Для меня это новый любовный треугольник Чоноп/Дэхён/хавчик. Не написать по этому поводу ещё я просто не мог. Вкусного прочтения ~
***
Дэхён открывает глаза и обиженно дует губы, сверля недовольным взглядом пустующую половину кровати. В его мыслях он должен каждое утро просыпаться, видя напротив своего лица милое личико Чонопа, который будет крепко обнимать его и слюнявить его любимую подушку. А в последнее время Мун, похоже, не разделяет сладких мыслей хёна и заставляет старшего любоваться просторной кроватью, которая теперь в его полном распоряжении. Вокалист хмурит брови и поджимает губы, поднимаясь с теплой кроватки и поправляя задравшуюся белую майку, тихо бурча себе под нос. - Вот же засранец-то. Чон выходит в коридор и сладко потягивается до хруста позвонков, но, почуяв запах чего-то вкусненького и теплого, направляется в сторону кухни, пытаясь понять, что готовит Химчан и почему он делает это так рано - в семь утра выходного дня. Сладкий запах поджаренного мяса будоражит кровь голодного вокалиста, и он уже напрочь забывает о Чонопе, который так нехорошо поступил с ним с утра. С очередного утра. - Омо, я ещё не совсем проснулся, да? - Дэхён удивленно рассматривает спину Муна, увлеченно перекладывающего с места на место кусочки поджаренного мяса на сковороде. Он чуть не опрокидывает её пол от внезапного голоса Чона, который тут же лезет через плечо, рассматривая свой потенциальный завтрак. - Уйди, - танцор легонько бьет ладонью по лбу старшего, но тот уже тянется пальцами к сковороде, намереваясь урвать кусочек и попробовать на вкус. - Уйди, кому говорю. - Айщ, противный, - Дэхён дует губы и отворачивается от младшего, всем свои видом показывая, как его задели слова Чонопа и что его сейчас же, сию минуту, просто необходимо пожалеть, обнять и сытно накормить вон той курочкой, аппетитно румянящейся на огне. Но Мун, видимо, решил сегодня поиздеваться над бедным и несчастным пусановцем, потому никак не реагирует на обиженного Чона, даже не смотрит в его сторону. А Дэхён, уже решивший, что сегодня устроит бойкот этому противному мелкому, незаметно тянется к холодильнику. Ему кажется, что его единственный верный и преданный друг заскучал и нужно срочно составить ему компанию, иначе он лишится последней поддержки в этом доме. - Я всё вижу, - Чон вздрагивает от строгого голоса Чонопа, тон которого похож на тон Химчана, когда тот готовит что-то. Ему самым наглым образом мешает вокалист, и старшему приходится буквально вышвыривать прожорливую морду из кухни. В такие моменты Дэхёну не страшны ни кухонное полотенце, ни ложки и прочие столовые приборы, но, если Ким грозит ему лишением завтрака-обеда-ужина, его как ветром сдувает. И ближайшие сорок минут он будет бороться с самим собой, будет воспитывать силу воли, но на кухню ногой не ступит. - Хён хочет кушать, хён слишком голоден, - Дэхён считает этот ответ вполне весомым и достойным, посему не прекращает свои посягательства на законные святые территории холодильника. Он уже почти достал одинокий кусочек вчерашней пиццы, но резко закрыл дверцу, едва услышав голос Чонопа. - Хён всегда хочет кушать. И если придет Химчан-хён и увидит пустой холодильник, пустую сковородку, на которой должен был готовиться завтрак, он посадит нас на жесткую питьевую диету. И тогда я уже не спасу тебя печенюшками, которые стащу из его заначки. А ещё он грозился поставить стальную дверь с электронным замком, чтобы ты не совался сюда. Потерпи, Дэхённи, - Чоноп серьезно помахивает ложкой в воздухе, пытаясь донести всю суть и горькую правду сказанных слов, и слабо надеется, что Дэхён если не уйдет, то тихо и спокойно посидит за столом. Он даже готов терпеть все приставания хёна, лишь бы тот к еде не прикасался. - А где сам Химчан-хён? - поникшим голосом спрашивает вокалист, присаживаясь позади Муна на стул. Главное - не смотреть и не внюхиваться в пряный аромат курочки, которая с каждой секундой приобретает все более хрустящую корочку золотистого цвета, не думать о её нежном вкусе, ведь наверняка Химчан мариновал её в своем фирменном соусе, не думать об одиноком кусочке пиццы из холодильника... Дэхён давится слюной в процессе своего "не думать" и решает, что хорошим отвлекающим фактором послужит Чоноп. Милый и домашний Чоноп, стоящий у плиты в одной черной футболке, которая еле-еле прикрывает его весьма аппетитную пятую точку, и в фартуке. Фартуке, заставляющем думать о неприличном. Неприличном до такой степени, что хочется разложить этого мелкого прямо на кухонном столе, сорвать футболку и прильнуть к молочной коже... И об этом Дэхён тоже не хочет думать, ведь тогда они разгромят кухню, порвут любимый фартук Химчана, да ещё и завтрак сгорит. А как без завтрака-то?! - Ушел в магазин за помидорами. Сказал, что не хочет слушать нытье Чжунхона с утра пораньше по поводу этого овоща. Похоже, в этих помидорах черри есть какие-то вещества, благодаря которым он теперь под два метра ростом. Может и мне их в таком количестве лопать? - Чоноп поворачивается к Дэхёну и покорно ждет ответа от старшего, обиженно смотрящего в сторону холодильника. - Нам и одной шпалы хватает, - Чон отрицательно мотает головой, в уме уже представляя малыша Муна с ростом Зело. - Зачем нам баскетбольная команда? Да и на малыша ты потом не потянешь. И вообще, меня твой рост вполне устраивает. Чон забирается с ногами на стул и обнимает себя за колени, тяжело вздыхая. Мысли только о еде, о голом Чонопе и снова о еде. От безысходности он тихо скулит на манер мучеников и опускает голову на колени, надеясь, что у Кима не включится режим "особой мамаши", скупающей целый магазин ради своих детей, и быстрее вернется домой. К готовке. Чоноп хмурится, видя совсем поникшего Дэхёна, потом прикидывает, сколько он уже стоит у плиты и, взяв палочки, подцепляет один маленький поджаренный кусочек спасительной пищи, - Попробуй. Дэхён думает, что это третья подстава за недолгое утро. Ведь именно сейчас должен появится папарацци, снимающий это всё на камеру и грозящийся показать фотоснимки Химчану, что чревато мини-армагеддоном, после которого вряд ли выживет даже лелеянный Ёнгуком кактус на подоконнике в его комнате. - Ну не хочешь, я сам скушаю, - Мун нарочито медленно подносит палочки с курочкой ко рту, слишком развратно (по мнению Дэхёна) облизывает губы и прикрывает глаза, принюхиваясь к сладковатому аромату горячего мяса. - Я сейчас ни на кого не злюсь, - Чон буравит танцора взглядом, от которого, по идее, тот должен жалобно вскрикнуть, быстро отдать палочки Дэхёну и поклясться всеми своими дисками Криса Брауна, что на глазах у голодного вокалиста кушать ни за что не станет. - И если ты и этот кусочек уронишь, я съем тебя. Так и знай. - Я вот сейчас её немножко уроню? - Чоноп с ангельским выражением лица наблюдает за негодующим Дэхёном, который тут же подскакивает и выхватывает у хохочущего танцора палочки, с блаженной улыбкой отправляя курочку в рот, при этом сладко причмокивая пухлыми губами. - Не так пошло, хён. - Я не распробовал, - Дэхён не обращает внимания на ложку, бьющую его по рукам, на ладонь младшего, колошматящую его бедный лоб - он завороженно смотрит на сковородку и запихивает в рот ещё пару кусочков, отчего щеки становятся как у хомяка, но застывает на месте, слыша хриплый голос. - Чоноппи, я пришел! - Химчан тормозит у входа на кухню, с подозрением косясь на Чонопа, точнее на фигуру, прячущуюся за спиной танцора, и медленно подходит к Муну, интересуясь: - Что этот смертный делает на моей земле обетованной?! - Ким в ужасе пялится на нежующего Дэхёна, который из-за набитого рта не может и слова сказать, посему мертвой хваткой вцепляется в футболку танцора, служащего единственной весомой преградой между Химчаном и тюрьмой. Мун пытается отцепить от себя вокалиста и отодвинуть Химчана, но совсем не получается, потому как Ким уже тянется за вафельным полотенцем, висящим на плече у Чонопа. - Нет, что он делает, я вижу! Но вот какого хрена он это делает, а, Чоноп?! - Я не виноват! - танцор поднимает руки вверх и быстро выскакивает из кухни, мчась со всех ног в сторону ванной комнаты. Он планирует отсидеться там, пока Химчан остынет и не придет в себя. - Я тоже! - на удивление, Дэхён четко и быстро выстреливает фразу и уносится вслед за танцором, буквально влетая вместе с деревянной дверью в ванную, и закрывается на защелку для большей безопасности. - На диете! Оба! - Теперь будем сбрасывать вес. Прощай, жирок, - Дэхён нервно смеется, когда Чоноп подходит сзади и обнимает за талию, утыкаясь лбом меж лопаток. - Я планировал совсем другую диету, - тихо шепчет Мун на ушко, невесомо целуя нежную кожу шеи Дэхёна, тут же отпускает его, быстро открывает дверь и убегает из ванной под звонкий хохот. - Вот же засранец-то!