Феникс

POV Китнисс

      Дни идут своим чередом.       Я охочусь, Пит печет, наш ментор регулярно напивается.       В очередной раз ловлю себя на мысли, что разглядываю Пита.       Меня завораживают движения его рук, когда он месит тесто.       Сжимает… Надавливает… Раскатывает…       Он снова готовит сырные булочки. Для меня. Знает, что это мои любимые. Наблюдаю за ним, сидя рядом на табуретке.       Сжимает… Раскатывает… Гладит…       Трясу головой, стараясь отвлечься. Хватаю стоящую рядом кружку с чаем и спешно делаю глоток. Горячо! Я поперхнулась, закашлялась и случайно наклонила кружку. Кипяток обжигает мои ноги сквозь тонкую ткань платья, и я издаю стон боли.       Пит реагирует мгновенно. Разворачивается ко мне, выхватывает практически пустую чашку из рук и ставит рядом.       Я пытаюсь задрать юбку повыше, чтобы осмотреть ожог. Кожа сразу же становится красной.       - Сейчас принесу мазь, - говорит Пит и выходит из кухни, отряхивая руки о фартук.       Он возвращается буквально через минуту и ставит передо мной белую баночку с лекарством. По-деловому присаживается рядом на колени и осматривает ожог. Покраснение на моей коже достаточно большое.       - Больно, - жалуюсь я.       Он смотрит на меня и улыбается одними глазами. Прыскаю в ответ. Я не привыкла жаловаться, но рядом с ним так легко казаться слабой.       - Будет прохладно, - шепчет Пит интимно, и его пальцы с мазью касаются моей кожи.       Приятный контраст. Горячо и холодно. Выдыхаю.       Он сосредоточено обрабатывает мой ожог, втирая лекарство. Расслабляюсь, откидываясь на спинку стула.       Я не замечаю, в какой момент его движения стали медленными… Ласкающими…       Подушечки его пальцев скользят по моему бедру… Вверх, вниз… Влево, вправо…       Не открываю глаз, но почти уверена, что мазь уже впиталась…       Теперь он просто гладит мою кожу…       Нежно… То едва касаясь, то надавливая сильнее…       По телу бегут мурашки.       Я вся сосредоточена на его прикосновениях.       Слегка приоткрываю веки: Пит наблюдает за мной.       Решаю приободрить его. Улыбаюсь и соскальзываю на стуле ближе к нему. Почти лежу, чувствую, что платье безнадежно задралось, и я демонстрирую ему свои оголенные ноги.       Мне кажется, его дыхание сбивается с ритма, когда он сжимает мои бедра обеими руками.       Гладит...       По моим венам растекается тепло.       Я хочу, чтобы он касался меня…       Сейчас я – тесто в руках моего мальчика с хлебом…       Меня начинает бить дрожь, когда его ладонь медленным движением поднимается выше...       Сглатываю возбужденно...       Откуда-то из глубины поднимается знакомая и пугающая жажда…       Еще слабая, чтобы наделать глупостей, но достаточно сильная, чтобы мечтать о его поцелуях…       Открываю глаза, и наши взгляды встречаются. Запускаю руку в его волосы и тяну к себе. Он поддается. Наши губы находят друг друга.       Легко…       Соблазнительно…       Обещая больше…       Приоткрываю рот, и его язык тут же оказывается внутри.       Издаю стон и запускаю руку под его майку.       Горячая кожа Пита…       Его губы на моих губах…       Его руки под моим платьем…       Я не соображаю, что делаю, но мне кажется, что все правильно.       «Нельзя!» - шепчет мне внутренний голос, но я отмахиваюсь.       Хочу перестать бояться Пита, хочу, чтобы он был рядом…       Ближе, чем сейчас! И, следуя своим мыслям, прижимаюсь к нему всем телом.       Он стаскивает меня со стула и укладывает на пол.       Исследует мое тело, а я не сопротивляюсь…       - Пит…, - вырывается у меня.       - Я здесь, Китнисс, - шепчет он мне на ухо…       Горячее дыхание дурманит.       Притягиваю его обратно, хочу поцелуев. Мокрых, сводящих с ума… Таких, какие возможны только с ним.       Он просовывает свою руку выше, обжигая кожу там, где только что были его пальцы.       Пит гладит мой живот, выгибаюсь ему на встречу…       Подобно грохоту пушки на Арене, нас приводит в чувство стук в дверь.       Резко встаем. Одергиваю свое платье. Пытаюсь восстановить дыхание.       Смотрю на Пита - он тоже взбудоражен. Его глаза уже знакомого темно-синего цвета…       Стук становится настойчивым, и Пит идет открывать.       Хеймитч.       Губы ментора складываются в усмешку, когда он смотрит на нас.       Догадывается о том, что здесь только что происходило?       Краснею.       - Я к вам на чаек, - гогочет ментор. – Как насчет пары свежих булочек?       Мы с Питом переглядываемся и пристыжено молчим.       - Скоро будут, - отвечает Пит, взмахом руки приглашая Хеймитча на кухню.       Ухожу в свою комнату, чтобы снять промокшее платье. Осматриваю ногу: краснота спадает - совсем скоро не останется следов ожога.       На внутренней стороне бедра что-то белое. Смахиваю. Мука! Руки Пита были здесь…       Надеваю майку, штаны и спускаюсь вниз.       Не слушая разговора Пита с ментором, сажусь на свой стул. Булочки уже готовы, их сырный аромат приятно щекочет ноздри.       Что случилось между нами сегодня?       Почему я снова позволяю Питу делать со мной эти восхитительные вещи?       Я остановила бы его, не помешай нам Хеймитч?       В последнее время Пит часто ведет себя странно, импульсивно, порывисто.       Но лишь однажды он нарушил наш договор и поцеловал меня…       Ранним утром… Горячо… Возбужденно…       Я испугалась его страсти, оттолкнула, отказала…       Что изменилось? Почему сегодня мне хотелось позволить ему больше?       - Китнисс? – зовет меня Пит.       Вздрагиваю. Слишком ушла в свои мысли. Оказывается, ментор и Пит не первый раз обращаются ко мне.       - Уснула, Солнышко? – смеется Хеймитч. - Я как раз рассказываю Питу, что к нам едут гости.       - Кто? – машинально спрашиваю я.       - Седьмая, - тянет он, улыбаясь.       Втягиваю в себя воздух, вспоминая свою ревность в далеком прошлом.       Что она забыла в Двенадцатом?       «Джоанна Мэйсон не получит Пита!» - обещаю я сама себе. Оставляйте отзывы!