Бриг «Багровый фламинго»

Через два дня после прохождения Джарисон-Хэйвена на «Фламинго» обрушился жестокий шторм, похлеще давешнего моллисонского. Но на сей раз обошлось без жертв, за борт никто не свалился, даже безмозглый Питер. Бриг же продержался молодцом – Джозеф был в полном восторге. «Фламинго» скользил с одной гигантской волны на другую, как нож сквозь масло, проходил сквозь пенные облака, словно бы сам уворачивался от искрящих там и сям молний. Без Тощего Грега с его фонтанами и паникёра Билли и команде было намного веселее. Когда шторм приутих, Джерри Маунт, утирая пот со лба, ухмыльнулся и подытожил: – Неплохо крутанулись! И примерно таким же было мнение всего экипажа. До Аракесты, следующей намеченной Джозефом цели, оставалось где-то девять дней пути. Этот остров был любимым курортом зажиточных курбартан – об этом позаботился ещё прадед нынешнего короля, числившийся в те времена императором. Когда Аракеста была только присоединена к Курбарту, ничего особенного в ней не было – вулканический островок средних размеров. Не самый красивый – там, кроме пары видов пальм и всякого горного кустарника, ничего не росло. Да ещё и туземцы были на редкость воинственные. Вот из-за местных коренных жителей всё и поменялось. Когда очередную курбартскую экспедицию встретили отравленными стрелами, император Александр стукнул по столу кулаком и объявил, что больше такого терпеть не намерен. К Аракесте бросили едва ли не всю артиллерию страны. Солдаты, говорят, повытаскивали из сундуков старинные доспехи, чтобы защититься от стрел. На Аракесте не осталось ни единой живой туземной души. И уж после этого курбартане повалили туда валом. Сразу же обнаружилось, что почва острова на редкость плодородная и что там приживается всё что угодно. Для плантаций Аракеста не слишком подходила – горы, да и без них не так много места для просторных полей. Поэтому остановились поселенцы на том, что превратили остров в единый заповедный парк, высадив там множество цветов и фруктовых деревьев. Заодно и животных понатаскали – в основном либо не хищных, либо мелочь всякую, чтобы идиллию не портить. А песчаные пляжи, окаймляющие остров, были уже сделаны самой природой и только ждали отдыхающих. Где-где, а в районе Аракесты вальзийских корсаров всегда ждала богатая добыча. Правда, некоторое время Джозеф опасался, не уменьшилось ли число отдыхающих из-за бурных событий в Курбарте. Но он быстро пристыдил себя за дурацкие мысли. Наоборот, у каждого десятого курбартского богатея на Аракесте есть вилла, а значит, они как раз туда и побегут, прятаться от Республиканского Собрания. Джозеф посмеялся: да, от Собрания они там точно спрячутся, но не от «Багрового фламинго»! Всё шло так хорошо и слаженно, что наиболее суеверные члены экипажа то и дело стучали по бортику палубы. На следующий день после шторма Джозеф впервые в качестве полноправного капитана руководил взятием корабля – курбартской шхуны из Жерилана, причём принадлежавшей не Собранию, а монархистам. Корсаров, конечно же, в первую очередь заинтересовало не это, а богатейший груз серебряной руды и разных сортов пальмы. Трюмы «Фламинго», почти пустые с отплытия из Пуэрто-Эсплендидо, начали наполняться вновь. Сражения не получилось – необученная команда, на деле состоявшая практически из одних жериланских туземцев, при первых же выстрелах с брига сдалась. Тем не менее, Джозеф, Гэмб, Джерри Маунт, Долан и даже Куница распили за успешную атаку пару бутылок тёмного карильядо. Как-никак, первое захваченное капитаном судно. Пусть упомянутый капитан до этого и участвовал в бессчётных захватах кораблей под началом Арни, а затем Билли. Уже после скромного празднования Джозеф, поручив Иэйну Ормиджу ночную вахту, уселся в каюте с селезнем в руках. – Ну вот и сбылась моя мечта последних восьми лет, – задумчиво сказал он, поглаживая медные крылышки. – Я командую корсарским судном и сегодня впервые самостоятельно взял корабль – не правда ли, забавно? Что удивительно, так это то, что после сотен судов, с которыми я сражался, никакого ощущения гордости у меня нет. Он окинул взглядом каюту – свою прежнюю, разумеется, в расфуфыренные хоромы Билли ему перебираться категорически не хотелось! В очередной раз замер на мгновение, посмотрев на портрет Ивонн де Жерьез. – Вот тебе и ещё загадка, старина, – сообщил он селезню. – С какой стати я не могу выбросить из головы эту девчонку вот уже которую неделю? Причём это мне совершенно не мешает грабить других курбартан. Ясное дело, ответа ни от селезня, ни от портрета он не дождался, но это не помешало ему продолжить, всё больше распаляясь: – Я что, в конце концов, хлюпик какой вроде Питера? Зачем-то ещё и Эуа-ле обо всём рассказал. Нет, она меня, скорее всего, не выдаст, не в этом дело… Вот разве Ивонн прямо-таки красивее всех курбартанок? Раз в жизни её, кракеново щупальце, видел! У Джозефа – он к этому даже почти привык – к Ивонн де Жерьез чередовались, казалось бы, два разных чувства. То ему начинало дико её не хватать, он раздумывал о том, как хорошо было бы поплыть в Курбарт и разыскать её – а потом приходила жуткая злость и на неё, и на себя самого. Сегодня вспышка злости случилась из-за всё той же шхуны. Или раздражение начало копиться ещё до захвата… ну, тогда оно лишь усугубилось. Капитан шхуны был коренным гранданцем, и с ним была жена, тоже из Курбарта – светлоглазая и с белокурыми локонами. Правда, лет тридцати с хвостиком. Вот Джозеф, решивший, что зря он на Лас-Эстрельяс выбрал темнокожую брюнетку Эуа-ле и что клин клином вышибают, и попытался воспользоваться возможностью во время абордажа. Но сразу же пристыженно замер: неужели он вот так, с полпинка нарушит собственное железное правило не трогать сдавшихся? А как только женщина сообразила, что по неведомой ей причине косматый пират раздумал продолжать начатое, едва подняв ей юбку, она неожиданно ловко пнула его между ног – на всякий случай – и была такова. Джозефу оставалось только благодарить судьбу, что этот на редкость унизительный эпизод произошёл в каюте капитанской жены, а не на глазах команды. В лицо, может, никто бы смеяться не посмел (кроме Куницы, конечно), но знать, что за твоей спиной будут неминуемо перешёптываться – стократ хуже. Частично Джозеф мог объяснить свою зацикленность на Ивонн банально тем, что Крошка Билли запретил её трогать. Известное дело – если что-то не дозволено, оно тут же становится в тысячу раз привлекательнее; так что, по какой причине он так мечтал об Ивонн, он ещё мог понять. Но почему при этом он не мог желать ни одной другой женщины… и почему так перехватывало дыхание не то что при одном взгляде на портрет, а при одном воспоминании о яхте «Хрусталь»… и почему так невыносимо хотелось, чтобы в мясорубке гражданской войны девушка выжила? На этом Джозефу пришлось прервать размышления: Ормидж заколотил в дверь каюты. – Капитан! Курбартская флотилия на северо-западе! – Пиратская? – Да дрейк их разберёт, не видно ж ничего. Сунув селезня в карман, Джозеф поспешно выбежал на палубу. Ещё сидевшие там Питер и Дик молча подали ему подзорную трубу. Да, с северо-востока определённо шли девять кораблей под бело-красно-жёлтыми знамёнами. И это не был какой-нибудь галион, окружённый ботами или корветами, как акула прилипалами – нет, все суда были, как прикинул Джозеф, той же величины, что и «Багровый фламинго». Что следовало делать? В темноте действительно было не различить, есть ли коричневая молния на флагах, но Джозеф, подумав, решил, что навряд ли это пиратская эскадра. Вольные пираты, например, те же анархисты наподобие их знакомца де Гуарре, во флотилии не собирались – это претило самому их духу. Максимум – два-три корабля объединяли усилия, если, скажем, их капитаны были друзьями. Но и то, это чаще всего значило, что они охотились в одном районе, а не то, что они плавали вместе, как пескари. Торговая флотилия? Возможно, но почему она идёт с северо-запада, то есть оттуда же, откуда плыл сам Джозеф – из Джарисон-Хэйвена? Если бы они там останавливались, то часть этих судов наверняка болталась бы рядом с портом, когда корсары выгружали пассажиров – на Джарисон-Хэйвене не так много места, чтобы ещё разрешать бросать якорь целым курбартским эскадрам! Нет, в гавань бы запустили флагманский корабль, а остальные были бы в полумиле самое меньшее – и Джозеф бы их непременно запомнил. А предполагать, что за три дня девять торговых судов зашли в Джарисон-Хэйвен, всё там распродали и невесть зачем бросились не домой, в Курбарт, а на юг, было попросту смехотворно. Вывод из всего этого напрашивался неутешительный. – Военные, – заключил Джозеф. – Причём не удивлюсь, если ищут именно нас. – Почему? Да у них же своих пиратов куча! – удивился Питер. – Питер, ты, возможно, ещё этого не понял, но океан огромен. Чтобы устроить облаву на абсолютно всех пиратов, которые в нём ошиваются, не хватит всех кораблей Эвеннорта. К тому же и король, и Собрание, как всегда во время их революций, издают амнистии для курбартских пиратов просто пачками – им бойцы нужны. – А откуда они знают, что мы тут? – не унимался юнга. Джозеф выдохнул сквозь зубы: – Думай головой. С первого же дня плавания мы шли с таким треском и блеском, что сложнее было бы о нас не узнать. Прибавь к этому ещё ту войнушку, которую устроил Саймон Кантер. Да сейчас на двести миль вокруг только о нас и судачат. Короче, хватит болтать. Ормидж, лево руля! Попробуем от них ускользнуть. – Команду будить? – спросил Питер. После битвы с Кантером даже интерес юнги к боям и сражениям несколько угас, и это было заметно. Джозеф ещё раз посмотрел в сторону преследователей: – Пока не надо. Понадеемся, что они от нас оторвутся. Бриг резко повернул. Джозеф с помощью Питера и Дика поднял все паруса. У него промелькнула мысль о том, чтобы, наоборот, пойти навстречу флотилии и начать её обстреливать, рассчитывая навести панику – но он отмёл её. Не у одного Питера поубавилось боевого духа стараниями шайки Кантера. Команда «Фламинго» ещё не оправилась после нанесённого бароновым сынком удара. Да и пушек на бриге немного – уходя с Джарисон-Хэйвена, Джозеф был вынужден отказаться от давнего плана получше вооружить корабль. На ближайшее время никакие бои с превосходящими силами бригу были не нужны. Питер и Дик часа через два, убедившись, что флотилия не очень-то ретиво приближается, ушли спать, а вот Джозеф и Ормидж дежурили на палубе всю ночь. Видя, что «Фламинго» удалось сильно уклониться к востоку, Джозеф вновь приказал изменить курс – на сей раз к северу. Ормидж изумлённо уставился на него: – Но они же с севера и идут! – С северо-запада, приятель. Точнее, сейчас уже с западо-северо-запада. Пока они поймут, что мы развернулись, пока сами сменят курс, мы уже снова будем среди мелких джарисон-хэйвенских островов, и уж там-то они нас не настигнут. Я там каждую волну знаю. Вся эта славная армада, если полезет за нами, вскоре будет гнить на Герцогском мелководье. Возвращаться Ормиджу не хотелось, это было совершенно очевидно. Джозеф понимал его – у молодёжи (для двадцатилетнего Ормиджа это было, как он сам говорил, пятое плавание в жизни и первое – за пределы Серого моря) пиратство ассоциировалось с непрестанным движением вперёд, в сторону сказочных земель и ещё более сказочных богатств. – Мне не меньше тебя хочется поплавать близ Аракесты, – доверительно сказал он. – И тем более я не горю желанием опять плыть к Джарисон-Хэйвену, особенно учитывая тёплый приём три дня назад. Но ты сам пойми – разве мы справимся с эскадрой? Мы от Кантера-то еле отбились, а у него был только один крупный корабль. Матрос со вздохом кивнул и переложил штурвал. Утром, спасибо Питеру и Дику, о преследовании все узнали ещё до завтрака. Собрав команду на палубе, Джозеф поделился с ними своим планом насчёт изменения курса. Куница – кто бы сомневался! – сказал на это: – Лучше будет попробовать скрыться в открытом океане и запутать следы там. Идти прямо, считай, к ним в лапы... да ну. – Скрыться в открытом океане! – передразнил Джозеф. – Мы что, дельфины – нырнули-вынырнули? Или, быть может, мы способны, как миражи, временно быть невидимками? Как ты предлагаешь скрыться? Наш бриг, с его-то расцветкой, заметен издалека. Окружит нас эта девятка – и всё, салют. А спрятаться в архипелаге я бы предложил, даже если бы это были совершенно незнакомые места. Наш «Фламинго» сейчас идёт почти налегке, ему будет легче маневрировать между островов. Флотилии неминуемо придётся рассеяться, они растеряются... Тут можно будет и в твой океан удирать. – Ну а если вдруг что-то случится с нами? – спросил боцман. – Я не сомневаюсь, что ты знаешь все свои островки и мели, ну а вдруг! Вспомни якорь у острова Арни*. Никто не застрахован. Схватит нас за днище какая-нибудь морская гадина, тут нас и бери голыми руками. Замечание было резонным, но Джозеф сознавал: вот тут как раз надо рискнуть. Безусловно, возле берегов и отмелей в разы увеличивалась возможность напороться на волшебных существ, но опять же – это была лишь абстрактная возможность! Пусть и в меньшей степени, она имелась и в глубоких водах. А вот курбартская флотилия, уже явно изменившая курс и опять нацелившаяся на бриг, была отнюдь не абстрактной, а очень даже вещественной. – Плывём на север, Куница, – твёрдо сказал Джозеф. – Это даже не обсуждается. Не ответив, боцман отошёл в сторону. Про себя Джозеф выругался. Теперь ему как никогда было необходимо без кровопролития уйти от флотилии. Иначе не миновать бунта со стороны Куницы, а его в таком случае поддержит немалая часть экипажа... Джозеф знал, что после того, как бриг отошёл от Мондж, на одном авторитете первого помощника Арни не выедешь. Нужно и то, без чего чахнет пиратская жизнь: удача, богатая добыча и – вот оно! – непобедимость. Ещё один день прошёл в постоянном напряжении. Эскадра приближалась. Неудивительно – в военный флот всегда отбираются лучшие корабли, хоть какая бушуй революция. А что преследователи были именно военными, сомнений не оставалось ни у кого – никакой коричневой молнии в середине их флагов не оказалось. К вечеру показались первые островки, и тут уже к штурвалу встал Джозеф. Он задумал пройти к острову Лабиринт, прозванному так за окружавшую его замысловатую сеть кос, каменных гряд и мелководий. Маневрировать у берегов Лабиринта было жутко опасно – сам Джозеф в обычное время носа бы туда не показал. Тем более, что в острове не было ничего особенного – небольшой лесок, пара вальзийских и туземных посёлков, и всё. Но Джозеф, по крайней мере, знал, где на подходах к Лабиринту безопасно идти судну типа «Фламинго» – или, если точнее, было безопасно лет десять назад, когда тут последний раз бывал Арни. А курбартане наверняка о Лабиринте не имели представления, и если завести к нему их, скорее всего, все они в погоне за бригом разобьются на камнях и потонут на отмелях. На флотилии, вероятно, уже разгадали намерения Джозефа, но от преследования не отказались. Немудрено: если своих пиратов в такое безумное для страны время пытались переманить в войска, то чужие не были нужны Курбарту ни в каком виде. – Ну что ж, – вслух сказал капитан. – Погоняйтесь. Я вам тут задам головоломку «Выбраться из лабиринта».