***
Два месяца. Два месяца. Сорок два дня бессонницы. Тысяча восемь часов переживаний. Шестьдесят тысяч четыреста восемьдесят минут безумия. Три миллиона шестьсот двадцать восемь тысяч восемьсот секунд забвения. Два месяца Эльза не приходит в себя после аварии. Полицейские обнаружили номер машины, но оказалось, что он все еще лежит на складе. Положение делалось безвыходным, и менты тупо бросили это дело. А я задолбал всех в больнице, наведываясь к ней чуть ли не каждую свободную минутку. Кстати, после того, как я узнал, что случилось с Эльзой, я позвонил Анне. Та долго отпрашивалась, и мать не могла не отпустить ее. Поэтому, я часто ходил с ней. Где она жила и как зарабатывала, я понятия не имел. Однако, она ни разу не попросила у меня денег. И я не мог не заметить, что сестры очень похожи, только Анна… Более солнечная, живая, меня, например, такие люди пугают. Мы часто ходили к ее сестре, и рыжая приносила ей то фотки, то цветы. А ничего вокруг не менялось. Все те же приборы, трубочки, провода… Разве что циферки менялись, и в некоторой степени стал экспертом. Например, по цифрам мог сказать ее состояние.***
На следующий день я вновь отправился к Эльзе. Почему-то на мне был черный костюм, а в руках три белых розы. «Как на похороны собрался», — подумал я и, пройдя к ней в палату, сразу направился к кровати, не обращая внимания на чей-то заливистый смех. Постель была пуста. Одеяло было откинуто, провода и трубочки висели рядом, однако аппараты продолжали показывать цифры. Ничего не понимаю! Наконец, я обратил внимание на смех, и взглянул в сторону окна. Оно было раскрыто настежь, а на широком подоконнике сидела Эльза и весело смеялась. Что за чертовщина такая? Я хотел было подойти к ней, однако она вдруг резко взмахнула рукой… И между мной и Эльзой образовалась непроходимая стена из ледяных шипов. Что вообще происходит?! А Эльза легко вылетела(!) из окна и стала подниматься… С диким воплем я подскочил на своей кровати. Черт побери, это всего лишь сон?! Фух… Приснится же такое… Я открыл ноутбук, нашел в интернете сонник, и нашел значение стены. «Если во сне Ваш путь преградила стена, то Вы можете потерять даже то, чего уже добились…» Но стену создала Эльза… Так, стоп, с каких это пор я стал узнавать значение снов?! На меня это совсем не похоже! Я быстро закрыл ноут и лег в кровать, но остаток ночи ворочался с боку на бок и не мог уснуть.***
Днем мы с Анной снова пошли к ее сестре (теперь точно не сон). Я специально надел синюю толстовку, светло-коричневые штаны и кеды. В холле больницы нас встретил главный врач. — Вы к Эльзе? — Да, а что? — быстро ответила Анна. — С ней что-то случилось? — Нет, но… Пожалуй я сразу вам скажу. Она потеряла память, и ничего не помнит. Анна вскрикнула, и зажала рот рукой, я подпрыгнул на месте. — Как?! То есть, потеряла память?! Она ничего не помнит? Вообще ничего?! — Да… Я сожалею. — Я думаю, что она вспомнит меня… — сказала Анна, однако, в ее голосе не было привычной уверенности. — И Джека она должна вспомнить, ведь… — тут она запнулась. — Я надеюсь, — сказал врач. — Я надеюсь, что так оно и будет. Мы поднялись к Эльзе в палату. Сердце колотилось, как бешеное, словно пытаясь выпрыгнуть из груди. Меня передернуло от холодного ветерка, и я невольно обхватил себя за плечи. Анна в нерешительности остановилась перед дверью в палату и сделала судорожный вздох. — Она вспомнит! — словно подбадривая саму себя, пробормотала девушка. — Она не может не вспомнить! — Да. Она должна вспомнить, обязательно должна! И мы вошли в палату.