Бриг «Багровый фламинго»

Серо-зелёная масса воды врезалась Кунице в лицо. Он отчаянно заработал ногами, хотя и понимал, что далеко в глубину без подготовки не уйдёт. «К берегу! — промелькнуло в голове. — Под обрывом они меня не увидят!» Он сумел повернуться к темневшей совсем рядом земляной стене, прижался к ней как можно плотнее и начал осторожно всплывать. В ушах уже шумело — хотя он со времён Старика Арни упражнялся в подводном плавании, на таком малом запасе воздуха он бы долго не протянул. Может, и не стоило перед прыжком орать, миридийцы и так были достаточно ошарашены… К счастью, как он сам и предвидел, глубоко он не ушёл. Не прошло и минуты, как он с наслаждением вдохнул свежий морской воздух. — …Доберись до «Фламинго», чего бы это ни стоило! — донёсся до него вопль Джозефа. — Как мы планировали! Сразу же к бри… — фразу прервал странный булькающий звук. Куница стиснул зубы, надеясь, что миридийцы просто наколдовали новый водяной кляп, а не перерезали Джозефу горло. Он с трудом удержался от того, чтобы выплыть на открытое место и удостовериться в этом — это означало бы вынести себе самому смертный приговор. Разумеется, было ясно, что эти выкрики насчёт «Фламинго» — блеф. Даже если бы Куница собирался сбежать самостоятельно, бросив всю остальную команду, он бы не поплыл к бригу — как бы он в одиночестве справился с кораблём такой величины? Он прислушался к тому, что доносилось сверху. — …пошли отряд на вальзийский корабль. Похоже, миридийцы поверили в эту чушь насчёт брига… Куница довольно улыбнулся. Значит, они будут ловить его на пристани или возле неё, и уж точно они не подумают, что он устроил такой дерзкий побег, только чтобы тихо следовать за пленниками вдоль берега. Сначала, впрочем, надо было позаботиться о верёвках… Жаль, обрыв был в основном земляной, а не каменистый. Поморщившись при мысли о том, сколько времени придётся потратить, Куница выбрал участок потвёрже и начал изо всей силы тереть об него запястья. Колонна пленников и конвоиров уже ушла вперёд, да и не услышали бы миридийцы какого-то лёгкого шороха. Вода ещё не прогрелась, особенно глубинные слои. Хотя ногами Куница шевелил так быстро, как только было возможно это делать, не поднимая пены, вскоре он понял, что ещё немного – и он закоченеет. К счастью, через какое-то время верёвка начала поддаваться. Когда Куница попытался рывком разорвать её, ему это не удалось, но, тем не менее, он услышал довольно громкий треск. Он начал тереть с удвоенной силой. Ему показалось, что прошло добрых два часа, но, судя по тому, что топот ног в отдалении ещё был слышен, на самом деле всё заняло гораздо меньше времени. Когда после очередного рывка его руки наконец разъединились, Куница прикусил губу, чтобы не выдать себя торжествующим возгласом. Оторвав зубами оставшиеся на пальцах куски верёвки, он с облегчённым вздохом двинулся в ту сторону, куда увели пленников. Разминать затёкшие руки в холодной воде было не слишком удобно, но, усиленно загребая воду, Куница убедился, что всё же омертвение им пока не грозит. Как он и рассчитывал, колонна двигалась не слишком-то быстро. Как только топот снова приблизился, Куница сбавил собственную скорость – сильный плеск уже мог его выдать. Кроме того, ему надо было послушать, о чём там переговариваются эти миридийцы. Последняя задумка обернулась разочарованием. Миридийцы или молчали, или шептались так, что нельзя было расслышать. Ну что ж, стоило быть к этому готовым – всё же не настолько они тупы, понимают, что пленники могут понимать их язык… Внезапно Куница понял, что топот опять становится тише. Это ещё что такое? Он, конечно, плыл сейчас медленно, но не настолько, чтобы так сильно отстать. К тому же… Он потряс головой, чтобы из ушей вылилась, возможно, остававшаяся там вода, и прислушался ещё раз. Шаги удалялись не вперёд, а в сторону. «Дорога свернула в сторону? Этого стоило опасаться…» Обрыв в этом месте достигал всего-то футов четырёх в высоту, может, чуть меньше. Ковыряться замёрзшими, липкими от солёной воды пальцами, которые вдобавок до сих пор зудели после верёвок, в липкой же земле было на редкость противно, но Куница упрямо рылся в ней, пока не вырыл несколько выемок подходящей величины. Закоченелые руки и ноги слушались его плохо, но приятели-шулеры из паба «Белая стрела», где он обретался до «Фламинго», не зря прозвали его Куницей. Лазать он умел превосходно, даже в таких условиях. Самым сложным было подтянуться на руках так, чтобы можно было поставить на нижнюю выемку ногу и при этом не свалиться обратно, а дальше уже требовалось только переползти на животе на собственно берег, покрытый кое-где свежей весенней травой, но главным образом представлявший собой всё ту же скользкую тёмную землю. Дорога действительно уходила в сторону от берега, срезая путь к видневшемуся вдали портовому городу. Миридийцы и пленники были уже где-то за полмили от Куницы. – Кракеново щупальце, – пробормотал он. Идти за ними по суше не получится, кругом чистое поле, а опять плыть вдоль берега бессмысленно – он безнадёжно от них отстанет. «Ну что ж, тогда придётся подождать. Эти миридийские каракатицы что-то говорили насчёт суда – вряд ли они собираются сразу же наших казнить… Да и разве бы стали они тогда тратить время и силы и тащить их через пол-острова? Дождусь вечера, пойду сам в этот порт и выясню, в какую их там отправили тюрьму». Ждать Куница ужасно не любил. От одной мысли, что до наступления темноты он вынужден будет сидеть и ничего не делать, ему стало муторно. Хотя... Почему это он обязательно должен болтаться без дела? Артавель – ведь так, кажется, называется этот порт? – не единственный населённый участок Мулфы. Наверняка поблизости есть и другие города и деревни. Рыбацкие посёлки, в конце концов. Можно пойти разведать обстановку туда. И Куницу никто даже теоретически не может знать в лицо – на Мулфе он раньше не бывал. Нужно будет только избегать миридийских офицеров... хотя и их тоже не стоит так уж бояться, они его плоховато знают. Он в битве участвовал мало: как только стало ясно, что с колдовскими пузырями и волнами команда не справится, Куница тихонько бросился с палубы в каюты. Он забрал столько патронов из своего запаса, сколько мог спрятать, не вызвав у миридийцев подозрений, ну и заодно забежал в каюту Джозефа, взять его любимого селезня и портрет Ивонн де Жерьез. Джозеф бы здорово расстроился, если бы эти штучки достались миридийцам... Убедившись, что конвоиры его уже точно не заметят, Куница встал и выпрямился, кое-как отряхивая измазанные в земле руки. Он осмотрелся вокруг. Дорога шла через поле мили в три шириной, в котором до самого Артавеля никаких поселений не наблюдалось. Под обрывом, правда, чуть дальше начинался песчаный берег – вполне возможно, там жили какие-нибудь рыбаки. А за полем уходил в небо пологий склон горы, и вот на нём определённо виднелись кучки домиков, прочерченные палевыми полосками улиц. Не тратя времени на долгие раздумья, Куница быстро зашагал через поле. Рыбаков он неизвестно, найдёт ли. К тому же миридийцы, пусть Джозеф и направил их по ложному следу, могут понять, что он и не собирался плыть к «Фламинго», однако так или иначе они скорее будут искать его рядом с морем. Когда он уже подходил к горе, планы его снова спутались, причём совсем неожиданным образом. – Кр-рак! – гаркнул кто-то у него над головой. Куница от неожиданности споткнулся и едва не упал. К нему на плечо спикировал серый попугай. – Добр-р-рый вечер-р, – сказал он, ласково пощипывая клювом волосы Куницы. Вот это уже было скверно. Если за ним увяжется это шумное, а главное, болтливое пернатое, скрываться будет трудновато. А уж если Крак улетел, как Куница подозревал, во время обыска брига и его заметили и запомнили миридийцы, то смысла прятаться вообще не будет. Можно с тем же успехом прийти в Артавель и кричать на центральной площади: «Я – сбежавший вальзийский корсар!» – Фр-ранк, дай кр-р-рошек, – ничтоже сумняшеся потребовал Крак. – Кыш! – прошипел Куница, стараясь сбросить его со своего плеча. Было нелегко – когти попугая крепко вцепились ему в куртку. – Пшёл! – Кр-р-рак! – обиженно сказал попугай. – Брысь отсюда, кому сказал! И не вздумай ещё искать Маунта! – конечно, попугай вряд ли понимал его увещевания, но Куница настолько разозлился, что ему было уже всё равно. – Брысь! – он ещё раз пихнул Крака. Тот с размаху попытался клюнуть его в руку, и лишь молниеносная реакция Куницы спасла его пальцы. – Ну, знаешь ли... – выхватив пистолет, Куница пальнул в воздух. Попугай, истошно завопив, наконец-то вспорхнул и полетел в сторону гор, поднимаясь всё выше. А Куница только теперь понял, какого он дурака свалял. Выстрел мог выдать его ничуть не хуже, чем попугаева болтовня! Ну, положим, конвоиры, приближавшиеся к Артавелю, уже не обратили внимания – слишком они были далеко. А вот ближайшая к нему деревушка на склоне, до которой пути оставалось всего ничего, всполошилась. До него доносились взволнованные крики выбежавших из домов людей. До этого Куница собирался притвориться бедным беззащитным вальзийским пленником, убежавшим с «Властелина волн» во время ареста – маловероятно, чтобы местные сельчане знали, что «Властелин» пленных не берёт. Но сейчас, когда они услышали его выстрел, а может, разглядели и его самого, будет непросто убедить их в своей беззащитности. Может, они, перепугавшись, и миридийцам на него донесут. На случай, если из деревни за ним кто-то наблюдал, Куница напустил на себя перепуганно-растерянный вид, хотя и осознавал, что особого толку от этого не будет. Выражение лица всё равно на таком расстоянии не различить, кроме как в подзорную трубу, и ведь кроме него, в поле никого не было, поэтому стрелять мог только он. Выбора всё равно не оставалось. Подождав немного, пока суета в деревне вроде бы не улеглась, Куница пошёл дальше. – Пр-р-ривет, – раздалось наверху. Вздрогнув, Куница задрал голову. Крак как ни в чём не бывало спикировал вниз и устроился у него на плече. – Ты издеваешься? – спросил он попугая. Попугай свистнул. – Может быть, у тебя мысленная связь с Джозефом? – Добр-р-рый вечер-р, – сказал Крак. – Пузыр-рь. – Ну конечно, с моей стороны было наивно думать, что после четырёх месяцев на нашем бриге тебя можно спугнуть пистолетом, – раздражённо поделился с ним Куница. – Ты что, хочешь на весь остров объявить, что я и есть тот беглец с «Фламинго»? – Кр-р-рошек, – сказал Крак, самодовольно подняв красный хвост. – Вот из-за тебя нам, может, не то что крошек не дадут, а шкуру с обоих снимут! – буркнул Куница. Попугай не снизошёл до ответа. Когда Куница подошёл к деревне, уже смеркалось – это было видно даже сквозь заполонивший небо исполинский пузырь. К тому моменту он вообще жалел о своей затее – можно было бы всё это время спокойно посидеть на берегу, и Крак бы к нему не прицепился... Хотя где гарантия, что попугай не разыскал бы его и у берега? Первым, кого Куница увидел в деревне, был темнокожий парнишка, слонявшийся взад-вперёд по центральной улице – если улицей можно назвать более-менее свободный от травы промежуток между крохотными деревянными домишками. – Простите... – по-курбартски начал Куница, стараясь, чтобы это звучало как можно естественнее, но понимая, что с огромным серым попугаем на плече естественно смотреться всё равно не удастся. – Вы из отряда? – мгновенно насторожился парнишка. Выговор у него был настолько непривычный, что Куница не сразу даже разобрал эту простенькую фразу. – Нет, я ни о каком отряде не знаю, месье, – торопливо сказал он. – Я не собираюсь причинять вам вре... – Уходите, – резко сказал сельчанин. – Уходите. Отряд у нас сегодня уже был, забрали всех наших овец. – Миридийцы? – уточнил Куница. – А то вы будто не из них! Уходите. У нас уже ничего нет. Так... Забрали овец? Похоже, миридийцы не просто захватили остров, а собираются обосноваться на нём надолго – иначе зачем бы им овцы? Куница порылся в карманах. Разбрасываться патронами, особенно после последнего дурацкого выстрела, он не собирался, но у него, кажется, оставалось... если только не лежали в открытых карманах и не вывалились во время подводного плавания... ага, вот. – Вот, – он протянул парнишке пару серебряных экю и горсть медной мелочи. – Хватит, чтобы купить в Артавеле какую-никакую провизию. Даже миридийцы любят денежки. Юнец неуверенно взял монетки: – А не фальшивые? А то всунете фальшивку, а потом в городе нас и схватят. – Послушай, приятель, я вообще не миридиец! – у Куницы лопнуло терпение. – Если хочешь знать, я вальзийский корсар с «Багрового фламинго», – он махнул рукой в сторону берега, – а от миридийцев я сбежал, когда они нас арестовали сегодня днём! В лице его собеседника по-прежнему отражалось недоверие. Куница закатил глаза: – Ну неужели ты думаешь, что, придя в курбартскую деревню, кто-то станет выдумывать, что он вальзиец, да ещё и пират? – А зачем вы тогда даёте мне деньги? – прищурился юнец. – Потому что мне сейчас важнее освободить моих друзей с «Фламинго», которых повели в тюрьму Артавеля, чем сохранить какие-то жалкие гроши курбартскими деньгами. Ну а чтобы их освободить, я должен, по крайней мере, понимать, что здесь происходит. Что это вообще за миридийцы? Зачем они захватили Мулфу? Что собираются делать дальше? Юнец повертел в руках монеты, прикусил один из серебряных экю, затем, видимо, решившись, засунул их себе за пазуху: – Хорошо, месье. Тогда слушайте.