Широяша: История Белого Демона

*** В Намбу хорошо: небольшой городок, никакого намёка на пришельцев, отличный вид на Фудзияму и… до черта скучной, пыльной работы. Достругивая очередную проклятую доску, Саниро распрямляется, отбрасывая с лица длинные волосы, от солнца выцветшие почти до рыжины, и, убедившись, что подвязанный рукав достаточно открывает напрягшиеся мышцы предплечья, переводит взгляд на разносчицу воды. Но увы, девушка даже не смотрит в его сторону… круглолицая, с нежными розовыми щёчками, она, улыбаясь, подаёт воду какому-то парню с всклокоченными и почти белыми патлами. – Эй, Кори, – обернувшись, Саниро находит взглядом немногословного мужчину, годящегося ему в отцы. – Глянь-ка… Нет, волосы у паренька не белые, скорее серые, но с металлическим отливом. Если хоть раз увидел такие – уже никогда не забудешь. Кори молча встаёт и откладывает молот. Уходит. Искать Исиду, наверное. А Саниро вновь поворачивается к разносчице воды. Сереброволосый как раз берёт из её рук чашку и передаёт женщине, сидящей на убого-серой лошадке. К ним подходит другой парень, ведущий лошадь за повод – его волосы рыжее и ярче, чем у Саниро, да и такие длинные, что собранные в хвост на макушке, всё равно достают почти до пояса. Приметная компашка. Мечей не видно, но оно и понятно. Время идёт, троица, напившись, уже прощается с разносчицей воды, а Кори и Исиды всё нет. … Конечно, ему уже не раз запрещали открывать рот в присутствии посторонних, но не вечно же позволять всяким старикам помыкать собой?! – Эй, братюля! – скалится Саниро, преодолев в несколько шагов расстояние от своего места до сваленных бревен, негласной границы стройки. – Мы случайно раньше не встречались? Бамбуковый лес, столб дыма до небес от погребального костра, а до этого – жаркая игра с большими кошками? Сереброволосый, успевший запрыгнуть на лошадь и устроиться там позади женщины, натягивает поводья и, заставив животное развернуться и пойти прямо на Саниро, нахально заявляет: – Не, не помню такого. Ладно, нахальство ему простительно. Саниро не дурак, понимает, что перед ним господин самурай, а не пес блохастый, но ведь сейчас, без меча, в простой одежде, этот парнишка ничем не отличается от тех, что собрались сегодня здесь, чтобы заработать на плошку риса и чашку сакэ… Лошадь останавливается и фыркает прямо в лицо. Зачесав волосы пальцами назад и проветривая подмышки, Саниро обходит животное и привстаёт на цыпочки рядом с седлом, одним глазом кося на миловидное, но бледное лицо женщины – и вдруг понимает, что та младше, чем казалась издалека. Тут же опускает руки. Произносит негромко: – Кудзё увёл людей в Канагаву. – «Гудзё»?.. Кто это? Брови сереброволосого многозначительно поднимаются – и Саниро чувствует, что и на его собственном лбу происходит тоже самое. – Эм… разве ты… не от Кирино? Сереброволосый моргает и молча смотрит на него сверху вниз. Но вдруг поднимает взгляд и уводит дальше, за спину. Саниро оборачивается и видит подходящего Исиду, Кори бредёт следом. – Доброго здравия, Саката-сан, – раздувая усы, старик кланяется еле заметно. – Вот так встреча. В последний раз я видел вас, когда вы уезжали вместе с господином Кирино… почти месяц назад. – Я уже сказал ему, где Кудзё! – морщится Саниро. – Но он, похоже, даже не знает, кто это! Ответный взгляд старика, как обычно, весом с гору, но и к такому можно привыкнуть. Саниро лишь хмыкает и пожимает плечами. А сверху, с лошади, наконец доносится голос: – Я ищу своего друга. Его зовут Кацура Котаро. Длинные чёрные волосы и похож на девчонку. Не видели такого? Старик Исида прикрывает глаза. Подошедший Кори и вовсе делает вид, что встал тут рядом просто так, передохнуть. Слабаки! – Видели, – отвечает за них Саниро. – Не волнуйся, его Уэда должен был спасти… – Вот оно как, значит… – доносится с лошади. – А можно с этого момента поподробней? *** Песок летит в разные стороны, спина зудит от предчувствия смерти, борясь с желанием зажмурить глаза, Котаро отскакивает в сторону в тот самый момент, когда издевательски жизнерадостный розовый луч проделывает в дороге, где только что была его нога, углубление размером с большой котёл. Задержавшись на нём взглядом лишь на мгновение, Котаро тут же прыгает обратно, сам себе напоминая бешено улепётывающего зайца. Кажется, что прошла уже вечность, но разум понимает – вряд ли погоня длится дольше минуты. Распутье. Краем глаза Котаро замечает, как Кирихара сворачивает налево, бежать за ним уже поздно – и ноги уносят направо. Порванные полы кимоно тут же опутывают колени, но следующий поворот совсем рядом, и один длинный прыжок помогает избежать самого страшного – падения стреноженным собственной одеждой. На самом деле, хоть Котаро успел уже не менее сотни раз попрощаться с жизнью, но почему-то уворачиваться от выстрелов постепенно становится проще. Может, пришельцам не очень удобно стрелять на бегу, а, может, точность этого оружия хромает изначально, но, когда прямая дорога сменяется на череду мелких перекрёстков, Котаро хватает сил даже задуматься о том, куда он, собственно, бежит. Вести аманто к гостинице нельзя… Но, может, заманить аманто на окраину, к тому дому, где ждут своего часа люди Яминори? Даже если орава пришельцев и заставит их поначалу запаниковать, численное преимущество должно… Совершенно неожиданно прямо перед носом оказываются бьющие по воздуху копыта, а на голову обрушивается дикое ржание. Инстинктивно отклонившись назад, Котаро чувствует, как падает, но по инерции его протаскивает под брюхом у животного. Тут же вскочив на ноги и развернувшись, он видит уже двух всадников. У одного волосы светлого, почти белого цвета, у другого – сверкают начищенной медью. – Гинт… Гинтоки вешает лук за плечо и, не оборачиваясь, протягивает руку. Котаро хватается за неё и чувствует, как его вздёргивают наверх. И перед тем, как заборы и дома успевают превратиться в смазанную ленту, замечает три жёлтых тела, рухнувших со стрелами в головах. И хотя кто-то из бежавших аманто задерживается, даже останавливается, ещё не менее десятка преследователей уже огибают их и даже ускоряются. Поворот. Скачка по прямой. И новый поворот. Лошадь даже не успевает разогнаться, как Гинтоки натягивает поводья, заставляя её снова и снова вставать на дыбы. Сакураи обгоняет их уже на третьем повороте. И Котаро вдруг отчётливо ощущает, насколько беззащитна и открыта его собственная спина. А крики позади совсем не становятся тише. Рискнув оглянуться, Котаро замечает вываливающуюся из переулка толпу. И снова прижимается к Гинтоки, осознавая, что вцепился в его пояс слишком крепко, но ослабить хватку – это выше его сил. … но не слишком ли часто они поворачивают? Вот эти ворота – Котаро точно видит их уже в четвёртый раз! Гинтоки словно не может выбраться из замкнутого круга… или специально нарезает петли по одним и тем же улицам. Ещё немного и это дойдёт и до аманто. Но озвучить свои подозрения Котаро не успевает – его вдруг окутывает густое ароматное облако, в носу начинает зудеть так, что приходится чихнуть прямо в напряженный позвоночник перед собой. И тут же затылок обдаёт жаром, а в криках преследующих прорезаются вопли боли. Весь отрезок дороги от одного поворота от другого оказывается объят огнём. Он не высок, но безжалостен. Прежде, чем зрелище скрывает стена забора, Котаро успевает заметить двух воющих и катающихся по земле тела, затянутых в иноземную броню, а ещё разбегающихся в разные стороны людей в накидках с капюшонами, скрывающих лица. – Кто это?.. Гинтоки ещё пару раз посылает лошадь то в один резкий поворот, то в другой, но вот впереди расстилается прямая и широкая улица, на лицах замерших прохожих проступает страх, если не ужас, мгновение – и они начинаются жаться ближе к домам, подальше от центра дороги. – С тобой всё в порядке? – вдруг спрашивает Гинтоки, видимо, забыв ответить на вопрос. – Да… вроде… Котаро расцепляет пальцы и отстраняется от спины, к который прижимался всё это время. – Не может быть, – отзывается Гинтоки. – Признайся, чем тебя пытали? Били? Жгли огнём? Заставляли ходить по лезвиям мечей? – Нет… С чего ты взял?! Только сейчас Гинтоки скашивает взгляд назад, даже не оборачивается, скорее косится опасливо: – Но тогда… как тебя заставили одеться женщиной?! «Ксо…» Котаро поджимает колени выше, край седла бьёт по копчику при каждом движении лошади, хотя та уже не скачет, просто трусит по дороге. На самом деле, надо бы спешится поскорее, да убраться подальше от центральной улицы, но шума погони не слышно, а близость Гинтоки… нет, Котаро пока не готов расстаться с этим уютным и надёжным теплом. – Я просто подумал… и понял, что глупо отрицать очевидное. И, если у меня есть недостатки, то почему бы не попытаться использовать их для чего-то полезного?.. Кстати, – Котаро оборачивается, только сейчас обнаружив, что Сакураи нигде не видно. – А где Шиничи-кун? – Встретимся с ним и остальными позже… – Гинтоки встряхивает головой, словно лошадь гривой. – С тобой точно всё в порядке? Я тут подобрал троицу бездельников, так они мне все уши прожужжали, что, мол, к Кудзё Яминори лучше не соваться без бумаг, подтверждающих самурайство, иначе запрут в сарае и заморят голодом… – Не «самурайство», а «принадлежность к…» – начинает было поправлять его Котаро, но задумывается, вроде так тоже можно говорить. В живот несильно втыкается локоть и приходится ответить. – Не думаю, что тебе стоит беспокоиться. Если Кудзё и волновало чьё-то «самурайство», так только моё. Но мы этот вопрос… прояснили. – Понятно, – нейтрально отзывается Гинтоки. – Ладно, куда ехать-то? Котаро оглядывается. В стороне над домами поднимается дым, но кто сказал, что аманто не найдут другой путь? Или не проделают его сами? Соскользнув с лошади и вцепившись в руку Гинтоки, Котаро и его тянет вниз. И вовремя – с противоположенной стороны улицы вдруг доносится свист, он нарастает, явно приближаясь. – Это тоже по твою душу? – уводя лошадь в темень переулка, подмигивает Гинтоки. – Ну и поклонников же ты себе насобирал… вот так и оставляй друзей без присмотра – вернёшься, а вокруг них уже не протолкнуться. – Эти… нет, вряд ли они за мной… Уверенности Котаро не чувствует. Зато спину прошибает озноб. Резко обернувшись, он успевает заметить жёлтую морду, но та быстро скрывается за углом кожевенной лавки. Хочется даже потереть глаза, чтобы убедиться, что те не врут. – Кстати, как вы тут оказались? Придерживая морду лошади, Гинтоки оборачивается и задирает подбородок, указывая куда-то вверх. – Мне сказали, что вы в Канагаве, так что я подумал и решил залезть повыше, надеясь увидеть хоть что-то интересное… и я увидел. – Повезло… – Ага. На третьи сутки. Весь зад на ветках и крышах вышек отсидел. – Вышек? – Котаро поднимает взгляд, и тот останавливается на верхушке узкого, но высокого строения из металла, таких натыкано по городу больше десятка. – А-а-а… но там же стражники должны дежурить? – Стражника можно отправить поспать, – на этот раз Гинтоки ухмыляется, – и позаимствовать его шлем, чтобы издали не бросаться в глаза. Некоторым лишь бы забраться повыше… Котаро качает головой. – Надо вернуться в гостиницу, чтобы предупредить Кудзё. – О том, что его дерьмовый план развалился? – Да, и об этом тоже. Мимо их переулка пробегают два стражника. Хотя нет, это полиция. – Где, говоришь, твои друзья взяли масло? – оглядывается Котаро. Гинтоки пожимает плечами. – Позаимствовали где-то, наверное… Кажется, он выучил новый глагол: «заимствовать» – и он ему очень нравится. – Ладно, – продолжает Гинтоки, – веди к этому вашему Гудзё. Знаешь, у меня просто гигантское желание с ним познакомиться… Прежде чем двинуться дальше по переулку, Котаро ещё раз бросает взгляд в ту сторону, откуда они прискакали. Дым уже намного гуще. «Ещё пожара в городе и не хватало…» *** – Ди Архи Митрий. Сквозь дыры в конусообразном капюшоне не разглядеть даже цвета глаз, да и вообще всю фигуру прислужника скрывает роба, даже документы он просматривает, водя по висящему в воздухе голографическому экрану двупалой перчаткой, так что сложно определить, сколько у него всего пальцев. Но кажется, что это – хииранец. Слишком мелкий для взрослой особи, если говорить о большинстве развитых рас… но для уроженца созвездия Хии у него удивительно пропорциональная по отношению к телу голова. – Господин… Стряпчий? Митрий кивает. Голосок у прислужника тонкий, писклявый, слова межгалактического языка даются ему легко. – Простите, господин Стряпчий, но ваших полномочий недостаточно, чтобы… С ловкостью, с которой чемпионы вселенских состязаний по скоростной стрельбе вытаскивают бластеры из кобуры, Митрий выдёргивает из кармашка на рукаве прозрачную карту с мерцающей в ней цепью разноцветных капелек, символизирующих Демократическое Сообщество Цивилизованных Систем. – Я с официальным визитом. Конусообразный капюшон вздрагивает. – Но нас не пред… – Вас и не должны были предупреждать. Нам стало известно, что на этой орбитальной станции вами удерживается уроженец Земли. Так что, даже если этот корабль официально принадлежит уважаемому Обществу, мы обязаны всё проверить. Верно, сиир Мизуки? Митрий чувствует, как воздух за спиной приходит в движение – и сопровождающий его человек делает шаг вперед. Его лицо почти полностью скрывает непроницаемая повязка, видно только глаза, да и те почти не различить под длинными тёмными волосами. В очередной раз Митрий напоминает себе не забыть и обязательно спросить землянина, как он заставил эти свои волосы так плавно виться. Вполне возможно, что в Демократическом Сообществе вот-вот вспыхнет новая мода на причёски – и лучше вооружиться знанием заранее… – Приветствую вас на борту, Стряпчий, – раздаётся голос из-за спины служки, и из бокового коридора выходит гуманоид в длинной зелёной робе, но без капюшона. На его голове сложная конструкция из линз и каких-то экранов, сдвинув её на затылок, хииранец – на этот раз в этом даже сомневаться не приходится – подходит ближе и встаёт на цыпочки, чтобы взглянуть на карту в руке Митрия. – Очень-очень интересно… что ж… пройдёмте? – Куда? – Покажу вам, кого мы тут… хм… «удерживаем». Служка, уже скромно отступивший в сторону, опускает голову ещё ниже, когда Митрий проходит мимо него. Шагов Мизуки не слышно, но Стряпчий уверен, что землянин следует за ним по пятам. Хииранский ученый первым заходит в гидро-лифт. Несколько камер сменяют друг друга достаточно быстро, чтобы успеть заметить только то, что они не пусты, и вот за несколькими слоями, несомненно, изопроменного пластика загорается свет – и взгляду представляется землянин, одетый в белый балахон и неподвижно лежащий на полу, окруженный несколькими прозрачными контейнерами. В них в невесомости парят кристаллы. – Сиир Мизуки?.. – Да, это тот человек. Услышав это, Митрий поворачивается к учёному, стоящему совсем рядом. – Удивительно, но похвально, что вы так быстро и добровольно признали свою вину. При составлении протокола я, несомненно, укажу этот факт. А теперь, прошу, без промедления освободите пленного. Я вызову медицинскую бригаду для диагностирования повреждений, нанесённых вашими экспериментами и… – Кхм, – хииранец почесывает круглый нарост на своей большой голове и дёргает кончиком заострённого уха. – Прошу прощения, что позволил себе перебить уважаемого посланника Де-Соо, но… вы ошибаетесь. Я привёл вас сюда, чтобы опровергнуть обвинения, а не признать их. – Не понимаю, – признаётся Митрий. – Вы хотите сказать, что не удерживаете этого землянина против его воли? – Удерживаем… – снова дёргает ухом хииранец. – Можно и так сказать, только это не землянин, а просто биоробот, дизайн которого… да, скопирован с одного из представителей Земли. Общество по Защите Альтаны поручило нам провести несколько тестов с коренными аборигенами… простите, жителями планеты, но так как уважаемое Де-Соо уже полторы тысячи лет как приняло запрет на опыты с разумными представителями любых форм жизни, мы вынуждены были создать идентичную копию, изучив и воспроизведя восемьдесят семь процентов основных биологических и психосоматических… Хииранец продолжает говорить, а Митрий замечает, как существо на полу камеры переворачивается на бок, явно пытается встать, но с потолка тут же начинает опускаться едва поблёскивающее поле, оно проходит сквозь тело пленника и исчезает в полу. При этом гуманоид оказывается вновь безжизненно лежащим на животе, его длинные прямые волосы напоминают Митрию волны его любимых коричневых водорослей с Церцеи. – Бред! – совсем бестактно вмешивает в разговор и мысли Стряпчего Мизуки. Но Митрий кивает. И перебивает хииранца, углубившегося уже в такие специфические термины, что понять хоть что-то совершенно невозможно: – Вы можете предоставить доказательства того, что вашим подопытным является не рождённый на Земле человек, а созданный искусственно робот, лишь имитирующий представителя местного разумного вида? – Да, конечно, – тут же невозмутимо подтверждает хииранец. – Всю документацию мы уже выслали на ваш корабль… правда, её, должно быть, оказалось слишком много… Митрий, чтобы скрыть неудовольствие, прикрывает глаза вторыми веками, и вздыхает. Становится слышно, как Мизуки переступает с ноги на ногу. – Мы не можем просто так уйти… – выговаривает тот с трудом на общем языке. – Да, не можем, – соглашается Митрий. – Но у нас нет выбора. Если обвиняемая сторона не признаёт вины, но идёт навстречу следствию, всё, что нам остаётся – это следовать протоколу. Лифт приходит в движение, камеры снова по кругу сменяют друг друга, пока под ногами не возникает посадочная площадка, где Митрий со своим спутником ступил на борт станции. Направляясь к своему челноку, Митрий оборачивается и замечает, что Мизуки всё ещё стоит на гидро-платформе. «Хорошо, что мы догадались изъять его оружие перед визитом…» – Сиир Мизуки? Заметив заминку, хииранец тоже оборачивается к лифту. – Чем… что именно вы с ним делаете? – наконец спрашивает Мизуки, видимо, всё это время пытавшийся правильно сформулировать вопрос. Хииранец так сильно дёргает обоими ушами, что те на миг даже касаются стоячего воротничка его робы. – Да… ничего особенного, – учёный морщится и снова потирает круглый нарост на лбу. – Из-за некоторого феномена местной альтаны, Общество поручило нам изучить возможность создания био-батарейки… даже аккумулятора, если хотите… только всё это оказалось пустой тратой времени! – Почему? – теперь это заинтересовало и Митрия. – Да… потому что этот экземпляр… абсолютно бесполезен! Стоит изолировать его от родной планеты или удалить от неё – как связь прерывается и, разрядившись, он уже не может восполнить запас энергии! Похоже, факт неудачи огорчает хииранца достаточно сильно, потому что Митрий впервые видит, чтобы представитель этой расы так охотно делился хоть чем-то, что касается его научной работы. – А что там за камни вокруг него? – вмешивается Мизуки, всё же покидая лифт. – Кристаллы альтаны других… – хииранец вдруг замолкает и несколько секунд моргает двумя из четырёх глаз, теми, что находятся по бокам, под круглыми наростами. – В общем, подробности исследований находятся под юрисдикцией Общества по Защите Альтаны… так что я… По мягкой пульсации в области ладони Митрий понимает, что пришло сообщение из офиса. Прослушав его, он поворачивается к землянину. – Сиир Мизуки, мы, кажется, нашли вашу сестру. Лица человека по-прежнему не видно целиком, но его глаза – узкие, с заострёнными уголками, уходящими к вискам, вдруг становятся раза в два больше обычного. Он уже не просто идёт к челноку, он почти бежит к нему. На прощание Митрий отвешивает хииранцу поклон и ещё раз вздыхает, представляя, сколько времени потребуется, чтобы обработать эту их «информацию». Без научного отдела в ней наверняка не разобраться, а, значит, потребуется делать запрос ещё и туда… Тендошу… Давно у Де-Соо не было такого шанса влезть в дела Общества по Защите Альтаны, но что скажет начальство?.. Особенно сейчас, когда на повестку дня вынесен вопрос о признании землян неоправданно агрессивной расой?..