Бриг «Багровый фламинго»

Джозеф вернулся к бригу почти одновременно с Гэмбом и Грегом. Они встретились буквально на самой набережной. – Как успехи? – спросил капитан. – Прекрасно! – сообщил Гэмб. Он ухмылялся во весь рот, и от него сильно несло элем. Видно, отметить эти успехи моряки заходили в кабак. – Нашли преуспевающего торговца, который сотрудничает с Мирандой Хинелитской. Он согласен купить Амулет и готов платить хорошие деньги. – Насколько хорошие? – уточнил Джозеф. Так, значит, всё-таки княгиня Миранда занимается колдовством! Интересно... Если Хинелита добьётся независимости, надо будет иметь это в виду. – Тысячу дублонов. Расхохотавшись, Джозеф сказал: – Ну ладно. Сейчас узнаем, как дела с продажей остального товара, и пойдём к вашему торговцу. Тысяча дублонов – нет, ну это каким надо быть наглецом! Мы за наши тюки с пряностями и то больше выручим. На палубе Куница уже полным ходом вёл договоры с обыкновенными купцами, которых привели Джерри Маунт и Иэйн Ормидж. Непосредственно в тот момент они спорили из-за единорожьей кости, взятой с «Красного селезня». – Девятьсот дублонов за фунт! – небрежно предлагал боцман, сидя на пустой бочке и засунув руки в карманы. – Да она и сотни не стоит! – возмущались те, кто победнее. Другие, вынимая толстые кошельки, начинали наперебой предлагать: – Сто пятнадцать... Сто сорок... Двести десять... Зевнув, Франк Куница поучительным тоном говорил: – Господа хорошие, не думайте, что мы простаки или нищие. В ювелирном магазине Гринхёрста я видел ножи и вилки из кости, и в переводе на дублоны стоили они примерно по сотне за штуку. Надеюсь, вы не считаете, что каждая вилка весила фунт? То-то же. Я ещё скидку вам делаю. Ладно, так и быть. Скину ещё десяток. Восемьсот восемьдесят. – Помощь нужна? – спросил Джозеф по-вальзийски. Беглый вальзийский местные понимали плохо. – Пустяки, – сказал боцман. – С этими чурбанами я справлюсь. Я уже продал часть пряностей. По разным ценам, но в сумме вышло тысяч около двадцати. Сундук в трюме, пересчитаешь потом сам. – Ладно, есть дела поважнее. Спустившись к себе в каюту, Джозеф бережно взял со стола поблёскивающий, даже, казалось, мерцающий сам по себе Амулет. Вещица, вне всякого сомнения, красивая, но после того, что наколдовал с её помощью Грег, капитан не мог дождаться момента, когда это ожерелье будет благополучно продано. Пускай Миранда Хинелитская с ним возится, если хочет. Когда Джозеф в сопровождении Тощего Грега (Лысый Гэмб споткнулся о трап, растянулся на набережной и загорланил песню) двинулся в путь к торговцу, на палубе Куница и купцы всё ещё продолжали кричать о цене кости. Джозеф мог только надеяться, что они не передерутся. Конечно, Лас-Эстрельяс сейчас далёк от образца спокойствия и порядка, да и наместник в отъезде... но на территории Амлонии лучше себя не афишировать. По крайней мере, широко. Но боцман – этого даже Джозеф, с их вечными препирательствами, не отрицал – знал всему меру. Едва только крики и шум достигли апогея, а руки, которыми купцы ожесточённо размахивали, начали сжиматься в кулаки, Куница постучал прикладом мушкета по бочке: – Так-так-так! Идите покричите в ближайшую пивную. У нас деловой разговор. Кто даёт шестьсот пятьдесят? Разом потянулись две руки, и спор возобновился – но уже раз в пять тише. Убедившись, что за время его отсутствия на бриге никто никого не прикончит, Джозеф отвернулся и пошёл вслед за Грегом по портовой улице. Именно на Лас-Эстрельяс он до этого не бывал – максимум, может, Старик Арни пару раз сюда заходил. Но ничего особенного в городе не было – колониальные поселения в глазах Джозефа все были как под копирку. Различались только язык и детали местного национального колорита. Поэтому истосковавшийся по плаваниям капитан так радостно улыбался, осматриваясь вокруг, будто бы он тут раньше лет двадцать прожил. Жилые домики тут были скромные, мало чем отличавшиеся от туземных шалашей. Выделялся из них только мраморный особняк наместника поодаль, окружённый тремя рядами частокола, из-за которых порой доносился лай сторожевых собак. Да, пожалуй, Златичные острова и впрямь сильно от рук отбились. Когда последний раз, при Старике, Джозеф был на Буэнос-Олас, жилище тамошнего наместника было не то что не огорожено – охранниками служили туземцы, и войти в парадную анфиладу залов, полюбоваться на коллекции фарфора, мог практически любой. Конечно же, видны издалека были пивные и трактиры, зазывалы старались перекричать друг друга... В воздухе витал неизбежный аромат «уголков» – специфический запах амлонийского портового города. Обёрнутые в несколько слоёв пряными листьями разных видов рыбьи хвосты запекались, обильно политые маслом, прямо на улицах. Джозеф кинул медную бляшку ближайшей лоточнице и с наслаждением захрустел сразу шестью «уголками». «Как это я так долго прожил без них, что соскучиться умудрился?» – мелькнула у него мысль. Как правило, после долгих походов Старика Арни он успевал пресытиться кухней десятка народов, и вяжущий запах печёной рыбы вызывал у него лишь желание зажать нос. – Джоз... капитан, мы пришли, – осторожно потянул его за руку Грег. Внешний вид лавки Джозефу понравился. Настоящий торговец, специализирующийся на колдовских предметах, никогда пижонить не станет. Только шарлатаны и неудачники снимают роскошные хоромы с лепниной снаружи и покупают хрустальные шары на золотых подставках. А этот магазинчик... Он был зажат между кабаком с одной стороны и уже знакомой понаслышке Джозефу «Флорой» с другой – никакой случайный зевака не выследит. Узкая деревянная вывеска гласила: Энрике Эгирес Лучший корасонсильо на острове Корасонсильо, горьковатый напиток из сушёного зверобоя, амлонийцы пили постоянно, последний дурак мог его приготовить сам, последний нищий имел при себе хоть пакетик заварки. Подобная вывеска была удачным прикрытием для любого заведения – всё равно корасонсильо подавали везде и всюду. Джозеф осторожно открыл тяжёлую дверь, и они с Грегом вошли в опрятную маленькую лавочку. Банки и ящики на полках вокруг имели вполне невинный вид... только вот надписаны они никак не были. Ни названий, ни цен. Под потолком висела более правдивая и лаконичная вывеска: Э. Эгирес Магоценности – А, здравствуйте, господа, – из-за прилавка встал слегка сутулый, а так выглядящий неплохо для своих лет старичок с курчавой белой бородой. Прямо-таки эталон доброго дедушки... если бы не глаза изворотливого дельца. Такие же, как и у патроны Сьерры, как и у всех, им подобных – оценивающие, сверлящие всех насквозь. Поприветствовал он их на довольно хорошем вальзийском. – Вы по поводу Амулета Стихии Воды? – Да, – кивнул Джозеф и вынул драгоценный кулон. – Вот он. Энрике Эгирес и виду не подал, что как-то впечатлён. – Мистер Милтер, не сомневаюсь, сообщил вам мою цену. Джозеф не сразу сообразил, что речь идёт о Тощем Греге. Впрочем, это было не так важно. – Да, он сообщил, и я должен сказать, что цена эта просто смешная. Мы не простаки и не нищие попрошайки, к вашему сведению! За Ожерелье Стихии короли готовы порой отдать всю казну! О какой тысчонке дублонов мы можем говорить? – Казна бывает разная, – усмехнулся Эгирес. – Неважно. Но я не король. – Грег рассказал мне и то, что вы работаете на княгиню Хинелитскую. – Допустим, – пожевал тот губами. – И что? Какова ваша цена, мистер Авери? – Пятьдесят тысяч, – не моргнув глазом сказал Джозеф. – Это невозможно. – Не придуривайтесь, сеньор. Когда у вас будет Амулет, вы сможете шантажировать им любого правителя. Зачем сейчас крохоборствовать? – Я не волшебник. – Ещё чего! – вклинился Грег. – Я чувствую у вас способность. – А я у вас, мистер Милтер, но осмелюсь заметить, что это не делает вас настоящим волшебником. Как и меня. Я чувствую присутствие волшебства, но не могу с ним ничего сделать. – И что? – хмыкнул Джозеф. – Никто же не заставляет вас обрушивать на Эвеннорт ливни и грозы. Я говорю, что вы сможете перепродать Амулет хоть за все сокровища короны Амлонии. Эгирес зевнул: – Господа, повторюсь. Я не волшебник, я скромный человек. Доверяю я лишь звонкой монете, а не звонким обещаниям. – Похвально, – процедил Джозеф сквозь зубы. Эта вежливость уже доконала его. Ещё немного – и он оттаскает этого типа за бороду. – Мы пойдём к торговцу попроницательнее. – Подождите! – на сей раз сам хозяин выдал свою тревогу. – У меня есть монет на двадцать пять тысяч дублонов. Больше в нашей глуши да в такое время не заработаешь! Вот, – и он выволок откуда-то сундучок, полный золота. Джозеф понял, что лучше всего поверить ему – если даже у него припрятаны ещё кубышки, он их точно уже не отдаст. – И как вы предлагаете возместить остаток? Мы станем посмешищем всего Морентского океана, если продадим вам Амулет Воды за двадцать пять тысяч! Торговец задумался: – Я могу отдать вам товарами. У меня есть тут отличные вещицы. Джозеф и Грег переглянулись. Что делать? С одной стороны, ещё большой вопрос, стоят ли даже все магоценности Эгиреса одного Амулета, с другой... надо же этот распроклятый кулон куда-то сплавить! – Что можете предложить? Чтобы на море пригодиться могло? – спросил капитан. Старик засуетился, ставя на прилавок новые и новые банки, бутылки и шкатулки: – Секундочку... Ага, вот. Илуновая нить, десять клубков – бросьте один такой за борт, когда заблудитесь в море, нить одним концом приклеится к кораблю, другим дотянется до ближайшего берега и, сворачиваясь, вас туда же подтащит. Но клубки одноразовые. По пятьсот за штуку... будет... пять тысяч. Лишерновое зелье – мгновенно от него протрезвеете, хоть бы до этого бочку виски выпили. По двести за большую баночку, по пятьдесят за маленькую. Ровно тысяча выйдет. Офурнистый порошок, за пакет пять тысяч – он успокоит ураган на десять миль вокруг. Бурудовые соли – нюхните раз в день, и никакие чародейские наваждения не страшны. Сколько тут выходит... на три тысячи. Итого пока четырнадцать... Ещё одиннадцать... Эгирес под взглядом Джозефа начал даже паниковать: – Сейчас... сейчас... Было видно, что дорогих вещей у него не осталось, и он принялся предлагать мелочь: – А удачливость на два часа не нужно? – Попробуем бесплатно получить, – отрезал Джозеф. – Трёхдневный приворот? Двухдневный отворот? Веселящее снад... – Давай побыстрее, – теряя терпение, Джозеф ухнул кулаком по прилавку, так, что все бутылочки и свёрточки подскочили. Внезапно Эгирес на цыпочках сбегал в комнату за лавкой и вернулся, таща тщательно закрытую небольшую банку с желтоватым порошком на донышке. – Вот я могу дать это! – заговорщицки шепнул он. – Это... это стоит не то что одиннадцати тысяч, это на все пятьдесят потянет! Получается, я вам за амулет почти девяносто в сумме даю! – Сначала скажи, что твоё хвалёное это такое, – Джозеф подозрительно поглядел на тоненький блёклый слой. – Не могу! – голос Эгиреса превратился не то что в шёпот, а в шелест. – У стен есть уши! Они бывают даже у стен моей лавки! Если я скажу, что это, меня на следующий день убьют! – Хватит, – рявкнул Джозеф, – кончайте придуриваться и давайте нам то, что мы за Амулет просим. – Отвезите это хоть на любой из соседних островов – там любой торговец у вас с руками это оторвёт, там все скинутся, чтобы полгорсточки хоть купить! Но не говорите, что я вам это дал... умоляю! Грег подошёл к банке, нахмурился, пощупал её рукой и сказал: – Капитан, он, кажется, не врёт. По крайней мере, волшебство тут потрясающе сильное, аж рука заболела. – Вот вам мешок, – услужливо предложил торговец, – только эту банку спрячьте. И не говорите, не говорите, где купили... Грег засунул таинственную покупку себе за пазуху, а Джозеф с усталым вздохом передал Эгиресу Амулет. Свалив остальные приобретения в мешок, он, не говоря больше ни слова, вышел из лавки. Матрос последовал за ним. Уходя, Джозеф заметил какую-то тень, словно бы скользнувшую от лавки к дому свиданий. Неужели торговец прав, и за ним следят из-за этой пожелтелой муки? И Грег же ощутил в ней сильные чары... Присмотревшись, корсар удостоверился, что тень принадлежала высокой шатенке лет двадцати пяти с большими подведёнными карими глазами и веснушчатым носом. Это оставило у Джозефа какой-то неприятный осадок. Неужели у врагов Эгиреса даже проститутки в тайном штабе состоят? Способ узнать был только один. Вернувшись в каюту, капитан написал такую записку к Эуа-ле, в «Золотое солнце», уповая на то, что его недавняя знакомая умеет читать по-амлонийски: Есть ли среди работниц «Флоры» девушка с такими приметами (дальше он перечислил всё, что запомнил)? Если да, узнай, с кем она чаще общается. Постарайся через своих клиентов сделать так, чтобы у неё ограничился круг знакомств. К счастью, удача и без зелья Эгиреса повернулась к нему лицом. Дик, которого он послал отнести записку и прилагавшиеся к ней три золотых, скоро вернулся с ответом – корявым, но разборчивым: Повезло вам, сеньор, что я грамоте обучена. Что ж, да, я знаю её. Это Лидия Фелипес, двадцати шести лет, опыт десять. В клиентах у неё полгорода – из тех, кто не может себе позволить нас. Говорят, весёлая, общительная, обаятельная. Мне она не мешает. Но раз вы мне платите... я скажу Альфонсу, сыну наместника, что она моя подруга. Пусть он возьмёт её к себе. А к содержанкам он ревнив как невесть кто, даже когда сам от них устаёт! Удивительно – туземка, да с такой профессией, и так хорошо умеющая писать... У Джозефа промелькнуло страшное подозрение, что агентками Тех, Кто Убивает За Жёлтый Порошок, являются все девицы из местных домов свиданий. Но он тут же посмеялся. Кто бы эти таинственные личности ни были, они прячутся в толпе. А в «Золотом солнце» десяток постоянных клиентов от силы, они бы так светиться не стали... В любом случае, этот порошочек можно будет, если что, выкинуть в море – и ищи-свищи. Всё равно никто на борту так и не понял, для чего это нужно.