Мысли о...

      Никогда не думал, что буду настолько геройствовать. Нет, я служил в армейке, по призыву, да как и все. Караулы, наряды, увольнения – всё было. Но только попав сюда, в КТЦ я понял, что армейка – сказка. Сначала меня обломала Уманова, потом добавил Гога, в конец наорал как-то Пригов, по протекции которого я и перешёл сюда.       Сначала была просто аналитика, потом была аналитика рукоприкладная, сейчас вот аналитика стала убийственной и рискованной. И, наверное, это был самый бредовый поступок, который я совершал. Самому внедриться… Наверное, отчасти помогло то, что нет у меня этого спецобразования. Было просто случайное совпадение и в итоге я, после пререканий Багиры и Пригова, оказался как бы заодно с бандитами и начал управлять спутником.       Правда до этого мне умудрились разбить губу и, хорошо хоть, не до конца разбить нос.       Впрочем, удары по мордасам это уже привычно. После мини-тренинга от Смерчей после моего косяка, это действительно стало привычней.       Куда непривычней так это держать оружие в руках. И направлять на человека. Ещё страшнее было стрелять. Но тогда мной руководил даже не я, то есть, не такой я, как обычно, а какой-то иной. Совсем другой. Наверное, поэтому я и попал, да ещё очень метко, жизнь спас.       Но всё равно, стрельба это не моё. Может, в тире ещё ладно, выйдет худо-бедно, но нормально, согласно нормативам. А в людей…       Нет, это не моё. Убивать вот так, своими руками и осознавать… Да, бандит, да, отморозок, но всё же живой… Тут надо просто признать, у тебя, парень, просто другая философия, более мирная, без делёжки на своих и бандитов.       У Смерча же философия другая. Сам видел, со спутника, как они расправлялись с бандитами, ловко вступали в перестрелки и не было такого мандража, страха, тремора. Они в чём-то другие… Впрочем, это не важно.       Главное, я окончательно для себя понял: я – хороший аналитик и куда лучший программист, но в тоже время, я никудышный стрелок по живым объектам. В людей стрелять действительно не моё.       От размышлений отрывает противно скрипучая дверь.       – Опа, чего тут торчишь?       – Да… – смотрю вперёд и понимаю, что слов найти не могу.       Действительно, чего я тут… Вроде как должен быть в ИВЦ, хотя в него, как сказал Кот: «нетрезвым и подвыпившим лучше не являться, зато после похмелья являться можно». При этом он говорил и попутно наливал в стопочку припасённый где-то в бардачке «Виано» коньяк. Как он выразился: «для отлёта плохих мыслей и успокоения души».       – Дакар, ау, – перед глазами щёлкают пальцы и я вновь вылезаю из воспоминаний и как-то, как мне кажется, тупо смотрю на стоящую предо мной фигуру.       – Я это… О стрельбе задумался…       – Ну спасибо, что не промазал, – усмехается Ума, натягивая рукав куртки на раненную руку. – Поехали что ли, а то ты просидишь здесь до утра.       – А Багира? – я как-то боязно смотрю в сторону двери.       – Десять вечера, Илья. Рита уже домой поехала. А Гога и Кот сказали, что ты здесь. Давай, поехали, завезу тебя.       Ослушаться желания не возникает, да и действительно, ночевать в КТЦ повода совершенно нет. Медленно плетусь рядом с Умой, вернее, она тащится около меня, то и дело направляя прямо, а не в стену.       – И о чём же вы с Котом беседовали?       – О стрельбе… О том, что надо бы ещё потренироваться…       – Только тренироваться без спора на полбутылки коньяка. А то вон, развезло как… – Олеся в который раз оттаскивает меня от очередного, буквально манящего, дверного косяка, – а за попадание спасибо. Жизнь спас. И стрелять мы тебя научим, ага.