Бриг «Багровый фламинго»

Нет, зря Амелия так верила своей команде. Она забыла, что имеет дело как-никак с пиратами, пусть и не самыми вольными… Когда они все как один отказались ей подчиняться, она даже не смогла сдержать рыданий. И чуть было не открыла корсарам и команде «Розамунды» своё истинное имя… вовремя сообразила, что единственный способ убедительно доказать, что она не Билли и вообще девушка – продемонстрировать женское строение тела. Так что бросилась она в море не по какому-то хитроумному плану, а совершенно импульсивно, от ощущения полной безысходности. И только оказавшись под водой и едва не врезавшись в тёмное днище «Розамунды», девушка опомнилась. Топиться? Что же будет с её матерью, если она бесславно умрёт? Да и самой жить всё-таки хочется. Так что Амелия вынырнула – хорошо хоть, воздух инстинктивно успела вдохнуть перед тем, как прыгать! – рядом с корветом. Она вцепилась в мокрые доски, чувствуя, как в пальцы впиваются занозы. «Розамунда» разворачивалась, и держаться было сложно. Тут девушка вспомнила. Нож! Ножом можно вырезать нишу, чтобы удобнее было… стоп, зачем нишу? Команда корвета не обрадуется, обнаружив в порту прибытия живёхонького Уильяма Гаттерна… Или нет. Амелия была мокрой насквозь, и костюм плотно прилип к телу – уже легко распознать в ней девушку. Но на бриг «Багровый фламинго» её в любом случае не вернут. И плакали тогда все деньги, маме на лечение, тётке в уплату… В общем, вынув ножик, Амелия, стараясь свободной рукой не выпустить доски, взялась усердно их кромсать, надеясь, что никто её не заметит. Ещё минут через пять она сообразила, что таким образом тоже многого не добьёшься – нужно пробраться внутрь корабля… С трудом она при помощи ножика подтянулась наверх. Где там самый нижний иллюминатор… И вдруг в её палец впилось что-то явно не деревянное. Пискнув, Амелия стиснула в другой руке нож – от боли она выпустила импровизированную ступеньку-выемку и теперь качалась на высоте фута над волнами. Фут, конечно – ерунда, но не в такой ситуации. Здесь и лишний дюйм-то высоты давался с трудом. Чудом умудрившись приблизить болевшую руку к глазам и при этом не сорваться, девушка рассмотрела ранку на пальце. Это был небольшой укус, укус какого-то насекомого. Амелия уже намеренно спустилась обратно в воду (надо сказать, находиться там было гораздо приятнее, чем висеть в мокрой одежде на ветру!) и начала заново ковырять ножом то место, где была вырезанная ею выемка. Древесина там, как выяснилось, поддавалась металлу неожиданно легко. Когда Амелия вынула нож, он был усеян маленькими буроватыми жучками. Ну разумеется. Это были старые знакомцы девушки, нередкие гости в лачуге Марров. Именно в это время, поздней весной, они обычно появлялись, вылезая из похожих на комочки паутины пакетиков. Как они в этих пакетиках росли – для Амелии оставалось тайной за семью печатями. Факт оставался фактом – жучьи упаковочки могли скрываться в сколь угодно узких щёлках среди досок и поленьев, и поди найди их, пока они не примутся точить дерево... «Розамунду», впрочем, жучки, судя по всему, облюбовали и обжили давно, не в этом году и не в прошлом. Иначе бы прочное дерево, из которого строили корветы, они бы так скоро не разрыхлили. И ловко спрятались, паршивцы – под нетронутым слоем... Флот барона Кантера, очевидно, не особо часто выходил в море – вот корабли и запущены. Вполне вероятно: имена известных судовладельцев Амелия знала наперечёт, и её мнимого папаши среди них не было. Едва только нож добрался до жучьих «пастбищ», всё стало намного проще. Разумеется, относительно проще. Колючая солёная вода, ещё не успевшая толком прогреться, ставший вдруг нестерпимо холодным ветер... Амелия ещё радовалась, что у неё волосы короткие – длинные бы непременно падали на глаза, а откинуть их она бы не смогла. Одной рукой она цеплялась за борт, усиленно не обращая внимания на занозы и неопытных молодых жучков, принимавших человечьи пальцы за деревяшки. Другой – держала ножик. Уже появился небольшой проём, в который был виден сумрачный трюм корабля... Особенно крупная волна захлестнула её чуть ли не с головой, и девушка потеряла опору. Хорошо, что ножик не выронила и им не порезалась. Выплыв на поверхность, прокашлявшись и проморгавшись, Амелия поняла, что от пробоины и жучков её отнесло далеко. А корвет продолжает плыть. Пришлось начинать всё сызнова. К счастью, подолбив ножом доски кормы, девушка в итоге снова добралась до спасителей-жучков. Она не знала, сколько времени это заняло – у неё даже не было возможности отвернуться на солнце. Но ей почудилось, что прошла целая вечность, прежде чем после ещё двух падений она проделала уже в самой корме корвета такую дыру, что смогла вползти внутрь. И что туда медленно, будто нехотя потекла морская вода. В трюмах корвета, кроме балласта и пары ящиков провизии, не было ничего. Это и логично – во-первых, «Розамунда» не была ни грузовым, ни пассажирским судном, во-вторых, барон Кантер, зная характер сынка, скорее всего, не рассчитывал, что вылазка корвета затянется надолго. Команда наверху, очевидно, возникший из-за течи крен корабля уже заметила – до Амелии доносились шум и беготня. Но пока они поймут, что дело в течи... Девушка вынула из ближайшего ящика ломоть солонины и несколько кусков сушёных фруктов. Она знала, что после солонины ей захочется пить ещё сильнее, чем уже хотелось, но что поделаешь. Надо было утолить хотя бы голод. Жаль, питьевая вода была, наверно, в другом трюме, и искать её времени не было. Дверь трюма была заперта, пришлось снова поработать верным ножом. Вырезав замок и взбежав по крутой лестнице, Амелия оказалась в довольно обшарпанном коридорчике. Она догадалась: здесь располагались каюты немногочисленных слуг. Тем лучше. Одна из кают (каморок, точнее) была пуста и открыта. Вихрем ворвавшись туда, Амелия схватила валявшуюся внутри большую женскую шаль и закуталась в неё. Теперь, если к ней не будут приглядываться, её не заметят. В каюте обнаружился после некоторых поисков и трут с огнивом. Амелия хотела тут же высечь искру, но передумала. В конце концов, слуги ни в чём не виноваты... да и офицеры тоже не слишком. А если пожар начнётся здесь, всем придётся туго. Спустившись ненадолго обратно в трюм, девушка подожгла борт корабля и снова спряталась в той пустой каюте, под койкой. Пожар разрастался. На палубе уже началась паника. Слышен был голос капитана: – В шлюпки! В шлюпки! Быстро! Не видите – у нас, кроме пожара, ещё и течь! Какой-то офицер заглянул в отсек слуг и рявкнул: – Марш в вашу шлюпку! Корабль тонет! Слуги переполошились. В их распоряжении (а их было человек десять) была одна-единственная шлюпка, и, хотя их убеждали, что она выдержит и три десятка, они отнюдь не были в этом уверены. В толчее и суматохе никто не заметил замотавшейся в шаль и забившейся на самый нос лодки Амелии, пока капитан, первый помощник и боцман – последние остававшиеся на борту люди – благополучно не опустили лодку вниз. Четыре лакея принялись грести, повариха и горничные кое-как им помогали. И тут Амелия встала и выпрямилась: – Слушайте меня! Слуги оторопело уставились на незнакомку. А Амелия продолжала: – Пусть вас не обманывает моя шаль – это маскировка. Я корсар Уильям Гаттерн, капитан «Багрового фламинго». Меня предательски захватили офицеры вашего корвета, но в ваших силах мне помочь. Она вынула нож и сразу же, чтобы не довести несчастных до обморока, добавила: – Мы по возможности не обижаем честных вальзийцев. А уж если вы сейчас двинетесь в сторону моего брига, я щедро вас награжу. Два рояльдора и горсть алмазов каждому! На мгновение повисла тишина, а затем взорвалась жутким шумом. Женщины в основном протестовали и предостерегали от рискованного выбора, более бесшабашные лакеи были готовы не то что подсобить корсару, но и присоединиться к команде. Барона Кантера, насколько могла разобрать из их криков Амелия, никто шибко не любил. Потом все охрипли и устали, и споры стали поспокойней, а Амелия перестала переживать, что попутчики передерутся и перевернут лодку. – А с женщинами ваша команда обращается хорошо? – осторожно поинтересовалась повариха. Глядя на её морщинистое носатое лицо с тройным подбородком, Амелия едва удержалась, чтобы не расхохотаться – да от такой пираты сами спасаться будут! Но, посмотрев на довольно молодых и симпатичных горничных, поняла, что старушка боится за товарок. – Хорошо, хорошо, – искренне ответила она. – Я об этом забочусь. – И нам можно будет вернуться домой? – спросила одна из горничных. Амелия задумалась. Поворачивать к Вальзии ей было бы совершенно невыгодно. Но всего-то в нескольких неделях пути от этих мест есть Джарисон-Хэйвен, крупная вальзийская островная колония... – Мы довезём вас до Джарисон-Хэйвена, а оттуда каждые два месяца ходит судно до Горма, – объяснила она. Девушки зашушукались. В общем-то возвращаться к прежним господам им не хотелось. А в самом Джарисон-Хэйвене можно недурно устроиться, не хуже, чем в материковой Вальзии. – У меня ещё и курбартские драгоценности есть, – подлила масла в огонь Амелия. – Всем хватит. Это решило дело. Спустя пять минут вся шлюпка переметнулась на сторону Уильяма Гаттерна. – Вон мой «Фламинго»! – указала на бриг Амелия. – Гребём в ту сторону... О, да на нём паруса спущены. Прекрасно! Значит, ребята ещё не совсем потеряли совесть... Подбодряемые мыслями о курбартских сокровищах, слуги гребли изо всех сил, да и Амелия подсобляла. Через полчаса они были уже у корсарского корабля. На последнем уже приготовили всё к подъёму шлюпки наверх. – Ну, Билли, молодчина! – так поприветствовал капитаншу Джозеф, едва та вступила на палубу. – Прошу прощения за сегодняшнее... гм... недоразумение. И как ты ухитрился один потопить целый корвет? – Силой мысли, – весело ответила Амелия. Она была настолько рада, что вернулась на бриг, что решила отложить разборки с мятежниками (а что Джозеф – один из зачинщиков, сомнений у неё не было). – Значит, так, Джозеф. Этих людей разместить в свободных каютах и обращаться с ними достойно. Мы их довезём до Джарисон-Хэйвена. Убедившиеся в честности капитана слуги наперебой заверили команду, что будут старательно работать на судне, чтобы их не считали лишними ртами. А три из четырёх лакеев подошли к Амелии. – Э-э... капитан, можно, мы останемся в команде? – спросил самый старший, лет пятидесяти. – Корсарство всё-таки – дело почётное... Белый свет повидать хотим. – Пока хорошо, зачислю вас матросами второго класса, – отозвалась Амелия. – До Джарисон-Хэйвена посмотрим, на что вы способны. Если мало на что – высажу, не обессудьте. Но награды вашей у вас в любом случае не отнимут. – Спасибо, капитан! – хором гаркнули бывшие лакеи и представились. Старшего звали Джек Доррен, второго, рыжего и веснушчатого, Уильям Грейвс, третьего, младше всех – Джаред Глат. Грейвса, чтобы не путать с капитаном, все тут же прозвали Рэдди – Рыжим. На бриге подняли паруса, и «Багровый фламинго» ускорил ход. Убедившись, что Монти с некоторой помощью Джесси, поварихи с корвета, взялся за приготовление ужина, Амелия собрала всю команду, кроме новичков, в кают-компании, и полюбопытствовала: – Итак, как же трактовать ваше утреннее поведение? Матросы молчали. Они пока не знали точно, насколько жёсткие у капитана наказания, и предпочитали не рисковать. – Запомните, – угрожающе подняла нож Амелия. – Я – ваш капитан. Ещё одно такое предательство с вашей стороны – и кое-кто быстренько переселится на Гириэлес или другой остров. А кое-кто, может, и похуже огребёт. Джозеф встал: – Капитан, понимаешь, мы ведь тоже без причины не будем суетиться. Перед отплытием ты так себя зарекомендовал, что, честное слово, я бы, будь на то моя воля, тебе и баркаса рыбацкого не поручил. – После отплытия прошло уже много времени, – с нажимом сказала Амелия. – Джозеф, если желаешь сам капитанствовать только потому, что я немного моложе и менее опытен, скатертью тебе дорога... – На Гириэлес, я знаю, – докончил первый помощник. – Нет, я необязательно желаю капитанствовать. У Старика Арни я плавал с семи лет и ни разу – ни единого разу! – не принимал участия в бунтах и тем более их не устраивал. Если я уважаю капитана, я более чем доволен своей должностью. – Значит, договорились, – решив немного смягчить тон, сказала девушка. – Я требую к себе уважения, как к капитану. Если его у тебя – или у кого-то ещё из команды – нет, говорите сразу. Я же не зверь, чтобы казнить за одно слово... Берите свою выручку и сходите на первом же острове. – По рукам. У Амелии отлегло от сердца, когда команда, по крайней мере, не подала виду, что предпочитает морентский островок бригу под её начальством. Если честно, в жизни девушка так не робела. Хотя теперь у неё есть некоторая, так сказать, преданная гвардия в лице трёх бывших лакеев, но смогут ли они её защитить в случае повторного мятежа, против сотни корсаров... Однако многие корсары открыто радовались возвращению Билли. Уолтер Робертс, когда Амелия меняла ему и остальным раненым перевязку, так и вовсе сказал: – Прости нас, капитан. Я сам бы ни за что не... Моего приятеля на другом корабле как-то вот так же ранило, как меня, но его никто не перевязал, и он через три часа умер. А я уже вон, хромаю потихоньку. Амелия с благодарностью улыбнулась в ответ и пожала протянутую руку. Ей нравился серьёзный широкоплечий матрос – не в романтическом смысле, ведь писаным красавцем вроде третьего помощника Джамбла Уолтер не был и никаких бурных эмоций в девушке не вызывал. Но она прекрасно понимала, что за подлеченную ногу он пойдёт за нею в огонь и воду, да и вообще он очень расторопен и умён, так что ей просто было приятно сознавать, что есть у неё ещё один почти верный союзник. И может, в будущем друг. Что касается более страстных, чем дружба, чувств, к своему облегчению, Амелия их ни к кому на корабле не питала. Казалось бы – сотня мужчин, в большинстве своём нестарых... А нет. Разве что, конечно, имелся Энтони Джамбл со своими золотыми локонами, карими глазами и красивым низким голосом, да ещё и щёголь изрядный. Амелия не очень любила находиться рядом с ним – против её воли, её сердце начинало быстро колотиться, дыхание перехватывало... Как назло, Билли назначил его третьим помощником, и подолгу избегать его девушка просто не могла. В камбузе он сидел рядом с ней. Но даже в Энтони, кроме потрясающей внешности, Амелию не цепляло ничего. Она радовалась необычайно – ведь стоило бы ей влюбиться, она бы мигом себя выдала, и тут ей был бы капут. А так она была совершенно спокойна и уверена в себе. Переодевшись в сухое, она лично заступила на ночную вахту и даже затянула балладу, услышанную от Джозефа. – Темп убыстри, капитан, а то тянешь, как волк на луну, – подсказал первый помощник, высунувшись на палубу, и со смехом ушёл спать.