У дружбы помех не бывает.

Оглушающий женский крик, полный такой боли и отчаяния, заставил меня вздрогнуть и оглядеться. Кругом беготня и шум, все чего-то ищут, чего-то ждут, а я стою посреди длиннющего коридора, потерянный и напуганный. Что я вообще здесь делаю? Почему я так хочу облегчить страдания той самой неизвестной мне девушки, плачущей и зовущей меня к себе? Как мне помочь ей? Не понимаю, боже, я не понимаю! Сдавленный крик усилился, с надрывом отражаясь от стен. Оглушая, пугая меня. Никто из присутствующих здесь его не слышит, один только я, зажав уши ладонями, пытаюсь понять, что к чему. Пытаюсь придумать хоть что-нибудь, однако все попытки собрать мысли воедино ни к чему не приводят. В ушах звон, сердце зашлось сумасшедшим ритмом и на лбу проступила испарина. Я хочу уйти отсюда, но не знаю, где выход. И бросить эту бедняжку, срывающую где-то вдалеке совсем юный голосок, я просто не могу… После недолго изучения длинных коридоров, начинаю понимать, что нахожусь в больнице, а отчаянные вопли оказываются вдруг такими знакомыми, с той приятной хрипотцой, которую я уже слышал, с полной эмоциональной отдачей и привычным протяжным произношением моего имени. Я начинаю потихоньку осознавать, кто там кричит, начинаю ускорять шаг по направлению звука, и вдруг… -Эндрю? – совершенно дикий девичий рёв ушел на фон, давая тихому женскому голоску проникнуть в моё сознание, - Милый, ну же, давай. Одно легкое прикосновение теплых пальцев к щеке, и в эту же секунду меня, закрутив вихрем в собственных неспокойных мыслях, выбрасывает в реальность, оглушая непривычной после такого обилия звуков тишиной. Открываю глаза, дергаясь от внезапного пробуждения, и понимаю, что вокруг меня душный салон автомобиля, рядом – Марго, а сам я мчу в родной театр на последнюю репетицию перед завтрашней премьерой. Этот ужас был всего лишь дурным сном, оставившим после себя неприятный осадок, вкупе с плохим предчувствием. Что-то случится скоро. Просто не может не случиться. Предчувствия меня ещё никогда не обманывали, и это, я уверен, исключением не станет. -Энди, ты в порядке? – снова несмело заговорила смуглая спутница, обеспокоенно разглядывая моё лицо. Её встревоженный вид заставил меня устало улыбнуться и сжать хрупкую теплую ладонь, виновато нахмурив брови. -Не стоило тащить тебя с собой, - вздохнул я, всё так же лукаво улыбаясь спутнице,- у меня-то нервы уже не выдерживают, а там таких ещё человек пятнадцать. Представляешь, сколько ругани и криков ждет тебя? Да и задержимся мы там явно не на один час, может, всё-таки передумаешь и поедешь домой? И это было не пустое предложение: я точно знал, о чем говорил. В конце концов, нам приходится проходить через это каждый новый спектакль, и я уже давно привык к тому, что в один прекрасный вечер, перед самой премьерой, толпа мужиков будет ссориться, как последние истерички, в то время как женская часть нашего коллектива просто отойдет в сторонку, боясь попасться под горячую руку. Милой Марго там не место. Вдруг её нежный внутренний мир рухнет под напором театральных страстей? -Ну, что ты, - вопреки моим предостережениям усмехнулась брюнетка, едва склонив кучерявую голову, - разве я брошу тебя одного в такой обстановке? Девушка с такой нежностью посмотрела на меня, что все сомнения отпали сразу: она останется со мной сегодняшним вечером, и этот факт, несомненно, меня радовал, однако серьёзное беспокойство, одолевшее мной после недолгой дремоты, не отступало. Было ли это наваждение просто сном? В конце концов, всякому из нас снятся кошмары, но этот всё никак не отпускал меня, и я совсем скоро пойму, что это далеко не обычный полет моего разума, это нечто более серьёзное. Буду ли я рад этому? Поживем- увидим. А пока у меня ещё есть несколько часов, чтобы не думать о грядущем, чтобы забыть о постороннем, и отдаться любимому делу.