У дружбы помех не бывает.

Нервы были давно на пределе, и кровь в ушах шумела совершенно так же, как и двигатель за бортом большой железной птицы: монотонно, едва слышно, но всё же настойчиво-раздражающе, заставляя едва ли не ладонями уши зажимать, чтобы хоть на мгновение собрать мысли в кучу. Всё внутреннее состояние настолько противоречило разуму, что даже сбежать хотелось пару раз, просто чтобы не совершить ещё одну ошибку, после которой оправиться будет уж совсем невозможно. Дважды подорваться на одном и том же. Какая глупость… Но знаете, что глупее? Глупее думать, что Скотт всё ещё ждет возвращения блудной любовницы, и это Саша понимала сполна, однако побороть себя была не в силах, поэтому и сидела смирно, выстукивая по коленке ритм какой-то замысловатой мелодии, услышанной пару часов назад в аэропорту, чтобы ненадолго отвлечь воспаленный мозг от всей этой вакханалии. Время тянулось мучительно медленно, под крылом самолета уже загорались первые огни вечерних городов, солнце клонилось за горизонт, а Саша всё летела и летела, кажется, целую вечность, прокручивая в голове единственную мысль: что она скажет ему? Что была неправа, и её, такую идиотку, нужно просто простить и принять обратно? Или сразу с порога начнет заявлять, что главная причина их бед – это Никита – жалкий разлучник? А что, это было бы вполне в её стиле. Но почему-то Саше такой расклад не казался разумным. Тут такое деликатное дело, что стоит подбирать слова тщательней… Она действительно чувствовала себя полной идиоткой, и цель этого безумного поступка – возвращения в Лондон – была отнюдь не попытка сбросить с себя груз накатившей вдруг вины, блондинке просто хотелось разложить эту историю по полочкам, объяснить всё Эндрю и самой себе. Хотелось хоть на секунду поверить, что тот мужчина, к которому так стремительно несёт Сашу белоснежный боинг, всё ещё любит её, как и прежде. В конце концов, времени прошло всего ничего и… Господи, за что ей такие испытания? Саша прикрыла глаза, откинув голову на самолетное кресло, и мученически вздохнула, ощутив теперь тяжесть не только моральную, но и физическую. В животе заныло, а голову словно заполнил горячий свинец, отягощая неприятные мысли своим грузом. Блондинка сдавленно взвыла, сморщив симпатичное лицо в капризной, почти детской гримасе недовольства, и всплеснула руками, совсем не обращая внимания на своих соседей по салону. Ей и в лучшие времена было наплевать на людей, так что сейчас совершенно точно мнение окружающих её не беспокоило. -Неужели нельзя побыстрее? – спросила девушка, обнаружив рядом с собой встревоженную бортпроводницу, - Ну сил больше нет терпеть всё это! Блондинка печально свела на переносице брови и слегка выпятила нижнюю губу. Жутко захотелось закурить. Стюардесса с кукольным лицом лишь сочувствующе пожала плечами, дежурно улыбнувшись. -Мне очень жаль, но мы авиарейс, а не такси, -беззлобно усмехнулась девушка в красивой синей форме, - потерпите, осталось чуть меньше часа, а пока, может быть, желаете чего-нибудь выпить? -Яду мне, - без промедления хрипло ответила Саша, снова страдальчески вздохнув, - но у вас такое вряд ли есть, поэтому просто воды. Стюардесса понятливо кивнула и, шустро перебирая стройными ножками, скрылась за занавеской, вернувшись уже через мгновение с запотевшей прозрачной бутылочкой. -Могу я ещё чем-то помочь? – вежливо поинтересовалась девушка, протянув холодный напиток. Блондинка ответила категорическим отказом, качнув страдающей от страшной боли головой. Ей хотелось просто тишины и глотка свежего воздуха, разбавленного никотиновым дымом, и эта несчастная худосочная стюардесса явно в этом деле не была помощником. -Что ж, если всё же потребуется помощь, не стесняйтесь её попросить. Саша прикрыла глаза и глухо рассмеялась от каких-то собственных мыслей. -Не постесняюсь, не переживайте.