Они нашли Кацуру около лежащего Такасуги, перевязанного с ног до головы. При этом от подола юкаты Котаро осталось что-то около трети, едва прикрывающее бёдра, а от рукавов и вовсе ничего. При виде Гинтоки, Такасуги резко сел. А увидев Тензо, опускаемого Кадзумой на землю, молча открыл рот. И на какое-то время, похоже, забыл, как его закрывать. – Как? – наконец спросил Кацура. – Лекарства аманто творят чудеса, – тут же отозвался Гинтоки. – Правда здорово, что мы тогда не забрали с собой его тело, чтобы сжечь? Во взгляде Кацуры проклюнулось подозрение. Но он больше ничего не спросил – в конце концов, сам когда-то использовал такую же отговорку. – У Гинтоки новости, – Сакамото плюхнулся на землю и скрестил перед собой поджатые ноги. – Но сначала давайте поделимся своими? М-м-м? – Привет, – раздалось над ухом. Гинтоки поднял взгляд и увидел Сэйна. Впрочем, не впервые за сегодня. – Нашел Рина? Тот кивнул и присел рядом. – В общем так, – начал было Сакамото. Но его тут же прервал Такасуги: – Подожди. Кадзума, позови Тору. Перед новостями хотелось бы получить ответы на кое-какие вопросы. Шиноби взглянул на своего господина, потом вздохнул. – Догадался, что ли? И исчез почти бесшумно, но показалось, что просто отступил в сторону. А Такасуги поморщился и медленно, поддерживаемый Кацурой, лег обратно на сухую траву. – Представь, если не вернётся, – хмыкнул. – Куда он денется, – пожал плечами Сакамото. И извлёк из рукава пригоршню ростков. – Жуйте. – Ты у нас теперь вместо Кенджи по припасам? В ответ тот еле заметно улыбнулся. А вот ухмылка с лица Такасуги сползла. – Что с ним? – спросил Кацура. – Он жив? Сакамото мотнул головой. И до тех пор, пока Кадзума не привёл Тору, с которым Гинтоки пробыл почти две недели в одной клетке, никто не проронил больше ни слова. – Звали? – Тору? – зачем-то спросил Такасуги. – Так меня матушка назвала, Такасуги-сан. Что-то не так? – Кто отдаёт тебе приказы, Тору? Парень замер. И медленно покосился на Кадзуму, застывшего за его плечом. Гинтоки не разглядел, отразилось ли что-нибудь на лице шиноби, но вот Тору явно погрустнел. – Когда вы?.. – Когда ты единственный не уснул, хотя вроде принял пилюлю, – понизив голос, ответил Такасуги. И перевёл взгляд на Гинтоки. – И куда же ходила ваша белобрысая светлость? – Это… – начал было Гинтоки. Но тут Тору упал на колени. – Сакамото-сан! Простите меня! – За что? – Сакамото даже подпрыгнул немного, прямо так, не вставая. – Я пошёл с вами не только из-за… верности вам. Но и потому, что этого захотел… ваш отец… – Эм, ладно… И что в этом такого?.. – Сакамото-сан! – парень разве что лбом в его ноги не упёрся. – Недавно я получил весть из Тёсю… Ваш отец простил вас! И когда этот Мизуки пришёл посреди ночи и предложил помочь ему, пообещав, что спасёт вас, у меня не было выбора! Вы… были больны, а то лекарство… Сакамото-сан, вы должны вернуться и занять место главы рода! Я не… – Мизуки… Точно, Мизуки… – Сакамото уставился на Кадзуму так, словно впервые в жизни его увидел. – Вы это придумали вместе? – Да, господин, – не стал тот отпираться. – Прежде всего… – Гинтоки поймал на себе его быстрый взгляд. – Я хочу признаться, что не был до конца честен с вами. Мы… Когда мы нашли эту долину, во-первых, узнали, что Ёшиды Шоё нет среди заключённых. А во-вторых, пришли к выводу, что если вы увидите это место, то непременно решите попытаться спасти приговорённых. – Так зачем ты соврал? – вновь сел Такасуги, – что Шоё может быть тут? – Я не… – Кадзума замолк. И уставился прямо перед собой. В воздухе повисла и сгустилась напряженная тишина. Показалось, что даже раздался тихий скрежет железа о ножны. – Он не соврал, – закончив жевать росток, произнёс Гинтоки. – Шоё был там. И будь Кадзума всего лишь эгоистичной сволочью, заботящейся лишь о здоровом духе и теле своего господина, он в этом бы ни за что не признался. – Гинтоки, – со своего места приподнялся Кацура. – О чём ты говоришь? Ты видел учителя? Кивнул. – Но давайте об этом попозже. Сначала… Кадзума, поправь, если я ошибусь… Но вам ведь сделку предложили? Вы сделаете то, о чём вас попросят, а взамен вам помогут и с оружием, и с клетками? – Про оружие и просьбы не знаю ничего, – быстро отозвался тот. – И зачем ты им был нужен – тоже не ведаю. И вновь тишина. – Это… – раздался слабый голос Тензо. – Это я. Теперь десяток глаз сошлись на нём, свернувшемся на земле. Чуть выпрямив поджатые ноги, Тензо глубоко вздохнул. – Я хотел вам помочь, пробрался в лагерь, нашёл учителя… Вы должны похвалить меня, Такасуги-сан… но одному мне было его не вытащить… – Похвалю. Когда-нибудь, – Такасуги развернулся к нему всем телом. – Ладно, со снотворным я понял – заключенные бы подняли шум, если бы хоть одну клетку открыли, а их оставили бы взаперти. Но почему белобрысый? Разве не логичнее вытащить хотя бы троих? – Вообще-то, – вмешался Гинтоки. – Я не проглотил ту штуку случайно. – Я знал… что вы сидите в соседних клетках… И знал, что Гин-кун не станет глотать то, что похоже на сделанное аманто… А вы, Такасуги-сан, увидев это, тоже… На правду было похоже с очень большой натяжкой. Но Тензо начал врать и уже не мог остановиться. Гинтоки лишь вздохнул. Если есть тайна, которую тот не хочет выдавать, почему бы и не позволить ему это? В конце концов, он же вернулся. И ещё будет время разобраться во всём. Судя по тому, как отвёл взгляд Такасуги, ложь он почувствовал, но почему-то передумал копаться и придираться. Даже забыл про свой вопрос. А Гинтоки представил, что было бы, освободи Мизуки его. Смог бы Такасуги сделать что-то против того мудака в чёрной маске? Внезапно запертые чувства хлынули наружу. Словно дверь в мозгу приоткрылась, и ещё свежие воспоминания о произошедшем наводнили голову и тело. До сих пор это была лишь информация. Бесцветная и бесплотная. Но воздух вдруг наполнился синтетическим запахом каюты, а на коже проступили следы чужих прикосновений. И, самое главное, он снова не смог… – Что с тобой, Гинтоки? – донесся голос Сакамото откуда-то издалека. – Ты ранен? – А?.. Нет… – Ты вдруг так тяжело задышал… Всё точно в порядке? Сжав зубы, Гинтоки заткнул дыру в мозгу, завалил булыжниками безразличия. И резко выдохнул. – И что, Тацума, собираешься вернуться домой? Встать у руля? – Тут такое дело… – забормотал тот. И посмотрел на Такасуги. – Вернуться зовут не меня одного. Но пояснил его слова не Шинске, а Тору, уже успевший принять нормальное сидячее положение: – Такасуги-сана также зовёт вернуться его семья. Вопрос о его участии в нападении на тюрьму удалось разрешить. И даже одна влиятельная семья согласилась принять его в качестве зятя. – Да ладно? – хмыкнул Гинтоки. – Такасуги предложили жениться? На ком? – На моей сестре, – отозвался Сакамото. – О-о-о… При этих словах Кацура как-то странно дёрнулся. А, может, Гинтоки это только показалось. – И что? Когда выезжаете? – Наверное… – Сакамото задрал голову, глядя на своего слугу снизу-вверх, и потянулся. – Никогда?.. – А ты? – перевёл взгляд Гинтоки на Такасуги. Но тот не ответил. Даже не посмотрел на него. Зато голову поднял Кацура: – Твоя очередь. Ты видел учителя? Тензо на земле шевельнулся, даже показалось, что специально задел Гинтоки ногами. Но Гинтоки уже всё для себя решил. – Он у аманто. Не знаю, зачем он им нужен. Но… Снова шевеление и касание. «Угомонись». – Но? – на этот раз Кацура привстал. – У тебя не было шанса его спасти? Освободить? – Нет, – соврал Гинтоки. – Не было. И Кацура сел обратно. Такасуги покосился на него. Потом на Гинтоки. И снова опустил голову, рассматривая собственные руки. Возможно, он подумал, что если был там вместо него, то смог бы… Разошлись в молчании. Даже Такасуги поднялся и молча побрёл куда-то. Кацура какое-то время смотрел ему вслед, потом развернулся и пошёл в противоположенную сторону. И очень скоро они с Тензо остались одни. Гинтоки вытянулся на границе травы и земли, подложил под голову руки и уставился на луну, вновь спрятавшуюся за тучи, но всё равно сквозь них просвечивающую. Не смотря на все проглоченные ростки, в животе сытости не прибавилось. Зато постепенно в тело стала возвращаться усталость. – Гин-кун, – послышался голос Тензо. – Ты спишь? – Угу. – ... я тебе ещё кое-что не рассказал… – М-м-м?.. – Та деревня, где вы были… с озером… Гинтоки повернулся набок и уставился на мягкий профиль. – Ты видел нас? Тензо кивнул. – Я был рядом… довольно много раз. Просто не мог приблизиться. – Я прощаю тебя, – завалился обратно на спину. – А теперь спи. – Гин-кун… Тот корабль, возможно, это место, где ты родился. И если ты поспрашиваешь местных… возможно узнаешь о своих родителях. Если ты выжил, если смог спастись, то они… возможно... Гинтоки закрыл глаза. – Не забивай себе голову. Подумай лучше о том, как отбить Такасуги у Кацуры… Тихий-тихий смешок. И тишина. Утром Тензо уже не открыл глаза. Зато при свете дня стало видно, насколько измождено его тело. А ведь Гинтоки видел его на корабле – и до того, как лезвие катаны пронзило его горло и пригвоздило к полу, он не казался таким… маленьким. «Так значит ты не бессмертный» Не смотря на решение не разводить огня, Сакамото решил сжечь его тело. Столб дыма потянулся к небу не сразу, но когда бамбук разгорелся… стал чёрным, зловещим. Совсем как тогда, над академией полгода назад. Гинтоки стоял и смотрел на него, когда заметил Кирино. Тот перебросился с Сакамото парой слов, Тацума кивнул и подошёл к Гинтоки. – Ты поедешь со мной? – Всё-таки решил вернуться под родительское крылышко? – Нет, – мотнул головой. – Я еду в Сацуму. Если мы хотим продолжать, нам нужно подготовиться… Больше такого везения, как в этот раз, не будет. – Продолжать?.. – Нам нужны люди, – раздался за спиной Гинтоки голос Такасуги. – Обученные, а не крестьяне. – Что? Ты смеешь отказываться от руки моей сестры? – притворно нахмурился Сакамото. – Какой позор… – Нет, – возразил тот. – Я поеду. Теперь Сакамото просто приподнял брови, но промолчал. А Гинтоки обернулся и нашёл взглядом Кацуру. Он стоял недалеко и тоже смотрел на дым, поднимающийся вертикально вверх. Словно сигнал. – Тогда… – Гинтоки похлопал себя по бокам. – Я сгоняю за катаной учителя. Зура, подождёшь меня? – Я не Зура, я Кацура. Только не задерживайся. А то спасу учителя без тебя.