Бриг «Багровый фламинго»

После начала нового путешествия Амелию одолевали на редкость смешанные чувства. Конечно, было восхитительно оказаться наконец-то снова в море. Амелия даже не представляла себе, насколько соскучилась по шуму волн у бортов, по свежему ветру, по бескрайним синевато-сизым просторам с редкими завитками пены. Пусть «Марианна» насквозь пропахла рыбой, так что откуда бы ветер ни дул, ароматы в нос ударяли одинаковые (и одинаково сильные) – Амелия всё равно старалась как можно больше времени проводить на палубе. Вот только ей это удавалось далеко не всегда. Причина была одна – Джордж. Ещё в день отплытия один из матросов, усмехнувшись, сказал Амелии: – Зря вы, мэм, с дитём так рано в море вышли. Как начнётся у него морская болезнь, продыху вам не будет. Подождали бы хоть годочек. – Я и сама понимаю, но у меня так сложились обстоятельства, что подождать было нельзя, – ответила Амелия. Она была одета в ту самую дешёвую чёрную одежду, которую купила прошлым летом, и матрос расспрашивать о подробностях не стал, и так всё было ясно: молоденькая женщина осталась безденежной вдовой с ребёнком на руках, вот и пришлось ей ехать на юг вместе с семьёй брата. А предсказание матроса сбылось с точностью до наоборот. Морской болезнью Джордж не страдал ни капли – явно сказывалось наследство обоих родителей. Когда была хоть сколько-нибудь заметная качка, проблем с ним вообще не было – он засыпал под любую колыбельную. Амелия была очень довольна: чтобы не привлекать внимания, «Вольного рыцаря Вальзии» и военные марши она напевала только в каюте, но при хорошем ветре Джордж улыбался и закрывал глазки даже под самые слащавые песенки, выученные ею у Иззи. И самочувствие у него было превосходное, он спокойно кормился даже при сильной качке. Проблемы начинались, стоило лишь ветру стихнуть. Кажется, Джордж старался, чтобы весь корабль узнал о его отношении к штилю, главному врагу моряков. Он истошно кричал по поводу и без и даже под «Вольного рыцаря» успокаивался с трудом. Амелия совершенно ничего не понимала – он же ведь спокойно жил на суше, разве нет? Или всё дело было в том, что на Джарисон-Хэйвене, может, не было качки, но ветрено было практически всегда? – Н-да, миссис Робертс, с вашим пареньком нам не нужно смотреть на барометр, – заметил однажды стоявший на вахте второй помощник, когда после отплытия прошло чуть меньше двух недель. Был поздний вечер, море было зеркально гладким, на горизонте тысячей оттенков красного и розового переливался закат, на звёздном небе не было ни облачка – но Джордж спокойно лежал на руках у Амелии и весело разглядывал созвездия, которые она ему показывала, словно не он вопил весь день почти без передышки так, что мачты тряслись. И точно, в течение ночи поднялся свежий бриз. – Наверное, Джорджа не штиль раздражает, а предстоящая перемена ветра, – сказал утром по этому поводу Грег. – Есть же люди, которые очень сильно чувствуют изменения погоды. А кошки и собаки, я слышал, выбегают из домов перед землетрясениями. – Тише ты, – ужаснулась Мейбл (Грег попросил её перейти с ним на «ты», раз уж они притворялись супругами). – Нам землетрясений только не хватало. Мейбл, пожалуй, приходилось труднее всех. У Амелии, поглощённой заботами о Джордже, а в перерывах между ними старающейся закрыть глаза и ни о чём не думать, просто не оставалось толком времени скучать по Эрнскоттам, к тому же она давно уже извелась от тоски по морю и теперь была рада, что все невзгоды с Джорджем переживает хотя бы в привычной стихии. У Грега вообще не было причин горевать – какое именно у него было задание, он, конечно, не говорил, но он явно был доволен тем, как шли дела, а Эрнскотты были для него только не слишком близкими знакомыми. А вот Мейбл сильно сникла, покинув Иззи и Мелли – тем более, что она оказалась впутанной в кантеровские интриги даже не сама, а исключительно по вине Амелии. Справляться с Джорджем она помогала – например, когда три дня стоял почти полный штиль и Джордж надрывался рёвом, Амелия без её помощи в обморок бы упала от недосыпа – однако было заметно, что делает она это уже не так охотно, как на Джарисон-Хэйвене. Амелия старалась не обижаться, она могла её понять – Мейбл получила чудесную работу у такой прекрасной семьи, а теперь, не прошло и года, была выдернута из Эрнскотт-Хауса и отправлена неведомо куда. – Мейбл, я тебе за присмотр за Джорджем заплачу, когда мы приплывём в Гиндорину, обещаю, – после тех сумасшедших трёх дней штиля сказала Амелия. – Ой, да бросьте, мы все в одной лодке, сколько уже времени знаем друг дружку, – засмущалась Мейбл. Амелия больше этой темы не поднимала, но про себя решила обязательно дать ей денег – под видом прощального подарка, например. Разумеется, Мейбл была слишком хорошо воспитана, чтобы озвучивать свои мысли, но в душе она не могла не жалеть о том, что вообще согласилась в прошлом году приютить бывшую капитаншу. На третьей неделе путешествия «Марианна» на двое с лишним суток должна была зайти в Кейп-Грейс, столицу вальзийского острова Уэльбир. Здесь предстояло выгрузить часть рыбьего жира и взять на борт стадо горбатых коров зебу, «ну и нескольких двуногих-безрогих пассажиров», как шутил капитан Перри, толстенький приветливый уроженец Чентривилля. К капитану Амелия и подошла ещё утром дня прибытия: – Простите, можно ли будет в Кейп-Грейсе сойти на берег? – Да конечно, гуляйте сколько хотите, – кивнул он. – Мы отплываем послезавтра в полночь, ждать никого не станем, ну так вы же сами вряд ли будете ходить ночью по острову. Амелия с облегчением поблагодарила его. На берег ей нужно было не ради развлечения – требовалось купить круп и хоть немного молока или сливок: Джордж плакал заметно тише, когда Амелия ела каши или любую молочную еду, зато после того, как она обедала рыбой, он орал так, что закладывало уши даже у Грега и Мейбл в соседней каюте. Амелия даже подходила к местному коку, который заявил, что соль и сахар на кашу он, так и быть, ей даст и готовить на камбузе разрешит, но крупы и молоко пусть она достаёт сама откуда хочет, из корабельных запасов она не получит ни зёрнышка. И так, мол, пассажиры уже объедают команду, а барк вообще-то торговый. Как Амелия подозревала, соль и сахар он согласился выдать только потому, что она объяснила, зачем именно ей нужны каши. Кок не меньше других страдал от воплей Джорджа – Амелия уже была готова, что в Гиндорине её заставят доплатить за плавание, уж очень много от Джорджа было шума. Может быть, удастся договориться с владельцами зебу, чтобы они отдавали Амелии молоко горбатых коров в течение оставшегося плавания? Денег тогда останется совсем мало… ну ничего, на Гиндорине можно будет рыбалкой прокормиться. А «Марианне» же надо самих коров доставить, а не молоко. Мечтая вот так о крупах и молоке, Амелия дождаться не могла Кейп-Грейса. К острову «Марианна» подошла поздно вечером, но даже в потёмках можно было увидеть уже покрытые зеленью холмы и цветущие поля – ничего похожего на каменистый Джарисон-Хэйвен. – Вон, Джордж, смотри, – вынеся сына на палубу, она подняла его ручку и протянула в сторону видневшегося впереди порта Кейп-Грейса. – Видишь огонёчки? Это пристань… – Э-э-э, – улыбаясь, протянул Джордж. Надо будет ему игрушек купить, кстати – все, которые он видел до этого, были одолжены у Мелли. Сама Амелия помнила, что ей и то сердобольные соседи куколок приносили, пусть и простеньких… За бортом что-то плеснуло. Рыба? А может, дельфин? В любом случае, с Джорджем на руках она подходить к самому борту боялась. Вдруг она не удержит его и… нет, об этом даже не хотелось думать. Если дельфины здесь водятся, можно будет посмотреть на них завтра с берега. – А вот там, малыш, гляди, кораблики... – Йя-я, – согласился он. У Амелии заныло сердце, и она крепко прижала Джорджа к себе, ероша чёрный пушок, покрывавший его голову. Вот ради таких моментов она и терпела и душераздирающий рёв, и бесконечную смену и стирку пелёнок, и бессонные ночи. Вошли они в порт Кейп-Грейса незадолго до полуночи, а на заре Амелия уже была готова к выходу в город. Погода стояла ясная и тихая, и, зная Джорджа, можно было ожидать, что он сорвёт горло, если останется на корабле. – Почему мы вообще не можем сойти здесь вместо того, чтобы плыть до какой-то амлонийской Гиндорины? – спросила Мейбл. Ночью они с Амелией вставали утихомиривать Джорджа по очереди, и настроение у неё было не самое радужное. – Грег, а если, скажем, я останусь в Кейп-Грейсе, а вы уж плывите дальше? Отсюда наверняка ходят корабли на континент... – Во-первых, сейчас пассажирские корабли ушли на смотр и неизвестно когда вернутся, а на торговые билет почти не достать – не спрашивайте, как я выбил и нынешние-то наши билеты, – сказал Грег. – Во-вторых, прямого корабля на континент из Кейп-Грейса нет. В-третьих, ты записана как моя жена, и будет, осторожно выражаясь, подозрительно, если ты сойдёшь с корабля на два месяца раньше меня. Ну и в-четвёртых, между Джарисон-Хэйвеном и Уэльбиром активно ходят разные суда, Саймон Кантер легко может выследить тебя даже здесь. А вот до Гиндорины ему дотянуться намного сложнее – и дальше она, и территория чужая... Да и не станет он вас там разыскивать. Не настолько вы с «Анной Джонс» высокого полёта, чтобы он так тратился. – Ну спасибо, – буркнула Мейбл. – Невысокого полёта, ехать ещё куда-то на край света... – Не переживай. Из Гиндорины уже поплывёшь в континентальную Вальзию, если на острове тебе не понравится. – Грег, а ты пойдёшь пройтись? – поспешно поинтересовалась Амелия, чтобы сменить больную для Мейбл тему. – А ты? – Мне крупы купить надо, так что для меня это неизбежно, – усмехнулась она. – Тогда я тоже пойду. Ну где это видано, чтобы женщина ходила одна с грудным младенцем, когда она путешествует в сопровождении взрослого брата? – И я с вами, ладно, – более-менее стряхнув с себя ночное раздражение, подхватила Мейбл. – Лучше пусть нас вместе видят, раз уж семьёй прикинулись. Кейп-Грейс, с белыми песчаными пляжами, яркими полотняными навесами у кирпичных домов и широкими улицами, тоже мало напоминал серые громады столицы Джарисон-Хэйвена. Вообще весь остров скорее вызывал у Амелии мысли о пестроте и весёлой суматохе Лас-Эстрельяс, только, в отличие от густого леса на амлонийском острове, начинающегося чуть ли не сразу за портовыми зданиями, Уэльбир щеголял полями, усыпанными – даже с корабля было видно – разнообразными цветами даже сейчас, в середине весны. – Странно, что мне об этом острове, кажется, совсем не рассказывали моряки в Мондж-Пойнте, – сказала Амелия, когда они спускались по трапу. – Ну, Уэльбир, – Грег покосился на суетившихся вокруг таможенников и моряков береговой охраны и понизил голос, – на самом деле не такая уж значимая колония. Кроме зебу, с них практически ничего и не вывозят, да и зебу тоже в основном отправляют по таким же островам – какой смысл тащить отсюда в Вальзию стадо животных, которые не так уж сильно отличаются от простых коров, а молока дают даже меньше? До континента плыть долго, половина всё равно перемрёт, а в холодных странах они плохо приживаются. В порту стало окончательно ясно, что до Джарисон-Хэйвена Кейп-Грейсу далеко – потому что порт был практически пуст. «Марианна» была единственным крупным кораблём, стоявшим тут на якоре, а об отдельных пристанях для больших и малых судов местные, похоже, и не слышали. – Доброе утро, сэр! – весело окликнул Грег охранявшего порт полицейского. – Не скажете, где у вас здесь рынок? – Рынок? – удивился полицейский. Амелия сперва с трудом разобрала, что он говорил – слышать его певучий акцент было непривычно после будто бы шепелявого джарисон-хэйвенского выговора. – Рынок у нас только в конце месяца будет, добрый человек. Если купить чего желаете, все хорошие лавочки на этой улице и найдёте, – указал он на, очевидно, центральную улицу города, прямую как стрела и относительно широкую, начинавшуюся как раз от ворот порта. – Грег, боюсь, «хорошие лавочки» нам не по карману, – тихо сказала Амелия, когда они прошли за ворота. – Билли, ну что ты! Забыла, что я только что объяснял про то, что Уэльбир – мелкая и незаметная колония? Здесь на главной улице цены будут такими же, как в самых бедных джарисон-хэйвенских кварталах. Амелия недоверчиво хмыкнула, но вскоре убедилась, что он был прав – купив коляску для Джорджа (перед отъездом она храбро заявила, что коляска не нужна, но теперь, попробовав пройтись с Джорджем на руках, поняла, что сильно ошибалась), бидон молока, несколько кругов сыра и целый куль местной овсяной крупы, она истратила всего-то шесть с небольшим шиллингов. За крупой Амелия пошла только вместе с Джорджем и Мейбл – Грег сказал, что отнесёт сыр и молоко на «Марианну», чтобы они не испортились на полуденной жаре. В магазинчике с незамысловатым названием «У мельника» почти не было покупателей, только какой-то молодой мужчина тщательно рассматривал мешки с крупами. Амелия и Мейбл замерли в нерешительности, пока мужчина, заметив их, не махнул рукой: – Проходите, дорогие леди. Я ещё долго буду выбирать. Найти нужную крупу труда не составило, но слишком много Амелия покупать не стала, неизвестно, какого качества уэльбирское зерно. Выходя, они с Мейбл чуть было не выронили купленный куль, если бы мужчина, всё ещё деловито изучавший разные мешки, не подхватил его: – Осторожнее! Ох, да зачем вам столько сразу? – Мне для здоровья нужно, а нам уже завтра отплывать, – пояснила Амелия. – Не на «Марианне»? – На ней самой. – Удивительное совпадение, – улыбнулся он, – у меня тоже как раз на «Марианну» билет. Поэтому я сейчас и хочу закупиться как следует крупами, в этом Кейп-Грейсе такая дешевизна. – Покупайте, покупайте, сэр! – услышав «как следует», седенький лавочник расцвёл. – У нас хоть и дёшево, а не хуже, чем у всяких джеров! – Простите, а кто такие джеры? – не смогла удержаться уже стоявшая на пороге Амелия. – Да эти, кто из Джарисон-Хэйвена! – поморщился лавочник. – Сквалыги! – А, – неопределённо сказала Амелия. – Спасибо за крупу, сударь, до свидания. Кивнув на прощание будущему попутчику, снова поглощённому выбором крупы, Амелия и Мейбл, везя в коляске Джорджа, вышли на улицу. Присев на скамейку какой-то чайной через дорогу, они были вынуждены ещё полчаса ждать Тощего Грега – до корабля они свой куль с овсянкой точно бы без него не донесли.