У дружбы помех не бывает.

C тех пор, как я вернулась в Москву, отношения с семьей стали едва ли не идеальными. Мы виделись каждые выходные и иногда выбирались вместе на природу. Мама души не чаяла в Никите, а тот всеми силами старался угодить ей и младшей сестренке, задаривая первую цветами, а вторую – конфетами и игрушками. Один только папа изредка с сомнением поглядывал на мою вымученную улыбку, взяв себе в привычку обнимать меня без видимых на то причин. Он, кажется, единственный понимал, как тяжело мне привыкать к этой жизни: спокойной, размеренной, без внеплановых поездок в пригороды Лондона и ночных прогулок по набережным Темзы. Я даже злилась на отца иногда за этот сопереживающий взгляд, без него мне было бы куда проще свыкнуться со всем этим дерьмом, оказавшимся внезапно моей обычной повседневностью. Боже, ну и мысли…я же сама захотела уйти и даже сейчас не жалею. Меня устраивает моя жизнь! Да, устраивает! Устраивает... Тяжело вздохнув, я полезла за ключами в сумку, мысленно понадеявшись, что не оставила их, как обычно, в прихожей, иначе долго ещё придется торчать тут, подпирая дверь в томительном ожидании Настиного возвращения из школы. -Ну давай же…-пробурчала себе под нос я и победно вскрикнула, вскинув к потолку руку, сжимающую ключную связку. Недолго мне пришлось мучиться с поисками, обычно я могу минут пятнадцать торчать перед дверью перерывая свою ручную Нарнию. Мимолетно порадовавшись своему везению, я ловким движением отперла дверь квартиры, тут же оказавшись в объятьях здоровенного пса, подаренного Насте мамой и папой после очередного моего отъезда. Надо же, меня заменили собакой. Не слишком обидно, но сам факт угнетает. Потрепав розовобрюхого лабрадора за ухом, я отвлеклась на непонятный шум из комнаты. Оттуда раздавались голоса и какая-то фоновая музыка, словно мальчишка бормотал что-то себе под нос, как-то зловеще хихикая время от времени. Неужто моя Настенька завела себе ухажера? Да ещё и умудряется тайно домой его водить в отсутствие мамы и папы. Как же это похоже…на меня, но и мои попытки быть незамеченной в своей подростковой любви напрочь выдавались этим белобрысым Павликом Морозовым в юбке, тогда ещё не понимающим, что стучать – совсем плохо, поэтому и я сейчас с большим удовольствием обломаю маленькой сестренке её тайное рандеву. Не зла ради, а забавы для, как говорится. Прокравшись на носочках до комнаты сестры, я ненадолго задержалась у двери, сделав глубокий вдох и приняв наисерьёзнейший вид. Пускай её юный жених знает, что со строгой старшей сестрой шутки плохи. Дотронувшись рукой до дверной ручки, я неуверенно нажала на неё, уже прикидывая в голове, как спешно будет собираться этот доморощенный Ромео, увидев разъяренную блондинку, появившуюся словно бы ниоткуда. Да, в эту секунду я всё та же пакостливая Сашка, какой нравилась себе ещё до всей этой чепухи с влюбленностью. Сейчас я та Сашка, которая способна творить мелкие пакости ради хохмы. Чудесно! Отворив наконец деревянную преграду, я замерла, тут же позабыв приготовленную заранее речь. Насти в комнате не было, а голос, показавшийся мне мальчишеским, болезненным гулом отдавался где-то в животе. В полумраке комнаты на меня гигантскими глазищами смотрел…Да, это уже даже не удивительно. Это был Скотт, глядящий на меня с безумной ухмылкой с плоского экрана телевизора. Вернее, даже не Скотт – Мориарти. Он что, так и будет преследовать меня, да? Так и не пошевелившись с самого момента попадания моего в комнату, я продолжала пялиться в экран, улавливая такую огромную разницу между Эндрю и его героем. Не понимаю, за что этого гада так все любят? За глубокие глаза? В жизни они совсем обычные, и я готова сказать это каждой влюбленной дурочке на Земле, если это хоть как-то усмирит их пыл и поубавит бушующий романтизм. Испуганный вздох за спиной оповестил меня о возвращении виновницы неловкого положения в комнату. Я прекрасно знала, что Настя сейчас наблюдает за мной, но ни единого знака не подала, продолжая всё так же разглядывать злодея. -Почему ты не в школе? – сухо поинтересовалась я, скрестив руки на груди, - Лучше бы делом занялась, а не глупости всякие смотрела. -У меня больничный, - виновато пропищала девочка, тут же щелкнув пультом, - вот я и решила скоротать время за интересным сериалом, прости. Я вздохнула – мне не за что её извинять. Она же не виновата, что я связалась не с тем. И пусть моя младшая с упоением растрепала всем подружкам о том, что я – бывшая такой большой персоны, даже подкрепив свой рассказ той самой газетой, раскрывшей наши с Энди отношения, я на неё не злюсь. Тут, в конце концов, я сама налажала. -Зачем выключила? – надеюсь, это не звучало угрожающе. -Тебе, наверное, неприятно, - тяжело вздохнула Настя. -Мне наплевать, - не выдерживая ни секундной паузы, ответила я, - ты можешь смотреть всё, что тебе заблагорассудится. Хочешь, его постерами комнату обклей, мне будет всё так же наплевать. Осторожно опустившись в кресло, я потерла вспотевший от нервов лоб. Мне нужно меньше психовать, иначе я так и до тридцатника не доживу, но как тут быть спокойной, когда всё вокруг настроено против тебя? Да ещё и тяжесть, возникшая в области желудка, выбила из меня последние капли внутреннего равновесия. Наверное, мне стоит сейчас поехать домой, к Никите, и постараться абстрагироваться от всего хотя бы на пару часов, но сначала надо закончить начатое. -В общем, - выдохнув, я снова заговорила спокойно, - мы с Никитой на выходных хотели в Питер смотаться, и раз уж ты на больничном, то можешь поехать с нами, если хочешь. Ответа ждать не стану: слишком кружится голова от всей этой истории, да и в принципе поставленный на паузу Мориарти-Скотт особого вдохновения не придавал. Захочет поехать – позвонит или напишет, а мне в этом месте делать совершено нечего. Мне нужно на воздух.