Охотники за плотью 1-5

***

Абсолютно опустошенный, Эм неспешно раскрыл глаза. Первым, что он увидел, был светлый потолок. Знакомый запах свежих лилий ударил ему в нос. В помещении, где Эм находился, не пахло травами или свечным воском, в нем не было темно или жутко. Здесь было светло и хорошо.. Слегка повернув голову, Эм посмотрел на девушку, лежащую рядом с ним. Она спала лицом к нему, чуть улыбаясь во сне после того, что происходило вчера. Молодой человек начал припоминать. Договор. Он никогда не возвращается к Данте и вместо этого пытается искать способ, как спасти свою жизнь. Способ разорвать связь… Что ж, начало просто прекрасное. Краска залила щеки Эма при воспоминании о том, как он запускал пальцы в волосы Джины и они струились по ее груди, волнистые и густые, не такие жесткие, как волчья шерсть Данте. Он вспоминал, как девушка шептала ему на ухо нежные слова, а не рычала и не царапала его спину когтями. Ее губы были сладковатые на вкус, кожа абсолютно чистая и лишенная грубой щетины. Эм обводил пальцами ожог в виде треугольника на ее бедре — очень похожий на его метку. Прикосновения полуведьмы не чувствовались на теле и были не такие горячие, как ладони Данте. Эм не помнил конкретных ощущений, это скорее напоминало просто сумбурные, смазанные образы, и сейчас он был не уверен, что чувство однозначно. Он протер рукой лицо. Что будет после вчерашнего? Для начала неплохо бы переварить случившееся в своей голове. Кинув взгляд на часы, молодой человек вспомнил, что его работу никто не отменял. Тихо, чтобы не шуршать, он выбрался из постели, подобрал свою одежду и начал красться к выходу, даже не став умываться и рыться в холодильнике. По какой-то причине Эму хотелось уйти отсюда как можно быстрее. Кроме безумных сомнений он испытывал и еще одно чувство: ему было странно переходить границу с Джиной; отношения с кем-то, кроме Данте, перестали казаться естественными, и это пугало до чертиков. Пройдя несколько улиц, Эмбер спустился в метро. Его машина стояла у дома, у взорванных апартаментов. Все вещи были там же. Он знал, что рано или поздно ему придется вернуться к их с Данте бывшей норе. Вряд ли получится расстаться с ним без объяснений, так что в любом случае стоило продумать тактику поведения на день, когда придется заглянуть друг другу в глаза. Эм содрогнулся. Хоть бы этот момент настал не скоро. Поезд с гулом подъехал к краю платформы. Народу в этот ранний час было не так уж много, и вагон оказался полупустым. Эму нужно было проехать всего лишь пару остановок, так что он прошел в дальний угол, собираясь занять свободное сиденье, но вдруг чья-то фигура загородила проход. Эм поднял глаза. Его сердце тут же ухнуло в задницу. Дантаниэл стоял прямо над ним, скрестив руки на груди. И хотя его взгляд не выражал обычной для ворлока жестокости, а лицо выглядело абсолютно непроницаемым, Эм сжался в комок от представления того, что сейчас будет. Он огляделся по сторонам. Женщина. Двое парней, болтающих в дальнем углу. Бизнесмен с кофе, что-то проверяющий в телефоне. И они с Данте. Количество жертв может быть минимальным. Эм сглотнул и повернулся, снова натыкаясь взглядом на ворлока. — Привет, малыш, — без намека на желание шутить поздоровался Дан. — Как твои дела? Ты ничего не хочешь мне сказать? — Я иду на работу, — Эм понизил голос до шепота. — Не надо устраивать сцен в общественном месте, Данте. Положив руку на грудь ворлока, Эм оттолкнул его в угол, туда, где никто не мог слышать их. Черноволосый ворлок прочесал шевелюру, внимательно уставившись на своего ученика. Он пытался сохранять лицо и свой привычный непринужденный вид, но улыбка его скорее смахивала на оскал и выглядела неестественной. Эм окинул взглядом его изможденное лицо. Данте совсем не выглядел бравым солдатом, он выглядел вымученным, и только глаза его снова горели огоньком, как в прежние дни, когда он был счастлив и полон сил. Внезапно он показался Эмберу чужим. Как странно, за последние годы такая мысль впервые пришла в голову. Эмбер привык к Данте больше, чем мог себе представить, и все же именно сейчас едва узнавал его. Парни внимательно созерцали друг друга, и только потом Эм сообразил, что его мысли снова бесцеремонно считывают. Значит, все прошло как надо. Магия вернулась к Данте. — Спасибо тебе за лекцию по поводу моего запущенного внешнего вида. Зато ты отлично выглядишь, — спокойно заметил Дан, подтверждая теорию Эма. — Тебе пошел на пользу отдых вне дома. Кстати об этом. Где тебя носило? Его тон оставался прохладным, но Эмбер все равно чуял напряжение. Он взглянул под ноги, потом направо. Дан без труда мог считать все его намерения, а в этом не было ничего хорошего, потому приходилось думать о чем угодно, только не о Джине и ее предложении. — Я… остался у знакомой. Ты не знаешь ее. Глаза Дантаниэла сузились. Огни в вагоне мигнули и погасли. Он наклонился к Эмберу и втянул носом воздух, тем самым заставляя парня отойти на один шаг. Новый запах, Данте легко учуял его. Смесь сладкого женского парфюма и нескольких видов магии. Запах секса. Синие глаза мальчишки казались кристально-холодными. Дантаниэл склонил голову, цепко смотря на него. — Ты спал с ней? — остро и зло спросил ворлок. — Какая тебе разница. За пятьсот лет своего существования ты перетрахал столько народу, что… — Эм не успел договорить. Данте был явно недоволен услышанным. Он навис над своим учеником мрачный, как буревестник. — Мы говорим не обо мне, а о тебе! Какого хрена тебя не было дома? Что это за фокусы с оживлением мертвых? Почему ты ничего мне не сказал заранее? Его рука легла Эмберу на запястье и сжала ее. Эм посмотрел вниз. Невольно он вспомнил. В последний раз, когда они с Данте виделись, тот лежал на полу и бредил Мэлом, как сумасшедший. На запястье с того раза так и остались лунки от ногтей, и сейчас Дан лишь повторял их форму, впиваясь в старые углубления. Все его действия причиняли только новую боль. — Меня не было дома? Забавно, я не знал, что у нас есть дом, — Эм запальчиво вырвал руку из его хватки. — Я думал, он превратился в кучу раздолбанного хлама по твоей милости. В очередной раз. Дан снова поймал и сжал его запястье сильнее. — Кончай пороть эту материалистическую хрень. Дагон и Элай заскочат и заберут все, что тебе нужно! Я сто раз объяснял тебе — не привязываться к вещам! Нам нужно поговорить. Я хочу сказать тебе кое-что… Поезд загудел, со скрежетом останавливаясь у платформы. В вагон вмыло новую толпу людей, а Эмбер, пока не поздно, решил выйти на станции. В его ушах долбился пульс. Данте последовал за своим апрентисом, мрачно засунув руки в карманы джинсов. — Дан… нам… не о чем говорить. Ты все уже сказал. И я сказал. Я сделал для тебя все, что смог, я даже нашел способ оживить для тебя Мэла, — молодой человек огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не слушал. Они стояли у колонны, ветер гонял по перрону одинокую газету. Мимо туда и сюда шли люди. Данте продолжал угрюмо смотреть на своего апрентиса. — Не о чем говорить? После всего, через что мы прошли вместе? — выпалил ворлок, гневно сжимая кулаки. — Знаешь, меня посещает ощущение дежавю. Сегодня с утра я уже разговаривал с одним эгоистичным хреном, который решает все в одиночку. Я начинаю уставать! — Я понятия не имею, к чему мы с тобой пришли. Наверное, ни к чему. Ты всегда… будешь разрываться. Такая уж твоя натура, да и ситуация никогда не позволит тебе сделать выбор. Я понимаю это, Дан. И принимаю это по-своему. — Зато я не принимаю. Ты никогда раньше не был таким нытиком. Нет, иногда твои разглагольствования о светлом можно было терпеть лишь со снотворным, но в этот раз ты превзошел даже самого себя. Что с тобой произошло, Эм? — скидывая с себя маску непробиваемого супергероя, начал выходить из себя Дан. Он сделал шаг к мальчишке, но тот отшатнулся от него, как от холеры. Смотреть на ворлока почему-то было больно. Видеть его рядом — больно. — Мы с Мэлом заключили соглашение, — выпалил блондин прежде, чем как следует подумал. — Он возвращается к тебе. А я исчезаю из поля зрения. Так будет лучше для всех. Для тебя… Он давно этого хотел, как и ты. Я не стану бороться. — Откуда вы оба знаете, чего хочу я?!— непонимающе помотал головой Дан. Шум прибывшего поезда заглушил часть его фразы. Данте приоткрыл рот, собираясь что-то сказать. — Ты просил меня не уходить. Но я не вижу смысла в том, чтобы оставаться рядом. Я не нужен тебе. Ты всегда давал мне это понять. В каждом своем движении… В каждом своем слове, — прервал его Эм. Данте сделал резкий шаг к нему навстречу. — Ты нужен мне, твою мать. Ты часть меня, Эмбер! Почему вы с Марлоу раздуваете из этого такую проблему? Что еще ты хочешь услышать от меня? — руки ворлока замкнулись на талии парня. — Если я не показываю тебе этого так, как хочешь ты, это не значит, что я не привязан к тебе! Что у меня... нет к тебе чувств! Эмбер едва мог дышать. Зачем чертов ворлок делал все сложнее? — Нет. Тебе нужен Мэл, — хрипло прошептал он. — Я вернул его, чтобы ты не умирал в одиночестве, пытаясь его воскресить. Пожалуйста, не мучай нас обоих. Отпусти меня! Руки Данте обвились вокруг талии мальчишки еще сильнее. Он не мог поверить в то, что слышал. Он никогда не собирался выбирать. Он не смог бы разорваться между своим создателем и своим созданием. Это было так же невозможно, как выбрать, оставить ли обе почки или сердце. — Не заставляй меня делать выбор, Эмбер. Пожалуйста, — отчаянно прошептал ворлок. — Вы с Марлоу что, хотите моей смерти? — Я не заставляю делать выбор. Я просто… делаю свой, — губа Эмбера дрожала. — Я никогда не смогу стать как ты. Никогда, Данте… Он сам не верил в то, что говорил. Еще одна секунда. Губы Дантаниэла раскрылись, чтобы сказать что-то еще, но Эмбер не дал ему договорить или подойти еще ближе. Он вырвался из его рук и побежал в сторону выхода из метро со скоростью снежного барса — своей истиной сущности. Данте остался стоять посреди пустого зала, между двух прибывающих поездов. Спина Эмбера была уже далеко. Торопливый стук его подошв отдавался громким эхом в огромном зале и барабанным боем у ворлока в висках. Дан не стал его догонять. Он сжал лоб ладонью и безмолвно опустил голову, прислонившись ею к колонне, словно боялся поднять глаза и увидеть реальность. Потом он снова взглянул на выход. Одинокая газета в который раз пролетела мимо. Каменные черты ворлока заострились, словно он собирался зарычать. Чем дольше он смотрел на опустевший выход, тем глубже было его непонимание: как Эмбер мог просто так взять и уйти? Почему было так неприятно слышать его слова и знать, что он теперь принадлежит кому-то еще? Дан не собирался отпускать от себя это неугомонное существо с грустной улыбкой и нестерпимо яркими синими глазами, ведь в конце концов это Эмбер вытянул его на свет. Если бы не он, никакой жизни просто не было бы! И что же, теперь, когда он занимал одну вторую пространства в душе, он просто так сдастся? Конечно, Дан помнил, что дома его ждал вновь обретенный Марлоу, но ведь их с Эмбером нельзя было сравнивать! И, что самое худшее, их нельзя вычеркнуть из жизни. Ни одного, ни второго. Черт бы их побрал, именно в этот момент Данте отдал бы все на свете, чтобы выбрать для своего сердца иных, более адекватных квартирантов. Бешенство закипало внутри яркой волной. Данте прикрыл глаза. Когда он их открыл, оба его зрачка были красные, как рубины. Спавшая, давно просящаяся наружу магия рвалась наружу. Данте не стал держать ее в себе. Боль, злость, бешенство — все, что накопилось в его душе за годы пыток, должно было увидеть свет. Он вышел в центр зала. Ветер, поднявшийся вокруг, заставил людей, ожидавших поезда, обернуться. — Skyrim frahher tif!* — закричал ворлок, направляя движение рук в разные стороны и соединяя их, словно совершая удар по медным тарелкам. _________________________ * Ой, что сейчас будет. Смотрите позже в новостях! Колонны, держащие опоры потолка, начали подламываться с треском. Кто-то закричал. Данте не собирался останавливаться, он сжимал зубы, едва ли не кроша их. Невозможно описать, что началось вокруг дальше. Многие предметы срывались со своих мест. Со скрежетом вырвался из стены щит с рекламой зубной пасты и изображением белозубой американской семьи. Ртутная лампа сорвалась с потолка и разбилась у ног ворлока, люди кричали и спешно покидали станцию. — Не так быстро, — прошептал Дантаниэл, хватая их прямо в воздухе и сворачивая им шеи одним взглядом. Их тела корчились и ломались, как конечности дешевых пластиковых кукол. Кровь брызгала на бетонный пол, пламя охватило рельсы и дальнюю часть вестибюля. — Никто не уйдет отсюда живым! — произнес Дан себе под нос. Его руки сделали еще одно движение. Длинный кусок бетона вырвался из пола и с сокрушительной силой врезался в кафельную стену. Послышался гудок. К станции приближался поезд. Данте не боролся с лавиной. Наоборот, он наслаждался ей. По крайней мере, его магия была с ним. Она возвращалась толчками. Был такой кайф ощущать ее по всему телу. Умирающая женщина на полу отчаянно кричала. Разбилась еще одна лампа, и пламя от искр побежало по стене. Данте прекратил мучения несчастной, сделав в воздухе движение рукой и вывернув женщине шею на сто восемьдесят градусов. Станция превращалась в руины. Люди прилипли к стеклам, проезжая мимо перрона, где стояла всего одна фигура: одинокий черноволосый парень, которому хватало одного взгляда, чтобы уничтожить все вокруг себя. Данте не собирался жалеть. В конце концов его магия никогда не была созидательной. Он был создан для того, чтобы уничтожать, и в этом заключалась его природа. Дан вцепился взглядом в поезд, машинист которого спешно нажимал тревожную кнопку. Вспышки магии трепали на ворлоке одежду, но он не обращал на них никакого внимания. — Я... тоже делаю... свой... выбор! — прокричал он сквозь рев и треск распространяющегося пламени. Ворлок дьявольски рассмеялся. Подняв с пола обломок металлической трубы, он с силой запустил его в лобовое стекло состава. Поезд со скрежетом принялся тормозить. Рельсы, пропитавшиеся смазкой и горючими веществами, вспыхнули как спичка. Кричали люди. На улице тоже поднялся шум, работники метро и просто зеваки бежали в вестибюль, чтобы понять, что случилось. Люди в горящем поезде царапали стекла. Загудели сирены, возвещающие о пожаре. Все место походило на преисподнюю. В яркой вспышке света Дан увидел перекошенные лица мужчин, женщин. Он смеялся. Он смеялся тому, что он мог сделать одной лишь силой своей мысли и тому, чего он не мог, ни при каких обстоятельствах. Он никогда не мог обрести настоящий покой. Он должен всегда стоять на грани выбора, и в этом было его проклятье. Вес его вечности. Продолжая смеяться, он воздел глаза к потолку. В неистовом шторме его тело закружилось и через некоторое время исчезло во вспышке яркого света. Он сказал все, что он хотел. Вокруг по-прежнему кричали. Станция задыхалась в клубах пламени, удушливый жар обжигал лица вбежавших пожарных, но было уже поздно. Потолок помещения с хрустом надломился. Перекошенные лица скрылись в темноте, под завалами кирпича и камня…