Странный

Лифт ползет вниз, покряхтывая, будто он живой или будто внутри есть кто-то живой. Когда Саша был маленьким, он воображал, что когда створки разойдутся перед ним, внутри окажется раненый человек. Или маленький щенок с уставшими глазами. Или Дарт Вейдер на худой конец - почему нет. Они с Риткой, оба уж взрослые, ждут, когда лифт спустится на первый этаж. Между ними неловкая пауза. В последнее время их всё больше. - Ты вчера не пришёл, - говорит Рита, обводя пальцем кнопку вызова. Саша смотрит на стену, краска немного пузырится, облупляясь, и на палец, тонкий, с маленьким ногтем и следами синих чернил. Рита смотрит в сторону. - Я у Толика был, - произносит Саша, понимая, что он должен что-то сказать. Лифт тормозит где-то наверху, слышится лай собаки и отдаленное сюсюканье, слов не разобрать, просто женский голос говорит что-то тихо и слащаво мягко. - А потом зашёл к Жене, - зачем-то добавляет он после. - Вот как, - Рита обижена. - Ну да. Мы с ним вроде дружим теперь, я заходил за книгой и заболтался. - Вот как, - повторяет Рита. Она не спрашивает, как Саша умудрился с ним сблизиться, не говорит, что с Марковым невозможно заболтаться - он всё время молчит и смотрит то ли на тебя, то ли мимо, не удостаивая взглядом. Не говорит, что Марков не зовёт никого в гости и вообще не помнит, чтобы куда-то ходил хоть с кем-то из класса. Она тянет: “Вот как”, - начинает колупать краску на стене и закусывает губу. Рита в последнее время не очень разговорчивая. И Саша от этого устал. Он почти постоянно чувствует, что от него чего-то ждут, что на него обижаются, что он не соответствует кому-то или чему-то. Каким-то грёбаным идеалам? стандартам? Да пофиг. Но это бесит. Лифт тренькает, вздыхает, и двери открываются. На следующий день сложнее всего оказывается пройти мимо девчонок, которые окружили Риту и неодобрительно косятся. Ритка - воплощение скорби и смирения. Наверное, Саша бы подумал, что она сегодня даже красивая, если бы не двухчасовая истерика накануне. - Привет, - буркает он, закидывая сумку на парту. Женя что-то читает. Он неторопливо поднимает глаза и произносит, размеренно, будто соглашается: - Привет. Саша протискивается за стульями, садится и разворачивается к Маркову. Тот читает. Перемена, шум, кто-то второпях списывает химию, кто-то выясняет отношения, всё как обычно. Большинство девчонок только толпится в коридоре. Женя читает. - Это пиздец какой-то, - говорит вполголоса Саша, доверительно придвигаясь. Расхлябанный казёный стул почти неприлично взвизгивает. Женя наконец-то реагирует - вздрагивает и смотрит на него поверх книги. “Шарль Бодлер”, - читает Саша на автомате чуть пониже Жениных глаз. - Мы с Риткой вчера… Ну всё, в общем, - Саша чуть не краснеет. Женя кивает. Подумав, закрывает и откладывает книгу. - Она обиделась, что я у тебя был, а к ней не пришёл. Нет, я бы понял, если бы мы договаривались. Но ведь нет. Откуда я должен знать, чего она хочет? Саша нервно дёргает плечом. - Помиритесь? - говорит Женя, и его голос звучит мягче обычного. - Да ну, нахрен надо. Знаешь, достало уже. Смотрит на тебя - и будто постоянно с кем-то сравнивает. Как-то это… - Унизительно? - Женя усмехается. Звонок перекрывает шум в классе. Народ неспешно подтягивается к своим местам. Саша улыбается, неловко опускает руку Жене на плечо. Получается по-дурацки и почти женственно - Женя дёргается, и Сашины пальцы проскальзывают по шее. *** Женя смотрит, как Кирилл отжимается. Он снова сидит на диване с книгой, но чтение сегодня почему-то не идёт. Он ощущает странное беспокойство, будто ему нужно вот-вот вскочить и бежать куда-то что-то делать. Женю жутко раздражает это ощущение, поэтому проще спросить, чем терпеть. - Кирилл, а ты целовался? Тот едва заметно замирает посреди движения и отвечает на выдохе. - Само собой, мне же 20 лет. - А когда в первый раз? Сколько тебе было? Кирилл как-то странно кривится и переходит к упражнениям на пресс. - Мне было семь, Женя. И ты сбиваешь моё дыхание. Женя забирается на диван с ногами и хмыкает: - Я про нормальный поцелуй. С языком. - В школе в бутылочку играли. - Блин, это что, вечная тема? У нас в классе в 8-ом тоже постоянно оставались играть. Женя молчит, что Маков был во главе всех желающих. А вот его самого, конечно, не звали. - А ты почему не оставался? - Смысл? Какая из девчонок захочет со мной целоваться? Да и в 8-ом у меня грудь была такая, что не у каждой из них сейчас есть. Кирилл наклоняется, чтобы взять гирю. - К чему такой внезапный интерес к поцелуям? И не связан ли он как-нибудь со смазливым блондинчиком, который у тебя гостил в субботу? Я что-то прервал? - он выпрямляется, так ничего и не взяв в руки, и делает пару шагов к дивану. - Если нужно, можем договориться, и я буду предоставлять квартиру в твоё полное распоряжение на несколько часов. Женя боится представить своё выражение лица. Конечно, он тут же выпалил: “Конопля не такой!”, - прервав дядю на полуслове, но тот продолжил, словно бы не слыша. Надежда, что тот имеет в виду вызов проститутки на дом, рушится почти сразу. Конечно, Кирилл понял, он куда наблюдательнее Макова, да и времени вместе они проводят больше. - Но ты-то такой, верно? А говорят, книги - это хорошо. Начитался Уайльда или Фолкнера? Вот они, плоды просвещения. Женя сжимается в комок, Кирилл никогда не применял к нему силу, разве что в шутливых потасовках, поэтому сейчас по-настоящему страшно. Женя знает, что реакция любого нормального парня на подобное - дать в морду. И потому… - Ну, чего ты съёжился? - вдруг вздыхает Кирилл и садится на диван рядом. - Не скажу, что это нормально, но так тоже бывает. Хотя… Слышал поговорку - в маленькой деревне геев не бывает? - И? - хрипло спрашивает Женя. В носу у него щиплет, а в горле стоит ком. - А то, что особо не афишируй. И расслабься ты, я спокойно к этому отношусь. Утром Женя резко открывает глаза, обогатившись, кажется, совершенно правильной догадкой. - Знаешь, Кирилл, - говорит он подтягивающемуся в одних трусах дяде, - ты не просто нормально к этому относишься, я думаю, ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО к этому относишься, - и продолжает, торопясь выложить свои выводы. - Это твоя библиотека, я читал книги по твоему совету, и что это за купания голышом в ночи? - Должен же я был убедиться, - усмехается Кирилл в ответ, разминая плечи, - иногда ты всё-таки слишком умный. - Бляяяя, это точно наследственное, - стонет Женя, накрывая голову подушкой. В школе он настолько занят своими мыслями, он постоянно застревает то на одной, то на другой строфе, и смысл стихов теряется совершенно. Известие о расставании Ритки и Макова оставляет его почти равнодушным, как и то как Конопля едва ли не гладит его по шее. После школы они с Маковым идут вместе. Тот размахивает руками, говорит что-то обиженное и морщится. Женя вдруг думает, что Саша забавный. На нём просто громадными буквами написано, что он привык говорить правильным литературным языком, а все эти “круто”, “отпад” и “улёт” выглядят у него искусственно и наиграно. Когда он матерится, то похож на малыша с большим воздушным шаром, который всем своим видом говорит: смотри, какой красивый у меня шар, как он подпрыгивает, когда я дёргаю его за ленточку, все девочки в детском саду будут хотеть дружить со мной. Ведь мальчик, у которого есть шарик, куда лучше просто мальчика. Женя улыбается против воли и тут же жалеет об этом, потому что у Макова расстроенное выражение лица. Весь вечер Женя достаёт Кирилла вопросами. Он буквально ходит за ним хвостом не замолкая ни на минуту. - А у тебя есть такие друзья? А почему я никогда ни одного не видел? Пригласи их в гости. Мне же интересно, - частит он, сидя на кухне с чаем и учебником биологии. Кирилл, рассеяно нарезая колбасу, отвечает: - А зачем тебе с ними знакомится? У тебя же есть я. Мы вполне можем устроить свою… мммм, замкнутую эко-систему. Женя опускает глаза на книгу в своих руках и с запозданием понимает что же имелось в виду. - То есть, ты предлагаешь… - Ну до чего же ты умный зайчик, - тянет Кирилл в ответ и, отодвинувшись от стола, хлопает себя по колену. - Тебя, кажется, поцелуи интересовали? Иди сюда, дядька научит. Когда обалдевший Женя бочком выбирается из-за стола и собирается уже действительно сесть, Кирилл начинает раскачиваться на стуле, ехидно улыбаясь. - Так и думал, что ты издеваешься, - вздыхает Женя. Ладно, чего уж, он прекрасно понимает дядю. Ему и самому нравятся стройные и подтянутые фигуры. Кирилл догоняет его уже в коридоре. - И не думал. Да только вот, похоже, я развил у тебя нехилый комплекс. А сейчас уже поздно переживать, - Кирилл кладёт тяжёлую руку ему на плечи и прижимает к своему боку. - Как с тобой тяжело. И разговаривать, и вообще. Пока не доведёшь до крайности, не поймёшь, что у тебя в голове творится. В конце концов я и так тебя люблю. А найти менее удобный вариант, чем я, слабо? Женя молча шмыгает носом. *** Саша любит кино - тишину, большой экран и кучу людей вокруг, которые делают то же, что и ты. С Ритой ему ходить не нравилось. Она постоянно что-то комментировала, воровато оглядываясь, придвигаясь, наклоняясь, смеялась шепотом на ухо и неразборчиво что-то говорила, повторяла, снова смеялась - это здорово отвлекало на самом деле. С Женей ходить было удобно и приятно - на них не оборачивались, никто не поджимал губы и не мерил взглядом. А после, если Женя был в хорошем настроении, он начинал что-то рассказывать - о ляпах в фильме, об актерах, о неувязках в сценарии. Однажды рассказывал что-то о космосе и чёрных дырах - после какой-то лабуды про путешествия по галактике. Саша, если честно, не понял части слов, но признаться в этом было стыдно. С Женей хотелось быть умнее. Ну или хотя бы казаться. Когда звонит Толик, Саша уже шнурует ботинки. Мама выходит в коридор в струящемся шёлковом халате и с телефонной трубкой в руках. Передаёт её Саше и, улыбаясь, проводит рукой по его волосам. - Меня наконец выпускают! - радуется Толик в трубке. - Рванём в тир? Или просто погулять? Блин, я воздухом нормальным сто лет не дышал. - Давай в кино, - тут же предлагает Саша. Толик соглашается. Они встречаются у кинотеатра, старого и внушительного, как пароход. Когда Саша подходит, он видит Женю, который, ссутулившись, привалился к серой стене - он не умеет не приходить раньше, чем нужно. И это, если честно, тоже приятно. Создаёт ощущение, что с тобой очень хотели встретиться. Саша поднимает руку, улыбается, машет. А потом видит Толика. Он стоит в нескольких шагах и хмуро смотрит то на Сашу, то на Женю. - Здорово, - говорит Саша, запыхавшись. И понимает, что эти двое без него не разговаривали. Фильм какой-то мутный. Про революционеров в какой-то далёкой стране. Про то, как старательно они всё продумывали в какой-то старой лачуге, пили вино с фруктами. И Сашу терзало два вопроса - как они жили, если кроме фруктов, есть было нечего, и как они не пьянели, если столько пили. Кончилось всё плохо - их казнили на главной площади, такой же грязной и замызганной, как та лачуга. Из кинотеатра выходят молча. - Фигня какая-то, - заявляет Саша. Толик хмыкает. Женя пожимает плечами. - Женя, а это какая-то конкретная страна была? - не сдается Саша. - Да нет. - Хм. А там было написано, что основывается на исторических событиях. Ты ничего такого не читал? - Не интересуюсь. Это неправда. Ну почти наверняка. Женя читает любой текст, попадающийся на глаза, запоминает он минимум половину. И снова идут молча. - А я Игорька по дороге сюда встретил, - говорит вдруг Толик. Саша силится вспомнить, кто это. - Ну жил с тобой в одном подъезде раньше. Раньше - это лет 6 назад, не меньше. - И чего, как он? - спрашивает Саша единственное, что можно спросить. - Ничего. Лось такой теперь. Боксом занимается, прикинь. А кто бы мог тогда подумать? Следующие 10 минут Толик очень красноречив, он старательно вспоминает их с Сашей детство чуть ли не по дням. - Я отсюда пойду, - перебивает его Женя на перекрёстке и сворачивает. Саша знает, что отсюда ему неудобно идти домой. Толик почти тут же замолкает, и они снова идут в тишине. Прерывает её, конечно, Саша: - Что это было? Толик удивленно вздергивает бровь и смотрит на Сашу. - Ну… это всё? - он идет, засунув руки в карманы, для большей убедительности он вынимает правую руку и невнятно машет ей в воздухе. - Игорька ещё этого приплёл. Да я его еле вспомнил, после стольких лет! Кому он нужен вообще? Ты чего? Я думал, мы втроём посмотрим, обсудим, может, зависнем где-то. - Втроём? - Толик заинтересованно косится на Сашу. - Я вообще не думал, что он у кинотеатра будет. Пришёл - смотрю, топчется. Ну мало ли, вдруг у этого тролля свидание. Так нет же, ты тут же подгребаешь, радостный такой, ему машешь. А мы с тобой как бы давно не виделись, не общались. Зову тебя встретиться - а ты мне этого придурка подсовываешь. Это с тобой что? Саша недовольно морщится. У него начинает болеть голова, противно так, ломит в висках и затылок. - Хочешь с ним общаться - пожалуйста. Хотя и не понимаю, что ты в нём нашёл. Но я не горю его желанием видеть. Мне и в школе как-то хватает, - подытоживает Толик. Саша продолжает молчать - если он скажет хоть слово, кажется, кончится всё ссорой. Он загребает ботинками осенние листья и глубоко дышит. Он злится, и ему стыдно за Толика. Устроить такую сцену… Почти как Рита недавно. Но с девчонок чего возьмёшь - они периодически странные. А Толик на пустом месте взъелся. И ведь он упрямый, ему не объяснишь, что Женя он совсем другой. Спокойный и уравновешенный, непоколебимый, как… Как камень какой-нибудь. Сказал - поможет, значит, поможет, безо всякой ненужной паники и лишних движений. Да одно его присутствие уже успокаивает. Умный и ироничный. А ещё Саше нравится за ним наблюдать - как меняется выражение глаз, как он двигается в своей квартире, как хмурит лоб, когда задумывается. Что-то с людьми вокруг явно не то. Вторая истерика за неделю - это как-то слишком. - Женя - мой друг, - внезапно говорит Саша. Кажется, он впервые это формулирует. Он всегда думал, что дружба - это что-то, над чем долго работают, что-то, что возникает лет через… Он не знал, через сколько, но очень не сразу, не так - пересадили, и тебе уже через пару дней с эти человеком комфортней всего. Толик пожимает плечами: - Вот как. Ну ок. Но только я тут при чём? Я не указываю тебе, с кем общаться или дружить. Может, и ты не будешь мне навязывать? Саша кивает, скорее от удивления. Кажется, они всё-таки умудрились поссориться. Следующие несколько кварталов идут молча. Потом прощаются на знакомом месте, напротив продуктового и аптеки. Они здесь прощались и год назад, и два, и пять. Прощались часами, наперебой, обсуждая что-то, очень важное для обоих. На этот раз вяло машут руками. - Ты как? Завтра в школу? - спрашивает Саша. - Ну да. - Тогда до завтра. - До завтра, - соглашается Толик и отворачивается - зажёгся зелёный. Саша идёт домой. Темнеет. Вокруг зажигаются окна. Начинает накрапывать дождь. Горят, почти все окна - время семейного вечера. Саша доходит до своего дома. У них горит свет на кухне и в зале. В кухонном окне сквозь тонкие занавески он видит мамину фигуру. Она движется - словно танцует. Она обещала сегодня испечь заварные с фруктами. Урчит в животе. Саше кажется, будто он чувствует вкусные запахи, которыми полнится их квартира. Саша улыбается и идет к подъезду. Утром он встает слишком поздно - родители вчера были в ссоре, когда он вернулся. Мирились они всегда быстро и одинаково. Так, что наутро после ссоры Саше приходилось самому просыпаться, самому разогревать завтрак, самому собираться и стараться потише двигаться по квартире - чтобы не разбудить. В класс он влетает со звонком, запыхался, рубашка липнет к коже, волосы - ко лбу. Спешно кивает, улыбаясь, Толику и практически падает на свой стул. - Привет, - выдыхает он. Женя опять что-то читает, на этот раз переплёт ярко-красный. Он привычно поднимает глаза, отвечает и продолжает читать. Саша чувствует - что-то не то. Что-то не то и не так. Вот только если он начнёт сейчас выспрашивать, больше всего будет похож на Риту. Он вздыхает и говорит заготовленное: - У меня мама завтра плов готовит. Давай завтра ко мне? Поможешь с подготовкой к контрольной? Отца завтра долго дома не будет, а мама нам с тобой не помешает. Придёшь? Звучит всё это ужасно по-дурацки и неуклюже. Звучит одновременно оправданием и каким-то признанием. Ему не так-то нужна помощь на этот раз. Но Саше очень хочется пригласить Женю. Они и правда позанимаются. А потом посмотрят что-то с кассет, если видак будет свободен. Женя серьёзно смотрит на него, будто что-то обдумывая, но соглашается. И Саша выдыхает: - Замётано, значит, завтра после уроков без меня не уходи. Весь день превращается в балансирование. Саша болтает с Толиком. Сначала получается натянуто, но потом всё будто бы как и раньше. Обедает с Женей - получается разговорить и его, спасибо историчке, которая ляпнула что-то спорное. Саша научился замечать, когда Женя не согласен с кем-то. Он никогда не спорит, не выкрикивает ничего с места. Он просто знает, что прав. И если это заметить - иногда Женя не против что-то рассказать. А потом внезапно помогает Рита. Она сегодня громче смеётся, невзначай оказывается рядом с Толиком, задевает его руку пальцами, опускает глаза и краснеет. Толик, кажется, смущён не меньше. После уроков Саша задерживается в классе - он сегодня дежурный. И видит из окна, как Толик с Ритой идут через школьный двор.