Эмбер в это время был дома. Он провалялся всю ночь на диване, мучаясь от страшных кошмаров, беспокойных и мрачных, как само Средневековье.
Для начала, он удивлялся, что остался жив и что к нему через пять минут не ворвалась толпа парней, плюющихся огнем. В его ледяных видениях за ним гонялась огромная пантера, а он никак не мог сбежать от этой зверюги. Так получалось, что Марлоу настигал его везде, набрасываясь в самые неожиданные моменты.
Эмбер не мог заснуть. Он не привык спать не в своей комнате. Он не привык спать в бреду. Он не привык спать, когда внутри все клокотало от удивительной силы, с которой он не мог справиться. Он не привык бояться двадцать четыре часа в сутки… Этот список можно было продолжать еще долго.
Парню все время казалось, что в дом кто-то ворвется. Он даже достал из ящика стола старый пистолет отца, просто на случай. Надпись на нем гласила: «Офицеру Томасу Морригану. В знак верной дружбы от Хагена Ривьеры».
Родители работали когда-то вместе с отцом Мики. А потом в один день папа просто не пришел со службы. Его застрелили в попытке урегулирования уличной разборки, которых тогда часто вспыхивали в неблагополучном Гринвуде.
Эмбер был слишком маленьким, чтобы помнить это. От того события в памяти осталось только одно ощущение: их дом опустел наполовину. Из него ушли некоторые вещи, некоторые чувства и эмоции, зато остался пистолет и старая полицейская форма, которую Томас Морриган когда-то надевал каждый день, уходя на работу.
Почему-то мама не стала выбрасывать это напоминание, наверное, она надеялась, что в один день в их дом вернется чувство надежности и защищенности. Но этого не произошло. Эмбер вырос раньше, и, к сожалению, Эмили этот период только добавлял забот, а никак не отбавлял их.
Эм осторожно повертел оружие. Он никогда не учился обращаться с такими штуками, но теперь, похоже, настала пора выведать у Мики азы этого искусства. Будучи сыном офицера, Ривьера-младший не понаслышке знал, как надо правильно нажимать на курок и заряжать обойму, хотя в этом все еще оставалась загвоздка: Эмбер пытался сообразить, как открыть другу только вершину айсберга, не раскрывая при этом ту глыбу, скрытую под водой…
В голову на эту тему как-то ничего не приходило. Зато подумав об айсбергах, Эм пропустил момент, когда случайно заморозил пистолет и покрыл его коркой льда толщиной с ноготь. Он тяжко вздохнул. Если бы только можно было контролировать эти чертовы вспышки гололедицы. Пока он понял только то, что его заклинания напрямую зависели от эмоций. Наиболее сильными оказывались те, что появлялись в момент испуга или раздражения, или же когда в сознании внезапно вспыхивали странные обрывки заклинаний.
А еще в памяти почему-то невольно задержалось то, что сказал Марлоу: «Запомни это: вся сила колдуна — в словах. Твои мысли не имеют и половину значения…».
На пути к решению этих загадок можно было мозг сломать. Отложив замороженное оружие оттаивать на столик, Эмбер до пятого часу утра бродил по дому, как неприкаянный призрак.
Он боялся и не знал, что ему ждать. В такой ситуации было трудно даже строить планы на грядущий день. Промаявшись до наступления утра, Эм так и не пришел ни к чему определенному, а ближе к одиннадцати к ним заехал мистер Ривьера. Ради этого мама вернулась ненадолго с работы, чтобы узнать новости. Офицер вошел в дом и устало сел за кухонный стол, где тысячи раз заседал со своим другом Томасом во времена их общей службы в полиции.
— Ну? Есть мысли? — Эмили, как заправский детектив, опустилась напротив и напряженно уставилась на него.
— Полна голова. Но не тех, что тебе нужны.
— Папочка… Можно я не пойду сегодня в школу? Я хочу с тобой в полицейский участок. Мы с тобой вместе можем найти этих дрянных дяденек, да?
Эмили с улыбкой посмотрела на маленькую дочку Хагена. Сестренка Мики — крошка Лиз — сегодня вынужденно путешествовала с отцом. Ему приходилось брать ее с собой на службу, когда жена или старший сын не могли присмотреть за самым юным членом семьи.
— Ты и так живешь в участке. Не жуй пальцы, — строго одернул ее отец и сам вынул ручонку девочки изо рта.
Рыжеволосая Лиз посмотрела на него громадными глазами. Для ребенка начальной школы она и в самом деле знала о полиции больше, чем многие взрослые.
— Что за дрянные дяденьки? — миссис Морриган взяла со стола печенье и дала его девочке. Та с удовольствием принялась за подарок, тихо поблагодарив тетю Эмили.
— Да так… Сумасшедший дом у нас тут творится, — мистер Ривьера устало протер лицо. — В городе стали люди пропадать. Уже три человека. Их семьи заявку подали, Грейсон Хоббарт, Алекс Тин и Майлз Кроуфорд — вчера они не вернулись домой. Одного сегодня жена хватилась, два дня спустя после пропажи.
— К нам в морг они не поступали, — миссис Морриган свела брови на переносице.
За ее спиной Эмбер очень громко разбил чашку, зазевавшись и поставив ее мимо тумбочки. Все обернулись на него, и даже крошка Лиз прекратила заниматься поеданием печенья.
— П-пропали? — Эм вжал голову в плечи. — А… Ну, там обстоятельства… известны?
— Нет, — мистер Ривьера напряженно сжал свою чашку. — Что касается вашего нападения. Тут мы тоже ничего не нашли. Ни отпечатков. Ни следов. Ничего, что могло бы дать нам зацепку.
Эмбер сглотнул. Еще бы. Марлоу действовал аккуратно и тихо, как кошка, несмотря на то, что устроил погром, достойный стада обезумевших носорогов.
— Но должно же хоть что-то было остаться? — недоумению миссис Морриган не находилось предела.
— По всем признакам. Ваша дверь как будто взорвана, — мистер Ривьера согласно потер подбородок. — Но Эмили, поверь мне, ничего. Магия.
Эмбер за их спиной достал вторую чашку, но и она со звоном загремела на пол.
— Дорогой, может, не надо бить сразу всю посуду? — миссис Морриган задумчиво обернулась на сына.
— Дядя Эмбер такой странный, — крошка Лиз тоже заинтересовалась его поведением. — Пап, а ты заметил, какие у него глаза? Ну точно как у нашей Марсии.
Сиамская кошка Мики показалась Эму крайне обличительным сравнением, но к счастью, никто не обратил внимания на слова ребенка.
— Это неприлично, Лиз, обсуждать людей, тем более при них, — снова сделал замечание мистер Ривьера. Он задумчиво посмотрел на дочку и адресовал следующие слова уже Эмили: — В таком городе и детей-то страшно одних отпускать. Я все время звоню Мики, чтобы он предупреждал, где он есть. Ты же знаешь его девушку, Райли?
— Да, конечно. Очень милая девочка. Они заходили к нам как-то все вместе.
— Ну так вот, не знаю, в курсе ты или нет, у нее недавно двоюродную сестру убили зверским образом. И точно так же, никаких следов. Я боюсь, как бы до нас не докатилось. Тот городок находится всего в паре десятков миль от нас.
Эмбер непроизвольно вцепился в столешницу. Его опасения сбывались с ураганной скоростью:
— Да что ты, какой кошмар. Бедная девочка… Ты знаешь, ведь на Эмбера недавно…
— Мам! — парень поспешно прервал ее признание. — При чем тут это? Мы собирались только рассказать о нападении на мою комнату!
— Дядя Эмбер? Зачем тебе столько льда? — Лиз снова мастерски отвлекла внимание взрослых.
— Черт… — тихо выругался Эм и обернулся. На кухонной тумбочке громоздилась целая гора кристально чистых кубиков.
Все снова воззрились на него. Эм поспешно встал так, чтобы закрыть своим телом вид на собственное произведение.
— Это я достал… из морозилки. Собирался охладить сок, — на ходу выкрутился он. — Я к тому что… Хаген, вы же не думаете, что это все связано? Нападение на наш дом, все эти пропавшие люди?
— Я не имею понятия, что мне думать, Эмбер. Я знаю только одно: в этом городе происходит что-то странное. А мне даже не с чего начать расследование. Для начала, отсутствуют люди. Ну или хотя бы их трупы. То есть нет никакого преступления.
Эм в ужасе передернулся. Эмили же продолжала сверлить сына странным взглядом. На секунду ей показалось, что Эмбер знает что-то, при том намного больше, чем он рассказывал.
Парень быстро спрятал взгляд. Он резкими движениями принялся устранять последствия ледяной катастрофы. Потряхивая огненно-рыжими кудряшками, Лиз подбежала к нему и протянула печенье.
— Держи, дядя Эмбер. Съешь печеньку, и тебе станет немного веселее, — радостно улыбнулась девочка.
— Спасибо, кнопка, — Эм невесело улыбнулся ей в ответ. Если бы все было действительно так просто, как в детстве…
***
Парень терся на кухне до последнего. Он нарочито медленно убрал лед, со скоростью улитки налил себе сока, повозился для виду с милашкой Лиз, и все это ради того, чтобы не пропустить ни слова из разговора матери с мистером Ривьерой. С каждым словом полицейского и новыми деталями его рассказа нехорошее ощущение все сильнее шевелилось под лопатками. Почему-то Эмбер знал, что за пропажами стояла небезызвестная ему компания из четырех человек, которые временно обосновали свой маленький шалашик в лесопарке.
Ему, как никому другому, это было очевидно, но высказать свои подозрения вслух он, разумеется, не мог. Офицер Хаген ушел через полчаса, взяв за руку Лиз и обреченно свесив голову. Он выглядел действительно уставшим и вымотанным. На вопрос Эмбера, можно ли ему наконец снова воспользоваться своей комнатой, полицейский ответил, что он не видел в этом никакого греха. Все фотографии хранились в участке, а следов все равно обнаружить не удалось.
Хотя бы что-то хорошее в его визите все же нашлось.
Эмбер отправился наверх. Эмили пробыла дома недолго, так и не получив ответа на свой вопрос. Она поджала губы, еще раз задумчиво посмотрела на сына и все же спросила его:
— Эмбер… ты уверен, что не хочешь ничего мне рассказать?
— Рассказать о чем? — он опустил голову и прикинулся клиническим идиотом.
— Почему-то мне кажется, что ты недоговариваешь…
Молчание. И снова проклятый червь совести, который грызет изнутри ходы и от которого так сложно избавиться. Поговорка о том, что все тайное становится явным рано или поздно, была известна Эмберу. Но так же он знал и другую: счастье в неведении. Он не догадывался, насколько ему еще хватит сил водить мать и полицию за нос, но пока это получалось, он собирался придерживаться тактики.
Еще брезжила крошечная надежда, что ворлоки оставят их жизнь и больше не вернутся разрушать ее.
— Мам, что я могу знать? Я так же, как и ты, услышал сегодня впервые всю эту информацию, — самоуничтожаясь, соврал парень. Его рука сжалась на перилах, пока он проделывал путь наверх.
— Ну смотри. Меня не оставляет впечатление, что тебя гложет что-то.
— Я… убираться пойду. Ты опять на работу?
— Да. Мне жаль, что Хаген ничего не нашел… Но, может, скоро это все выйдет на чистую воду.
— Может, — Эмбер уже скрылся из виду. — Пока, мам. Я у себя буду.
Через пять минут он уже услышал скрип шин ее старенькой Хонды. Эмили уехала, а ее сын так и остался наедине со своей бурлящей совестью и единственным желанием — овладеть как можно скорее новыми силами, чтобы всякие ледяные происшествия больше не заставали его врасплох. Он задумчиво осмотрел погром. Мокрый пол вспучился в тех местах, где подтаявший лед образовал глубокие лужи. Книги, упавшие со стеллажа, разбухли. Теперь их страницы напоминали скорее вату, чем бумагу. В слегка подсохшей, но все еще видимой воде плавали различные предметы — ручки, тетради, даже безнадежно испорченный пульт от маленького телевизора.
Эмбер вздохнул и принялся за устранение катастрофы. Он возился пару часов, пока спину не начало ломить от бесконечных телодвижений и попыток отдраить пол от пятен гари. Ничего не помогало.
В конце парень плюнул и устало привалился к ножке кровати, сев на задницу.
— Какой смысл быть колдуном, если ты должен заниматься всем этим? — ворчливо заметил он и отбросил тряпку.
Эм утомленно прислушался к себе, а заодно и к тишине дома. Дагон говорил, что от этой силы будет сложно отказаться. Но пока все, что чувствовал Эмбер, было лишь легкой дрожью и ощущением чего-то инородного, живущего внутри. Ему поневоле вспомнились происшествия не такой уж большой давности. Его затянувшиеся, как на собаке, раны. Частичная блокировка памяти. И еще этот подозрительный ритуал, после которого стало как будто бы сложнее управлять внутренними порывами.
Эмбер покосился на пистолет. Он принес его в комнату и положил на столе. Это вроде как успокаивало. Жаль, что оружие не всегда находилось под рукой. Нужно было научиться как-то защищать себя без его помощи.
— Ладно… Надеюсь, ничего плохого не случится, если я попробую, — выдохнул он и посмотрел на свои ладони. — Ведь срабатывало уже? И пока еще я не стал наркоманом, зависящим от магии.
Он решил начать с простенького.
— Нуу… Отмой все! — Эм указал рукой на тряпку, сам не зная, чего ожидал. Скорее, это должно было произойти, как в мультиках: ветошь сама по себе запорхает и отдраит ему все комнату. Но ничего не изменилось, а легкий запах гари все еще щекотал нос.
— Ну? Мэл сказал, вся сила в словах… Так и чего? Вставай! Работум! Дисциплине, арбайтен, хенде хох!
Ничего. Парень задумчиво почесался. Возможно, все дело в интонации, которой все это произносилось, он читал подобное в книгах о Гарри Поттере.
— Вставаре! Двигус! Шевелиум! Может, уже оживешь хоть на секунду?
Молодой человек попытался вложить в голос больше страсти и латинских окончаний. Он ткнул тряпку пальцем, чтобы хоть как-то ее подтолкнуть. Тонкая корочка льда покрыла мокрую ткань, заледенев паутинкой на ее поверхности.
Эмбер прищурил один глаз. Такая реакция уже не удивляла его. Может, стоило попробовать говорить на другом языке? Первые несколько раз получалось. Но тут возникла проблема. Эмбер не знал других языков. Латынь на медицинском уровне ему бы сейчас вряд ли помогла, а неверная память настойчиво подсовывала только одно выражение из выученных недавно: «hirci, orum*». Что поделать, лингвистика никогда не была его сильной стороной. Какие-то отрывочные фразы роились на самой периферии его сознания — резкие, но энергично двигающиеся. Он не мог поймать никакую из них.
__________________
* hirci, orum — волосы подмышечной впадины (лат.)
Когда твой мир в обломках, а разрушение уже рядом,
Приходи к нам.
Если все люди кажутся незнакомцами,
Ты найдешь отдых в мгновениях спокойствия.
(Gregorian — Moments of Peace)
— Move*… — внезапно разнесся по помещению свистящий шепот. На глазах Эма тряпка поднялась в воздух, заставив его обледенеть. Как был на коленях, парень застыл, не смея посмотреть на окно. Он чересчур увлекся азами магии и не почувствовал приближения опасности. Сердце забилось быстрее. Сейчас оно признавало присутствие кого-то еще, другого ворлока, точно так же, как тогда в парке. Эмбер мог слышать его пульс…
________________
Move — двигайся
