Мысли о...

      Давно такого не было, чтобы столько в койке лежать… И ведь врачи здесь, в Мурманске, те ещё гады. Под любым предлогом держат. Вот в Питере было проще, нашёл хорошенькую медсестричку, поговорил, гарцанул и уже через пару дней на её дежурстве гулять, можно даже на базу, если Петрович не заметит. Вот уж он пёкся о здоровье больше врачей у нас…       Или в том же Смерче… Поговорил, попросил, поцеловал, букет принёс и заранее на службу пошёл, или в кино, или в кафе… А может и в гости…       Здесь же что? Верно, ничего. Неподкупные они какие-то, госпитальные врачи… Только брендят про раны, мол, с возрастом всё аукнется, лучше полежать дольше, полечиться больше… И в итоге?       Лежал сколько написали, даже больше, но не в палате, а дома с Алинкой, но не суть… Не помогло ведь! Вот не отношусь я к системе, исключение под именем Бизон. Сижу сейчас у снегохода, смотрю сквозь пелену, как мне бинтуют открывшуюся рану и понимаю: дело не в возрасте…. И не в постельном режиме. Климат тут другой, тепло – тоже…       Вот с Люськой… С ней никакие раны страшны не были, всё заживало не хуже, чем на Коте… А сейчас что? А ничего. Вот не могу я найти такую же, с такими же стройными и длинными ножками и таким сердцем. Хоть и своенравная была, но зато какая… Уууух!       Так что в очередной раз оказываюсь в госпитале под стандартную фразу: а я Вам говорил, Тарасов.       Конечно ты мне говорил, Аркадий Павлович. Только я боевой пловец, сейчас просто боец, командир отряда Нерпа и лежать здесь просто так не хочу. Условия не те, холодно и никто не греет. Поэтому и поправляюсь долго.       Пока думаю, раздаётся стук в дверь. Кого же ещё нелёгкая принесла? Судя по воплям дежурной медсестры, явно нелёгкая и явно не по графику посещений.       – Куда Вы, нельзя без бахил…       – Мне можно! – резко и уверенно отвечает Русалка, заходя в палату и затаскивая за собой два пакета фруктов. – Кто у нас тут снова валяется?       – Да вот так вот…       – Значит так, Боцман, прекращай это… Знаю я твои раны… – усмехается плутовка. Конечно, она знает, всех их перечислить может по именам и даже пальцев не хватит. – И вообще, але ап!       Смотрю и глазам не верю. Стоит, вся такая красивая, в пальтишке, и плевать ей что на улице всего лишь тёплые минус десять… Только и успеваю что сказать ошарашенно:       – Люська!       А Кошкиной уже и след простыл. Знает же, какие раны надо трогать, чтобы быстрее всё зажило. Русалка моя…