Тихая поступь

      Девушка очнулась довольно не скоро и, вспомнив, где умудрилась потерять сознание, удивилась, что сейчас лежит в более-менее приятном месте – не на земле, не на полу, а на кровати, укрытая тряпочным подобием одеяла. Помещение, в котором она находилась, Уна не узнала. Хотя, судя по его состоянию, можно было бы предположить, что это очередной заброшенный дом, которых в Городе было достаточно много. Да и Гарретт, частенько залезая в чужие жилища в поисках наживы, должен был знать, какие из домов долгое время оставались заброшенными хотя бы на случай своей безопасности, чтобы иметь возможность спрятаться и переждать в самом плачевном случае. Уна решила подняться, чтобы лучше разглядеть помещение, да и после долгого лежания ей жутко захотелось пить – чистая, прозрачная вода теперь казалась ей непозволительной роскошью, потому надеялась найти взглядом хотя бы что-нибудь. Увы, комната была совершенно пустой и грязной – ни намека на воду. Наткнувшись взглядом на окно, Уна внутренне восторжествовала – на улице шел дождь, крупными каплями стекая по стеклу. Девушка, разум которой в данный момент был затуманен желанием утолить жажду, словно сорвалась с места, забыв о сильном ударе, из-за которого, собственно, она и оказалась здесь, затем встала с кровати и повалилась на пол, почувствовав резкую боль в брюшной полости. Она схватилась за живот, поморщилась, однако предприняла ещё попытку встать. Добравшись до окна, девушка даже не удивилась тому, что смогла его открыть с первой попытки, почему-то оно не было закрыто вообще. Её радости не было предела, когда она сумела выглянуть из окна и, высунув язык, попробовать на вкус капли дождя. Погода на улице казалась ей верхом природной милости; однако девушка совершенно не заметила, во что превратился Город за те два дня, что она «спала»: из окна высокого здания, в котором она находилась, открывались красивые и одновременно ужасающие картины; из-за пылающих зданий в воздухе витал запах гари, однако даже он не мог заглушить вони улиц. Да что там виды города, Уна поначалу даже не заметила, что совсем рядом с окном, на улице, под козырьком стоял Гарретт, наблюдая за тем, как дождь помогает Городу потушить массовые пожары, и за девушкой.       — Долго же ты лежала, — начал Гарретт, слегка перепугав Уну, которая, однако, узнав его по голосу, сразу же пришла в себя.       — А ты как всегда появляешься неожиданно.       — Тебе просто повезло очнуться, пока я ещё не ушел. – Это звучало так, словно вор делал ей одолжение.       — Да уж, повезло, — иронично подыгрывала девушка, скорчив наигранно-усмешливую мину на лице. – И как я без тебя до этого двадцать лет жила!       — Сам удивляюсь, — ответил Гарретт, одарив её тяжелым, но добродушным взглядом. Услышав это, девушка нелепо хихикнула и закрыла рот ладонью, чтобы сильнее не рассмеяться над этой глупостью. Вернувшись в комнату, она увидела, что на тумбочке, совсем рядом с ее кроватью, стояла целая кружка воды, которую она почему-то не заметила ранее. Судя по тому, что далее девушка, как ошпаренная, подбежала к кружке и выпила всё до последнего, «живительных» капель уличного дождя ей явно не хватило. Уна даже не заметила, что Гарретт проследовал за ней и ждал, пока девушка закончит – явно что-то хотел от неё. Несмотря на это, после опустошения кружки девушка стала заниматься чем-то посторонним: вот ей показалось, что кровать не заправлена – плохо, надо срочно исправить, а вот – тумбочка пыльная, да настолько, что надо срочно протереть. В общем, Гарретт терпеливо выжидал, пока собеседница не закончит заниматься ерундой и наконец-то обернется и заметит его присутствие в комнате.       — Странно, что ты всё ещё не истеришь, как любят это делать другие «возвышенные» барышни, - начал Гарретт, когда ему уже захотелось перейти к делу, однако он решил начать издалека. – Я уж думал, что когда вернусь, придётся тебя вытаскивать из комнаты, заблокированной наводнением.       — С чего бы мне истерить? – Девушка даже не обернулась к собеседнику, не то что бы обидеться или расстроиться. – Я жива и ладно. А вот ты порядком переборщил.       — Интересно, и как же?       — У меня за месяц раза три вся жизнь перед глазами пронеслась, - упрекающим тоном сказала девушка. – Ощущение, что я живу по велению монетки: упадет она орлом – мне повезет, и ничего не случится, а если решкой, то какой-нибудь идиот уронит медальон на землю или что-нибудь подобное. – Гарретт, явно не ожидавший, что девушка назовёт его столь грубым словом, смотрел ей в глаза, недопонимая, что она хочет сказать. – Кстати, а монетка у тебя есть?       — Есть.       — Дай, пожалуйста, я потом верну. – Только ради интереса вор согласился и, достав из кармана монетку, кинул её прямо в руки Уны. – Спасибо. – Получив желаемое, девушка подошла к Гарретту на расстояние вытянутой руки и, повертев монетку в руке, спросила: — Я так понимаю, тебе нравятся рискованные игры. Так, может, подкинем монетку? Выпадет орёл – мы вернёмся к разговору о медальоне, а если решка – я на твоих глазах сделаю самое отвратительное в своей жизни.       — Заинтриговала, подкидывай. - Гарретт понимал, что ничего не теряет, тем более в данный момент никаких неотложных дел у него не было – имел возможность понаблюдать за глупостями девушки, извлекая для себя минутную радость. Уна чуть вытянула руку вперёд и резким движением подкинула монетку. Она пролетела полметра ровно вверх и приземлилась туда же, спешно закрытая другой рукой, видимо для того, чтобы затянуть тяжкий момент, когда придётся узнать результат. Через пару секунд, когда Уна всё-таки решила узнать, что же выпало, она осознала, что в черная полоса в её жизни продолжается до сих пор – выпала решка. Удивленная результатом и одновременно возмущенная судьбой, она физически не смогла скрыть до жути испуганную и негодующую мину на лице, что изрядно веселило Гарретта, который стоял и выжидал момента, когда надо будет напомнить девушке про то, что она должна будет сделать.       — Ну что же, уговор есть уговор, - вздохнула Уна и приблизилась к вору практически вплотную. Не собираясь отталкивать девушку или сопротивляться, Гарретт всё также стоял и смотрел, как она, опустив взгляд, дотягивалась до ткани на его лице и, неспешно спустив её, совершенно неожиданно коснулась своими губами его губ. Вор хоть и чуть приоткрыл рот, чтобы девушка смогла перейти от простого касания губами к настоящему поцелую, однако не спешил закрывать глаза – любопытство превозмогало, не давая полностью расслабиться и насладиться: ему нравилось смотреть, как девушка сначала нежно касалась его небритого лица руками, а затем целовала губы. Складывалось ощущение, что она малость слукавила, сказав, что сделает «самое отвратительное в своей жизни». Это заметил и Гарретт, ощутив неподдельную нежность и искренность в её действиях – она целовала, терпя и его жесткую щетину, которая неприятно колола её лицо, и далеко не самый приятный запах изо рта. Она продолжала целовать, постепенно всё больше сходя с ума от осознания того, кого она целует, наслаждаясь его губами, которые, будучи практически всегда жесткими, сухими и обветренными, становились всё мягче, нежнее и приятнее. Спустя время, вконец забывшись, Уна словно перестала контролировать свои руки – они поползли ниже по телу мужчины. Ощутив, что через несколько мгновений девушка может подтолкнуть его к совершению того, о чём они оба в дальнейшем пожалеют, он не позволил ей продолжить и отстранился, заставив девушку стоять и непонимающе смотреть на него.       — Ничего себе у тебя «отвратительные вещи», — иронично заключил Гарретт. Девушка тут же пришла в себя и, наиграно скривив лицо, сделала вид, что ей мерзко и отвратительно после произошедшего. – Ещё немного и ты бы залезла на меня сверху.       — Да меня от одной мысли об этом тошнит. – Услышав это, Гарретт сложил руки на груди и недоверчиво посмотрел на неё, однако решил, что начинать спорить с ней по поводу её чувств и распущенности не стоит – банально не его это дело. Он думал, что Уна отчего-то слишком много и нагло врёт: то ли так была воспитана, то ли до сих пор что-то скрывает, что только подтверждало его догадки. Однако вор не мог отрицать тот факт, что ему понравилась та Уна, которая была с ним во время проделывания «отвратительной вещи». Тем временем, девушка продолжила: — Интересно, а что там с Графом? Он меня ищет?       — Не тебя, а скорее меня. – Девушка удивленно посмотрела на него, недопонимая. – Понимаешь, судя по всему, этот человек от кого-то узнал, что я появлюсь в тот день в особняке. По-другому никак не объяснить того, что после всего произошедшего, Граф спихнул на меня не только своё ранение, но еще убийство Генерала и твоё похищение, оставшись при этом абсолютно «чистым».       — Так тебе и надо, - промямлила девушка. Конечно же, она так не считала, но не хотела упустить возможности задеть Гарретта. – Если ты намекаешь на то, что я причастна к этому, то ты ошибаешься.       Вор промолчал, ожидая, что девушка вскоре начнет оправдываться.       — Ты смотришь на меня так, словно у тебя в глазах песок. — Уна ничуть не задумалась про иной смысл сказанной фразы, для нее она означала неверное представление о ней, когда как для Гарретта нечто другое. На протяжении долгих лет песок охватывал Город все больше и больше; люди вдыхали его вместе с воздухом, постепенно отравляясь вольнодумием, желанием свободы и прочими надуманными ценностями; песок окутывал людей, целые дома, даже районы, превращая людей в рабов радикальных идей, забывая о том, что для изменения всей системы, необходимо начать с ее составных частей. Увы, песок был настолько обилен, что не позволял людям это понять, зато со временем сумел перерасти в настоящую песчаную бурю, во главе с «новым Орионом».       — Нет, Уна, я прекрасно понимаю всю ситуацию. — Услышав это, девушка отрицательно покачала головой, не намереваясь продолжать дальнейший спор.       — Тогда, выходит, ты сильно просчитался, когда спас меня, раз я во всем виновата.       — Выходит, что так. — Уна не ожидала, что вор согласится с ее выводом, когда как Гарретт рассчитывал просто-напросто проследить за девчонкой, в тот момент, когда та пойдет на очередную встречу со своим подельником — все-таки он не мог ее убить до того момента, пока не убедится в своей правоте, да и ложное обвинение в убийстве ему не очень нравилось: теперь за ним охотился действительно весь город. Гарретт достал из кармана медальон, показав его девушке. — Я же знаю, что ты мне расскажешь все, лишь бы его заполучить.       — Все понятно, — устало пробубнила Уна и хотела закончить разговор. Совершенно неожиданно рядом с домом, в котором они находились, как будто что-то взорвалось: в глазах у обоих помутнело, в ушах проносился чудовищный ультразвук, Уна даже практически отключилась, в отличие от Гарретта, который пытался встать и идти на спасительный свет, появившийся, словно из ниоткуда. Однако вор зря тратил силы: вскоре вся комната вспыхнула ослепительно-белым светом на мгновение и... ничего не случилось. Гарретт быстро пришел в себя, а Уна добралась до окна, чтобы вдохнуть хоть немного воздуха, и, открыв и выглянув из него, поняла, что на улице абсолютно никого нет. Она словно оказалась в кошмарном сне: годы заточения развили в ней страх одиночества, который сейчас воплощался во всей красе. Уна обернулась и испуганным взглядом заставила Гарретта поинтересоваться ситуацией за пределом комнаты. Казалось, кошмар окутал на только голову девушки — вор приметил тоже самое. Однако отреагировал на это двояко: с одной стороны, он просто не мог поверить, что это реально, с другой — обрадовался, да, именно обрадовался, Гарретт всегда мечтал оказаться в пустующем Городе, чтобы стать его полноправным «хозяином», внутренне убеждая себя в том, что будет безмерно счастлив здесь. Уна заметила его улыбку при наблюдении за странным городом и еще больше испугалась.       — Я не верю, что это реально, — нервным тоном сказала Уна, убеждая себя в сказанном. — Стоит спуститься и осмотреться.       — Делай, что хочешь, — бросил Гарретт, — а я пойду по своим делам. — Вор вылез из окна и забрался на крышу, вмиг забыв обо всем произошедшем. Сейчас его интересовал лишь Город и его места, в которых он хотел побывать, но по какой-либо причине не мог. О, эта безграничная неподдельная вседозволенность сводила вора с ума, манила, и ему с нетерпением захотелось целиком заполнить свою витрину трофеев. В это время девушка, чей разум не был опьянен, решила все-таки поискать кого-нибудь живого и, желательно, дружелюбно настроенного. Выйдя из дома как все нормальные люди, то есть через дверь, Уна не стала взывать к помощи неизвестного, опасаясь, что только усугубит ситуацию, подняв шум. Она, стараясь сохранять самообладание, проходила по пустой дороге и заглядывала в окна, сумев даже найти один положительный момент в этой ситуации: в Городе наконец нет этих омерзительных стражников. Девушка отметила, что по обстановке на улице и в домах можно было бы с уверенностью сказать, что здесь совсем недавно кто-то жил: грязные, вонючие улицы, покрытые отходами, словно первым ноябрьским снегом; дома, более-менее ухоженные изнутри, в которых еще не успело погаснуть пламя свечи; в темных закоулках, как это прежде бывало, витал запах свежей крови, она же, ярко-красная, насыщенная, осталась на стене, медленно и почти незаметно стекая на землю. Лишь только нет человека, ни одного. Зато были странные светящиеся цветы, выросшие прямо на фасадах зданий, сквозь дорожную брусчатку, везде, где это только возможно или невозможно. Они привлекли внимание девушки. Выбрав цветок, который был ближе всего, Уна приблизилась к нему и, присев на корточки, чтобы получше разглядеть, краем уха услышала практически беззвучные шорохи, чем-то напоминающие ей шаги. Вмиг оторвавшись от разглядывания растения, девушка встала и резко обернулась: в нескольких метрах от нее находилось непонятное темное существо, стремительно шедшее в ее сторону. Странная форма тела, совершенно темная, словно ровное полотно, выкрашенное в черный, и белые светящиеся глаза не на шутку испугали девушку, которая стояла, как вкопанная, объятая страхом, однако, когда существо подняло свои длинные и, судя по всему , острые пальцы, похожие на тонкие лезвия, в ее голове всплыло всего одно слово: «Бежать!», неважно куда, не важно зачем, главное — мчаться, сломя голову, чтобы выжить, чтобы еще хоть раз увидеть свет.       Гарретт перебирался с крыши на крышу, пытаясь выбрать место, которое он хочет посетить в первую очередь: тут и ювелирный с кучей драгоценностей, и картинная галерея, и совсем недавно, будучи еще в обычном Городе, он слышал о том, что дама, живущая в том самом шикарном особняке с охраной, приобрела очень редкую заморскую ценность, а еще же неплохо было бы обокрасть тюрьму по второму кругу... В общем, он внутренне разрывал себя на части. Ничего более его не волновало даже спустя несколько десятков минут путешествия по крышам; не замечал он и того, что во время своей прогулки приметила Уна. С каждой секундой его разум наполнялся радостным осознанием полного одиночества, признаться честно, он даже и забыл, что попал сюда вместе с девушкой. Выбрав самую ближайшую цель — антикварный магазин, Гарретт спустился с крыши на землю и открыл на удивление незапертую дверь, по-хозяйски зайдя, потом медленно и внимательно осматривая каждую вещь на предмет ценности — какие-то мелкие блестяшки, вроде вилок и стаканов, а тем более монет, его больше не интересовали. Перебирая кучу редкостей, Гарретт никак не мог определиться, что лучше, что хуже, что стоит считать самым лучшим, и поэтому прихватил всего понемногу и направился в убежище с нескрываемым удовольствием. Оно находилось в том же состоянии, в котором он его и оставил, словно ничего не произошло, просто вмиг исполнилась его мечта — вечное и безмерное одиночество. Зайдя домой, Гарретт подошел к витрине трофеев и начал расставлять награбленное, и только внезапно возникшее ощущение того, что в его доме все-таки что-то не так, заставило его немного «протрезветь» и чуть осмотреться. Однако не до конца — помешательство потупило его чувства, которые помогали определять опасность, даже его магический глаз больше не работал, хотя и оставался таким же с виду. Гарретт свалил все на усталость — за несколько часов до произошедшего с ним он успел выполнить несколько заказов и изрядно побегать по Городу, поэтому решил, что сейчас ему необходим отдых. Он добрался до кровати и прям в одежде завалился спать.       — Гарретт, вставай, — нежно прошептал женский голос.       — Эрин? — узнав ее, он мгновенно открыл глаза и приподнялся на кровати. Однако обнаружил он совсем не ее — совсем недалеко от него находилось создание Примали, которое через несколько секунд просто-напросто убило бы его. Вор вскочил с кровати и, успев прихватить свое вооружение, ловко обошел существо и вылез в окно.       — Спасибо, Эрин, — прошептал Гарретт, сидя на очередном выступе на крыше.       Судя по всему, проспал он достаточно долго — солнце лениво выглядывало из-за горизонта, знаменуя начало дня — рассвет. Воздух наполнялся каким-то неповторимо бодрящим, свежим ароматом, что, несомненно, помогло вору прийти в себя и вспомнить, что попал он сюда с девчонкой, которую когда-нибудь надо будет найти. Чтобы развеяться и не начать занимать голову ненужными раздумьями о том, каким образом мертвая Эрин с ним связалась, Гарретт решил обокрасть еще один магазин, по пути, возможно, найдя Уну или хотя бы выяснив ее место нахождения. Проникнув в нужное помещение, вор хотел было начать осматривать чужие вещи, как вдруг понял, что ему это абсолютно неинтересно: в том, что он сейчас делал, не было ничего, что его привлекало в воровском ремесле; ни опасности попасться в ловушку, ни возможности того, что охрана его заметит и погонится, его навыки здесь не нужны, ведь все, что он видит — его собственность, целиком и полностью. Это несколько удручало и заставило Гарретта задуматься над смыслом такой жизни, ведь никто больше не скажет, насколько омерзительное существо этот Мастер-Вор, потому что обокрал его квартиру, никакой стражник больше не будет яростно кричать о том, что найдет и прирежет его во что бы то ни стало — ничего из того, что он так любил, больше не будет. Не взяв ничего, Гарретт вышел на улицу и понял, что ему есть над чем подумать.       Наступил рассвет, а Уна все сидела, забившись в темный угол, в надежде, что создание Примали ее не учует. Она прижала колени к груди и сильно обхватила их трясущимися руками, стараясь подавить страх и не закричать. Создание Примали бродило вокруг, ища добычу, но никак не могло найти и уходить не собиралось, чуя девушку рядом. Через мгновение они оба услышали приглушенные шаги, и существо, решив, что это и есть его добыча, ринулось в сторону звуков. Девушка увидела, как Создание пробежало несколько метров и рассыпалось на мелкие пылинки, ослепленное ярким светом, появившимся из ниоткуда. На его место пришла человеческая фигура небольшого роста.       — А это у нас кто? — Уна, услышав человеческий голос, словно подскочила с места и направилась в его сторону. Подойдя ближе, она смогла разглядеть, что спасителем была девушка чуть младшее ее самой; на ней была темная кожаная одежда и капюшон, плавно переходящий в короткий плащ за спиной. Она презрительно и одновременно удивленно осмотрела Уну с ног до головы.       — Ты знаешь, где мы находимся? — волнуясь, спросила Уна, проигнорировав вопрос девушки.       — Пойдем со мной, я объясню. — Уна послушно последовала за новой знакомой. Они шли сравнительно недолго, Уна удивлялась способности незнакомки распылять созданий тьмы, когда как та не проронила больше ни слова, а просто шла впереди. Вскоре девушка остановилась и направила стремительный взгляд на кого-то вдали, шедшему к ним на встречу. Спустя пару мгновений Уна узнала в нем Гарретта. Он, заметив девушек на пути, приблизился на расстояние руки, видимо чтобы понять, что ему это не видится, и ошарашено посмотрел сначала на одну, потом на другую, но, в конце концов, остановил взгляд на Эрин, не в силах что-либо сказать.       — Вы знакомы? — Уна первой нарушила тишину, поравнявшись с Эрин.       — Ты же... — Гарретт заметно изменился в лице, в тот момент оно выражало скрытую радость, а глаза — жалость, искреннюю, неподдельную, — умерла.       — Да, Гарретт, я мертва и всего лишь плод твоего воображения, именно поэтому я не набросилась на тебя с кулаками за всю боль, что ты мне причинил, — Эрин улыбнулась, Гарретт понял, что она не врет, ведь так по-детски искренне она могла улыбаться лишь очень давно, тогда, когда он ее подобрал с улицы. В его голове крепко засело это воспоминание.       Гарретт стоял, как вкопанный, и все еще не мог поверить своим глазам.       — Ты хочешь сказать, что я тоже его воображение? — недоверчиво спросила Уна, сложив руки на груди и скривив подозрительную мину.       — Нет, — Эрин повернула голову к девушке, — этот мир — воплощение страхов любого человека, он — Мрак. — Эрин повернулась к Гарретту и продолжила: — Ты болен, Гарретт.