Думаю, что все еще люблю тебя (ты не против)

Следующим утром Леонард просыпается одновременно с Сарой, и они просто лежат минуту, осознавая, как спали. Никто из них не двигается, но Сара знает, что он проснулся, по тому, как он дышит, и как замер. Его рука обвита вокруг нее, и во сне она повернулась к нему лицом. Ее голова лежит под его подбородком, так что они делят подушку. Одна ее рука под ней, вторая лежит на его груди. — Тебе пора, — говорит Леонард, хрипло ото сна, или от напряжения, или и от того, и другого, и настойчивое тепло на ее спине напоминает, что там лежит его ладонь. Сара прижимается к его груди, чуть отодвигаясь, что взглянуть на него. — Сейчас, — говорит она. — Секунду. Он наблюдает, как она просыпается, и рядом с ним это занимает совсем недолго, с их смешавшимися запахами вокруг, с его взглядом на ее лице, словно он пытается ее запомнить. Он чувствует, что она наконец более или менее проснулась для хоть чего-то, напоминающего разговор. — И лучше тебе не приходить сегодня. Разве только что-то серьезное случится, например, кто-то узнает обо мне, — говорит он, и его голос немного слишком ровный. — Это разумно, — говорит она, и он принимает это за согласие. Она спрыгивает с постели прежде, чем сделает глупость. — Я запру за собой дверь, так что ты спи. *** Сара, разумеется, игнорирует его совет, но ждет дольше, чем обычно, чтобы ночью заявиться к нему. Он открывает дверь до того, как она успевает вскрыть замок. Он стоит на пороге, загораживая путь, сложив руки на груди. — Ты ведь не ждала, что я открою тебе дверь, если ты заявишься в три часа ночи. — Не ждала, — отвечает она, помахав отмычками и спрятав их. — Я думал, что мы договорились, что ты не придешь, если только меня не нашли или случилось какое-то большое изменение. Что-то изменилось? Сара упирает руки в боки. — Нет. Я думала, что мы договорились, что ты будешь говорить мне не приходить, а я все равно буду это делать. Она уже начинает думать, что он и правда серьезен, и у нее начинает сосать под ложечкой, и тут он ухмыляется. Засранец ее разыграл. — Если не было никаких изменений, — говорит он, игнорируя ее последнее заявление, — значит, меня кто-то нашел, но если бы это было так, сомневаюсь, что ты была бы здесь одна. В эту игру могут играть двое. Она роняет руки на бедра. — Я пыталась заснуть, — говорит она, и она правда пыталась, в некотором роде, чтобы убить время, — но я начала думать о команде, и о том, что я не могу ни с кем из них поговорить по-настоящему. — Она чувствует укол вины за попытку манипулировать им, пока не видит, что он все еще ухмыляется. Он не покупается даже не минуту. И все же его выражение становится притворно-серьезным. — Ладно. Полагаю, ты можешь войти. — Он останавливается, прежде чем протянуть руку. Она медленно принимает ее, и он осторожно затягивает ее в дом, только после этого отпустив и закрыв дверь. — Идем, Сара. Давай все-таки хоть немного поспим. *** На следующую ночь она приходит с заготовленным оправданием. — Сбежала от драки, за мной был хвост. Было безопаснее добраться сюда, чем на корабль. Не против, если я побуду? Это становится привычкой. Она показывается с дикой историей, почему ей нужно спать здесь, и он принимает объяснение, как будто оно имеет смысл. — Поссорилась с умниками, когда солгала и сказала, что мне не нравятся Звездные Войны. Они выгнали меня с корабля. — Я потерялась, и это было единственное место, пришедшее мне в голову. — Моя кровать слишком мягкая, чтобы заснуть мне нужен старый матрас с дырками. — Нейт занял мою кровать и превратил ее в стол для покера, потому что я перестала ей пользоваться. Она даже не замечает, поначалу, как случайные касания, ставшие почти нормой в спальне, пробираются за ее пределы. Изредка они держатся за руки на пути в спальню. После тяжелого дня одного из них или обоих, рука на плече. Бессознательное касание пальцев по спине, когда проходишь мимо. Конечно, по большей части инициатором была Сара, но не всегда. Только когда она вытирает его лицо после обеда, и он никак не реагирует, она осознает, правда осознает, сколько они касаются друг друга. Это ее пугает. Проведенное вдали от Леонарда время, время с командой, все больше становится нормальным. Она установила дружеские отношения с новыми членами команды. Большую часть дней она и Амайя проводят вместе хоть немного времени, она дразнит Нейта, его дружелюбный характер легко это позволяет. Она возражает Рипу, когда надо, слушает его, когда это на пользу команде, беседует с ним наедине, когда он заходит слишком далеко. И все же, под всем этим лежит двойное дно. Чем дольше все идет так гладко, тем больше она уверена, что приближается конец, и скоро. Что-то не так, и дело не только в том, что все так хорошо. Теперь она чувствует настоящее сочувствие Леонарду там, в Точке Исчезновения, когда он знал, что все катится к чертям и ничего не мог с этим поделать. Никакой новой информации. Никто в команде не заметил изменений во времени, и по инструкции Гидеон, Сара об этом с ними не говорила. Ожидание выматывает ее, и от того, что чем ближе Сара становится к команде, тем труднее становиться скрывать существование Леонарда, становится только хуже. Днем она прячет страх и вину, делает то, что должна, когда она снова чувствует себя личностью, но в те моменты, когда она ждет наступления темноты, чтобы вернуться к Леонарду, они возвращаются. И когда она с ним, все исчезает. Проблемы не перестают висеть над ее головой. Иногда так даже хуже, когда она позволяет себе думать о том, что на кону, она окунается в панику, которую еще никогда не чувствовала, потому что она не может справиться с потенциальной потерей, не может пережить, несмотря на все то, через что уже прошла. Но когда она смотрит на него и, Сара вспоминает, что он здесь, и она его не потеряла, и что она сделает все, что в ее силах, чтобы так и оставалось, и что он не сдастся без боя. Это один из самых тяжелых моментов в ее жизни. Лорел мертва, Леонард вернулся, но со столькими ограничениями, и Сара каждую минуту своей жизни скрывает нечто важное, информацию, жизненно-важную. И самый счастливый момент тоже. Она не спала так хорошо с тех пор, как ступила на «Гамбит», хоть иногда ей и удается поспать всего несколько часов. У нее много лет не было места, которое она могла назвать домом, и теперь у нее есть целых два: Вэйврайдер и Леонард. Так что она ждет. Она ждет перемен. В общем-то, она знает, что ждет конца, конца пряткам, конца такой жизни, к лучшему или худшему. *** — Несмотря на недавнюю калибровку, — объявляет однажды Рип. — Данные Гидеон вновь противоречат норме. Нам придётся учитывать, что, возможно, в этом времени в Централ-Сити есть аберрация. Сердце Сары падает. Что, если это Лен? Это не должен быть он, ведь Гидеон блокирует его, но, может быть, поэтому корабль и не знает, в чем проблема. Она оглядывается на Мика, который едва заметно качает головой; они не могут упомянуть Леонарда, так что об этом пока можно не беспокоиться. Рип вызывает карту города, увеличивая ее, пока она не показывает область радиусом примерно в четверть мили. Она выдыхает, видя, что она показывает место в нескольких милях от дома Леонарда, и видит, что Мик тоже расслабляется. — Я не знаю, что мы можем найти, — продолжает капитан, — только то, что сейчас возмущение настолько большое, что у нас не будет проблем с его нахождением. Отправимся вместе, там разделимся. У всех будут средства связи, так что если засечете то, что мы ищем, сообщите остальным. Они расходятся, чтобы переодеться, и Сара ловит Мика. — Это же не он, да? — шепчет она, убедившись, что их никто не услышит. Он мотает головой. — Не думаю. Босс не пошел бы в ту часть города. У него там раньше было логово, там он наверняка столкнется с кем-нибудь знакомым. Сара кивает. — Ладно. Я все равно собираюсь его навестить, так рано, как можем. Может быть, все те изменения, которые он нашел, как раз из-за этого. Мик ворчит. — Зависит от того, что сегодня будет, может, команда будет настороже. Я не смогу пойти с тобой. — Ничего, — говорит Сара, опуская голос, когда слышит шаги. — Нам лучше подготовиться. Команда добирается до центра временного возмущения и разделяется. Сара идет в сторону дома Леонарда; если она и Мик ошибаются, и это имеет отношение к Леонарду, она хочет узнать первой. Сара осматривается всего несколько минут, когда слышит нечто подозрительное, шаги, которым не место в этом мрачном, заброшенном районе. — Привет, Сара. — Гладкий голос знаком ей, и она, еще не повернувшись, знает, что перед ней предстанет Малькольм Мерлин. Она крепче сжимает оружие, получив подтверждение своим подозрениям. Он не один. С ним рядом еще один человек, и Сара узнает слишком светлые волосы и глаза Дэмиана Дарка. Третий стоит в тени двух зданий, оставляя впечатление осторожного движения, но перед ней человек, который убил ее, и человек, который убил ее сестру, и она просто оставляет себе мысленную заметку не забыть о дополнительном оппоненте. И все мысли предупредить команду о том, что происходит, вылетают из ее головы, когда она сосредоточивается на тех двоих перед ней. — Мерлин. Дарк. Что вы здесь делаете? И как ты… — она смотрит на Дэмиана. — Не мертв? — Оливер прислал на корабль сообщение, когда убийца Лорел получил то, что заслуживал. Это немного помогло, но и отняло у Сары надежду на собственную месть. — Мы здесь, чтобы исправить время, — гладко говорит Дарк, таким тоном, что становится ясно, что он абсолютно уверен, что поступает правильно. — Надеюсь, ты не против, — добавляет Мерлин, ухмыляясь ей, но его глаза горят ненавистью. — Трудно исправить время без временного корабля, — говорит Сара, украдкой перенося вес. Ее обучение в Лиге не будет так полезно, как обычно, с этими двоими. Когда Дарк отвечает, его голос звучит ровно. — Как удобно, что у нас есть обходной путь. У них есть доступ к путешествиям во времени? Это может объяснить, каким образом жив Дарк. Но это не важно, потому что… — Ты не можешь путешествовать во времени, если ты мертв, — рычит она, но прежде чем она нападает, Мерлин поднимает руку, с мрачной радостью в глазах. — Ты не поздоровалась с нашим другом, — говорит он легко. Сара переводит взгляд на тени за ними, и он продолжает. — Это не очень вежливо, не так ли, Холод? Что? — Нет, невежливо. — Знакомый тянущий слова голос словно бьет ее наотмашь; она не может не потеплеть от этого голоса, и все же, в нем есть нечто очень странное. Нечто еще более страшное, чем полное отсутствие в нем тепла. Он выходит из тени, и нет никаких сомнений, это Леонард Снарт. На нем парка, которую она уже очень давно не видела, капюшон поднят, свет зловеще отражается от его очков. — Лен? — Ее разум мечется, пока он уверенно идет к ней с холодной пушкой в руке, и она едва замечает, как остальные двое тают в тенях. Как Леонард оказался здесь? Почему он здесь? Почему он с ними? Но все иллюзии, что это может быть Леонард, которого она знает, разбиваются, когда он шипит. — Привет, Канарейка. Наконец-то мы встретились.