Бриг «Багровый фламинго»

Малыш, чуть-чуть покормившись, быстро уснул – ещё бы, судя по тому, что за окном уже начало светлеть небо, ему, как и самой Амелии, пришлось потрудиться не час и не два. – А мне поспать можно? – робко спросила Амелия. Усталость навалилась и на неё, с новой силой, да так, что и радость, и ещё ощущавшаяся боль отошли на какой-то десятый план. Но вдруг так не полагается? Даже стыдно стало. Собственный ребёнок только-только на свет появился, а она... – Конечно, конечно, отдыхай, я только сейчас помогу тебе вымыться, – улыбнулась Мейбл. – За мальчиком твоим мы с доктором приглядим, благо он крепышом уродился. Как назовёшь-то его? – Мейбл, такие вопросы в полусне не решаются, – пробормотала Амелия. Мейбл как будто вовсе не устала. Или у неё были передышки, пока Амелия рожала? Или она просто достаточно привыкла иметь дело с молодыми матерями? Как бы то ни было, она осторожно переложила безмятежно сопящего малыша в люльку Мелли, а потом принесла тёплую воду, мыло и полотенца – судя по тому, как быстро она это сделала, доктор Мэдоуз или кто-то из слуг предусмотрительно поставил их у самых дверей. У Амелии настолько слипались глаза, что она почти не почувствовала мытья и заснула, не успев поблагодарить Мейбл или хотя бы пожелать той спокойной ночи. Разбудил её истошный крик, от которого, кажется, едва не разорвались перепонки. Спросонья Амелия не сообразила, что это такое и почему она лежит в гостиной, а не в их с Мейбл комнате. Лишь когда в комнату зашли Мейбл и Иззи, Амелии наконец вспомнился более чем насыщенный событиями вчерашний день. Иззи держала на руках свою Мелли, а Мейбл сына Амелии, и оба ребёнка захлёбывались рёвом, словно соревнуясь, кто громче. – Сможешь покормить? – перекрикивая плач, спросила Мейбл. Амелия, потирая уши, кивнула. Ну почему вчерашние счастливые ощущения не спешат возвращаться?.. Вдруг этот крошка будет орать сутки напролёт? Откуда у него силы-то есть – она до сих пор чувствует себя выпотрошенной рыбиной... Уолтер вроде спокойный всегда был – неужели это наследственность с её стороны?! – Только не садись, после родов нельзя, – подсказала Иззи. Час от часу не легче! Мейбл, как и накануне, развязала ей верх платья и передала ей младенца. Грудь он найти снова смог, быстро успокоился и принялся деловито сосать. Буквально через пару минут затихла и Мелли. – Они что, действительно хором кричали? – ужаснулась Амелия, представив себе, какой бедлам будет отныне царить в доме. – Да, я сколько раз такое видела, когда несколько младенчиков в лазарете или в семье, – подтвердила Мейбл. – Один заревёт, а другие подхватывают. – Но тебе ещё повезло, Энни, – Иззи, видимо, так и не привыкла к настоящему имени Амелии. – Твой малютка сразу грудь нашёл – а мне с Мелли столько пришлось возиться, пока она кормиться научилась! Теперь, когда разрывающий уши крик прекратился, вернулось и то ни с чем не сравнимое чувство счастья, нахлынувшее на Амелию, когда она глядела на малыша и ощущала его тяжесть на руках. За ночь он стал менее красным и менее сморщенным, и это было совсем удивительно – он уже был похож на младенцев, какими она их привыкла видеть... Амелия заметила, что, хотя волосы были чёрными, как у неё, светло-голубой оттенок глазёнок определённо достался мальчику от Уолтера. Она не смогла сдержать улыбки. – Мистер Эрнскотт посоветовался с доктором Мэдоузом и сказал: ещё около месяца можешь оставаться у нас, тебе же недели две даже сидеть нельзя, – радостно сообщила Иззи. Что ж, хорошо, что не выгоняют уже сейчас, но следующий корабль в Вальзию уходит только через два месяца, так что всё равно придётся срочно думать, куда Амелии деться. До мамы добраться без прямого корабля будет сложно... до мамы... Её вдруг осенило: – Знаете, я, кажется, поняла, как я назову его, – погладила она малыша по чёрным волосикам. – Он будет Джорджем. Джордж Марр. В честь моей матери Джорджины. – Правда? – неуверенно улыбнулась Иззи. – Прелестная идея, Энни. Джордж Марр... звучит очень мило. Амелии не потребовалось много времени, чтобы понять, почему Иззи, уже извертевшаяся в ожидании того, когда же мальчику будет придумано имя, так сдержанно отреагировала на её слова. Мейбл рассказывала ей, что у самой миссис Эрнскотт с родителями были очень прохладные отношения – Иззи потому некогда быстро согласилась выйти за мистера Эрнскотта и была готова полюбить его всей душой ещё до того, как толком с ним познакомилась, что такой брак означал её переезд за тысячи миль от Гринхёрста и родительского надзора. «Да, несчастная Иззи, ей ещё хорошо, что мистер Эрнскотт так подошёл, у неё могло бы всё кончиться и хуже... Ну а я бы без маминой поддержки не выдержала, даже здесь, даже со всей помощью от Мейбл и Эрнскоттов...» Ей вспомнился Уолтер. Был бы он сейчас жив, они бы уже, наверное, были дома на Мондж – или в Арчерпорте, в гостях у его семьи... или нет, был бы выбор, Амелия стала бы рожать только в своей деревне. Как Уолтер бы радовался, как была бы счастлива мама... А ведь Амелия так ей ничего и не рассказала. Сколько придётся объяснять и просить прощения... Тем временем Джордж – всё-таки как хорошо было называть его по имени, а не думать о нём как о безликом каком-то «малыше»! – видимо, наелся. Но не заревел (а Амелия уже, признаться, морально готовилась), а с любопытством посмотрел на неё. Амелии было довольно неловко. Она имела мало дела с Мелли – не то чтоб ей не нравилась девочка, просто ей было неудобно встревать, всё-таки это дочка Иззи, а сама Амелия ей даже не родня – и из-за этого не представляла, как общаться с младенцем в первые дни его жизни. И теперь за Иззи и Мелли уже было для примера не понаблюдать – девочка по сравнению с Джорджем казалась намного старше, она уже и довольно резво ползала, и что-то лепетала (Иззи со дня на день ждала её первых слов). А что делать с Джорджем, который, кажется, может только кричать или не кричать? – Энни, душенька, мы принесём тебе позавтракать, а потом доктор Мэдоуз осмотрит тебя и... и... – Иззи задумалась, но никакой уменьшительной формы, видно, так в голову и не пришло. – И Джорджа. Ты не обижайся, пожалуйста, – она тут же сама пустилась в объяснения, – я бы малыша Джорджи называла, но я так зову мою старшую сестрицу, Джорджиану, я запутаюсь... – Да не беспокойся, Иззи, всё в порядке, – рассмеялась Амелия и потрепала Джорджа по щеке. Он замахал ручками, пытаясь поймать её за пальцы. – Мейбл, а ты мне не расскажешь хоть немножко о том, как... что мне вообще делать? – Разумеется! – бодро отозвалась Мейбл. – И я тоже помогать буду, пока ты у нас живёшь! – радостно подхватила Иззи. «Ну что ж, вроде бы на ближайший месяц наша жизнь обустроена, а, Джордж? А дальше уже разберёмся, и я на ноги встану, да и ты поокрепнешь...» В последующие часы Амелия мысленно тысячи раз благодарила доктора Мэдоуза – без него бы она не получила бы у мистера Эрнскотта никакой отсрочки. А отсрочка ей была необходима – ну каково ей было бы сейчас оказаться на улице, в компании с Джорджем и его лужёным горлышком? Было страшно тяжело привыкнуть, что в любую минуту может раздаться душераздирающий крик и что это не Мелли, что разбираться, в чём дело, надо самой Амелии. Впрочем, даже Мелли в первые месяцы жизни никогда не орала настолько громко (ясное дело, пошла в кроткую мать и сдержанного отца). «Мама, я лишь сейчас начинаю тебя окончательно понимать, – сочувственно думала Амелия, в сто восемнадцатый раз запелёнывая Джорджа. – Если я была такой же вертушкой и крикуньей, это же у тебя жизнь была сущим кошмаром...» На следующий день её неожиданно навестил Тощий Грег. Сразу после родов ему приходить было неловко, к тому же он рассудил, что, раз никаких чёрных лент или розовых венков на дверях Эрнскотт-Хауса не появилось, значит, всё прошло благополучно. – Мистер Эрнскотт вывешивает венок с чёрной лентой, даже когда умирает кто-то из дальней родни или из слуг, – объяснил он. – Я не удивляюсь – он мне доктора Мэдоуза вызывает, хотя я даже в доме не служу, и до сих пор меня за дверь не выставил. Будь я в континентальной Вальзии, меня бы за мои выкрутасы с Саймоном Кантером не то что на улицу, на каторгу бы давно отправили. – Такие тут нравы, – кивнул Грег. – Эрнскотты видят, что вреда от тебя мало, а польза, глядишь, и будет – ты девушка ловкая, мужественная, кто знает, куда ты выбьешься? А выбьешься, благодетелей не забудешь. Была бы ты конкуренткой по банковскому делу или кем похуже, думаешь, стал бы мистер Эрнскотт так вокруг тебя хлопотать? – Да ну, какие от меня-то ответные благодеяния, – смутилась Амелия. – Где я, а где Эрнскотты... – Ну это сейчас так, а на «Фламинго», например, ты была весьма влиятельна, – напомнил он. – Ой, кстати! – спохватилась Амелия. – Грег, слушай, ты не посоветуешь какого-нибудь корабля, на котором я могу уплыть через месяц? – Смотря куда ты хочешь уплыть. Отсюда чаще всего ходят суда в Сейлтон или Ваукату, но что-то я не уверен, будет ли твоему мальцу полезна сауданская жара. А в Ваукату вообще не советую, беспокойное место. – Может, на Златичные острова податься? Там климат неплохой. – Билли, ты же по-амлонийски почти не говоришь, а там без амлонийского... не то чтоб не проживёшь, но на работу приличную не устроишься, няньку не отыщешь. Нет, с Джорджем тебе надо только к вальзийцам. Давай я попробую что-нибудь разыскать. Говоришь, у тебя месяц есть? – Да, доктор Мэдоуз запретил выгонять меня раньше. – Ну, за месяц, я думаю, кораблик тебе найдётся. – Вот спасибо, правда, – Амелия была тронута. Грег ей вообще ничем не обязан, и вот, однако же, пришёл, навестил, даже в порту справки наведёт... – А ты куда сейчас собираешься? – спрашивать его о главной его работе было, разумеется, бесполезно, вот Амелия и задала такой обтекаемый вопрос. – Пока что я тут, как раз тоже до начала апреля – мне на «Виктории» должны привезти новые распоряжения. А там... там – не знаю. Я бы на «Фламинго» хотел вернуться, но это уже как получится. Амелия смутилась: – Грег, это ты так подлизываешься? – Вовсе нет. Как я понял, ты же обратно на капитанский мостик не вернёшься? Это было больной темой для Амелии. Хотя она прекрасно осознавала, что с Джорджем, даже оправившись после родов, капитаном корсарского брига не сделаешься, хотя «Фламинго» с прошлого года уплыл за тридевять земель... ей по-прежнему снились плещущееся море, палуба с тёмно-розовыми бортиками и вредная, но полюбившаяся команда. Интересно, догадывался ли об этом Грег или всё-таки спросил просто так? – С Джорджем на руках? Как я буду приказы-то отдавать, если я его перекричать не могу? – неловко отшутилась она. – Ну вот. А у меня Джордж не на руках, так что я бы с удовольствием опять очутился на «Фламинго», – и Грег принялся загибать пальцы. – Во-первых, на югах тепло, а я при всей моей любви к отчизне ужасно не люблю слякоть и дожди. Во-вторых, в тех районах можно узнать по моей работе много интересного. В третьих, притворяться тупым лунатиком забавно, а ещё забавнее, когда никто тебя не раскалывает. В-четвёртых, мне нравится корсарство, я был корсаром ещё до того, как поступил в тайную службу. Ну и команда на бриге хорошая – Крошка Билли, светлая память мальчугану, постарался. Амелию охватила совершенно бессмысленная зависть. Грег, может, вернётся на «Фламинго», будет бороздить Морентский океан, распевать песни с Джозефом, распивать эль с Гэмбом, резаться в карты с Куницей... А она? Где она будет? Тут заревел Джордж – осмотрев его, Амелия убедилась, что всё с ним нормально и он просто соскучился, устав ждать, пока мама наговорится с незнакомым мистером и наконец обратит внимание на него. Ей стало невыносимо совестно. Ну вот что она за недоразумение такое? Сама мать любит, а о своём ребёнке словно вообще не думает... «Где бы я ни была, одно знаю точно: я буду с Джорджем», – как молния, пронзила её мозг мысль, когда она подняла мальчика из люльки и прижала его к себе. – Э-э... Грег, а у меня было не очень много ляпов, когда я была капитаном? – Сначала их хватало, – откровенно признался Грег. – Когда ты вместо Билли-то заступила? – В день отплытия, а его убили накануне. – Ну правильно. У тебя ещё скованность чувствовалась, когда ты с нами общалась. И когда ты в карты решила сыграть – это было просто нечто, даже Джозеф из трёх партий с Куницей две проигрывает, а ты полезла... – Это да, – Амелия хихикнула, вспомнив своё фиаско с блэкджеком в самом начале плавания. – И главное – ты тогда мятеж не просекла. Джозеф, Гэмб и Куница задумали его ещё до отплытия – а когда Джозеф и Куница заодно, сама понимаешь, это практически непобедимая сила. С «Розамундой» на самом деле тебе повезло – не попадись нам она, тебя бы, хм, сместили. – И я бы её не потопила... Грег, а мне кажется, Джорджу интересно, о чём мы тут болтаем. – Билли, ты думаешь, он понимает, дитя такое? – с сомнением прищурился Грег. – Конечно, – гордо сказала Амелия. Джордж выглядел невероятно сосредоточенным, а взгляд его милых глазёнок обращался то на Амелию, то на Грега. – Того и гляди, тоже корсаром вырастет. – Ну тогда, курбартане, держитесь, – весело заключил Грег. Впоследствии Амелия убедилась, что каким-то потрясающим образом Джорджу – от неё ли, от Уолтера, неизвестно – и вправду передалась любовь к морю. По крайней мере, под предложенные Мейбл и Иззи колыбельные (вроде «Спи, малыш мой милый, спи, малютка мой, светит за окошком месяц золотой...») он засыпал очень неохотно. От случая к случаю засыпал. Зато под «Вольного рыцаря Вальзии» – сразу же! Иззи поднапряглась и вспомнила несколько военных маршей, которые разучивала в пансионе – и они тоже были приняты очень благосклонно. Но «Вольный рыцарь Вальзии» действовал безотказно даже во время самого громкого рёва. Не зря, видно, Амелия столько раз, часто сама того не замечая, напевала эту балладу, когда была беременна.