Согласно традиции

      Редкие ранние прохожие смотрели на нее с нескрываемой опаской, а на разбитую машину — с неуместным любопытством. Рей стояла, оперевшись на поцарапанное крыло, и не отводила взгляда от потухшего экрана телефона. Ей было холодно: промозглый утренний ветер проникал сквозь крупную вязку пальто, трепал рассыпавшиеся волосы и морозил мокрые от слез щеки. Но Рей ни за что на свете не согласилась бы вернуться в теплый салон автомобиля. Не после того, что натворила.       — Ну давай же!       Она продолжала гипнотизировать окончательно разрядившийся телефон, словно от ее взгляда он мог внезапно получить нужную для работы энергию. Когда даже ее сердитая просьба не помогла, она сжала бесполезную пластмассовую коробочку в ладони и едва сдержалась, чтобы не швырнуть ее прямо на дорогу.       — Прости меня, — послышался вдруг рядом хрипловатый мужской голос.       Рей не обернулась, но боковым зрением увидела, что Джедайт встал справа от нее. Его глаза были обращены к находящемуся напротив зданию завода, скрытому от них металлической сеткой забора.       Как будто ему тоже стыдно смотреть на нее.       Рей вздохнула и на мгновение зажмурилась. Она не знала, как сказать ему все то, что крутилось на языке. Как объяснить, что она не злится на него — только на себя, за то, что она была так самоуверенна и глупа, что слишком просто поддавалась эмоциям, не задумываясь о том, во что это могло вылиться. Подумать только: из-за ее вспыльчивости они могли лишиться жизней!       Джедайта бы поблагодарить стоило за то, что он всего лишь накричал на нее.       Вместо этого Рей помотала головой и прижала к животу руки с зажатым в них телефоном.       Найдет ли она в себе смелость сделать то, что должна?       — Прости, — громче повторил Джед. — Мне не следовало срываться на тебя.       — Почему? Я же виновата. Посмотри, что я наделала! — Рей махнула рукой вперед, на бампер автомобиля, безжалостно смятый тяжелой бетонной тумбой.       — Все равно. Я должен был быть сдержаннее. Не заставлять тебя… не доводить…       До слез.       Не доводить тебя до слез, вот что он хотел сказать.       Рей поспешно закрыла глаза ладонью, чтобы Джедайт не заметил, что она опять близка к тому, чтобы разреветься от отчаяния.       — Ты не виноват, — срывающимся голосом начала она. — То есть, виноват, но не так, как ты сам думаешь. Не потому, что ты накричал на меня.       Она скорее почувствовала, чем увидела, что теперь он наконец-то перевел взгляд на нее. Рей поспешно сморгнула навернувшиеся на глаза слезы и убрала ладонь от лица.       Она даже попыталась улыбнуться, хотя получилось, судя по всему, не очень.       — Но дело в тебе, это правда.       — И что же я сделал? — осторожно поинтересовался Джед, пряча руки в карманах брюк.       — Ничего. Просто ты — это ты. Мне давно уже не приходилось сталкиваться с человеком, который может ввести меня в такое состояние.       Но как это состояние описать, она так и не поняла.       Просто Рей Хино всегда оставляла за собой последнее слово. Это к ее мнению всегда прислушивались подруги, это с ней никто не желал вступать в пикировки, потому что она была заведомым победителем. Рей могла сколько угодно злиться на отца, но острый язык она унаследовала именно от него и, пожалуй, была за это благодарна.       Никто никогда не мог заставить Рей Хино пожалеть о сказанных словах.       До сегодняшней ночи.       — Я никогда не встречала человека, из-за которого чувствовала бы себя задетой, — медленно произнесла она, тщательно подбирая слова.       — Я задел тебя?       — Конечно! Скажу тебе по секрету: ты говорил весьма обидные вещи сегодня ночью.       — Прости. Я, наверное, просто слишком долго не общался с девушками…       — Да прекрати ты! Почему ты только и делаешь, что просишь прощения? — нервно рассмеялась Рей.       Холод пробрал ее до костей, заставив задрожать всем телом, и она хотела скрыть это любым возможным способом, поэтому, пожалуй, слишком сильно затрясла плечами.       Рей повернулась и столкнулась взглядом с Джедайтом. Его светлые бирюзовые глаза были очень печальны, и Рей сложно было понять, что стало причиной этого выражения — она сама, их общие ночные злоключения, разбитый красный "субару" и расколотая почти пополам бетонная тумба?       — Потому что я больше не хочу ссориться, — вздохнул он. — Это приводит только к неприятностям.       Рей хмыкнула.       — Тогда ты обратился не по адресу. Я вечно со всеми ссорюсь – это, очевидно, цель всей моей жизни.       Он даже не улыбнулся на ее натужную шутку, только поджал на секунду губы.       — Я, вообще-то, серьезно.       — Знаю, — едва слышно выдохнула Рей. — Я тоже этого не хочу.       Она снова облокотилась на крыло автомобиля и подняла глаза к светло-голубому небу, нежному, словно лепестки фиалок, и полному предвкушения безмятежного теплого денька.       Вокруг них простиралась промышленная зона; завод напротив уже выбрасывал из труб густой серый дым, впереди, насколько хватало глаз, тянулась только прямая дорога, и лишь одиноко стоящая посреди этой городской пустыни автобусная остановка напоминала о том, что люди еще помнят про это место. Их было слишком мало — утренних прохожих, но каждый, кто шел мимо хмурого сутулящегося парня и девушки, сжимающей бесполезный телефон, считал своим долгом остановиться и спросить, все ли у них в порядке.       Когда Рей услышала этот вопрос в пятый раз, она была готова высказать чересчур заботливой пожилой женщине все, что именно, по ее мнению, было не в порядке.       Но ее опередил Джед.       — С нами все в порядке, спасибо.       — Может, стоит вызвать полицию? — поинтересовалась прохожая, любопытно разглядывая смятый бампер и, очевидно, запоминая детали для последующего пересказа коллегам и семье.       — Не нужно, мы уже вызвали, — Рей фальшиво улыбнулась, помахав рукой с зажатым в ней телефоном.       Женщина покачала головой, посетовала еще немного на глупую молодежь, что носится по дорогам, не глядя, и отправилась дальше к заводу.       — Ты позвонила в полицию? — удивился Джедайт.       Рей покачала головой.       — Нет, конечно. Просто хотела, чтобы она поскорее отстала.       — Вот как. Но нам и впрямь стоит позвонить.       Джедайт вытащил руки из карманов и тут же запустил их волосы, взлохмачивая и без того растрепанную прическу. Рей наблюдала за тем, как он приводит себя в еще больший беспорядок, и не могла оторвать взгляда от светлых бликов на его вьющихся волосах.       Пальцы сильнее сжались вокруг ставшего уже горячим мобильника, но решительности ей это не прибавило.       Рей было страшно — настолько, что даже нескончаемые пререкания с Джедайтом потеряли всю свою остроту. Она была настолько близка к отчаянью, что хотела уже попросить у него смелости, узнать, как он сумел унять своих внутренних демонов и сделать то, что должен.       Потому что, очевидно, Джедайт был куда храбрее самой Рей.       Она не хотела думать, чем им грозит то, что они разбили машину Мамору. И дело было не в самом хозяине автомобиля — Рей не сомневалась, что Мамору, даже если и разозлится на них, не превратит произошедшее в катастрофу и уже через несколько минут станет интересоваться состоянием не машины, а своих друзей.       Но Джед прав — они повредили городскую собственность и должны вызвать полицию, объяснить произошедшее, что неминуемо повлечет за собой только больше вопросов и проблем. Их заберут в участок до тех пор, пока не выяснят, что автомобиль им не принадлежит, и станут заполнять бесчисленное количество бумаг и совершать сотни звонков, и все это время будут допрашивать, как будто это что-то изменит…       О свадьбе можно будет забыть.       Если только Рей не откроет вдруг в себе внезапный источник бесстрашия.       — Я хотела позвонить, — виновато начала она, — но мой телефон разрядился…       Джедайт посмотрел на телефон Рей, лежавший на раскрытой ладони, и без единого слова достал из кармана свой мобильник.       — Вот черт, — пробормотал он, когда нажал кнопки разблокировки.       — В чем дело?       Он молча повернул к ней экран, на котором высветилось пятнадцать непринятых вызовов от Мамору Чиба. Рей глубоко вдохнула, чтобы немного унять сердцебиение.       — Он убьет нас, — покачала она головой.       Джед исподлобья бросил на нее один из тех странных взглядов, которые никак не поддавались расшифровке.       — Я разберусь с этим, — уверенно произнес он, сбрасывая уведомления.       Рей поняла что, несмотря на все еще холодный ветер, ей становится теплее. Уже давно никто не снимал с ее плеч груза ответственности, не позволял побыть маленькой и беззащитной, не забирал себе все ее проблемы. Было несколько неуютно от того, что таким человеком оказался едва знакомый ей друг Мамору, но не испытывать к Джедайту внезапного прилива благодарности от этого она не могла.       И тогда, наблюдая за тем, как сосредоточенно он хмурил брови и кусал губы, пока искал выход из сложившейся ситуации, Рей поняла, что нашла тот источник решимости, которого ей не хватало раньше.       — Джед… — он вопросительно хмыкнул, — я могу взять телефон? Я все-таки позвоню.       — В полицию?       — Нет. Отцу.       Звуки вокруг них, казалось, совершенно смолкли после того, как это было произнесено. К горлу Рей подступил ком, как будто ее организм желал изгнать любое воспоминание об этом слове, но она упрямо сжала губы и продолжала смотреть на удивленное лицо Джеда.       Пожалуйста, только не дай мне времени передумать!       Он вновь словно услышал ее мысли и без единого слова протянул мобильник. Рей выхватила телефон, неосторожно задев пальцами ремешок часов на его запястье, и принялась лихорадочно набирать смутно знакомый номер.       Но на пятой цифре она запнулась.       Что дальше? Пятерка? Или тройка?       Пальцы затряслись от внезапной паники. Она так долго собиралась, так готовилась, ощущала себя едва ли не героиней, а теперь все это оказывается зря?       Как у нее раньше получалось быть такой самоуверенной, если в самый необходимый момент она подвела саму себя?       Рей сглотнула непрошеные слезы и слепо уставилась на уже набранные цифры, стараясь понять, выглядят ли они знакомо.       Тройка?       Или пятерка?       — Рей…       Она подняла голову и вдруг обнаружила, что Джед стоит ближе, чем до этого, и протягивает ей руку. Рей вопросительно подняла брови, заставив его едва заметно покраснеть.       — Ты поддержала меня дома у Тетис. Теперь моя очередь.       Рей не сдержала улыбки и прежде, чем он успел бы передумать, вцепилась в его холодную ладонь. Джед опустил руку. Теперь они стояли на обочине у разбитой машины, словно образцовая парочка из парка аттракционов.       Рей крепко зажмурилась и стала водить большим пальцем над кнопками телефона в надежде на мышечную память.       Тройка, вдруг вспыхнуло в ее голове.       Тройка!       Она ткнула в кнопку и торопливо набрала оставшийся номер, пока ее мозг не решил забыть еще что-нибудь необходимо важное.       Напоследок глубоко вздохнув, Рей прижала телефон к уху и стала вслушиваться в мерные гудки. Каждая секунда без ответа заставляла ее дрожать еще сильнее, рождая сильнейшие приступы неуверенности и желание тут же, немедленно завершить звонок и пустить все на самотек. Вместо этого Рей, закрыв глаза, сделала шаг вперед и уткнулась лбом в ключицы Джедайта.       Она услышала его прерывистый вздох над ухом и втянула носом едва уловимый теплый аромат парфюма.       И в этот момент в трубке послышался раздраженный голос отца, и ей пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы произнести:       — Привет, пап. Это Рей.       Когда отец прибыл, Рей все еще находилась в крепких объятьях Джеда и все также прерывисто дышала ему в воротник рубашки, пытаясь подготовиться к предстоящей встрече. Она отвлеклась от тревожных мыслей лишь однажды — когда Джедайт зашевелился и обнял ее свободной рукой за талию. Рей подумала, что еще пару часов назад за такие вольности он мог бы получить пощечину, но сейчас совсем не хотелось попусту возмущаться. От него исходило умиротворяющее тепло, а рубашка пахла очень приятно, чем-то спокойным и домашним, вроде ванили и яблок. Кроме того, почему-то гораздо лучше думалось, когда его пальцы неуверенно поглаживали ее спину. Да и прохожие, неверно оценивая интимность их позы, больше не рвались вступить в разговор.       Это, разумеется, были все причины, по которым Рей все еще позволяла себя обнимать.       Послышался отдаленный гул и шорох гравия, а потом рядом с ними остановился автомобиль. Кто-то вышел наружу, громко хлопнув дверью, и сделал несколько тяжелых медленных шагов к ним.       — Рей?       Джедайт зашевелил ладонью, пытаясь ослабить хватку. Рей решила было, что он пытается освободить руку, но вместо этого ощутила, как его холодные пальцы переплетаются с ее.       Только тогда она решилась оторвать взгляд от мелкой белой пуговицы на воротнике рубашки.       — Привет, — ей пришлось буквально выдавливать из себя улыбку.       Отец теперь был совсем не похож на того человека, которого Рей помнила по выцветшим фотографиям. Когда-то грузный, заплывший жирком мужчина теперь был крепким и подтянутым, зато растерял в погоне за внешним лоском почти все волосы. В уголках губ залегли глубокие тонкие морщинки, но глаза, похожие на большие темные маслины, по-прежнему смотрели прохладно и настороженно. Рей вдруг поняла, что этот взгляд ей знаком — слишком уж напоминает тот, который она видит, сталкиваясь с отражениями в зеркальных поверхностях.       Рей поняла, что смотрит отец не на нее — на Джедайта. Тяжелым, ничего хорошего не предвещающим взглядом отца, который только знакомится с избранником своей дочери.       — Это Джедайт, — поспешила объяснить Рей. — Мой друг.       Она слишком поздно поняла, что друзья вряд ли стоят в обнимку с крепко сплетенными руками, но представить Джедайта как-то еще не было времени. Следовало бы, конечно, сделать шаг назад и разомкнуть объятия, чтобы немного успокоить взбесившиеся родительские гормоны, вот только на мнение отца Рей давно было плевать, а присутствие рядом того, кто поддерживал ее, придавало сил.       Отец скользнул по напряженной фигуре парня оценивающим взглядом, а потом слегка прищурился, как будто пытался вспомнить что-то давно забытое.       Рей словно осенило.       — Он младший брат Таро Кайдо. Помнишь своего ассистента?       Это окончательно успокоило господина Хино. Он несколько раз кивнул головой, а затем, на секунду запнувшись, протянул Джеду руку.       — Разумеется. Как поживает ваш брат?       — Готовится стать отцом, — предельно вежливо ответил Джедайт.       Рей тихо рассмеялась, спрятавшись за волосами.       — Что у вас произошло? — сразу перешел к главному отец, осматривая повреждения и проводя пальцами по длинным царапинам на крыле автомобиля.       Тогда Джедайту все-таки пришлось выпустить Рей из рук. Они неуверенно переглянулись и принялись разъяснять произошедшее, то и дело сбиваясь на деталях, что-то уточняя и перебивая друг друга на полуслове.       Отец Рей смотрел поочередно на каждого из них, и чем дольше длились объяснения, тем выше поднимались его густые брови.       — Понимаю, звучит безумно… — развела руками Рей.       И получила неожиданно искреннюю улыбку.       — Это еще мягко сказано.       Отец переступил с ноги на ногу и потер пальцами морщинистый лоб. Даже после такой долгой размолвки Рей помнила, что так у него выражается крайняя степень задумчивости. Сейчас шестеренки в голове ее родителя-политика крутились с утроенной силой, выискивая самый удобный выход из ситуации.       — Вы хотите, чтобы я уладил это дело?       — Нет! — нахмурилась Рей. — Я вовсе не хочу, чтобы ты помог мне избежать наказания…       — Ты его и так не избежишь, — махнул рукой отец. — Тебе и твоему другу еще придется объяснять хозяину автомобиля, что случилось с его средством передвижения.       — Все равно. Не думай, что я бы обратилась к тебе, если бы дело не было крайне важным и не терпящим отлагательств.       — Рей…       Но ее уже было не остановить. Ни в коем случае она бы не позволила этому человеку, который бросил свою маленькую дочь, считать, что она не сможет без него жить. Его высокое положение в обществе и степень родства не имели для Рей никакого значения.       — В любое другое время, — вскинулась она, — я бы послушно отправилась в участок и сама бы решила проблему, но сегодня Свадьба Усаги, и я просто не могу…       Джедайт внезапно сжал ладонь крепче и наклонился к ее уху, чтобы прошептать:       — Притормози.       Рей удивленно уставилась на него, но замолчала.       — Я понял, Рей, — устало вздохнул отец. — Ты все еще сердишься на меня. То, что ты позвонила, вовсе не значит, что ты готова впустить меня в свою жизнь. И я ни в коем случае не должен думать, что ты хоть когда-нибудь сможешь меня простить. Правильно?       Она не удостоила его ответом. Но гневный взгляд, брошенный исподлобья, стал отличной заменой любым словам.       — Вы поможете, господин Хино? — осторожно поинтересовался Джедайт, украдкой бросая взгляд на циферблат часов.       Рей, не выдержав, тоже посмотрела. Семь утра. Она едва не застонала сквозь зубы: Усаги пора просыпаться, и главная подружка невесты должна уже быть рядом с ней.       Господин Хино, не отрывая взгляда от дочери, кивнул.       — Если Рей согласится после этого поужинать со мной.       Первым ее желанием было дать немедленный отказ, заявить, что она справится со своими делами и без помощи посторонних, и демонстративно отвернуться. Но потом она подумала о Джедайте, которого уже поставила своим поведением в самое неудобное положение, об Усаги, которая не поймет, куда пропала ее лучшая подруга и почему день ее свадьбы превратился в катастрофу. И о Мамору, который наверняка поседеет раньше времени после сегодняшних новостей.       Нельзя было просто принять решение за них всех, подводить друзей только потому, что ее неуемная гордость говорит так.       — Я приду, — резко кивнула Рей. — Но я приду вместе с Джедом.       — Что? — Джедайт явно подобного не ожидал.       Она отправила ему полный безмолвной мольбы взгляд, который, по ее собственному мнению, мог бы разжалобить и самое черствое сердце.       Не выдержав, Джед сдавленно выдохнул.       — Надеюсь, мое присутствие не помешает? — спросил он со слабой улыбкой.       Господин Хино развел руками.       — Раз уж без этого не обойтись…       — Вот и отлично, — Рей вернулась к привычному деловитому тону. – Пап, дай мне, пожалуйста, телефон, я должна очень срочно позвонить.

***

      Хозяин теплицы продолжал стучать в двери сарая и грозить полицией, армией и сверхъестественными силами.       Ами устало прикрыла глаза, когда очередная щедро сдобренная ругательствами угроза достигла ее ушей.       — Это была плохая идея, — покачала она головой, передавая Зойсайту собранный из лент цветок.       — У меня не было других, — бесхитростно ответил он.       Заканчивать преображение сада под аккомпанемент его возмущенного владельца было сложно, но время поджимало, и Ами пошла на сделку с собственной совестью, выкроив еще час на отсутствие угрызений. Зоя, казалось, произошедшее вообще не смущало. После того, как он подпер дверь сарая громоздкой газонокосилкой, он первым делом спросил, как она смотрит на то, чтобы украсить кусты жасмина еще и лентами.       Ами согласилась, что это замечательно, но голос разума в этот момент завопил о том, что она не ведает, что творит.       И дело было вовсе не в украшении жасмина.       Сначала Зойсайт поцеловал ее, а Ами никак не могла поверить в реальность произошедшего, поэтому поцеловала его в ответ. Это была привычка, выработанная за долгие годы научных изысканий: если у Ами появлялась гипотеза, она всегда искала ей как минимум два подтверждения.       Гипотеза о том, что Зой относится к самым натуральным натуралам, выдержала проверку на ура.       Ами стремительно покраснела, вспомнив, как крепко он сжимал ее в объятиях и как горячо целовал. Все предыдущие поцелуи в ее жизни были куда целомудреннее, почти на грани дружеских, а тут… Зойсайт, очевидно, никогда не задумывался о том, сколько страсти добавлять в свои действия — он просто вкладывал всю. Ами могла бы поспорить, что любое приготовленное им блюдо оказывалось пересоленным, а поход за покупками каждый раз оставлял его на грани банкротства. Эта сторона характера одновременно привлекала и отталкивала, и теперь Ами не знала, правильно ли поступила, показав, что заинтересована Зойсайтом. Не хватало еще, чтобы он выстроил в своей голове образ, которому она позже не сможет соответствовать.       Ну вот чем она может его привлечь, кроме пространных размышлений об истории свадебных традиций, о которых они говорили последние полчаса? На вечеринки с ним ходить она не будет: такую серую мышку, как Мидзуно, там тут же задвинут в угол роскошные модели. Ее собственная работа тоже помешает им видеться, ведь многочасовые смены в больнице всегда выматывают Ами, не оставляя времени и желания ни на что больше.       Да и, если смотреть правде в глаза, такие идеальные парни, как Зойсайт, никогда не выбирали таких, как она.       Ами украдкой покосилась на Зоя — он как раз пытался повторить аккуратно сложенный Ами цветок, от усердия высунув кончик языка. Его собственный цветок никак не желал собираться, то и дело выбиваясь из общего плетения лепестков длинной атласной змеей.       Он же просто большой ребенок, подумала Ами, и я всегда казалась ему нудной и скучной.       Так что же поменялось?       Кроме того, он был слишком красив для Ами. Она точно знала, на какого мужчину могла рассчитывать, и сошедшие с обложек журналов живые воплощения греческих богов в этот список не входили. Ей бы кого попроще, без густой гривы золотисто-рыжих волос и точеных линий скул. И чтобы нос был не такой тонкий и четко вычерченный, а губы не настолько яркие, и без выраженной ямочки на верхней.       — Ами, — заговорил Зой, по-прежнему сражаясь со строптивым цветком.       — Да?       — Если бы я предложил тебе пойти со мной на свидание… ну, скажем, после свадьбы. Что бы ты ответила?       Что ты можешь об этом после очень пожалеть.       Ами было страшно. Она не хотела обидеть его отказом, но и принять такое предложение тоже не могла. Если бы здесь присутствовала Минако, она бы закатила глаза и сказала что-то вроде: «Ами, ну ты же такая умная, почему ты такая дура? Когда красавец приглашает тебя на свидание — соглашайся!»       Жаль, что Минако здесь не было.       — Не знаю, — быстро затараторила Ами, хватая с пола еще одну ленту. — Мне нужно посмотреть расписание и…       С таким же успехом она могла просто рассмеяться ему в лицо. Зойсайт тут же понял, что она просто пытается скрыть отказ, и сник. Широкая улыбка исчезла, блеск в ярких глазах потух, и он, скривив губы, кивнул.       — Понятно.       Ами едва не расплакалась от того, как стыдно ей стало за свое поведение. Разве это так сложно — согласиться на одно-единственное свидание? Оно же ничего не значит. Только вот Ами в это не верила. Для нее это свидание значило бы многое: возможность узнать его лучше, надежду на романтические отношения, перемены в жизни…       Но что, если они все-таки не подойдут друг другу, а Ами уже успеет влюбиться?       В ее жизни раньше как-то обходилось без разбитого сердца, и, глядя на то, как одна из подруг в очередной раз заедает слезы вишневым мороженым, Ами всегда этому радовалась. Ей совсем не хотелось потерять голову от безбашенного красавца и потом страдать всю оставшуюся жизнь.       Но и видеть, как расстроен из-за ее ответа Зойсайт, тоже не хотелось.       — Нет-нет, я вовсе не пытаюсь отшить тебя таким образом! — слишком звонко выпалила она. — Просто я правда очень занята. Но я попытаюсь… найду время, и мы сходим куда-нибудь…       При этом Ами смотрела куда угодно, только не на Зоя, потому что он был даже красивее с серьезным выражением лица — хоть сейчас бери и пиши портрет!       — Мицуно, — он скрестил руки на груди и прищурился, — в чем дело?       — Ни в чем, — пискнула Ами.       Цветок в руках тоже начал разваливаться, и она лихорадочно пыталась понять, как случилось, что простейшая схема складывания напрочь вылетела у нее из головы.       — А если честно?       Ами сдалась и всплеснула руками. Атласная змея на секунду плавно взмыла в воздух.       — Я не думаю, что мы друг другу подходим. Мы слишком разные, у нас интересы совсем непохожие, и образ жизни, и…       — И только? — облегченно рассмеялся Зой, немало смутив этим девушку. — Так то, что мы не похожи, как раз и здорово. Только так можно научиться друг у друга чему-то новому! Какой, скажи мне, смысл ходить на свидания со своей точной копией? Думаешь, я не пробовал? Эти свидания превращались в форменную скуку уже на третий вечер, потому что я не мог рассказать ей ничего такого, о чем бы она уже не слышала.       — А что могу тебе рассказать я?       — Да уйму всего! Хотя бы историю свадебных традиций! Я о них как-то никогда не задумывался. Это все?       — Нет, — выдохнула Ами.       Она отложила неудавшийся цветок в сторону, отвернулась от Зоя и прошла в увитую цветами беседку. Опустившись на скамью, она вытянула вперед ноги и несколько секунд смотрела на носки своих балеток, потемневших от росы. Зойсайт тут же уселся рядом и уставился на нее, вопросительно вскинув брови. Он словно всем своим видом говорил, что без ответа Ами его не оставит.       — Ты же не отстанешь, пока я не скажу, так? — жалостливо протянула она, склонив голову к плечу.       — Ни в коем случае.       Ами откинулась назад, вглядываясь в ровную гладь пруда, заросшую белыми и светло-розовыми кувшинками, и пытаясь упорядочить мысли, которые не хотели складываться ни во что другое, кроме согласия на его предложение.       — Еще ты слишком красивый.       Зойсайт растерялся.       — Мне как-то никогда не ставили это в недостаток.       — Это потому, что раньше ты встречался с такими же красивыми людьми. Но я даже не знаю, как с такими, как ты, разговаривать. Каждый раз, когда ты открываешь рот, могу думать только о том, что пропорции твоего лица идеально вписываются в теорию «золотой маски»* и что художники времен Ренессанса могли бы убить за право тебя нарисовать…       — Ты сейчас заставила меня покраснеть так, как я не краснел никогда в жизни, — Зойсайт прервал ее удивленным смешком, — хотя я и не знаю, что такое «золотая маска».       И он действительно залился румянцем и смущенно заулыбался, потирая ладонью шею.       Ами улыбнулась в ответ.       — Но это все? — лукаво спросил он. — Больше причин отказать мне, кроме моей внешности, нет?       Ами закусила нижнюю губу, а потом помотала головой.       — Ну ладно, — вздохнул Зойсайт и поднялся на ноги.       Он внимательно осмотрел беседку, обойдя ее по периметру, и встал так, чтобы солнце оказалось у него за спиной. Заняв нужное место, он стянул с длинных, вспыхнувших золотом волос резинку и надел ее на руку в качестве браслета. Ами, забравшись на скамью с ногами, следила за его хитрыми манипуляциями с выражением вежливого недоумения на лице. Ей казалось, что его действия никак не относились к предмету разговора.       — Что ты делаешь? — не выдержав, спросила она.       Зойсайт только загадочно улыбнулся и поднял свои длинные кудрявые волосы наверх, скрутив их в пучок.        И тогда Ами залилась смехом, запрокинула голову назад и ненароком ударилась затылком о деревянную шпалеру, но от этого только больше развеселилась. Яркое утреннее солнце высветило линию плеч и шеи Зойсайта, покрыв его кожу мягким розоватым оттенком, но не это заставило Ами рассмеяться — так он по-прежнему оставался прекрасным, даже с прической, которая и не всем девушкам-то идет.       Но что оказалось для нее совершенно неожиданным, так это то, как солнечный свет вспыхнул ярко-оранжевым в аккуратных, но до смешного оттопыренных ушах Зоя.       Теперь становился понятным необычный выбор его прически — он всегда завязывал волосы в низкий хвост, причем так, чтобы уши обязательно были закрыты.       — Видишь, — рассмеялся Зойсайт, одной рукой щелкнув себя по уху, — никакой я не идеальный. Ты только глянь на мои уши — я же чертов Рон Уизли! Теперь ты будешь моей Гермионой?       Ами смахнула выступившие от смеха слезы.       — Это ведь не должно было меня убедить, — виновато произнесла она, откровенно любуясь им.       — Но убедило?       — Без единой возможности передумать.       — Ну и хорошо, — Зой опустил руки и быстро собрал волосы. — Только имей в виду — я не оставляю свидетелей. Расскажешь кому-нибудь, и я буду вынужден тебя устранить.       Ами с нарочито серьезным видом вскинула руки и изобразила, что застегивает рот на замок.       — Вот и славно, — ухмыльнулся он, беззастенчиво плюхаясь на скамью рядом с ней. — Значит, после свадьбы? Надо будет позвать на свидание фотографа, а то мне никто не поверит…       Внезапно шутливое выражение исчезло с его лица, и Зой, едва присев, тут же вскочил на ноги и принялся мерить шагами беседку.       — Мы кое-что забыли, Ами! — он достал телефон и посмотрел на экран. – Ох, Мамору звонил мне шесть раз! Ладно, с ним я потом поговорю, нужно вызвать такси и…       — Да в чем дело, Зой? — его паника постепенно стала переходить к Ами, поэтому она тоже поднялась со скамьи.       — В фотографе! — он сжал ее руки и наскоро поцеловал в щеку. — Надо скорее все решить, оставайся здесь, я скоро вернусь!       Прежде, чем Ами сумела хоть что-то возразить, Зойсайт уже перепрыгнул через стол, попавшийся ему на пути, и умчался по гравийной тропинке, на ходу помахав ей рукой.       Потревоженный им хозяин сада принялся колотить в дверь с новыми силами.       Ами скрестила на груди руки и задумчиво покачала головой.       — Поздравляю, Ами Мицуно, — произнесла она, — ты идешь на свидание с лопоухим безумцем.