Трагедия "Кэтхаус"

I heard my father's words deep in my heart Son, know your enemy as I know my son © Voltaire – Crusade

     — Ублюдок, — от души поведал Арно ближайшей луже, к которой наклонился, чтобы прополоскать сапоги. Вода была холодная и грязная, но дело своё делала. Мокрые руки Сэ, ничтоже сумняшеся, вытер о штаны, еле удержавшись от того, чтобы провести ими по лицу, и схватил за повод Ибриса. Рыжий что-то вопросительно пробурчал, отбил копытом и явно ждал подачки. Арно развёл руками, мол, ничего нет, конь хотел цапнуть за что показали, но передумал.      Барт, то и дело поправляя новенькую перевязь, задумчиво чесал шею и любовался небесами, будучи уже в седле вороного. Ему сказали провести экскурсию по городу, так почему бы и нет. Исполнительный офицер — находка для генерала, да и полномочия превышать он не будет — плюсы, везде плюсы. Арно ругнулся непечатным словом и от злости сжал кулаки до впившихся в ладони ногтей.      — Нужно успокоиться и всё обговорить, — озвучил очевидное Валентин, проверяя подпруги серого. — На эмоциях вряд ли получится решить что-то здравое.      — Предлагаете залечь на дно и не возникать, как этот… человек и сказал? — огрызнулся Арно, не сильно беспокоясь о новоявленном полковнике. Похоже, то, что он ни слова не понимал на талиг, было правдой. Валентин почти умиротворенно качнул головой, гладя по длинной серой гриве. А ведь буквально пару минут назад бушевал той же злостью, что до сих пор не отпустила Савиньяка.      — Генерал говорил довольно разумно. Не могу не признать, что рациональное зерно в его словах имелось. В текущих условиях мы ничего ему не можем противопоставить, поэтому остается только последовать советам.      — Я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, когда меня «может быть» на кого-нибудь обменяют или просто решат пристрелить.      — Мы зачем-то нужны, — не согласился Придд. — Иначе нас бы уже пристрелили. Такой человек, как генерал Генсер, мало что делает просто так. Сражаться с ним невозможно, не сражаться — немыслимо. Но бездумно бросаться в огонь означает проиграть сразу.      — А как же эффект неожиданности?      — И какой же, мне интересно, неожиданностью вы собрались поражать дриксенскую военную часть?      Арно куснул ноготь, забыв, что тот после лужи грязнее не придумаешь. Сплюнул, хрустнул костяшками. Придд был слишком прав, чтобы с ним не спорить, и как только Сэ сдержался, он сам не понял.      — Пока мы сделать ничего не можем. Идем, виконт, — со вздохом сказал Валентин, забираясь в седло. Сэ прибалдел.      — А?!      Придд повернулся, и в глазах промелькнул отблеск хитрости. Хмыкнув, он погладил серого за ухом.      — Я говорю ему. Его зовут Виконт. Забавно, не так ли?      — Ничего забавного, — буркнул Сэ, вскакивая на Ибриса и направляясь по следам двинувшегося Барта. Дриксенец честно проводил их по городку, бурча под нос, где что находится, и являя местные достопримечательности и местных голубей. Местные коты занимали дрикса меньше — сидели и сидели на заборах, и для эсператистской страны их было слишком много на один квадратный бье. Но крысы — они везде крысы, везде на них охотятся коты…      — Он упоминал Олафа Кальдмеера, — подал голос Валентин, когда ему, видно, надоело вслушиваться в бурчание полковника. Почти успокоившийся Арно снова вспыхнул.      — Упоминал?! Да этот ублюдок себя с ним сравнивал! Говорил, что они похожи. Как же. Адмирал цур зее не делил мир на тех, кто ему подчиняется, и тех, кто хочет его убить. А этот… слишком много чести для одной генеральской перевязи. Хотите знать моё мнение, так десяток генсеров не стоят и пальца Кальдмеера.      — Никто и не говорит о человеческой ценности. С господином Кальдмеером мы встречались, когда он был разбит, ранен, пленен и находился в чужой стране. Нынче мы, в каком-то смысле, сами на месте господина Кальдмеера, поэтому остается надеяться, что и на нас найдутся местные господин Джильди и господин Вальдес.      Это было определенно шуткой, и Арно прыснул в кулак.      — На других надейся, сам не плошай.      — Ну и не плошайте, — огрызнулся Придд. — Это вам не Оллария, а Генсер — не Ракан. Не тот уровень. Не мой и не ваш, а вокруг слишком много неизвестности и ловушек. Сначала нужно всё разведать, а потом уже решать, бросаться в бой или лучше посидеть спокойно, смирившись с судьбой.      — Вы просто боитесь рискнуть.      — Нет. Я просто знаю, как это работает.      Арно цыкнул, но дальше спорить не стал, вслушавшись в бормотание Крайцига. Спор приобретал оттенок бессмысленности, что говорил Барт, было ни кошки не понятно, дома вокруг ничего сверхнового из себя не представляли. Скука. Тоска. Безысходность.      — Он чем-то напомнил Ноймаринена, — с неохотой признал Сэ. — Только озлобленного.      — Разве? Лично мне генерал напомнил господина Арамону.      — Арамону?! Из Лаик? — одурел Арно. — Каким местом псина похожа на свина?      — Сходство в манере очевидно, — закатил глаза Валентин. — Если вы её не видите, значит, плохо усвоили бóльшую часть лаикских уроков. Разница лишь в том, что Арамона действовал по дурости характера, Генсер поступает осознанно. Он сразу обозначил нам, что он враг, он единственный, и мы, разумеется, бросимся с ним сражаться.      — Ну конечно! У нас ведь нет выбора, так? Во всяком случае, я не собираюсь сидеть и ждать, когда нас может быть обменяют.      — Да, и именно от подобной мысли он нас и предостерёг, — насмешливо фыркнул Придд. — Все продумано до мерзости. Я советую вам запомнить одну простую вещь: тут не только Генсер враг, тут все — враги. Не советую выделять кого-то одного, потому что это может дорого стоить.      Арно пожал плечами.      — Рубишь голову змее — она дохнет.      — Боюсь, в случае с Генсером на месте отрубленной головы вырастет ещё две. Или мы случайно обнаружим, что отрубили собственную. Генсер — военный, а не помешанный на гальтарских реликвиях юнец, возомнивший себя королём. Он лет тридцать уже водит войска. А учитывая специфику того, где они расположены, — это шпионаж, разведка, допросы и вербовка. Никогда не смейте недооценивать такого врага.      — Алва бы справился.      — Хоть кто-то из нас носит фамилию Алва? И для сравнения советую вспомнить, сколько Первому маршалу лет. Господин Генсер над нами смеялся, не спорю, но в части он был неизменно прав. Думаю, он достаточно навидался считающих себя всесильными молодых людей и теперь имеет полное право прямо об этом говорить. Обходимся тем, что есть. Нужно собирать информацию и никуда не влезать. Если случай представится — нужно быть начеку.      Ударил колокол, и тяжелый звон лениво проплыл по сонному Хофендорфу. Солнце как раз начинало клониться к горизонту.      — Через час общий сбор, — перевел Валентин объяснение полковника. — Но нас звали только завтра.      — Это похоже на фору.      — Тем более не стоит ей пользоваться. Господин Крайциг покажет дорогу до дома, где нас поселили.      — День быстро прошел. Я думал, еще обед, а ведь мы даже нигде не перекусили.      — Вы проснулись в обед. Я не стал вас будить раньше. Караул проходит в полдень.      — Отлично, — то ли ругнулся, то ли одобрил Арно. — Спросите у нашего господина экскурсовода, дадут ли нам денег. Господин генерал, помнится, обещал.      Формальности были улажены, Сэ со значением пересчитал монеты в мешочке и остался доволен. Мучить голодом пленных не собирались, но и организованной кормёжки не предвиделось. Барт на нервах, то и дело переводя коня на кентер, довёл пленных до знакомого жилища и галопом поскакал в сторону площади при штабе.      — Зайдем? — Арно спрыгнул на землю и указал на ближайшую вывеску. Придд не возражал, более того, предложил там же оставить лошадей, заплатив на всякий случай на пару недель вперед. Да уж, полное самообслуживание, тут за мирскими заботами и думать забудешь про любой побег из плена. Что Арно и высказал, уминая вторую порцию жаркого. Оказывается, он так давно не ел нормальной еды, что успел забыть, какая она вкусная. Видимо, талигойская баранина от дриксенской не сильно отличалась.      — Один из минусов полной свободы передвижений, — согласился Валентин, вытирая губы салфеткой. — Нас удачно поселили, большинство важных точек находится минутах в десяти. При случае можно дойти и своими ногами. Этот Барт рассказал много полезного.      — Мы вообще от него хоть что-то узнали?      — Узнали, и немало. Пришлось приложить усилие, чтобы его просто услышать, но Хофендорф господин Крайциг знает отменно. Место, где нас допрашивали — Зимняя резиденция, но её окна выходят на площадь на Энтенштрасе, раньше там казнили сплетников и доносчиков, оттуда и «утиное» название.      — Это всё… говорил Барт?      — Конечно, откуда бы мне это знать. Но я не о том. Мы проходили мимо самой площади, чуть поодаль находится лиственный парк и, судя по запахам, небольшое озерцо, одна из сторон огорожена стеной, и, скорее всего, именно там людей и расстреливают. При случае можно будет...      — Нас допрашивали не там, где сейчас расположен штаб, — перебил Сэ, мысли крутились, как бешеные, лишь бы успеть всё высказать, а уж Валентин запомнит, Валентин всегда всё запоминает. — Генсер хотел произвести впечатление, более того, не думаю, что стрелять начали по его команде, скорее, он просто выбрал время. Хочет показать, что всесилен здесь и всё знает, но ведь это не так. Нет, молчите. Я не все сказал.      Нам осознанно сообщили, как мы можем поступить, чтобы мы не видели другого выхода, но при этом не показали штаб, где находится сейчас военная часть. Он предлагал приходить в любое время «сюда», то есть в Зимнюю резиденцию, где он не хранит сейчас ни карт, ни планов, ничего, но всегда должен стоять караул с офицерами для «попрактиковаться на шпагах». В Летнюю — или как там она еще называется — нас никто не звал, и вряд ли пустят, остается надеяться, что наши лица не столь въелись в память солдатам, чтобы нельзя было тайно туда проникнуть.      — Это одна из тех глупостей, которую генерал от нас ждет.      — Дальше! — Арно повысил голос и звонко кинул вилку на стол. — Генсер приставил к нам Барта и выгнал Маркуса не случайно. Маркус бы наверняка вызвался нам рассказать про Хофендорф сам, но Генсеру этого не надо — ему нужно было, чтобы нам рассказали как можно больше как можно более бесполезной информации. Барт — тупой вояка, который просто выполняет приказы, и вряд ли ошивается по злачным заведениям этой деревни. Он может знать её историю, значимые места, дома каких-нибудь казначеев или чиновников, расположение резиденций, статуй, магазинов и приличных харчевен, но он не показал ни одного публичного дома или дешевой таверны, так?      — Верно, — прищурено подтвердил Валентин, закусывая губу.      — То есть ни одного места, где реально можно получить хоть какую-то полезную информацию. «Можете шпионить и вынюхивать, что захотите, идите, Барт, покажите им места», или как-то так сказал Генсер. Но в местах, которые указал Барт, особо ничего не узнаешь или узнаешь, но от людей, лояльных к генералу. Он сказал, что в основном знает, кто на чьей стороне, значит, эти люди ему будут докладываться, соответственно, даже если они говорить будут правду, в чем я, признаться, сомневаюсь, Генсеру будет известно то, что известно нам.      — Стоит пройтись по этим заведениям в таком случае и расспросить про Хофендорф. Если проигнорируем эту ловушку, нам могут придумать новую.      — Завтра, — выговорившись, Арно ощутил какую-то тяжелую пустоту в голове и откинулся на спинку стула. — Сейчас я хочу взять отсюда только что-нибудь хлебное и пару бутылок молока на завтрак и пойти помыться. Мирские заботы и вправду утомляют и сжирают время.      Валентин хмыкнул, но как-то по-доброму. Скорее всего, просто обдумывал и раскладывал по полочкам всё, что услышал. Он-то может…      Первое, что Арно сделал, набрав в доме воду, — это попытался утонуть в деревянной бадье. Дом им выделили, что бы Маркус ни говорил, славный, а горячая вода привела в относительное спокойствие мысли. Гонка, если она вообще начнется, начнется завтра, а сейчас можно смыть дорожную грязь, выковырять черноту из-под отросших ногтей, побрить начавший покрываться пушком подбородок и, облокотившись на бортик бадьи и считая стекающие с мокрых волос по лицу струйки, подумать об отце.      Что бы сделал Арно-старший? Что он вообще делал, когда воевал с дриксами? Золотой договор уже действовал, значит, сражения происходили стычками и почти тайно, где-то на северных перевалах близ Гаунау. Генсер знает Хофендорф как свои пять пальцев, значит, живет здесь довольно давно. Обрывки диалогов с мятежниками вспоминались довольно смутно, но тогда Арно просто не придавал им значения, а зря. Лемман Вилленброк, имя отставного адмирала Савиньяк запомнил, тоже знал отца, но тогда он должен был служить еще на флоте. Или это по старой памяти?      Руководить повстанцами должен кто-то состоящий в действующей армии, кто-то, кто не понаслышке знает, что происходит, и может принимать решения. И передавать их по каналам с ребятами вроде Маркуса. Золльшейн говорил, что того генерала с непроизносимой фамилией из Мидельштадта арестовали за попытку связаться с талигойцами по обмену пленными, а что если это не совсем правда? Кто тогда в этом случае лжет: Маркус или Генсер с его намёками?      От обилия мыслей вода на висках показалась утекающими через уши мозгами. Арно окунулся еще раз, посетовал на отросшие волосы, выпустил воду, облился чистой и холодной, от которой по телу пробежали мурашки, подхватил пару полотенец и вышел на свет, благоухая безвкусным мылом.      — Вам нужно подучить дриксенский. — Валентин на скамье снисходительно оглядел обмотанного полотенцем на бедрах вытирающего голову Сэ. — Иначе можно услышать и пропустить что-нибудь важ...      — Тебе, — буркнул Арно из-под полотенца. Валентину показалось, что он ослышался.      — Что?      — Я сказал "тебе"! Мы в достаточно безнадёжной ситуации, чтобы послать к кошкам формальности и этикет.      — Как скажешь, — легко согласился Валентин, захлопнув книгу и уставившись на свои ногти. Эй, Зараза, тебе тоже не помешает помыться, между прочим. На расстрел куда приятнее идти чистым.      — О чем задумался?      — Зачем ему это надо. Генсеру, — светлые глаза скользили по столешнице, мысленно рисуя что-то своё. — Он не воюет против Талига, только держит перевалы, в случае захвата Марагоны пройдет вперед и займет крепость маркграфа. Но Бруно, который на это способен, поблизости не наблюдается, а сам он не похоже, чтобы собирался покидать Хофендорф. Это его база, его территория. Как будто он стягивает сюда людей, зачем-то же ему нужны были пленные.      — Скука?      — Нет. Расчет. И довольно-таки сложный. Разрубленный змей, ему не нужны пленные, понимаешь? Он показал одновременно то, что мы безвредное дополнение к пейзажу и то, что часть событий будет крутиться вокруг нас. Нас оставили в живых, но не обменяли. Какому генералу нужна эта головная боль? Он берет её сознательно, но отнюдь не поиграться, в армии у него своих дел хватает. Он ловит на живца. Нас на себя, на нас — кого-то ещё. Он говорил про какую-то вторую сторону. Знать бы ещё, кто это.      Арно пожал плечами и промолчал, думая о Маркусе. Нужно было встретиться с ним — навестить бывший эскорт, с которым, к тому же, поладил — что может быть менее подозрительным, когда окружён верными псами врага. Остаётся идти только к знакомому. Он сможет подсказать, что делать дальше.      — Арно.      — М?      Валентин подозрительно прищурился.      — Ты ничего не хочешь мне рассказать?      — Я уже всё, что мог, рассказал, — Сэ сложил мокрое полотенце, завернулся в одеяло и сел на одну из кроватей, протягивая руку. — В отличие от Генсера, мне скучно. Что у тебя там есть почитать?      Придд протянул своё чтиво про этикет, благо, на талиг, которое обещало подействовать лучше любого снотворного. Завтра проснуться бы пораньше, до караула, найти Маркуса, какой-нибудь из патрулей или солдаты у Летней резиденции должны будут подсказать про полковника, и выспросить у него про местные злачные места.      — Я узнаю завтра про бордели, — неожиданно для себя раскомандовался Сэ, — с тебя дойти до их штаба и вынюхать что-нибудь полезное. Это же ты у нас шпион дворцовый.      Над шуткой Валентин усмехнулся, но возражать не стал, лишь скрылся где-то в стороне «помыться». Арно пару минут бездумно посверлил взглядом первую страницу, а потом кинул бесполезную книгу на тумбочку, отворачиваясь к стенке. И почему он не рассказал про повстанцев?      В любом случае, всему своё время.