Слушайся меня!

Я проснулся от его поцелуя; язык вел себя как хозяин. Он и был хозяином: я задыхался, но это лишение воздуха было приятным. Я обнял его. Я уже не задавал себе вопросов, мне все равно: я просто хочу принадлежать ему и больше ни о чем не думать. Его рука залезла мне под куртку, в которой я, оказывается, спал; он тянул пирсинг в сосках, от чего я немного постанывал. Я возбуждал его. - Сора, чего ты хочешь? – спросил он меня. Я прижал его к себе, и он посмеялся. - Если ты хочешь меня, зачем убегал? - Я больше не буду, хозяин. - Конечно, больше не будешь, я ноги тебе переломаю, - шептал он мне на ухо, довольно страстным голосом. - Может, накажете меня иначе? Он слез с меня и улыбнулся. Улыбнулся, как ребенок, затеявший какую-то шутку над старшими. - Делай сейчас, что хочешь, а когда будешь готов к наказанию, жду тебя в спальне. Приходи сразу обнаженным. - Странно, что вы даете мне право самому выбирать час. - Ты сам еще не понимаешь, какие чувства будешь испытывать, когда решишься. - Понятно. Он звонко рассмеялся и ушел, почему-то я ждал, что он оглянется, но этого не произошло. Я принял ванную, поел какой-то салатик из овощей, побродил немного… и не могу понять, хочу ли я пойти в спальню. Там будет больно, очень больно… может даже невыносимо, но я заслужил это. Я не должен был убегать, но как он нашел меня? Нужно его спросить. Подумав о недалеком будущем, я вспомнил о подарке Шина, обезболивающее – лучше не придумаешь. Я оставил его за зеркалом, а вот оно. Сколько бы выпить? Я проглотил одну таблетку, думаю, этого хватит, теперь нужно подождать минуть десять. Я стоял у зеркала и смотрел на себя. Высунув язык, я поподробнее рассмотрел пирсинг. Язык уже давно не болел, но колечко во рту мешает мне нормально есть и говорить. Кем я стал? Его игрушкой… милым мальчиком, с которым можно делать, что угодно. Наверное, так. Как я понял, сбежать от него невозможно. Чтобы не сойти с ума, лучше принять его. Я снял с себя майку и немного повернулся, чтобы было видно хотя бы часть спины. Были видны красные полосы, шрамы… когда они затянутся, то станут белыми. Я снял брюки. Пожалуй, себя нагим я комментировать не буду. Каждый шаг в сторону спальни давался мне сложнее, чем я думал; но вот я у двери, за этой дверью мир боли и унижения. Там меня ждет чудовище в образе прекрасного принца; но чудовище ли он? Я уже так не думаю – он художник. Он сам нарисовал тот мир, в котором я сейчас нахожусь. Но, все же… жалею, что не могу убежать. Я постучался и зашел.