Узы

      А еще узы, хоть и не существуют они ни черта, приходилось проверять на прочность. Ей Богу, с такими выходками Суйгецу впору все испортить, но мы же имеем ввиду еще и Карин...       Война осталась в памяти как нечто прошедшее давным-давно, хотя на деле истекло три месяца. Деревни реабилитировались, шиноби нашли свое пристанище. В том числе Орочимару и его подручные. Первой приютили Карин, ее братец похлопотал. Потом она сама сжалилась над Суйгецу:       — Так и быть, зубастый, можешь спать перед дверью моего дома, — это же можно считать сочувствием?..       Третьим перебрался Джуго и вроде как неплохо устроился среди собачников. А саннина приглашать не надо — сам разберется. Но Хозуки редко про них вспоминал. Ему было чем заняться — уклоняться от Узумаки, мигом вылетающей из квартиры и расплющивающей ему голову каждый божий день, проситься к ней на чаек и наклоняться от летящей цепи, когда Карин просекала, что это была не просто тень во время ее переодевания. Суйгецу было чисто по-человечески весело. Конечно, иногда приходилось ходить на миссии, чтобы питаться не только тем, чем угощала Узумаки.       И однажды он понял, что видит Карин с новой стороны, с какой она не раскрывалась в команде Така. Со временем, как обухом по голове, пришло осознание, что он следит за ней не только издевательств ради. Как же ему хотелось тогда сунуться прямо к носу к голой подруге, чтобы она его отмудохала! Надо было примириться с самим собой, даже если было тошно от одного представления. И Хозуки наведался к местным куноичи, с которыми стала общаться Карин. Первой и самой близкой подругой стала та, кто ее однажды спас.       — Ну привет, подружка Хокаге! - шикнул сквозь зубы Суйгецу. Сакура сомкнула губы в нить.       — У тебя есть десять секунд, чтобы я удержалась от соблазна врезать тебе, — предупредила ирьенин. Не стала бить без предупреждения, отметил мечник. И стал рассказывать.       — Твой удар и рядом не лежал с очкастой, так что я буду нудным, сопливым и долгим. Мне какого-то черта нравится эта взбалмошная дура. У нее ужасный характер, не умеет слушать, зажигается с пол-тычка и не унимается, гоняется за Учихой, ее невозможно слушать без желания где-то блевануть и не подвязать уши в узелок.       — Вообще-то ты говоришь про мою подругу, что только усиливает желание дать тебе смачный подзатыльник, — протянула Сакура. — Но?       — Что «но»? Идиотка редкостная, не найду больше такую.       — И? — девушка явно намеревалась вытянуть из него важную, по ее мнению, информацию. У Суйгецу что-то зачесалась лодыжка. По-любому, от нервов.       — Ты умеешь общаться одними слогами? То «ну», то «и». Еще хуже очкастой, не зря спелись, — Харуно едва сдерживалась. Она уже потянулась за перчатками, мечник знал этот знак и поспешил ретироваться. Все-таки ему была нужна помощь, а не еще один удар. — Хорошо, не нервничай, я понял, что ты опаснее нее и соперник не моего уровня.       — Хозуки, ты скажешь, что хотел? Я могла принять троих больных, а ты все разродиться не можешь!       — Скажешь это своей подруге через пару лет, — не выдержал Суйгецу. На лице Сакуры расцвела улыбка. Но смотрела она будто бы сквозь него.       — Ты облил меня грязью с головы до ног, несносная акула, и после этого хочешь назвать меня будущей Хозуки? Да хрен тебе, поточи зубы о камни и научись говорить по-человечески! — Карин не стала задерживаться надолго, Суйгецу еще посмотрел ей вслед, а как захотел спросить у Харуно, как долго Узумаки была здесь, ее и след простыл.       — Ну точно подруги, — фыркнул Хозуки. — Черт с вами, пойду воды куплю.       Суйгецу не догадался купить Карин что-либо в знак примирения, как и не догадался бы, что на сегодня дверь в ее квартиру останется открытой.       Что касалось любви, могло погибнуть рядом с совсем не романтичным Хозуки. Цветы вяли, конфеты обретали вкус алкоголя, а милые вещицы становились пошлыми. Окажись рядом с ним Амур и Купидон, спились бы. Но Карин, видимо, все устраивало. Она и сама не подарок.       Карин устраивал Хозуки, так что ничего он на самом деле не портил. Она осознавала это после ссор и тепло улыбалась ржущему над ней Суйгецу.