Феникс

POV Пит

             - Спасибо, - говорю я, принимая чашку из ее рук.       На мгновение наши пальцы касаются друг друга, и меня будто бьет током. Вероятно, Китнисс чувствует что-то похожее, потому что краснеет и отдергивает руку.       Пробую напиток. Он терпкий и бодрящий.       - Сладкий, - констатирую я. – Раньше ты пыталась поить меня чаем без сахара, как сама любишь.       Я улыбаюсь, надеясь, что она вспомнит наши старые шутки о том, что она никак не могла запомнить: в отличие от нее, я пью сладкий чай. Но ее лицо серьезно.       - Теперь я всегда кладу сахар, - говорит она.       - Почему? – не подумав, спрашиваю я.       - Из-за Финника…       Она ничего не добавляет, но я понимаю все без слов. Это дар памяти морскому красавцу. Ее способ показать, что она не забыла.       Китнисс расстраивается, и я стараюсь перевести разговор в другое русло.       - Как дела у Хеймитча?       Ее плечи все также опущены, но она уже улыбается.       - Пьет!       Улыбаюсь в ответ. Наш ментор остается верен себе: трезвенником ему не стать.       - Кажется, будет дождь, - говорит Китнисс. – Хорошо бы успеть вернуться раньше.       И мы идем на Луговину.       Шагаем так близко друг от друга, что иногда наши руки касаются. Мое сердце замирает с каждым таким прикосновением.       Когда мы уже на месте, я рассматриваю аккуратные холмики, а Китнисс укладывает цветы к надгробью сестры. Потом она садится прямо на землю, скрестив ноги, и начинает тихо всхлипывать.       Это инстинкт, но я хочу ее защитить даже от самой себя.       Кладу руку на ее плечо, но, очевидно, она так погружена в себя, что вздрагивает от неожиданности.       Резко поворачивает ко мне свое заплаканное лицо, и мне кажется, я снова вижу в ее глазах ужас, как когда-то давно во время приступов.       Замираю. Что делать?       Но она сильно зажмуривается и сжимает кулаки так, что ее ногти впиваются в нежную кожу ладоней. Китнисс сидит так несколько минут и когда, наконец, снова смотрит на меня, то ее взгляд снова нормальный.       - Приступ? – неуверенно спрашиваю я. – Они не прекратились?       Молчание. Уже начинаю думать, что ответа не будет, когда она говорит.       - Я почти контролирую их, - в ее голосе неловкость. – Приступы всегда слишком яркие.       - Что ты имеешь в виду?       Китнисс поворачивается ко мне и внимательно смотрит.       - Вот сейчас ты обычный, - произносит она. – А когда ко мне приходят ненастоящие воспоминания, то они такие… Яркие! Мне не подобрать других слов, - вздыхает она. - Просто яркие и цветные.       - И тогда ты знаешь, что это ложь?       Она отрицательно качает головой.       - Нет. Иногда бывает недостаточно видеть разницу, - ее голос грустный. – Это внутри меня. Мои воспоминания. Разницу я вижу, но не знаю, где правда, а где ложь.       Сижу рядом, но не могу помочь.       Каково это – не знать наверняка, какие из твоих воспоминаний настоящие, а какие внушили тебе под действием яда?       И тут меня осеняет.       - Помнишь, мы договаривались, что ты будешь спрашивать у меня, если в чем-то не уверена?       Она недоуменно смотрит и пожимает плечами.       - Правда или ложь?       - Да, - восклицаю я. – Когда будут сомнения, просто спроси у меня.       Китнисс кивает, но не задает вопросов.       Ее глаза смотрят вдаль, слезы высохли. Ветерок раздувает отдельные прядки, выбившиеся из косы.       - Есть один вопрос, который не дает мне покоя, - спустя время говорит она. - Это воспоминание обычное, я не нахожу в нем ярких красок. И это сбивает меня с толку.       - Спрашивай, - киваю я.       - Тогда на площади… Ты видел, что у моих ног взорвалась бомба и меня ранило. Правда?       - Правда, - мне больно вспоминать о том дне.       - Но ты не помог мне! - в ее голосе звучит обида, но что-то еще. - Ты кинулся спасать Прим?...       Поднимаю глаза на нее. Мне кажется, сейчас Китнисс снова заплачет.       Она не верит, что я люблю ее. Никогда не верила.       И мой ответ только подтвердит это. Но я не хочу врать.       - Правда, Китнисс.       Она кивает. Не вижу ее глаз.       Молчание длится целую вечность. Наконец, Китнисс произносит.       - Спасибо, - слезы уже льются по щекам, и я притягиваю ее к себе.       Китнисс не сопротивляется. Обнимает в ответ и плачет у меня на плече.       Дождь действительно начался. Также внезапно, как наш разговор.       Мы сидим на голой траве, мокнем, но я не решаюсь разорвать объятия. А Китнисс будто не замечает, что происходит вокруг.       Внезапно она приходит в себя, всхлипывает и удивленно оглядывается.       - Бежим! – командует она, и через мгновение мы уже спешным шагом идем домой.       Дорога до Деревни победителей достаточно долгая, так что пока мы добрались, то были уже мокрые до нитки.       Я собираюсь проститься и идти к себе, но она касается моего плеча и просит пойти с ней.       В ее доме тепло и относительно чисто.       Она ставит чайник на плиту, а я не знаю, куда себя деть.       - Ты можешь приготовить булочки? – внезапно спрашивает Китнисс.       Я удивлен.       - С сыром! – поясняет она и улыбается.       Выполняю ее просьбу.       Китнисс все время вертится рядом, пытаясь стащить кусочек сыра, а я игриво хлопаю ее по рукам.       Это сон?       Китнисс не злится за то, что я в тот раз пытался помочь ее сестре, а не ей самой?       И вообще, она действительно рада, что я рядом?       Наконец, мы идем в гостиную и, устроившись на разных концах дивана, пьем ее чай с моими булочками.       - Всегда бы так, - бормочет Китнисс и, лишь поймав мой изумленный взгляд, понимает, что произнесла это вслух. приятного чтения:)