Немного другая история...

Утро было теплым, февраль уже все-таки. Мерьем и Гюльнихаль помогали дойти Хюррем до ее покоев. Хюррем, несмотря на свое положение, ходила на занятия. Они не успели дойти к покоям, как к ним подбежала девушка и сказала, что Сулейман ждет Мерьем у себя. Мерьем решила сначала помочь подруге. Они вошли в покои, и Хюррем спросила: — Я вот не понимаю, о чем вы все время разговариваете. Ты чуть ли не каждый день ходишь к Повелителю. — Мы обсуждаем разные темы, я же тебе говорила. — А я все равно не понимаю, разве можно обсуждать с женщиной государственные дела, — сказала Хюррем, садясь на кровать. Мерьем вопросительно приподняла бровь. — Мне некогда, я пошла, — бросила Мерьем и вышла из покоев. Она боялась, что сильно задержалась, поэтому быстро бежала. Завернув за угол, она не заметила, как налетела на молодого человека, и упала на мраморный пол. — Извини… — сказал парень и протянул ей руку. — Ах, нет-нет. Это ты меня извини. Спешу просто очень, — оправдалась Мерьем и посмотрела в лицо незнакомцу. У него были карие глаза, черные волосы, видные из-под синего тюрбана, черные усы и добрый взгляд. — Куда же ты так спешила, Хатун, что даже ничего не видишь перед собой? — Меня Повелитель хочет видеть, извини, — сказала Мерьем и убежала прочь, оставив парня одного. Он еще долго смотрел ей в след. «Кто же эта загадочная девушка? Явно не отсюда, у нее такие светлые и красивые волосы, а ее глаза…» — думал он. Мерьем тоже думала о нем. Ей было не по себе. «Аллах, какой у него голос, усы… О, Аллах, что же это со мной? Никогда еще себя так не чувствовала… может, я заболела?». Она дошла до покоев Сулеймана. — Повелитель, — поклонилась она, — вы звали меня? — Да, Мерьем. Проходи. Что с тобой? Ты чем-то взволнована? — спросил Сулейман, заметив ее состояние. — А, нет, Повелитель ничего. Просто бежала, и дыхание сбилось. Все хорошо. — Ладно. Я давно хотел тебя кое с кем познакомить. — С кем же? — С моим придворным художником. Он хочет нарисовать наш дворец и каждую часть его по отдельности. Я думаю, ты бы могла помочь ему нарисовать гарем, ведь мужчинам туда вход запрещен. Также сегодня во дворец прибыл один из моих верных воинов. Он прекрасно дерется, я бы хотел, чтобы ты с ним посоревновалась на мечах. — Было бы интересно. Так же мы могли бы посмотреть работы друг друга. А с Вашим воином будет неплохо посоревноваться. Посмотрим, как Вы меня натренировали. Когда мы сможем увидеться? — спросила Мерьем с неподдельным интересом. — Сейчас и пойдем. Они ждут нас в саду. — Замечательно, — сказала Мерьем, и они с Сулейманом вышли из покоев. Шли они молча. Мерьем погрузилась в воспоминания о красивом усатике. Сулейман заметил ее задумчивость, но не стал мешать ее размышлениям. Они вышли в сад. Там их уже ждали двое мужчин. Одного из них Мерьем уже встречала. Это был тот самый парень, на которого она наткнулась на Золотом Пути. — Повелитель, — сказали они и поклонились. — Итак, познакомьтесь. Мерьем Султан — Матракчи Насух Эфенди, мой придворный художник. — Приятно познакомиться, Госпожа. — Мне тоже. — Малкочоглу Бали Бей, мой храбрый и верный воин. — Госпожа… — сказал Бали Бей и залился краской, ведь при их первой встрече он назвал ее Хатун, а она, оказывается, Султан. — Что ж, я оставлю вас. Мне нужно на заседание Совета. Бали Бей, — позвал он Малкочоглу. Они удалились, а Матракчи и Мерьем остались и начали разговаривать. В покоях Хюррем. — Мне иногда кажется, что Сулейман проводит с Мерьем времени больше, чем со мной, — немного обиженно сказала Хюррем. — Да не переживай ты, они просто там разговаривают, — пыталась успокоить ее Гюльнихаль. — Значит, ему разговаривать с ней интересней, чем со мной! Почему он с ней? Что ему мешает так же вызвать меня и разговаривать со мной? — Просто он не хочет нагружать тебя делами государства. — А может, мне тоже интересно, что происходит в государстве? Может, я тоже хочу решать все эти политические вопросы? — Не говори глупости! Неужели ты ревнуешь Сулеймана к Мерьем? — Даже если так, то что? Может, она специально строит из себя такую умную, только чтобы проводить много времени с Сулейманом? Может, она любит его? — Но это же бред, Хюррем. Ты сама-то слышишь, что говоришь? Она же не дала ему прикоснуться к себе! — А что, если она тогда его не любила, а сейчас любит? А что, если она меня обманула? Что, если… — Так, все, мне надоело это слушать. Хюррем, она тебя никогда не предаст, а ты зря себя накручиваешь. Следи лучше за ребенком. Перестань сомневаться в верности тебе Мерьем и любви к тебе Сулеймана. — Ладно. Наверно, ты права, я зря так терзаю себя, — согласилась Хюррем и немного успокоилась. В покои вошла Мерьем. Она молча прошла и села на диван. Она ничего не говорила, смотрела в одну точку с каменным лицом. Ничто не выражало ее чувств, но внутри она хотела летать. Сердце ее бешено билось, хоть она и не знала, отчего. Она готова была прыгать от радости, ей казалось, что сейчас она может все. Она снова и снова вспоминала его голос, губы, глаза. Ее воспоминания прервала Гюльнихаль, которая уже давно трясла ее за руку. — Мерьем, что с тобой? — тревожно спросила она. — А? Что? Все нормально… Ах нет же, не нормально. Хюррем, Гюльнихаль скажите, почему мне хочется взять и полететь птицей? Отчего у меня такое чувство, что я могу горы свернуть? — Мерьем, в надежде найти ответы на свои вопросы, посмотрела на подруг. Они улыбнулись. — Подруга, да ты влюбилась, — сказала радостная Хюррем. — Я? Влюбилась? Пфф, не говори чепуху! — Да, да, так и есть! И кто он? — Да, не влюблялась я не в кого! — сказала Мерьем, но немного подумав, проговорила. — Малкочоглу Бали Бей. — Я о таком не слышала, — сказала Хюррем. — И я. Кто он? — спросила Гюльнихаль. — Он воин Сулеймана. Прибыл сюда по его приказу. Ах, если бы вы его видели. Он такой… такой… — Мерьем замечталась. Подруги улыбнулись и не мешали Мерьем мечтать. Сулейман после заседания Совета пошел к своей матери, Валиде Султан. — Валиде, — поздоровался Сулейман и поцеловал ей руку. — Сынок мой. — Валиде, я хотел бы поговорить о Хатидже. Я думаю, что ей нужно снова замуж. Она же такая молодая. — Да, Сулейман, я тоже думала об этом. У тебя уже есть кто-нибудь на примете? — Я думаю, что сын Пири Паши, Мехмед Ага, лучший кандидат. Он не только сын Великого Визиря, но и также он является учителем Мустафы. Как Вы думаете? — Я одобряю твой выбор, Сулейман. Но будет ли Хатидже согласна? — Думаю, да. Он ведь молодой, красивый. Я не вижу никаких препятствий их браку. — Я тоже так думаю. Ладно, я скажу Хатидже. Свадьбу назначим после похода, зимой. — Вот и хорошо. Валиде, мне нужно идти. — Да, конечно. Сулейман дошел до своих покоев и приказал привести Ибрагима Агу. Ему пришлось долго подождать. Он подошел к столу, на котором лежало законченное кольцо. «Подарю Хюррем после родов» — подумал Сулейман. — Повелитель. — В покои вошел Ибрагим. — Почему так долго, Ибрагим? — Извините я просто… — Ибрагим начал лихорадочно думать, что бы ответить Сулейману. Дело в том, что Ибрагим в это время тайно встречался с Хатидже Султан в дворцовом саду. — Я просто гулял по саду, и стражники не могли меня долго найти. Еще раз извините, Повелитель. — Ладно. Я хотел с тобой поговорить насчет Хатидже. Я и Валиде решили выдать Хатидже замуж за Мехмеда Агу, сына Пири Паши. Как ты думаешь? — Повелитель… — выдавил из себя Ибрагим после короткой паузы, — если Вы так пожелали, что может сделать мое слово? — Ибрагим, ты брат мой. Я ценю тебя и хочу услышать твое мнение. — Конечно, Повелитель. Я думаю, что Мехмед Ага будет хорошим и верным супругом для Хатидже Султан. Но… — Что? — Но, Повелитель, у него слабое здоровье. В любой момент он может заболеть, и никто не знает, чем это может кончиться. — Не думаю, что все настолько серьезно, Ибрагим. Ты преувеличиваешь. Ладно. Ибрагим, также я хотел поговорить с тобой о делах государства… Ушел Ибрагим из Главных Покоев только под вечер. «Мехмед Ага… Почему он? Чем я хуже него? Надо избавиться от него!» — думал про себя Ибрагим. Он достал платок, который сегодня утром получил от Хатидже Султан. Он вдохнул в себя этот прекрасный аромат. Недолго думая, он пошел к своему знакомому. — Гючлю Ага! Ты здесь? — Кто тут? Ах, Ибрагим Ага. Здравствуй. Зачем пришел? — Мне кое-что нужно. — Я в этом и не сомневался. Что именно? — Яд. Яд, который не вызовет подозрений. Хочу, что бы все подумали, что это обычная болезнь. Сможешь? — А как же! — Когда будет готово? — Думаю через два-три дня. — Буду ждать. Не подведи! Махидевран сидела у себя в покоях. Мустафа все еще был у тетушки Хатидже. — Гюльшах! — крикнула Махидевран, и ее верная служанка тотчас пробежала. — Да, Госпожа, что пожелаете? — Избавиться от Хюррем и ее подружки! — Но… Госпожа, что вы хотите сделать? — Гюльшах не нравилось такое настроение своей Госпожи. Она прекрасно помнила, что произошло при последней попытке Махидевран убрать Хюррем: появилась еще одна «змея», которая отравляла жизнь Махидевран. — Убить! — Как? — тут уж Гюльшах была в ужасе. Убить любимицу Повелителя, да еще и беременную… — Просто. Пусть она умрет, и ребенок вместе с ней. Просто надо…