Думаю, что все еще люблю тебя (ты не против)

После страстного прощания Леонарда и знания, что он владел информацией, которой не хотел делиться, Сара была не удивлена, когда по возвращению на Вэйврайдер команду созвали на собрание. — Что происходит? — спрашивает она у Джекса. — Мы нашли их. Теперь идем мы все; они больше от нас не скроются. — На секунду он выглядит виноватым, но затем его лицо становится решительным. — Гидеон говорит, что если мы не остановим их сегодня, много людей погибнет, так что это наш последний шанс. Он идет обратно на мостик, а Сара забегает к себе, чтобы переодеться, прежде чем отправляется туда же. Остальные уже ждут ее. — Сара, — отмечает Рип ее присутствие, прежде чем посмотреть каждому члену команды в глаза. — Мы были в ситуациях и похуже. Никто из тех, кто сегодня выступает против нас, не обладает особыми силами. Перед нами обучение Лиги и холодная пушка. — Его взгляд останавливается на Мике, прежде чем метнуться к Саре, и он продолжает. — Пользуйтесь своими сильными сторонами. Свои трюками. Не дайте тому, что они для вас значат, не дать вам сделать то, что должно быть сделано. Кулак Сары сжимается, хотя она знает, что он прав. Она не может забыть, что это благодаря его усилиям ее убили. Она не может позабыть, что это Дарк виноват в смерти ее сестры. Она не может забыть человека, которым мог стать Капитан Холод. Она не может забыть и все же она знает, что если увидит Холода вновь, он будет слишком похож на Леонарда, чтобы она смогла сделать необходимое. Она вспоминает совет Амайи. Амайя тоже права. Она не может сегодня столкнуться с Холодом. Она не может защищать его ценой безопасности команды. Он не ее Леонард, и она нужна команде. — Мы все пойдем, — продолжает Рип, — но мы будем контролировать выходы… Он продолжает говорить о стратегии, и Сара старается запомнить его слова. Как ни странно, его план хорош, и можно надеяться, что на этот раз им удастся поставить точку. И может быть, может быть, когда Холода поймают, Леонарду больше не нужно будет скрываться. Она раздумывает над тем, не сказать ли команде, но ее останавливает то же, что останавливало прежде — им нельзя знать, и она опасается последствий, если они узнают слишком рано. Когда они разберутся с Холодом, будет достаточно безопасно. Сара одной из первых оказывается в районе, где засекли Легион, и, изучая окружение, она наполняется уверенностью. Мерлин и Дарк здесь. Она не видит следов присутствия спидстера Барри и ни намека на Капитана Холода. Она справится с Мерлином и Дарком, если должна, сможет даже убить их, едва ли с сожалением, а может и вовсе без него, если нужно. На этот раз она не целится в Штейна, когда Леонард помог остановить ее руку. Сейчас убийство не станет ее первым средством, но если это случится, она не может найти лучше людей подходящих для этого. Бой быстро смешивается с хаосом, но тут вмешивается ее команда, и этого достаточно, чтобы замедлить их оппонентов. Этого достаточно, чтобы у нее была возможность бросить взгляд на движение дальше по аллее и увидеть, как Леонард — и это определенно Леонард, судя по его одежде, по тому, как он двигается, как смотрит на нее — ныряет внутрь заброшенного склада. Когда следующий удар пролетает слишком близко, Саре приходится вернуть свое внимание к бою и верить, что Леонард знает, что делает. *** Леонард не уверен, откуда знает, куда идти, но он знает, и когда он доходит до заброшенного склада, которым когда-то пользовался после краж, и ему приходится скрываться от взглядов; команда же сражается с Мерлином и Дарком. Он позволяет себе один взгляд на Сару из теней, прежде чем проскальзывает внутрь. Ее, изо всех сил сражающуюся с Дарком, он забирает с собой внутрь. Внутри тускло. Большая часть ламп разбита, большая часть освещения идет из дыры в крыше. Леонард замирает прямо у двери, и его двойник выходит в круг света. Более юная версия его одета в полный костюм Капитана Холода, с очками, пушкой и прикленной к лицу ухмылкой. Леонард не уверен, о чем он думал, придя сюда невооруженным, но он здесь, и его собственная пушка нацелена на него, и его единственный шанс выжить — это придумать, как исправить само время. Свет отражается от очков Холода, пока он разглядывает его. — Я знал, что ты рано или поздно покажешься. — Леонард молчит, позволив ему выговориться. — Остальные идиоты, даже не заметили, что Мик и Канарейка вели себя странно. Леонард сжимает кулаки от упоминания Сары и Мика, и Холод усмехается. — Я не могу винить тебя, что ты связался с ней, — тянет он, делая шаг к Леонарду. — Я не верил, что могу превратиться в героя, как сказал Мерлин, пока не увидел, как она смотрит на меня. Леонард ждет, едва ли не вибрируя от гнева. Очевидно, чтобы для разрешения конфликта между временными линиями быть близко недостаточно. Контакт, сказал Циско. Ему нужна возможность и нужно помнить, почему он это делает. Когда Холод делает еще один шаг вперед, Леонард осознает, что вибрация — это не просто побочный эффект злости. Склад на самом деле вибрирует, или, по крайней мере, он сам. Звуки это не подтверждают, ничего не дрожит или падает, но он уверен, что не воображает движение. Ему кажется, что земля под его ногами уже колеблется, воздух вокруг него движется. Холод продолжает, видимо, ничего не замечая. — Когда я понял, что ты должен быть где-то здесь, это сделало все намного лучше. Боль была слишком свежей для нее и Мика. — Он заряжает пушку. — Ты стал слабым, Леонард. Позволь мне помочь тебе с этим, раз и навсегда. Леонард движется вперед, и вибрация становится сильнее. Теперь Холод замечает, оглядываясь вокруг и не опуская пушку. — Я не стал слабым, — говорит Леонард, возвращая внимание оппонента к себе. — Я изменился. Я приспособился. Я сделал то, что должен был, и ты бы поступил так же. Холод сильнее стискивает пушку. — И все же, очевидно, что это была ошибка. Что хорошего это тебе принесло? Скрываешься, притворяясь мертвым. Почему бы не сделать это правдой. — Снаружи раздается женский вскрик, и он ухмыляется. — Похоже, дела у твоих друзей, заставивших тебя умереть за них, не так уж хороши. Как жаль, что ты не увидишь, что будет дальше. Леонард шагает ближе, запинаясь, когда вибрации становятся еще сильнее. — Лиза, — говорит он, отчаянно пытаясь не получить заряд льда в грудь, пока не исправил временную линию. Холод убирает палец с спускового крючка. — Что? — рычит он. — Лиза должна жить, все еще жива во временной линии, где я умираю героем. — Несмотря ни на что, Леонард не может произнести это слово без сарказма. — Ты и я не можем существовать одновременно. — Еще один шаг, и вибрация доказывает его слова. Мир вокруг начинает расплываться, и сосредоточиться становится трудно. — Но Лиза, она все еще должна быть здесь. Ты уже пытался спасти ее. — Ему не нужно спрашивать, он знает, что любая версия его пошла бы на все, чтобы спасти сестру. Палец Холода возвращается на крючок. — Что ты вообще о том знаешь? Ты никогда ее не терял. — Мы можем ее спасти, — говорит Леонард, внимательно наблюдая за его лицом. Он достаточно близко, что если холодная пушка выстрелит, ему нужно будет только прыгнуть, чтобы успеть коснуться второго себя, прежде чем получить удар. — Как? — В его голосе отчаяние. Леонард взвешивает варианты только на секунду, прежде чем доверяется инстинктам. Он знает этого человека — он был этим человеком. — Мы коснемся друг друга, и твоя временная линия исчезнет. — Он вкладывает в слова столько силы, сколько может, хотя знает, что может оказаться неправ. Он должен быть прав. — Твоя временная линия исчезает, — продолжает Леонард, — и ее место занимает моя. Мы умираем героем, но Лиза живет. Еще один шаг, и они на расстоянии вытянутой руки. Он видит войну эмоций на лице Холода. Он не станет доверять слову врага, но его враг — это он сам, и они оба знают, что он не стал бы лгать об этом, не стал бы лгать о жизни Лизы. Еще шаг, и сердце Леонарда колотится — на кону все, они оба могут потерять все. Он протягивает руку, и ее словно разрывает на части. — Давай еще раз, — говорит Холод. — Я беру тебя за руку, и Лиза снова жива? Леонард кивает, и зубы Холода сжимаются, прежде чем расслабиться и сжаться вновь. — Я исчезну, — говорит он, и Леонард снова кивает. — Именно, — говорит он, — ты и твоя временная линия исчезнут. Вернется моя, и вернется она. — Тогда какого черта ты ждешь? — Холод отключает пушку и роняет ее на пол. Он протягивает руку, и мир вокруг начинает кружиться. Его согласие приносит Леонарду облегчение, но не удивление; еще до встречи с командой он бы сделал что угодно, чтобы спасти сестру. Ему нужно мгновение, чтобы вытащить все остальные мысли, которые он игнорировал. Выживание Лизы уже было у него на уме. Он добавляет Мика, думает о том, как он и его партнер полагаются друг друга, несмотря на проскальзывающую время от времени вражду. Он думает о команде, о том, как он умер, чтобы не пришлось умирать им, о том, что он бы сделал это снова, может быть, он уже делает это снова. Он держится за воспоминания о Саре, о том, как она смотрит на него, каково чувствовать ее в своих объятиях, как она выглядит, когда сражается, танцует, смеется, играет в карты, спорит. Он думает об их последнем поцелуе, этим утром, он почти чувствует ее губы на своих, когда он наконец сокращает дюймы между своей рукой и рукой Холода, и когда они касаются, мир перестает кружиться, перестает вибрировать, и боль простреливает каждый атом его тела. Он кричит, когда ничто затягивает его в себя, и наступает тьма. *** Для Сары и для команды драка идет совсем не хорошо. Она не знает, как Дэмиен и Малькольм все еще на ногах, все еще нападают, нанося крепкие удары один за другим. Когда Амайя принимает такой на себя, Сара вкладывает все силы в ответный. Дарк падает без сознания, как ей кажется, но у нее нет времени проверить. Она поворачивается к Мерлину, готовая продолжить, когда земля начинает трястись. Она опирается на ноги, чтобы не упасть, ее взгляд тут же мечется к складу, где она в последний раз видела Леонарда. Здание деформируется, как будто складывается внутрь. Она оглядывается на свою команду, чтобы убедиться, что они справились с Мерлином, и бежит к складу. Деформация перематывается обратно, словно на пленке, и ее отбрасывает беззвучным взрывом. Она ошеломлена, но не ранена, и она заставляет себя подняться на ноги, уставившись на каким-то чудом устоявшее здание. Она оглядывается, и ее друзья идут к ней, Дарка и Мерлина не видно. Сара снова поворачивается к складу, замирая. Когда дверь открывается, и на пороге показывается Леонард Снарт. — Сара, не глупи, — начинает Рип, когда она бежит к нему. Она его игнорирует. Глаза Леонарда не отрываются от ее, и это он. Она знает, знает, хотя он просто стоит там, и чувствует, как ноги несут ее к нему, и затем наконец, наконец-то он тоже идет, и она всхлипывает, изо всех сил обнимая его, и он отвечает таким же крепким объятием. — Все кончено, — говорит он, и его голос немного дрожит, хотя ей кажется, что он пытается говорить успокаивающе, но ей все равно. — Второй Снарт исчез. — Остальные тоже испарились, — говорит Мик. — Мерлин и Дарк, они просто растворились. — Поразительно, — говорит Штейн. — Я помню, что они были здесь, но одновременно помню, что на аллее никого не было, когда мы прибыли. Леонард отпускает Сару, и она неохотно роняет руки, вместе с ним поворачиваясь лицом к команде, каждый смотрит на них с разным уровнем непонимания. Никто не ранен серьезно, по крайней мере, на первый взгляд, несмотря на то, что царапины и синяки не исчезли вместе с их противниками, и Амайя довольно скверно хромает. Нейт выглядит немного потерянным. Рэй — преданным. Рип злится, Мик в облегчении, Штейн заинтригован. Джекс как будто мечется между непониманием, злостью и восторгом. Амайя — ни капли не удивлена, но как будто ждет еще чего-то. — Давайте вернемся на Вэйврайдер, — говорит Леонард, не растягивая слова в привычной манере. — Я могу все объяснить, но Гидеон поможет заполнить пробелы. После вялого спора невредимый Леонард и вступившиеся за него Сара и Мик, команда принимает на веру, что стоящий перед ними Леонард им не навредит, и они идут обратно на корабль, Леонард берет Сару за руку, не отпуская весь путь до корабля. На мостике Рип тут же требует объяснений, и Леонард начинает. — Насколько вы помните, несколько месяцев назад я умер…