Мысли о...

      – Тебя словно подменили! – кричит Таня и уходит на работу.       У нас с ней сложный период, всё на грани развода, если не на этой, то на другой… А ещё не всё клеится и у неё на работе, звонил как-то, узнавал. Да и у нас аврал полный. То Батя в больнице, то туда же Опер с Котом попадают, а Дана оттуда пока и выбраться толком не может. Не повезло ей, злой рок, или ещё как назвать это гадство – загадка. Но дело даже не в этом.       Дело во мне и я хотя бы сейчас начал это понимать. Мне не раз говорили, что я какой-то такой, никакой и какой-то… То есть, то кажусь, то вообще перманентно мигаю на периферии. Говорили это и на службе, говорила это и Таня дома. В итоге на заданиях я гожусь на многое, стараюсь не отставать от товарищей, а дома получается чёрти-что… Не знаю как с этим бороться.       Как-то Танька подсказала, сходить в психиатру, ну так я сходил… Он посмеялся, сказал, что не идёт мне роль психа с раздвоением личности и пожелал быстрее уматывать на службу. Я и смылся.       В казарму к Оперу. Он тоже переживает не лучше деньки. Но у него вроде налаживается… А мы с Танюхой час от часу начинаем как сварливые старушки под подъездом перемывать косточки всей нашей недолгой семейной жизни. А потом я убегаю к Дане.       Стыдно. Очень стыдно поступать так, но вот перечить жене не сильно хочется. Хочется понимания, хотя его не добиться молчанием. Его добиваются разговорами. Думал как-то сойтись с Викой, и плевать на её ранение, на что, что шансы пятьдесят на пятьдесят, что может не встать, или не пойти… А потом увидел её сына. Мужчина растёт, уже сейчас кадет. Лицо серьёзное, как меня увидел, сразу так оценил быстренько и вот словно ментально намекнул: «только попробуй обидь мамку». Заступник. Таким и я должен быть.       Вот и идут недели, месяцы. Мы то ссоримся, то сходимся… То звон посуды, то поцелуев и пощёчин вперемешку с отборным матом. И я снова либо в казарме, либо в палате Даны. Врач даже смирился. Хоть тут я сумел отстоять своё «хочу».       – Всё бегаешь… – Сейчас Дана выглядит лучше, шея зафиксирована корсетом, зато практически нет никаких трубок. И по глазам вижу, она явно не дура, всё прочитывает.       – Угу… Бегаю. То в казарму, то к тебе. – Сухо отвечаю я, словно в зобу дыханье спёрло. От Опер бы прочитал мне стих по этому поводу. – Танька беременна.       – А какого чёрта ты тогда здесь? – непонимающе спрашивает Дана и ведь ещё попробуй я ей объяснить… А она, хмыкая, продолжает. – Совет хочешь? Хватит метаться. Будь мужиком. В спецназе врагу в глаза смотришь, теперь жене посмотри. Она ребёнка ждёт, а ты пытаешься к другой убежать…       – Вик…       – Ноги в руки, пошёл за конфетами и цветами, а потом к Таньке. Живо!       Я молча поднимаюсь, как обычно, пожимаю её слабую руку, смотрю на неё и разворачиваюсь к двери, около которой мне прилетает дополнение к предыдущему, только сейчас сказанное с какой-то теплотой и заботой: – у вас всё будет хорошо.       А ведь действительно будет! Хватит только метаться!