***
Зейн немедленно проваливается обратно в сон в то же мгновение, когда поворачивается лицом к окну. Поэтому Гарри приступает к работе. Он подбирает одежду Зейна с прошлой ночи и скидывает её в корзину с грязным бельём в ванной комнате. Он ополаскивает пару тарелок в раковине, выбрасывает бутылки от пива в мусорный бак, собирает совком стекло оставленное во дворе и заканчивает всё тем, что ставит стакан чистой воды и пару таблеток аспирина на тумбочку возле кровати Зейна. После того как он принимает душ в своей квартире и переодевается в чистую одежду, он идёт в магазин и затаривается разной едой для завтрака, не зная, что предпочитает Зейн, он также покупает какие-то конфеты и другую вредную еду, на всякий случай, если вдруг она понадобится. В порыве гениальности, он также переходит в отдел с косметическими средствами и находит какое-то средство для снятия макияжа и также ватные шарики. Он не удивляется, когда двадцатью минутами позже возвращается в квартиру Зейна и видит его спящую фигуру под горой одеял. Таблетки исчезли и стакан воды наполовину пуст, так что очевидно у Зейна было время принять их. Гарри улыбается своей сообразительности. Это происходит в тот момент, когда он на кухне, раскладывает покупки, он начинает ощущать присутствие Зейна. Когда Гарри оборачивается, то видит, что Зейн смотрит на него, потирая глаза словно ребёнок. — Привет. — Привет, — Зейн вздыхает, когда прислоняется к кухонной тумбе, всё ещё в одном нижнем белье. Гарри повторяет себе снова и снова, словно какую-то молитву, фокусироваться на его лице. — Я думал, ты ушёл. — Нет, я же говорил, я позабочусь о тебе. — Тебе действительно не стоит. Полностью игнорируя его, Гарри переводит разговор. — Я достал еды и я думаю, тебе бы следовало чего-нибудь поесть, даже если тебе плохо. Это поможет тебе почувствовать себя лучше. И вот, — говорит он, хватая флакон жидкости для снятия макияжа и ватные шарики. — Сотри это дерьмо со своего лица. Ты выглядишь как какой-то умирающий жигало. Зейн усмехается, забирая предложенное себе в руки. Но он не двигается, не открывает флакон, просто закрывает глаза и продолжает опираться на тумбу, глубоко дыша. Гарри тоже знает это чувство, чувство полного истощения даже при мысли о том, чтобы делать простейшие вещи, когда твой разум хочет ненадолго отключиться. — Давай, я сделаю это. — Спасибо, — тихо говорит он, осторожно передавая всё обратно. После этого они находят себя в той же самой позиции, что и вечером ранее, на диване, сидя лицом друг к другу. Но в этот раз, Зейн не блещет энергией, взволнованно держа руки на бёдрах Гарри и с блеском в глазах. В этот раз, он немного сутулится, глаза закрыты, руки безжизненно лежат на его коленях, когда Гарри подготавливает ватный шарик. Гарри находит это приятным, по крайней мере, с его стороны, когда убирает каждую частичку того, что так тщательно наносил на это прекрасное лицо прошлым вечером. Он мягко протирает по скулам Зейна и глазам, убирая всю черноту, убирая мазки, которые делал своим мизинцем только двенадцать часов назад. Зейн выглядит так, будто он готов уснуть, просто тихо сидит, позволяя Гарри делать то, что должно быть сделано. — Ну вот, ничего нет. Зейн открывает глаза и смотрит прямо в глаза Гарри. — Спасибо. — Нет проблем, сочтёмся. — Я могу пойти ещё немного поспать? Прежде чем ты заставишь меня поесть? — он звучит как ребёнок, спрашивая разрешения, молясь об одобрении. У Гарри снова это чувство, чувство, что он бы совершил убийство, если бы Зейн только попросил его, попросил достаточно мило. Поэтому он кивает, жестом показывая Зейну на кровать. И когда тот идёт прочь от дивана, он слышит, как Зейн бормочет. — Ты лучший. Гарри кажется, что он потерял голос, и он не говорит больше ничего, когда Зейн укладывается под одеяло, лицом к окну. Поэтому когда Гарри идёт на кухню, чтобы взять стакан воды для себя, он не удивлён когда видит, что его руки трясутся.***
Теперь он не уверен, что ему с собой делать. Он уже сделал всё, что было необходимо, чтобы привести кухню в порядок, сделал всю остальную работу, которую надо было сделать. И теперь Зейн снова спит, Гарри не знает, стоит ли ему идти обратно наверх или нет. Он на кухне всё ещё в раздумьях, когда замечает книгу на столе, рядом со стопкой писем и почты, которая привлекает его взгляд. Это то, что он хотел прочитать уже несколько недель, та книга, про которую ему говорила его мама и после отправила ему, но он продолжал её откладывать. Поэтому, долго не раздумывая, Гарри делает себе кофейник полный кофе и садится за стол, чтобы почитать. Уже второй раз за утро он думает о том, как это всё замечательно. Вот он, сидит на крохотной кухне с открытым окном над раковиной, птицы поют, в его руке кружка с кофе, а в другой хорошая книга. Это мило. Он может делать это. Он не должен так думать, не должен думать о том, как проходило его утро до того, как Зейн проснулся, хотя, если он будет честен с собой, он определённо может делать это каждое чёртово утро в своей жизни и чувствовать себя комфортно. Но Зейн натурал. Зейн не встречается с ним, чтобы думать об этом. Поэтому он выбрасывает из головы эту мысль и читает.***
Гарри уже прочитал изрядную часть книги, когда немного погодя Зейн проходит на кухню, снова потирая свои глаза, в этот раз на нём надеты домашние штаны и свободная белая футболка. — Ты всё ещё здесь. — Я просто читал твою книгу. Я могу уйти. — Не надо. — Ладно. — И это не моя книга. — Хорошо. Гарри сначала делает им тосты, потом блинчики и яичницу. Он купил бекон, но Зейн сообщает ему, что он не ест свинину, поэтому Гарри говорит, что заберёт его к себе позже, на его щеках выступает румянец. Они пьют кофе, и затем апельсиновый сок. Зейн очень голоден и сметает это всё полностью. — Видишь, я знал, что тебе надо поесть. — Теперь я могу есть, Гарри. Но когда ты говорил о еде в ту же секунду, когда я проснулся с похмельем и злым? К чёрту это, чувак. — Справедливо. Я не буду будить тебя так рано в следующий раз, — говорит он, когда забирает их тарелки и отправляется их мыть к раковине. Когда он на самом деле задумывается о том, что он только что выпалил, он хочет пырнуть себя вилкой. Возможно, Зейн не заметил, потому что он ничего на это не говорит. Гарри продолжает убираться на кухне, пока Зейн принимает душ. Его руки не перестают трястись.***
Это оборачивается так, что Гарри Стайлс и Зейн Малик не имеют абсолютно ничего общего. Они обнаруживают это вечером, когда сидят вместе на диване Зейна лицом к телевизору, просматривая по Netflix эпизод за эпизодом сериала «Офис», поедая мармеладных мишек и Принглс, которые Гарри купил ранее. Гарри видит важность социальных сетей, Зейн считает, что это отрава его существования. Зейн никогда не опаздывает, Гарри едва успевает приходить. Гарри ужасен в обращении с деньгами, Зейн до чёртиков бережливый. Зейн – активный, Гарри – ленивый. Зейн слишком много ходит по вечеринкам, Гарри слишком много спит. Зейн вырос в доме полном сестёр, у Гарри она всего одна. Они не полностью согласны с политическими взглядами друг друга, Гарри задаётся вопросом, как, чёрт возьми, Зейн может иметь столько веры в мир, и Зейн недоумевает, когда Гарри рассказывает, сколько он ждёт от окружающих. Они едва ли смотрят телевизор, час за часом каждая тема для обсуждения оборачивается в спор. Но хуже всего, во что сложнее всего поверить, Гарри любит персонажей Рейчел и Джо из «Друзей», в то время как Зейн (и, как он утверждает, остальная часть англоговорящего мира) абсолютно ненавидит их. — Я продолжаю говорить, что Джо никогда не получал достойного уважения. Я думаю, он бы мог быть хорош для Рейчел. И всё это напоминает мне, что мне нужны все серии «Друзей» на DVD. Почему мы вообще об этом говорим? — Неважно, приятель, ты чертовски сумасшедший. Россу и Рейчел было предназначено быть вместе. Сценаристы просто хотели, чтобы Дженнифер Энистон встречалась с каждым существующим на планете актёром, потому что она у всех любимица. Сюжетная линия была смехотворной. — Это ты смехотворный. — Ты прям как ребёнок. — Ты почти надрал мне задницу этим утром, потому что я пытался принести тебе воды! Ты буквально закатил истерику, как ребёнок! Они смеются вместе, хватая друг друга за бока, когда солнце начинает садиться позади апельсинового дерева как раз за окном. Гарри вытирает футболкой свои глаза. Зейн всё ещё усмехается, когда убирает свои волосы с глаз, когда его пальцы касаются бинтов у него на лбу. Он шипит. — Ты в порядке? Я могу убрать бинты и снова почистить рану, если ты хочешь. Немного её проветрить. Зейн смотрит вниз на свои руки, подцепляя небольшой кусочек лака на ногтях и отдирая его. — Я полагаю, я даже не спросил тебя, что произошло, или почему у меня порезы на руках и на коленях тоже. Ты видел то, что произошло? Или я такой и появился? Гарри сомневается. В общем-то, никто не любит слушать о том, насколько по идиотски они себя вели прошлой ночью, или получить истинный сценарий действие за действием о своих пьяных похождениях, но вопрос кажется важным для Зейна. — Ну, я спал, когда услышал шум внизу. Я слышал, как разбилась бутылка, и я видел, как ты ударился головой о дерево. Потом, прежде чем я смог тебя остановить, ты попытался доползти до своей двери по разбитому стеклу, — в этот момент щеки Зейна краснеют, он выглядит практически пораженным мыслью о том, каким он был жалким, когда полз по земле. Гарри спешит продолжить, говоря: — Прости за это, я должен был подобрать тебя прежде, чем это произойдёт. — Почему ты должен извиняться? — раздражённо спрашивает Зейн. — Я просто, мне кажется, будто я должен был помочь тебе быстрее. — Это глупо. Ты не можешь остановить пьяного человека от совершения бестолкового дерьма. — Всё равно, я был здесь. — Да, да, ты был, — говорит он, когда смотрит Гарри в глаза. Гарри чувствует это, перемены в воздухе. Ощущения такие, словно он в вакууме, будто весь кислород внезапно откачали из комнаты и заменили гелием. Он чувствует лёгкое головокружение и дурман, когда Зейн смотрит ему в глаза. Осторожно, но целенаправленно, Зейн тянется сквозь расстояние на диване между ними и берёт руку Гарри. Он переплетает их пальцы и легонько водит своим большим пальцем по обратной стороне руки Гарри. Гарри просто заворожен действием, он наблюдает за пальцем Зейна почти целую минуту, прежде чем посмотреть наверх. Зейн мягко улыбается ему и говорит худшую вещь, которую, чёрт побери, Гарри когда-либо слышал. — Ты очень хороший друг, Гарри. Комната перенаполняется кислородом. Гарри возвращается обратно из головокружительного состояния. Он проваливается. У Гарри такое чувство, что его лицо должно разломиться прямо по центру. Но вместо этого он чувствует, как его губы тянутся в вежливой улыбке, и он не уверен, что это действует его разум, потому что он абсолютно уверен, что его разум твердит ему сломаться надвое. Он хочет, чтобы он мог обратить это, убрать с лица это глупое выражение, которое на нём появилось, и заменить его настоящей эмоцией пронзившей его. Он должен заткнуться и позволить моменту остаться таким, отпустить его, быть милым и сказать, что Зейн тоже хороший друг. Но Гарри идиот и движется в другом направлении, потому что это то, что он делает. — Зейн, ты гей или натурал? Он только что сказал это. Он не знает, почему он это сказал, но, так или иначе, ему нужно услышать ответ. — Эм. Ну. Я имею ввиду, мне нравятся все люди, я думаю. Девушки. Парни, — затем он отпускает руку Гарри и откидывается на спинку дивана. — О, ладно. Я просто спрашивал, и всё. Я не хотел выглядеть странным. — Ты странный, Гарри. Я уже говорил тебе это, — Зейн улыбается ему, давая понять, что в этом вопросе нет ничего такого. Гарри пытается улыбнуться в ответ, но у него до конца не получается. Его разум всё ещё посылает странные сигналы на его лицо. И когда они усаживаются обратно на диван, чтобы в этот раз на самом деле смотреть «Офис», вместо того чтобы без умолку болтать, разум Гарри в миллионах миль отсюда. Потому что теперь он знает, что Зейн не только трахает девушек, он трахает людей, людей, которых он находит интересными, людей, которые его привлекают. Он трахает парней. Может быть, он был влюблён в парня, или представлял парня своей семье. Может быть, он был с парнем прошлой ночью. Может быть, Гарри был вторым человеком с членом, который снимал с Зейна джинсы в этот Хэллоуин. Может быть, он свободно трахается с Дэнни. Может быть, ему понравился Найл, когда он только увидел его. Может быть, может быть, может быть. Он чувствует себя дерьмово. Гарри думал, что услышав определённый ответ, он будет чувствовать себя лучше. Но он только чувствует себя ещё хуже. Потому что Зейна привлекают мужчины, и Гарри мужчина, и ещё Зейн сказал, что он хороший друг и отпустил его руку так, словно она обжигала его. Если бы Гарри мог провалиться в диван и исчезнуть, он бы абсолютно точно, чёрт побери, сделал это.