Тихая поступь

      Осенний денёк выдался на редкость теплым: ветра, которые в любую погоду бесчинствуют в морских городах, неожиданно притихли, вслед за людскими волнениями, подавленными после яркой вспышки; солнце в необычной для него манере слегка согревало беспокойных людишек, придавая особое наслаждение вечерним прогулкам; ближе к ночи оставалось также тепло и приятно, лишь только ветра немного усилились, но не настолько, чтобы испортить великолепную погоду. Окутанный желанием наконец-то выяснить причинно-следственные связи всего произошедшего, Гарретт отправился в кабак, в котором его старый друг и наводчик Бассо проводил все свое время. Однако желал он отнюдь не пообщаться на разные темы: вор был уверен, что подельник укажет ему на человека, который и заварил всю эту кашу неприятных событий — заказал обчистить особняк теперь уже мертвого Ловца Воров.       Забравшись в помещение на удивление странным способом — через дверь, — Гарретт как обычно должен был застать врасплох Бассо, хотя тот и, казалось бы, давно привык к неожиданному появлению вора, но в этот раз даже не обернулся, продолжая наслаждаться приятной компанией бутылки эля.       — Будь это не я, а кто-нибудь другой, неосторожность сыграла бы с тобой злую шутку, — похоже, что именно таким способом решил поздороваться Гарретт.       — Это просто не мог быть кто-то, кроме тебя, — пробубнил Бассо, даже не обернувшись к другу. Тон его голоса, положение тела, усталый взгляд — все говорило о том, что у него какие-то проблемы, и Гарретт это приметил, научившись превосходно оценивать людей за годы воровского ремесла. И, несомненно, вор был прав: в данный момент у Бассо были некоторые проблемы с делами, в частности с деньгами.       — Я не проведать тебя пришел, — начал Гарретт, — мне нужно узнать имя человека, который сделал заказ на особняк Ловца Воров.       — С чего бы тебе интересоваться моей частью работы? — Бассо обернулся с бутылкой в руке и, посмотрев на Гарретта, понял, что любопытство явно не беспочвенно, поэтому убрал вопрос с повестки дня. — Да зашел мужчина в темной одежде, имени не назвал. — Бассо отвернулся и глотнул веселящее пойло. — Да и лицо его было скрыто, но я сумел разглядеть шрам на левом глазу. Кинул на стол солидный мешочек с золотом, будто заказывал ограбить самого Барона, дал наводку на особняк генеральский, вернее попросил таким образом наказать Ловца Воров, за что, не сказал. Да и я не спрашивал — не мое дело. Попросил направить на дело лучшего вора. Больше я его не видел. Мне-то вроде как выгода. Так с чего вдруг тебя так заинтересовал заказчик? — Обернувшись в очередной раз к собеседнику, Бассо его не обнаружил. Решив, что Гарретт узнал все, что было нужно, он продолжил проводить время с бутылкой, словно никто и не приходил.       Гарретт был на все сто уверен в том, что совпадений не бывает: человек, который заказывал кражу и арестовывал его — одно и то же лицо. Однако причинно-следственные связи все же не были установлены, поэтому вор раздумывал над следующим местом назначения: стоило ли вернуться к Уне, которая в этом явно замешана, или же идти в особняк к Графу, в котором наверняка усилили охрану, на сколько это было возможно?.. Естественно, Гарретт выбрал второй вариант.       Торопливо добравшись до места обитания Графа, вор оказался абсолютно прав не только на счет усиления охраны, но и в том, что сможет через все это сборище прокрасться, что сделал совершенно успешно, впрочем, как всегда. Гарретт успел не только наглядеться на глупость часовых, но еще и прихватил с собой пару вещичек, которых то ли в прошлый раз не унес, то ли оставил кто, решив, что повторно особняк не обворуют. Граф сидел на бывшим ранее генеральским стуле, рука его, начиная от плеча, была перевязана и надежно закреплена. Вор понял, что этот человек никак не сможет противостоять ему в случае конфликта, но на всякий случай отправил несколько охранников, патрулировавших этот этаж, в сладостный мир снов, прежде чем вероломно показаться перед Графом и спросить его обо всем.       — Признаться честно, вор, ты меня поразил! — воскликнул мужчина, лишь увидев знакомое лицо. — Я и не думал, что у тебя хватит наглости прийти сюда после того, как ты убил Генерала, ранил меня и пленил его дочку.       — Я тоже не думал, что у тебя хватит наглости врать даже при отсутствии каких-либо свидетелей, — ответил Гарретт, после чего Граф изменился в лице и встал с места.       — Неужели ты решился повторно ограбить мертвого человека? Какая наглость!       — Я здесь не тирады разводить, — прервал его вор, а после продолжил: — Мне стало очень интересно, зачем надо было проворачивать такую огромную схему?       — О, так ты, друг мой, догадался? Сам ли, или глупая подстилка, готовая на все ради денег, не сдержалась и рассказала тебе слезливо-печальную историю своей жизни? — Тон его голоса был как никогда ироничным, в ожидании бурной реакции вора, который должен был заступиться за девушку.       — Я бы не стал спрашивать тебя, если бы узнал все от нее, — спокойно ответил Гарретт.       — Ну так сунь ей в рожу горсть монет, и тайна нашей общей истории, вместе с деталями этого гениального плана и ее телом, будет твоей! — Граф засмеялся, однако вор не нашел в его фразе ничего веселого. — Ну а теперь, когда я ответил на твой вопрос так, как мог, хочу тебя познакомить с моей личной охраной. — Граф быстро дошел до двери и открыл ее: за ней стояли два человека внушительного вида, готовые разорвать любого нарушителя порядка. — Эх, а когда-то и я служил в личной охране Генерала... Но это все лирика. Схватить его! — Однако находчивым здесь оказался не только Граф: когда тот открывал дверь, Гарретт, вероятнее всего, уже был у ворот особняка.       «Она сказала что-то про возвращение в свой дом на некоторое время», — вспомнил Гарретт, размышляя над местонахождением Уны. Он опять же оказался прав: на подходе к месту ее жительства, вор застал девушку неторопливо открывающей дверной замок. Гарретт решил не торопиться, однако и слишком медлить не хотел, поэтому залез в окно сразу после того, как Уна зашла в дом. Он не хотел особо прятаться, поэтому сел на подоконник, ожидая, когда девушка из коридора доберется до комнаты.       Уна выглядела устало, да и чувствовала себя не очень, поэтому больше всего желала добраться до кровати и лечь спать. Она зашла в комнату и положила клочок бумаги на тумбочку рядом с дверью. Однако заметить мужскую фигуру, освещаемую лунным светом, не помешала даже легкая сонливость.       — Гарретт? — спросила Уна, пытаясь разглядеть черты лица ночного гостя. — Что-то случилось? — Она явно не ожидала его увидеть, но в ее голосе звучала искренняя забота и нежность, которые вор воспринял как наигранные чувства.       — Просто зашел проведать человека, который за несколько месяцев спас мне жизнь больше раз, чем вообще кто-либо за многие годы, — безразлично высказался Гарретт, надеясь, что девушка сама все объяснит.       — К чему ты клонишь? — Девушка сложила руки на груди, не желая продолжать разговор.       — Не прикидывайся дурочкой, со мной не пройдет, мне все известно, — решил соврать Гарретт. — Граф хоть и суров, но треплет языком не хуже тебя.       — Судя по тому, что ты говоришь и как ты это говоришь, ты ничего о нем и тем более обо мне не знаешь, — спокойно сказала Уна, не попавшись на провокацию. — Все произошедшее — простая случайность. И если ты не собираешься прекращать этот разговор, то я буду вынуждена выгнать тебя силой. — Вору эта угроза показалась смешной, однако вида он не подал. Он увидел, как девушка отвернулась и ловким, заметным только острому взгляду, движением, стащила тот клочок бумаги с тумбочки, который некогда небрежно положила, и бесшумно смяла в ладони. Стало понятно, что мелкую, неважную деталь девушка не поспешила бы забрать, поэтому Гарретт быстро подошел и грубо схватил ее за руку, сжав запястье, но девушка не спешила разжимать кулак и попыталась оттолкнуть его другой рукой, что явно не помогло. Отобрав помятый листок, вор ловким движением загнул ее руку за спину, чтобы девушка некоторое время была занята не дониманием его попытками отобрать клочок бумаги, а высвобождением. Другой рукой развернул бумажку и пробежался глазами по написанному.       — Да отдай ты! Не смей лезть в мою жизнь! — выкрикнула Уна. В руках вора была купчая на имя девушки на дом, в котором они находились, что немного даже удивило Гарретта.       — И откуда же у простой девушки деньги на такие покупки? — Вор одарил ее суровым взглядом, словно разгадав целую схему действий.       — Подарок это... — прошептала девушка и еще тише добавила: — От матери.       — Да в этом городе любой собаке известно, что у Ловца Воров жены не то что никогда не было, ее и не предвиделось, — спокойным тоном опровергал слова вор.       — Жены не было, а родил меня не святой дух, — продолжила Уна, добавив: — А теперь уходи. Мне неприятно, когда посторонний человек роется в моем грязном белье.       — Вторгнувшись в обычный ход моей жизни, ты сама напросилась на вмешательство в твою. У нас с тобой теперь два выхода: либо ты рассказываешь мне правду, только правду, либо я выслушиваю от тебя ту же правду, применяя силу. — От его холодного, безразличного голоса по телу девушки побежали мурашки.       — Пф, чего и следовало ожидать от вора, — кинула презрительный, однако небоязливый взгляд Уна, — все вы одинаковые, только плетёте вранье про честь... Честь вора — смешная шутка, да ты любого продашь за горсть монет.       — Удивительно смешно слышать критику от человека, который, судя по всему, поступил точно также, — улыбнувшись, сказал вор.       — Ты и подобные тебе... Я вас за людей даже не считаю, — прошептала Уна, отводя глаза по непонятной даже для нее причине. Гарретт промолчал, предположив, что ему наконец-то удалось вывести девчонку на откровенный разговор и что больше ничего делать не надо, она сама все расскажет. — Ты, видимо, хочешь узнать почему? — Гарретт одобрительно кивнул, считая, что Уна опять начнет выпутываться при помощи лжи, но дал ей шанс высказаться. — Моя мать была шлюхой, и я совсем незапланированная часть ее жизни. Она бывала со многими мужчинами, поэтому я с детства насмотрелась на таких, как ты. Этого достаточно? — спросила Уна, подняв глаза на собеседника.       — И как это связано с той авантюрой, которую вы провернули с Графом, повесив на меня убийство Генерала? И почему именно на меня? Воров же много, я лишь один из них.       — Какая теперь разница? — спросила девушка, все еще пытаясь отвертеться.       — Уна, мне действительно не очень хочется применять силу или пытаться воздействовать на тебя каким-либо другим способом, — сказал Гарретт, заметив, как девушка буквально расцвела, когда тот назвал ее по имени, словно остальные слова прошли мимо ее ушей, а после продолжил: — Пожалуйста, расскажи все, что знаешь. Деньги за все ты уже получила, терять тебе нечего. — Уна отвернулась и спешно уселась на диван, молча уставившись в открытое окно. Гарретт, понимая, что ситуацию пора брать в свои руки, последовал за ней, присев рядом заметив, что девушка все так же отводит глаза.       — Ты все равно уже ничего не исправишь, Гарретт, — тепло улыбнулась Уна, — лучше пытайся убраться из Города как можно скорее... Все-таки убийца — это совсем иное, нежели вор, и преследуют гораздо серьезнее. — Она заметила, что в глазах вора читалось неистовое желание наконец-то узнать от нее все, и эти советы ему не сдались, поэтому решила рассказать: — Понимаешь ли, росла я с матерью, не было у нас никогда денег, а тут такое... Ну, он предложил такую огромную сумму только лишь за то, чтобы я ему немного помогла с тобой. Он обещал, что после того, как все закончится, я тебя никогда не увижу, и подобного разговора никогда не произойдет...       — За что он предложил тебе деньги? — равнодушно переспросил Гарретт.       — Я должна была сидеть в запертой комнате и изображать генеральскую дочку. Граф в тот день каким-то чудесным образом убедил Генерала убрать всю охрану со двора, чтобы дать тебе пройти, расставив ее у других дверей и окон, чтобы ты залез именно ко мне. Граф давно планировал убийство Ловца Воров, с целью занять его место, но убивать его собственноручно — самоубийство, его бы быстро замели. Поэтому надо было свалить убийство на кого-то другого. Граф даже кабинет от охраны освободил, оставшись один на один с Генералом. Тебе следовало просто живым и невредимым дойти до помещения, была неважна даже ваша встреча с самим Генералом, чтобы свалить убийство. Но кто-то из них заметил тебя в саду и подстрелил. Все пошло не по плану, и пока ты лежал в потайной комнате без сознания, Граф успел оповестить меня о новом маневре, за участье в котором заплатил еще. Мне продолжать? — со страхом в голосе спросила Уна, заметив изумление в его глазах. — Ты... восхищен?       — Если честно, то да, — сказал Гарретт с ухмылкой, — давненько мне не попадались серьезные противники. Продолжай, пожалуйста, — сказал Гарретт, еле скрывая радость от понимания величия схемы, которую продумали ради него одного.       — Как скажешь, — пробубнила Уна, — мне действительно больше нечего терять. Я и так на самом дне. — Девушка сложила руки на груди и, отвернувшись, продолжила рассказ: — В общем, дальше требовалось заманить тебя обратно в особняк, чтобы повторить попытку убийства. Для этого мне было сказано втереться к тебе в доверие.       — Хех, — ухмыльнулся вор, перебив девушку. — Помню, как ты мне руки целовала.       — Мужчины падки на грубую лесть и моральное возвышение над женщиной, разве не так, мой господин? — последние два слова были так сильно выделены саркастичными красками, что Гарретту стало немного неприятно.       — Продолжай.       — Граф хорошо умеет оборачивать ситуацию в свою пользу. Будучи с тобой, я донесла ему о том, где ты меня держишь, и он пришел, приведя с собой двух охранников. Понимаешь ли, когда он упустил тебя, раненого, в особняке, Генерал ему чуть шею не свернул, при этом сместив с должности личного охранника.       — Погоди, а зачем он тогда упрятал меня в тюрьму, приказав вколотить парализатор в руки? — недопонимая, поинтересовался Гарретт. — Даже чисто теоретически я не смог бы убить Генерала без рук, а доказать это другим людям — нереально.       — Когда он тебя схватил, он мгновенно вернулся на свою должность, тем самым возвратив возможность оставаться наедине с Ловцом Воров и грохнуть его. Вколоть эту гадость тебе в руки приказал сам Генерал, готовившийся через пару часов получить их по почте. Граф приказал мне переодеться и забрать тебя, что я и сделала. Ты же был все еще нужен.       — А дальше? — Гарретт все более увлеченно слушал рассказ девушки.       — Дальше... Я никак не могла войти к тебе в доверие, ты словно неприступная крепость... Наши отношения должны были закончиться, как только чувствительность твоих рук вернулась, поэтому Граф приказал привести тебя к нему, надеясь заманить в особняк побрякушкой, которая висела у него на груди... Ну, которая сейчас на мне, — Уна достала украшение из под одежды и показала, — по крайней мере, я так думаю.       — Хм, значит, и там, в детской больнице, ты соврала, — Гарретт сделал паузу. — Кто была та девушка, которую ты закопала?       — Моя сестра-близняшка, Уна, настоящая Уна, — спокойным, хладнокровным тоном проговорила девушка. — Она жила с отцом, в запертой комнате особняка... Граф говорил, что взять у нянечки ключ и накачать ее до состояния овоща, а потом вывезти в детскую больницу, труда не составило. — Уна взглянула на Гарретта, в глазах которого читался укор за убийство кровного родственника, тем более такого близкого. — Ты даже взглядом меня обвинить пытаешься... А сам скажи, что бы предпочел: быть овощем всю жизнь или быстро умереть?       — Я бы предпочел, чтобы такого с моими близкими вообще никогда не случалось, — сказал Гарретт, добавив: — И не допустил бы.       — Он обещал, что с ней ничего не будет, что ее просто временно изолируют, — по щеке девушки скатилась слеза, но в прямоте ее взгляда не было изменений. — Он соврал. Потом он требовал, чтобы я вышла с тобой на контакт: уже тогда я не могла больше исполнять его приказы, но он был очень убедителен... Обещал пустить меня по кругу, если не исполню часть уговора. В общем, было тяжело, но я нашла тебя через Королеву Попрошаек, а потом даже уговаривать не пришлось — ты сам предложил вернуться в особняк, чего и требовалось Графу. За то время, что ты дал мне на согласие участвовать в краже, я успела сообщить ему обо всем и даже сделать копию, чтобы ты ничего не подозревал о том, что на тебя могут что-то спихнуть.       — А зачем было тебя душить? — спросил вор.       — Красавец-вор, убивающий отца-узурпатора и ранящий его охранника, чтобы похитить его благородных кровей дочь — прям как в современных любовных романах, — усмехнулась девушка. — Он почему-то был уверен, что ты его не убьешь, но защитишь меня, каким-либо образом ранив его. После, когда его нашли другие, он, естественно, сказал, что Мастер-Вор вломился в дом, убил Генерала и ранил его в драке, оставшись чистеньким! Все! Финита ля комедия! И да, я без понятия, почему он выбрал именно тебя.       — Мда, — вымолвил вор, закончив слушать, и уселся на диване поудобнее.       — А я действительно дура, — сказала Уна, усмехнувшись. — Влюбилась в тебя по уши. — Недоумевая, Гарретт посмотрел на девушку. Та не обратила внимания на его удивление и решила сказать еще пару слов: — С детства видела, как тебе подобные обращались с моей матерью, с детства запомнился образ омерзительного недочеловека воровского ремесла, который ты нещадно разрушил. — Уна словно чувствовала на себе его взгляд, отчего еще больше приходила в состояние, граничащее с истерикой. — Я, наверное, даже согласилась бы помочь тебе, чем смогу, лишь бы только ничего этого не было, или если бы можно было все это как-то исправить. — Девушка осторожно обернулась, все еще не решаясь взглянуть ему в глаза, опасаясь увидеть озлобленность и неукротимый гнев. Закрыв глаза, она аккуратно положила голову на его плечо, из-за нахлынувших чувств смогла вымолвить лишь: — Боже, прости меня, Гарретт.