Гладиатор

      Доктор остался доволен осмотром и посоветовал побольше гулять и делать несложные физические упражнения. Офиару молча выслушал и пообещал все исполнить. За сим Курций откланялся, а Офиару перевел выжидающий взгляд на Далата, тот хмурился, все время наблюдая за притихшим омегой.       - Чего-нибудь хочешь?       - Не знаю.       - Позавтракаем?       - Пожалуй.       Далат не мог понять, следует ли ему радоваться, что сегодня Офиару не рыдает, или быть настороже, не зная, чего можно ожидать от необычного поведения.       Им подали сыр, оливки, разбавленное вино и яйца.       - Может… тебе что-нибудь нужно? – осторожно начал Далат, полулежа на постели, напротив Офиару.       - Например? – не глядя спросил омега.       - Одежда, вещи?       - Нужно.       - Тогда доедай, и идем.       ***       Торговые лавки Траяна, одного из самых больших рынков в западной части города, встречали посетителей громкими возгласами приглашений. Отовсюду неслись нахваливания собственного товара, привлекая уши блуждающих в поисках ямы, куда можно было бы сбросить все свои звонкие монеты.       Первый ярус просторного помещения был занят всевозможными прилавками, заваленными овощами и фруктами из самых отдаленных периферий Империи. Слева, в углублениях каменного пола, плескалась живая рыба, переливаясь серебряной чешуей. Вино и масло заполняли сосуды всевозможных размеров и форм, обещая удовлетворить вкусы самых взыскательных гурманов. Горьковатая сладость греческих оливок, приторный нектар меда, представленный обилием оттенков от прозрачного-золота до густого горчичного, терпкий яблочный уксус были лишь крошечной толикой «местных богатств».       Повар Далата, которому тоже посчастливилось выбраться с процессией домочадцев генерала, застрял у арабов с мешками радужных специй: имбирь, корица, черный перец, тимьян.       - Хозяин, можно я возьму немного для кухни? – скромно попросил бета с горящими от жадности глазами.       Далат, который стоял поодаль, вообще не понимал, что он тут забыл. Когда он предложил Офиару пройтись по лавкам, он рассчитывал, что они пойдут вдвоем, не считая пары охранников. Теперь же он стоял посреди прохода в окружении своей ненаглядной пары, все время глядящей куда угодно только не на него, Суллы, повара, двух бет-охранников и Прима!!!       Этот вредный омежка потащил за собой всех, и если Сулла еще упирался, говоря что будет мешать, повар и Прим бросились причесываться, моля об одной минутке на сборы.       - Думаю, мы можем взять немного, - привел его в чувства Сулла, видя, что хозяин пребывает в раздражении.       - Идемте смотреть ткани, - захныкал Прим, хватая Далата за руку и делая щенячьи глаза. Все молчали, Офиару, казалось, вообще ничего не волновало, и поскольку предложение не встретило возражений, вся компания двинулась в самую шикарную лавку тканей в Траяне.       Её содержал пожилой уважаемый альфа. Ему помогали двое его сыновей, статные, приветливые красавцы, что поспешили поклониться важному посетителю и тут же пообещали удовлетворить любые их пожелания, сверкнув глазами на сопровождавших Далата омег.       Альфа хмурился всё больше.       - О, генерал, - вышел сам владелец заведения, - очень рад вас видеть.       Далат неохотно повернулся к хозяину, предоставив омегам заниматься покупками.       - Как дела на западных границах? Слышал, там не спокойно?       - Не о чем волноваться. Слухи сильно преувеличены.       - Рад слышать добрые вести из первых рук. Не хотелось бы отпускать детей, пока они не пристроены и не подарили старику внуков, - запричитал альфа, глядя за плечо Далата.       Тот обернулся.       Прим вовсю заворачивался в светло-розовый кусок материи, старательно выставляя напоказ самые аппетитные части одному из «сыновей», который было хотел облапать подставленные ягодицы, но Сулла стоявший рядом, дернул Прима в сторону, отгородив собой, якобы «нужно посмотреть со всех сторон». Прим зашипел, и они злобно уставились друг на друга.       Поблуждав взглядом по павильону, он выхватил длинный светлый хвост. И его перекосило.       Офиару прикладывал к бедрам сиреневый отрез, а второй сын хозяина, высокий светлый альфа с греческим профилем, стоял позади, почти что прижимаясь к его паре! Его руки лежали поверх бедер омеги, и, склонившись, он что-то негромко рассказывал омеге. Рассмотреть было сложно, но тот кажется улыбался!       «Гаденыш!»       - Мы уходим. Пришлите нам то, что скажет бета, - и, оставив старика в замешательстве, Далат в несколько шагов преодолел расстояние между собой и мило воркующей парочкой. Схватив Офиару за запястье, он дернул на себя с такой силой, что омега чуть не упал, при этом не забыв одарить альфу убийственным взглядом. У генерала не могло быть соперников, и правильно расценив расстановку сил, альфа потупился, сделав шаг назад.       - Мы идем домой, - прорычал альфа, и, не выпуская запястья, поволок Офиару вдоль рядов.       - Отпусти меня! Я сам могу идти! – но как бы он ни цеплялся за огромную ручищу, что больно сдавливала хрупкую конечность, все было бесполезно.       ***       На следующий день Далат решил выбраться за город к реке. Предлагая это Офиару, он был уверен, что мальчишка откажется из-за происшествия накануне, но генерал обещал, что постарается последовать совету доктора и честно держал слово. На удивление, омега согласился без возражений, все так же избегая прямых взглядов.       Гнев медленно закипал внутри Далата, в его памяти была еще слишком свежа картина, как его пару обнимает сзади какой-то альфа. Однако, наступив себе на горло, он пообещал, что не будет винить мальчишку, списывая все на молодость и неопытность.       Река протекала широким спокойным руслом к югу от города. Вдоль кромки тянулось редкое полесье, укрывавшее тенью отдыхающих. Стояло лето, и желающих понежиться на солнышке вдали от пыльного Рима было предостаточно.       Выбрав место, слуги оставили паланкин хозяина и принялись стелить покрывала. Генерал позаботился о том, чтобы кроме них с Офиару больше никого не было. Рабы-носильщики не были в счёт.       Далат скинул тунику, оставшись в набедренной повязке, принятой для купания в открытых источниках. Офиару развязывал плечики собственной. Туника упала. Он был обнажен.       Никакой повязки, ни одного клочка ткани, что скрыл бы прелести юного тела!       Не задерживаясь, он направился прямиком к воде. По сторонам раздались восторженные свисты. Совершенное тело Офиару, несмотря на редкие синяки, не осталось без внимания.       - Эй, крошка! Заскучаешь, присоединяйся!       - Лучше к нам, детка! Не пожалеешь.       Офиару повернулся к зовущим и одарил их соблазнительной улыбкой, таящей обещание.       Далат, стоявший в тени, почернел.       Офиару достиг воды и нырнул, сверкнув ослепительной белой попкой.       Далат последовал за мальчишкой, врезаясь в воду следом. Их разделяло не более десяти метров. Офиару неплохо плавал, но альфа не спешил его догонять. Несколько раз омега обернулся, и что-то в лице Далата заставило его плыть вперед. Полчаса в воде, и Офиару на шатающихся ногах выбрался на берег, стараясь укрыться в зарослях.       «Э, нет, забудь!»       Далат в несколько махов покрыл расстояние до берега и, вылетев из воды легко нагнал парнишку, легонько толкнув в спину, он повалил его на песок.       - Далеко собрался? - тихо прорычал он, от чего кожа Офиару покрылась мурашками.       - Нет. Что тебе надо?       - Ничего особенного.       Далат схватил его за плечо и перекинул животом вниз. Омега впечатался лицом в песок.       - Ты чего делаешь?!       Но Далат уже сидел сверху, чуть ниже соблазнительных округлостей, блестевших на солнышке.       - То, что должен был сделать сразу.       - Остановись! Ты не можешь!       - Почему это?       Далат замер.       - Еще одиннадцать дней! Доктор не разрешил!       Далат не шевелился, а потом расхохотался, и смех его был зловещим.       - Значит, подслушивал.       - Да! И я все знаю! Ты не имел никакого права подменять мою травку! Вмешиваться в мою жизнь!       Далат наклонился к самому ушку парня и, схватив его за длинный хвост, оттянул назад, заставив омегу выгнуться.       - Я имею на тебя любое право… и сейчас поимею тебя. Но сначала.       Он сел и притянул парнишку к себе, перекинув через колени, все так же животом вниз.       - Это тебе за арену, - и он звонко с силой опустил тяжелую ладонь на мягкие ягодицы, покрывая сразу обе. Офиару вскрикнул.       - Это тебе за травку и вранье, - снова горящий болью шлепок. Ягодицы вздрогнули.       - Это тебе за лавочника, - Офиару всхлипнул и дернулся.       - Это тебе за вызывающее поведение, - шлепок был сильнее, рана была свежа.       - Это за то, что подслушивал, - шершавая ладонь опустилась на покрасневшую кожу в последний раз.       - И запомни. Если захочешь еще что-нибудь выкинуть, мы повторим процедуру, пока ты не запомнишь, что я твой хозяин, повелитель и бог.       - Ты деспот! – умываясь слезами, пропищал омежка.       - Я хуже… я твоя пара. А теперь давай закончим начатое, раз уж ты так активно демонстрируешь желание быть оттраханным.       Далат грубо сдернул мальчишку с колен, но все же проследил, чтобы тот не ушибся. Содрав мокрую повязку с бедер, он одной рукой заставил омегу подняться на колени. И Офиару, продолжая прижиматься лицом и грудью к песку, вызывающе выпятил попку вверх.       Далат облизнулся. Став к парню вплотную и утыкаясь готовым к действию членом в ягодицы, он намотал длинные волосы на кулак и потянул назад, заставляя Офиару подняться.       - Поехали, зайка.       И он ввел ему средний палец до основания, с натугой протискиваясь в сухое сжатое колечко. Омега взвыл. А Далат продолжал вводить палец, имитируя собственные движения, пока маленький вход немного не раскрылся и не выпустил немного влаги. Он облизал шею омеги сзади, заставив того затрепетать, прикусил плечо, будто примеряясь, и, решив, что этого достаточно, иначе парень не усвоит урок, он отпустил волосы, придавливая его к песку и заставляя анус мальчика раскрыться словно розовый бутон.       Опустив руки на худенькие бёдра, он развел большими пальцами ягодицы и приставил налившуюся, темную от крови, головку к розовому входу омежки.       Он ворвался со всей силой, проталкиваясь вперед до основания и заставляя Офиару вопить от боли. Парнишка выгнулся, шире разводя ноги и впиваясь пальцами в песок.       Далат в упоении чувствовал, как его дрожащий от возбуждения фаллос пульсирует в обволакивающем жаре узкого прохода. Это было божественно. И он знал, как продлить удовольствие.       Мощными, раскатистыми толчками во всю длину, он бился о ягодицы омеги, грубо растягивая парня под себя, ибо только это он будет знать всю свою жизнь, потому пусть привыкает сразу. С каждым новым броском, тугое, треснувшее кровью колечко сдавливало налившийся, стальной от желания фаллос, доставляя альфе невообразимое удовольствие. Еще и еще, глубже, жестче Далат вталкивался в маленькое тело, удовлетворяя сумасшедшую похоть, что накопилась в сильном теле, и что не могли сжечь ни бои, ни тренировки. Наконец-то он имел свою пару так, как нужно, так, как хотелось. Так, как настоящий альфа подчиняет слабую половину.       Еще немного, и альфа почувствовал, что на пике. Вогнав член по самые яйца, он кончил, изливаясь в глубину парнишки и закусывая нежную кожу у шеи со всей силой, так чтобы его метка осталась глубоким шрамом. Офиару протяжно заскулил, сил кричать не было, он был абсолютно беспомощен, позволяя альфе делать со своим телом все, что угодно.       Далат накрыл парня, замерев внутри и давая своему семени выплеснуться до капли. Он не лег сверху, боясь раздавить омегу, а так и стоял на кулаках над ним, словно нерушимое здание, что убережет его от любых ураганов. Он почувствовал, как у основания разрастается давление и повторные судороги оргазма прошили тело. Впервые Далат хотел завязать с кем-то узел и не стал противиться инстинктам. Офиару под ним заскулил, но не от боли.       Альфа просунул руку под грудью распластавшегося без сил омежки и притянул к себе, заваливаясь на спину и кладя свое сокровище сверху. Ощущение наполненности и целостности накрывало волнами. Альфа провел рукой вдоль тела омеги и, отыскав полувозбуждённый от узла член, стал массировать в огромной руке. Возбуждение усилилось, а парнишка заерзал. Далат лизал кровавый укус, поднимался до уха и легонько тянул зубами мочку, почувствовав жар омеги, он ускорил движения, всунул указательный палец в рот Офиару, имитируя собственный ритм и заводя омегу сильнее.       Резко надрачивая небольшой член, он еще немного помучил парнишку, а затем слегка сжал по всей длине, позволяя мальчику выплеснуться со вздохом удовольствия. Омега закусил его палец, отчего альфа возбужденно вздрогнул. Это было очень приятно.       Едва живое от ощущений сердечко омеги колотилось внутри, входя в резонанс с огромным сердцем Далата. Они были одним целым, одним существом…