Dear-Logs

Log 3.1:  Понедельник. Ненавижу понедельники. Почему? Потому что начало недели, и у меня пять пар с первой.  Домой прихожу только в шестом часу вечера. Голодный и уставший. Чики сегодня не будет, впрочем, завтра тоже. У нее в университете появились какие-то задолженности, которые нужно срочно ликвидировать.  Поужинав, сажусь перед телевизором. Нужно переодеться, но лень. Стянув через голову безрукавку, так и остаюсь в серых брюках и белой рубашке. Достаю телефон. Пальцы быстро прыгают по кнопкам.  «Привет. Почему не звонишь?»  Ответ приходит почти сразу.  «Не хочу.»  «Этому есть причина? Мне показалось, мы вчера хорошо пообщались.»  «Тебе показалось.»  Извини, Ёко, кажется, все-таки это безнадежно.  Ладно.  Взяв пепельницу и сигареты, иду ванную. Пока набирается вода, раздеваюсь, подкалываю волосы на затылке, чтобы не намочить. И челку, чтобы не лезла в глаза. Уже собираюсь погрузиться в воду, но в последний момент возвращаюсь в комнату за сотовым. С каких пор я стал настолько телефонозависимым? Наконец-то забравшись в воду, подложив полотенце под голову, откидываюсь на бортик. Прикуриваю сигарету. Ванная комната заполняется паром и дымом. Ты звонишь, когда до фильтра остается меньше половины.  — Да, Рин.  — Привет! Что делаешь?  Твой неожиданно возбужденный голос приводит в замешательство.  — Принимаю ванну. Ты же не хотел разговаривать со мной?  — Теперь хочу!  Быстрая смена настроения.  — Давай поговорим, раз хочешь. Чем занимаешься, Рин?  — Спать собираюсь.  — По-моему, рановато для сна…  Какой-то неестественный смешок.  — По-твоему, возможно. А у меня самый крепкий сон до полуночи!  Мне совсем не нравятся твои интонации. Такое ощущение…  — Рин, ты под кайфом или пьяный?  Похоже, вопрос застает врасплох. Ты не сразу находишь, что ответить. Молчание затягивается. — Рин? — Какая тебе разница? Хочешь разделить со мной кайф или алкоголь, как прогулку в развлекательном центре, или лучше прочтешь мне нотацию?  Я тушу сигарету в пепельнице и достаю новую. Если честно, сам не знаю, что ответить.  — Ватари сказала, ты отказываешься ходить в Центр.  — Хару… Перестанешь со мной разговаривать, если я не буду туда ходить? Голос выравнивается. Может, и стоит тебя припугнуть, но я отвечаю честно:  — Нет, не перестану.  Короткий выдох.  Тишина в трубке означает, что разговор окончен. Уронив телефон на коврик возле ванной, устало закрываю глаза.  Log 3.2:  Прошло почти пять недель, но я все еще не понимаю тебя, Рин.  Мы разговариваем каждый день по два-три часа. О чем угодно: о фильмах, еде, музыке, погоде и многих других вещах. О чем угодно, но не о тебе.  Ёко сильно переживала из-за твоего отказа ходить в Центр. Потратив на уговоры и убеждения два дня, в итоге, мне удалось добиться, чтобы ты посещал его хотя бы раз в неделю.  И если сначала ты сразу прекращал разговор, когда что-то не нравилось, то теперь можешь выслушать мои аргументы. Возможно, помогли «телефонные прогулки». После торгового центра мы подобным образом провели время в парке, в кофейне и даже умудрились сходить в кино.  В нижнем ящике стола кроме жетонов и фотографии теперь лежат два билета в кино и сахар в фирменной упаковке из кофейни.  Сейчас я бы не отказался от чашки крепкого черного кофе — сидя на первой паре, засыпаю.  Последнюю неделю ты звонишь не только днем, но и практически каждую ночь. Если днем все как всегда, то ночные звонки, прямо скажем, странные. Только дышишь в трубку и время от времени тихо произносишь мое имя. А еще мне кажется, ты плачешь. Ни на какие вопросы не отвечаешь, днем делаешь вид, что ночью не звонил…  Наконец-то пара заканчивается. Необходимо выпить кофе, иначе до конца третьей пары я не доживу.  Выйдя в коридор, сталкиваюсь с Кунинобу.  — О, Йодзивара! Привет!  — Привет. Ты опять проспал?  Виновато глядя под ноги, Кё скребет затылок. Конечно, проспал.  — Нет… Я это… Автобус в пробке застрял... Опоздал и не стал уже заходить.  Ну да, в пробке. Не могу и даже не пытаюсь сдержать усмешку.  — А ты куда?  — Хочу выпить кофе.  Кунинобу расплывается в счастливой улыбке:  — Я с тобой!  Кё очень напоминает мне Чику. Такой же ребенок во взрослом теле. Вечно веселое настроение, неподдельный энтузиазм и искренняя вера, что все, даже самое плохое, можно трансформировать в хорошее — вот их отличительные черты.  Выпив кофе, не торопясь возвращаемся в аудиторию. Благо, время еще есть. Телефон я забыл в аудитории.  Когда сажусь на свое место, уже автоматически засовываю руку в объемную сумку. Ручки, сигареты, зажигалка… флешка… о, вот он. Сотовый словно оживает от моего прикосновения.  Рин? Ты же никогда не звонишь утром. Знаешь, что у меня занятия.  — Да?  — Привет, Хару.  — Привет. Что-то случилось?  — Нет.  Звонок. Сейчас пара начнется. Преподавателя, правда, еще нет.  — Рин, у меня лекция…  — Знаю.  И? Молчишь. Рядом садится Кунинобу.  — Йодзивара, убирай телефон! Пара уже началась!  Отворачиваюсь от Кё.  — Рин, созвонимся позже. — Эй, Хару, — как-то устало произносишь ты, — я хочу на тебя посмотреть.  — Что ты хочешь?  В аудитории становится тихо, Авацу-сэнсей неторопливо раскладывает листочки на кафедре.  — Спускайся, Хару. Я тебя жду. Отключился. Несколько секунд перевариваю услышанное…  Схватив сумку, быстро направляюсь к выходу. За спиной слышу сдавленные вскрики Кё и Гору. Ловлю недоумевающий взгляд Авацу-сэнсея. Притормозив у дверей, бросаю дежурную в таких случаях фразу:  — Прошу прощения.  Спустя секунды уже бегу по опустевшим коридорам, преодолеваю четыре лестничных пролета — и я в холле. Окидываю взглядом помещение.  Сейчас идут занятия, поэтому здесь практически никого нет. Двое парней стоят у стены и о чем-то переговариваются, один — в очках с книгой в руках — сидит на скамейке, в мою сторону неспешно идет девушка. Она автоматически выпадает из списка.  Еще у окна прямо напротив спиной ко мне стоит парень. Он сосредоточенно рассматривает университетский двор.  Итак, вариантов не так уж и много, а точнее… Взгляд возвращается парню, стоящему у окна. Черные узкие джинсы заправлены в кожаные полусапоги с несколькими металлическими пряжками. Темная куртка с тяжелым капюшоном, отделанным пушистым рыжим мехом, похожим на лисий. Светло-каштановые, явно крашеные, волосы. Кончики тонких пальцев бездумно постукивают по стеклу, словно наигрывая мелодию.  И кажется, я отчетливо слышу это постукивание… “— Рин, а ты что делаешь?  — Смотрю в окно.  — И что там?  — Снег.  — А что за стук?  — Тебя раздражает.  — Нет. Мне просто интересно, Рин.  — Стучу ногтями по стеклу. Хару…” Может, просто совпадение?  Достаю телефон и вызываю последний входящий. Через несколько секунд парень у окна, едва заметно вздрогнув, запускает руку в карман куртки.  Я тихо выдыхаю: — Рин... Ты оборачиваешь и смотришь на меня. Бледные губы едва заметно двигаются. Я не слышу, но знаю, что они произносят: «Хару...».  Телефон в ладони вибрирует. С трудом перевожу на него взгляд. Смс. От Кунинобу: «Ты где? Что случилось?».  «Все нормально. Потом позвоню» — отсылаю в ответ.  Ты все еще стоишь у окна, наблюдая за мной.  С занятиями на сегодня покончено. Иду за верхней одеждой. Уже относительно потеплело: весна все-таки не за горами. Теплый пуховик я сменил на серое полупальто, а вот шарф остался прежний.  Ты подходишь, когда делаю последний оборот шарфа вокруг шеи. Остановившись в двух шагах от меня, склоняешь голову набок. Каштановая прядь прикрывает правый глаз. Так легко говорить с тобой по телефону и, оказывается, так сложно, когда ты рядом.  — Хару.  — Да?  Когда вешаю сумку на плечо, ты делаешь широкий шаг вперед и ловишь длинные концы шарфа. Прежде чем успеваю о чем-либо подумать, стремительно прижимаешься своими губами к моим. Это длится не дольше секунды — и после ты, как ни в чем не бывало, направляешься к выходу. Я инстинктивно облизываю губы. Мята и лимон — послевкусие, оставленное тобой. Опомнившись, догоняю тебя уже у стеклянных дверей:  — Рин, только что ты… — Приветствие, — звучит ровно и невозмутимо. — Это было просто приветствие, Хару.  И что тут скажешь? Мы выходим на улицу. Сегодня ветрено, натягиваю кожаные перчатки, а ты, так и не проронив ни слова, медленно направляешь к университетским воротам.  — Эй, Рин!  Обернувшись, внимательно смотришь на меня. — Куда ты? — Не знаю. Мне холодно, Хару. — Может быть, пойдем в кафе? Здесь неподалеку есть отличное место. Равнодушно пожимаешь плечами.  До BIN-TON’a мы идем молча. Я — впереди на полшага и изредка бросаю на тебя изучающий взгляд. Довольно высокий, хоть и уступаешь мне в росте на полголовы. Зато по проколам в левом ухе явно превосходишь: три синих капли в мочке и одно серебряное колечко в хряще. Несколько высветленных прядей… Если честно, не производишь впечатления замкнутого парня, имеющего явные склонности к социопатии (как говорит Ёко).  Log 3.3: Спустя пятнадцать минут мы уже сидим друг напротив друга в теплом, практически пустом зале. Кроме нас здесь еще две женщины лет сорока.  Аппетита нет, и я заказываю только чашку черного кофе. Уже вторую за последний час. Ты предпочитаешь зеленый чай.  Рассматриваешь меня с неподдельным интересом, и от этого оценивающего взгляда становится неловко. — Как ты меня нашел?  Делаешь маленький глоток из белоснежной кружки, прежде чем ответить:  — Спросил Ватари.  Смотрю на пальцы, держащие кружку. Довольно оригинально красишь ногти — четыре глянцево-черных, а пятый — средний — белый.  — Давно ее не видел… Почему ты так внезапно решил встретиться?  — Не так уж и внезапно. Мы знакомы уже больше месяца. Мне просто захотелось сравнить свое представление с оригиналом. Ставлю свою маленькую чашку на стол.  — И как? Сравнил?  Склоняешь голову набок:  — Да.  Подпираю ладонью подбородок. Я уже привык к твоей манере разговора без особых подробностей.  — А почему ты не в школе, Рин?  — А почему ты не на занятиях?  Вздохнув, уныло поясняю:  — Потому что кое-кто меня с них сорвал.  Золотисто-карие глаза смотрят куда-то мимо моего лица.  — Хару, у тебя есть сережка?  Прежде чем успеваю сообразить, протягиваешь руку и касаешься мочки левого уха. Ледяные пальцы. Вздрогнув, отстраняюсь — и ты убираешь руку. — Колечко… Тебе идет.  Молчу. Кофе почти допит.  — Хару, ты сегодня не особо разговорчив.  — Не знаю, о чем говорить, — признаюсь честно.  — Я согрелся. Пойдем прогуляемся, — поднимаешься со стула и тянешься за курткой.  Ага, согрелся. Почему тогда пальцы, как ледышки? Вслух я этого, конечно, не говорю. Едва мы выходим на улицу, достаю сигареты. Делаю глубокую затяжку. — Куда пойдем?  — Я не знаю этот район, Хару.  — Здесь есть парк… Log 3.4: Мы медленно идем по узкой дорожке из красного камня. Я докуриваю вторую сигарету подряд, а ты за это время не проронил ни слова. Все-таки на улице холодно. От ветра покалывает щеки и кончики ушей. Засунув руки в карманы джинс, прячешь лицо в меховом воротнике.  Остановившись, достаю свои перчатки. Странно, но руки у меня не мерзнут. Молча протягиваю.  — Хару?  Впервые вижу в твоих глазах удивление.  — Бери. Мне не холодно.  Нерешительно принимаешь перчатки и, помедлив, надеваешь на руки. Великоваты. Мои пальцы чуть длиннее, и ладонь шире.  — Скажи, Хару, почему ты все это время говорил со мной? Потому что Ватари попросила?  — Да, сначала. А потом… Мне стало интересно: кто ты и что с тобой происходит.  — И как успехи в удовлетворении интереса? Пожимаю плечами:  — Никак. А почему ты перезвонил мне, а не Гору или Санае?  Вздыхаешь. Я множество раз слышал это по телефону. Подняв голову, смотришь на небо. — Из-за голоса. Мне понравился именно твой голос… — И что в нем такого? Выбрасываю окурок в урну.  Переходим на другую аллею, и только тогда ты произносишь:  — Он вызывает доверие.  Странная формулировка. Раньше никогда не ассоциировал голос с доверием. Мне кажется, доверие внушает сам человек, а не его голос…  — Рин, я…  — Проводишь меня на остановку.  Широким носком сапога поддеваешь ледышку.  Только когда автобус отъезжает, я понимаю, что мои перчатки остались на твоих руках.  Log 3.5:  Придя домой, первым делом звоню Кунинобу.  — Эй, Йодзивара, что случилось? Почему ты так сорвался?  — Да просто… Нужно было срочно уйти, — отвечаю неопределенно.  — Срочно? Ты же практически никогда не прогуливаешь. Мы думали, хотя бы к третьей вернешься.  — Не получилось. Слушай, что там на завтра?  — Все без изменений, а вот Авацу-сан пообещал тест в следующую пятницу.  — Понятно. Ладно, Кё, завтра возьму у тебя конспект.  — Конечно.  — Ну, до завтра.  — Пока.  Кладу телефон на стол.  Переодевшись в домашнюю одежду, сажусь за учебники. Сегодня я прогулял, но завтра практическую работу никто не отменял.  Чика приходит к шести.  Потянувшись всем телом, лениво выхожу в коридор. — Привет.  Помогаю снять пальто и отправляю его в шкаф.  — Привет!  Сбросив сапоги, Чика подскакивает ко мне и, обнимая за талию, трется холодной щекой о плечо. Склонившись, целую ее. Долго. Дольше, чем обычно. Мне все еще кажется, что на губах остается привкус мяты и лимона.  Когда поцелуй заканчивается, Чика очень внимательно на меня смотрит. Затем прикладывает узкую ладошку к моему лбу.  — Хару, ты не заболел? Чего вдруг набрасываешься?  Мне смешно.  — Разве?  Склонив голову, прищуривает правый глаз. — Думаю, да, — и сама расплывается в улыбке. — Ты ведь еще не ужинал? Отрицательно мотаю головой:  — Тебя ждал.  Чика, вывернувшись из рук, решительно идет на кухню. — Сейчас что-нибудь сварганим.  Предоставив ей свободу действий, возвращаюсь к учебникам. Когда взгляд останавливается на сотовом в третий раз за пять минут, он начинает вибрировать. Едва подношу трубку к уху, звучит: — Хару, я забрал твои перчатки.  — И ты только сейчас это обнаружил?  — Нет.  Закрываю учебники — все равно ничего не выучу.  — Когда собираешься их вернуть, Рин?  — Никогда, — очень уверено, без намека на шутку.  — То есть?  Чика на кухне мурлычет какую-то песенку.  — То и есть, Хару. Твои перчатки я оставлю себе. Будем считать это подарком. Хочешь что-нибудь взамен?  В комнату заглядывает Чика:  — Еда почти готова. Мой руки — и за стол.  Киваю ей, а тебе отвечаю:  — Нет. Спасибо.  — Ты не один?  В твоем голосе внезапно проступает явное напряжение. И я решаю, что говорить сейчас о Чике не стоит. — Это телевизор.  Но ты не сдаешься так просто и меняешь формулировку вопроса: — Хару, тебя есть девушка? — Какое это имеет значение?  Молчание.  — Ха-ару-у-у! — доносится из кухни недовольный голос.  — Никакого. Извини, если отвлек.  Ты бросаешь трубку. Какого черта происходит?  Выдохнув, я выключаю телефон. С некоторых пор это моя новая привычка, когда Чика остается с ночевкой.  Уже перед самым сном, когда мы лежим обнявшись, усталые, но довольные, Чика сообщает, что ее включили в группу студентов по обмену. На три месяца она отправляется в Сеул.