Бриг «Багровый фламинго»

Как только они отошли на безопасное расстояние от островов и отмелей, у штурвала было поручено стоять Джервису – Гэмб до сих пор не закончил празднования победы над флотилией, Джерри мало того, что мог отвлечься на своих чаек, так ещё и был неопытен, а Куница вообще игнорировал происходящее на корабле, и попытки призвать его к подчинению прямо сейчас вышли бы себе дороже. Сам Джозеф стоял на палубе и следил за приближавшейся тучей. Формой и огромными размерами она напоминала смерч, но с помощью подзорной трубы Джозеф убедился, что это не так – это была просто очень большая и тёмная облачная громада. Пока что он не мог сказать, разминутся они с ней или нет. Если повезёт и туча заденет их только краем, бриг всего лишь угодит под дождь. А если не повезёт... Ладно бы дело было только в самом урагане. Но ведь Куница, задери его тигровая акула, был прав: если этот ураган настигнет и потреплет их у берегов Аракесты, это будет выглядеть, осторожно выражаясь, неловко. «Фламинго» вполне может превратиться в какую-то «Ощипанную курицу». Только и бери его голыми руками. – Капитан? – робко спросил подошедший Дик. – А вы с Грегом разве не покупали на Лас-Эстрельяс какое-то зелье против ветров? Признаться, Джозеф об этом и думать забыл – ему не очень-то хотелось вспоминать о походе за магоценностями, закончившемся тем, что им с Тощим Грегом всучили этот распроклятый жёлтый порошок. Но зелье, успокаивающее ураганы, среди вещиц, что им подсунул Эгирес, тоже было. – Есть такое. Хранится у меня в каюте, – кивнул он, делая вид, что всегда держал это в голове. – Какой-то там тоже порошок... фурумистый, офуристый... не помню точно. Привлечённые разговором, вокруг собрались другие матросы. – Так, может, того... воспользуемся, если что? – спросил доктор Лерби. Джозеф задумался и покачал головой: – Нет. По крайней мере, не сейчас. Шторм ещё неизвестно, затронет ли нас. У нас хорошее, прочное судно, которое уже благополучно пережило парочку циклонов. Пакет этой ерундовины у меня, насколько помню, один, и его следует сохранить на самый крайний случай. Это во-первых. А во-вторых, честное слово, всякий раз, когда мы имели дело с магией, это приводило к сущему бедламу. И теперь с нами, между прочим, нет Тощего Грега, который хоть как-то разбирался в колдовских штуках. Если Эгирес подсыпал нам что-то не то, кто гарантирует, что наш бриг не рассыплется в прах? Поэтому давайте воспользуемся порошком только тогда, когда нам будет нечего терять. «То есть надеюсь, что никогда», – мысленно закончил он. Если честно, он не мог представить ситуации, в которой было бы нечего терять – разве что если вдруг он окажется в полном одиночестве, на гнилом бревне, в окружении десятка курбартских корветов... да нет, решил Джозеф, даже тогда можно попытаться хотя бы уболтать противника. Что уж говорить об ураганах! Давние знакомые, считай. В некотором роде он доверял самим ураганам больше, чем товарам этого проныры с Лас-Эстрельяс. Он собрался было всецело посвятить себя наблюдению за тучей, как вдруг за его спиной раздалось: – Нет, ребята, что у нас за капитан? У самого голова пустая, так и нам из-за этого страдать приходится! Джозеф выругался сквозь зубы. Надо было предвидеть, что Куница такого случая не упустит!.. – Посудите сами: мы могли бы запросто остановить ураган, а капитану, видать, жалко расставаться с волшебным порошочком! – продолжал боцман. Судя по последовавшему возбуждённому гулу голосов, говорил он не в пустоту. – Может, он его нюхает? Взрыв смеха. Надо было срочно соображать, что делать – либо устраивать разнос всей команде, раздав каждому по крепкому подзатыльнику, либо стоять как столб и не поддаваться на издёвки. И первый, и второй способ действовали отлично... до определённого, конечно, момента. – Я преисполнен жалости к безвременно и геройски погибшему Крошке Билли, – не умолкал Куница. – И я понимаю, что у него-то мозгов не хватало по природе и по молодости. Поэтому его я не виню за то, что он выбрал такого первого помощника. Но мы-то, мы-то куда смотрели, когда выбирали такого капитана? Снова галдёж. Джозеф на мгновение покосился в сторону боцмана и его слушателей. Так, не лучшая ситуация – вокруг Куницы собралась почти вся команда, и где-то половина явно согласна с оратором. – Посудите сами, что с нами происходит с тех пор, как Джозеф у нас капитаном? – Куница всё надбавлял и надбавлял язвительного пафоса. – Билли и то был лучше, он разумных советов мог слушаться! Итак: с его гибели мы столкнулись с курбартской флотилией, вместо того, чтобы достойно принять бой, бросились, поджав хвост, к этим островкам, и, кабы не пара счастливых случайностей, загнали бы нас курбартане в угол. Ну а сейчас мы врежемся в этот ураган у Аракесты и будем унижаться перед теми же курбартанами, просить у них помощи, хотя избавиться от урагана нам на самом деле раз плюнуть! – Да, да, правильно! – раздавалось из толпы матросов. Джозеф понял, что вот теперь уже молчать будет неразумно. Он медленно развернулся. Ещё с детства, когда над ним издевались старшие мальчишки, он усвоил, что главное в таких случаях – сохранять хладнокровие. Даже если в раунде, судя по всему, выиграл противник. – Хотите, я скажу, что было бы, если бы всем заправлял Куница? – поинтересовался он. Счастье, что его голос без труда перекрыл ропот команды. – Мы бы приняли бой с курбартанами, о да, и погибли бы ещё более геройски, нежели Билли. А оставшихся Куница хочет потащить завоёвывать Аракесту, чтобы развести там своё государство в духе Виринорро. Потому что в его короткой памяти не отложилось того, что Виринорро за два-три десятилетия пришло к бесславному и дурацкому концу. Как он и ожидал, корсары притихли. – Джозеф правильно говорит! – первым раздался звонкий голос Джерри Маунта, и он сам подошёл к Джозефу и отдал честь. – Я ему доверяю. Джозеф еле заметно улыбнулся Джерри. Что ни говори, а всё-таки молодой второй помощник не забыл те времена, пусть и быстро завершившиеся, когда он плавал у Арни юнгой. Тогда именно Джозеф в основном его выпестовал, приучая к морской жизни. – Куница, приятель, Джозеф опытнее твоего, – а вот и первый помощник, пусть и изрядно осоловевший от возлияний. – Горячие головы вроде тебя всегда плохо кончали. Молча, после некоторых колебаний, подошёл Долан. Джозеф понял: этот, может быть, и перекинулся бы на сторону Куницы, если бы несколько дней не получил от Джозефа повышения. Ну что ж, тоже хорошо. Только кто-нибудь вроде покойного Билли мог думать, что абсолютно всю команду привязывает к капитану личная симпатия. – А я вот с Куницей согласен! – выкрикнул Рэдди Грейвс. – Мы под твоим, Джозеф, руководством толком и в боях не участвовали, если не считать этой чахлой «Азалии». Только всё время от кого-то или от чего-то удираем. Двое других бывших лакеев его поддержали. Их рассуждения тоже были ясны Джозефу: разумеется, они только-только пиратскую жизнь начали, им подавай битвы, богатство и ещё раз битвы и богатство. По тем же причинам, видно, оказался на стороне Куницы и Ормидж, которого Джозеф до этого считал своим более-менее преданным сторонником. Но, пусть и бросая на него виноватые взгляды, Ормидж подошёл к боцману. Среди артиллеристов мнения разделились: вылезший на шум из каюты Уинтер прихромал к Джозефу, а Бленк, почти не сомневаясь, двинулся к Кунице. Кончилось всё тем, что в союзниках у Джозефа оказалось тридцать человек, у Куницы – тридцать три. Зелёная молодёжь с Питером во главе воздержалась и осталась стоять подчёркнуто в сторонке, опасливо глядя на происходящее. Не пожелали делать выбор и Монти с Джесси, ну и, конечно, доктор Лерби. – По-моему, всё ясно, – усмехнулся Куница. – По-моему, тоже, – холодно сказал Джозеф. – Или ты уже проникся республиканским духом Виринорро и тупо считаешь перевес голосов? Если ты сейчас начнёшь склоку с целью швырнуть меня за борт, пожалуйста – ты добьёшься только того, что у нас на бриге начнётся бойня, и мы перебьём друг друга без особой на то причины. – Поэтому я и предлагаю тебе добровольно отказаться от звания капитана. Так и быть, ты человек опытный и в команде можешь остаться. Займёшь место боцмана, в конце концов. – Ага, сейчас, может, ещё юнгой заделаться? Они с Куницей начали медленно шагать навстречу друг другу. Остальная команда затаила дыхание. – То, что ты был баловнем Старика Арни, ничего не значит, если из тебя никудышный капитан, – Куница уже шипел. – А ты даже этим не можешь похвастаться, а в качестве капитана, уверяю тебя, будешь ещё дальше от идеала, чем я, – хмыкнул Джозеф. – Ну да, разве что, может, ты в карты лучше моего играешь. Смиренно признаю. – Ох, Джозеф, у тебя преждевременный старческий маразм начинается, раз ты за все недели плавания понял только это. – Может быть. А ты никак не можешь выпасть из золотого младенчества. Только дитя малое может лезть в пекло так же непринуждённо, как наш боцман. После этого обмена любезностями Джозеф без предупреждения сделал выпад. Убивать Куницу он пока не собирался – способного бойца терять не хотелось, когда экипаж и так потерял тридцать человек. Поэтому нацелился он не на глаза и шею боцмана, как в драке с Джамблом, а на руки. Куница, естественно, не зевал. С ловкостью угря он увернулся от атаки Джозефа, пытаясь зайти сзади – ага, значит, в его планы тоже входило не убийство, а скорее оглушение. У боцмана была за поясом сабля, но он её не вынул. Одним кулаком Кунице даже удалось ударить Джозефа по голове, но удар пришёлся вскользь – Джозеф сделал рывок в сторону. Сам он изначально хотел заломить боцману руки за спину и приказать своим сторонникам его связать, но, раз Куница решил его вырубить, чем он хуже? Платить надо точно той же монетой. Через полсекунды они оба снова стояли друг к другу лицом. Куница гордо задрал подбородок, а Джозеф лишь презрительно пожал плечами. Задаваться во время драки – признак желторотых дураков. В этот раз в атаку первым пошёл Куница – размахнувшись, он, очевидно, рассчитывал ошеломить Джозефа пощёчиной. Может, ему бы это удалось, если бы он не размахнулся так явно и заранее. Джозеф не только ушёл от удара, но и выставил вперёд ногу, и рванувшийся, как он думал, к противнику боцман полетел лицом вниз. Но быстро сгруппировался и упал на руки. Джозеф опоздал на какую-то долю секунды – ещё немного, и он бы оглушил и скрутил Куницу – но тот резво вскочил и чуть было не скрутил самого Джозефа. К счастью, Джозеф, не растерявшись, сжал его руки так, что боцман тихо взвыл от боли. На некоторое время повисла угрожающая тишина. Куница, чтоб его, цепко схватил Джозефа, и вырваться тот не мог – но его собственные пальцы стискивали руки Куницы, как в капкане. Боцман хватал ртом воздух – силы его явно были на пределе. Наконец его пальцы ослабли. Лишь ненамного, но этого хватило Джозефу, чтобы приподнять более лёгкого противника и попросту с силой швырнуть его вниз. Этого Куница не ожидал и вытянуть руки уже не успел, пластом рухнув на палубу. – Кто-то ещё сомневается... – начал было Джозеф, и тут почувствовал у себя на лице холодную каплю. В суматохе, вызванном мятежом Куницы, все начисто забыли обо всём, что происходило вокруг корабля. А небо тем временем уже заметно помрачнело, и вот закрапал дождь. Медленно поднялся багровый от злости и унижения Куница, зализывая саднившие ладони. Джозеф угрюмо поглядел на него: – Я думаю, следует воздержаться от выяснения отношений, пока погода не успокоится. – Порошок от урагана, – упрямо сказал Куница. – Он нам сейчас нужен. Его группа поддержки согласно зашумела. Джозеф закатил глаза: не хватало ещё параллельно с бурей разбираться с восстанием. – Что ж, предлагаю компромисс, – не без ехидства заключил он. – Сейчас я принесу это ваше драгоценное противоураганное снадобье, и ты, Куница, лично высыпай его в море. Но если только получится так же, как в прошлый раз у Тощего Грега, я тебя, если мы выживем, лично же выброшу в море вслед за порошком. Идёт? Куница не был бы собой, если бы не ответил решительным согласием, с вызовом глядя на Джозефа. Что с идиота взять? Джозеф направился в свою каюту. В конце концов, от магоценностей у них в этом плавании одни беды, и избавиться от ещё одной будет не лишним. Магоценности от Эгиреса он нашёл у себя под столом – помнится, он выменял их уже после того, как сделал свою береговую уборку, так что в трюм вместе с остальными ненужными вещами они не попали. Среди клубков нити, баночек и каких-то солонок, предназначение которых Джозеф со времён визита в лавку магоценностей уже успел благополучно и начисто забыть, действительно имелся пожелтевший от времени бумажный пакет с этикеткой на амлонийском «Офурнистый порошок. Успокаивает бурю». Когда Джозеф торжественно передавал этот пакет Кунице, его прямо разбирал смех при виде тупого безрассудства боцмана. Но вот когда Куница совершенно серьёзно повернулся к бортику и стал сыпать синеватые кристаллы из пакета в воду, было уже не до смеха – не забывая о фонтане Тощего Грега, Джозеф крепко вцепился в грот-мачту, набрал в лёгкие воздуха и задержал дыхание. Порыв ветра вырвал пустой пакет из рук боцмана, и последние голубые крошки, кружась, полетели вниз. И тут же Джозефу снова стало весело. Насчёт офурнистого порошка Эгирес не врал. То есть не врал настолько, насколько это было возможно. Ветер действительно успокоился. А тучи, дождь и даже вздымавшиеся всё выше волны, вопреки всем законам природы, не исчезли решительно никуда. Оторопело стоявшему и смотревшему на странно ведущее себя море Кунице прямо в лицо угодил клок мутной сероватой пены, хотя у него самого даже не развевались волосы. Джозеф уже не стал сдерживать смех.