Бриг «Багровый фламинго»

Всё ещё не очнувшуюся Милли уложили на койку, и доктор Лерби завозился со своими инструментами. Уолтер сел рядом с девушкой, взяв её за руку и в тревоге ощущая, как постепенно горячеет её кожа. – Ну-с, – улыбнулся доктор, – сейчас мы быстренько мальчугана в порядок приведём. Сердце Уолтера замерло, а в голове, напротив, пронёсся вихрь беспорядочных мыслей. Что делать? Ладно бы в лодыжку куда-нибудь, так ведь в бедро пуля угодила – подлинную сущность капитана не скроешь. А он сам взялся помогать и не позволил идти Мейбл только ради того, чтобы не нагнать ещё дополнительных сплетников. И вообще... – Вот, прицепите ему ногу ниже колена к койке, мистер Робертс, – Лерби протянул ему какие-то ремешки из прочной кожи. – Хоть он без сознания, а, как пулю вынимать начну, непременно дёргаться будет. Как во сне, Уолтер повиновался. На то, что было выше колена, он боялся и смотреть – кровотечение показалось слабым лишь потому, что кровь не била фонтаном, как это бывает, когда пробита артерия, но вблизи было очевидно, что слабое оно очень относительно. Шаровары Милли были опалены. – Всё, сию минутку, это будет быстро и почти не больно, – с лихорадочной бодростью в голосе болтал доктор Лерби, хотя Милли его, скорее всего, не слышала. Он выстриг ножницами большую часть ткани над раной. И замер. Уолтер судорожно вдохнул. Выдохнул. Доктор недоверчиво ощупал пациента – и уж совсем внезапно и некстати Уолтеру ударила в виски кровь от сознания того, что какой-то чужой мужчина так нагло трогает тело Милли. Наконец Лерби округлившимися глазами посмотрел на него: – М-мистер Робертс... – Да, да, я знаю! – прошептал Уолтер. – Я знаю, что наш капитан женщина! Прошу вас, прекратите пялиться на меня и вытащите эту треклятую пулю! Доктор присвистнул, но наклонился к Милли, держа в одной руке огромный монокль, в другой длинный пинцет. – Тэ-э-ак... – протянул он, рассмотрев рану. – Подайте мне во-он ту бутылочку и вон тот камешек, да, этот, большой, жёлтый. Уолтер с великим подозрением посмотрел на буроватую жидкость, плескавшуюся в бутылочке, и ярко-жёлтый, пахнущий тухлыми яйцами камень. Но доктор просто вырвал их у него из рук: – Не глупите, юноша! Это против заражения! Он плеснул на рану жидкостью, потёр вокруг камнем и сунул внутрь пинцет. Милли слабо вскрикнула. Подняв глаза, Уолтер встретился с её перепуганным, растерянным взглядом. Решив, что, раз доктор узнал тайну, притворяться смысла нет, он вытер ей с лица пот и поцеловал пересохшие дрожащие губы. – Не беспокойся, Милли. Я знаю, это больно, но доктор должен вытащить пулю. Она кивнула, но дрожала всё сильнее. – Дайте ей пить, – буркнул, не отрываясь от своего занятия, Лерби. Пинцет уходил всё глубже, и Милли закусила губу до крови, чтобы не зареветь. Очнувшись от оцепенения, Уолтер налил стакан холодной воды и приложил к её рту. По и без того взмокшей шее девушки побежали струйки, но что-то она проглотить смогла. – Больно, – как дитя, всхлипнула она, хватаясь за его руку. – Терпи, бедняжка, терпи, если пулю оставить, хуже будет... – он поцеловал её снова. – Вату! – рявкнул доктор, и Уолтер с такой яростью рванул на себя лежавший на столе у Лерби рулон, что чуть не швырнул его в иллюминатор. – Доктор... доктор... что там? – попыталась приподняться Милли. Уолтер удержал её за плечо. – Молчите, мистер... мисс... молчите, в общем! Доктор вытер пинцет ватой и сунул его в рану вновь. Что-то у него там не ладилось. У Милли по щекам текли слёзы, но она пыталась больше не кричать. – Ну чего? – не выдержал Уолтер. Лерби опять выудил пинцет и утёр лоб рукавом: – Я пулю не могу найти. Выстрел пришёлся по касательной, она куда-то в сторону ушла… – Так ищите в стороне! – взорвался корсар. – Вы врач или шарлатан, акула вас заешь? – Идите сюда, нужна помощь, – тяжело вздохнул доктор. – Придётся расширить рану. – Как?! – Или предпочтёте, чтобы я копался тут вслепую? Подойдя к нему, Уолтер не успел оглянуться, как в руку ему уже вложили мокрый от пота скальпель. – Здесь, – показал доктор, параллельно смачивая рану новой порцией коричневого лекарства. Корсар раньше думал, что после нескольких лет скитаний, битв и приключений ему уже всё нипочём. Но, наклоняясь со скальпелем к Милли, он ощутил, что руки его трясутся так, что лезвие выделывает в воздухе замысловатые зигзаги. Хотя руки и лицо девушки были обветрены, кожа на её бёдрах (и везде, где девушку укрывала от солнца и бриза одежда) была по-девичьи нежной и розовой. Сколько раз Уолтер её целовал… Резать её казалось чем-то непостижимым. – Не медлите! – Лерби уже взял свой скальпель. Худо-бедно они расширили рану. Доктор, несмотря на то, что явно нервничал, работал чётко, как кукла-автомат. А вот плясавший скальпель Уолтера два раза соскользнул, и где-то далеко Милли вскрикивала от боли. – Помощничек! – раздражённо бросил доктор. – Идите руки вымойте, я справлюсь сам. Лучше бы Мейбл позвали. – Что вы понимаете! В коридоре Уолтер встретил Джозефа и на одну ужасную секунду подумал, что тот подслушивал. Но первый помощник шёл по своим делам и только покосился на испачканные кровью руки Уолтера. Перед глазами у него плавало видение кровавого мяса, открывшегося в ране, в ушах звучали глухие вскрики Милли. Он не помнил, как добрался до каюты. Забыв даже о гадком ощущении сворачивавшейся крови на пальцах, он скрючился над полом. После рвоты стало легче. Уолтер вытер руки влажным полотенцем и кинулся назад в каюту Лерби. Доктор, приподнявшись от койки, молча протянул ему нечто, напоминающее затвердевшую тёмную кляксу. – Удалось? – корсар потрогал нечто и убедился, что это и правда пуля. Лерби был весь измазан в крови и лекарствах, от него несло какой-то дрянью, но Уолтер едва удержался, чтобы не броситься ему на шею. – Только что. Эти дрянные расползающиеся пули… – простонал доктор. – Сейчас зашивать буду. И действительно – он орудовал ниткой и иголкой или, по крайней мере, чем-то, очень на них похожим. Не обращая на него больше внимания, Уолтер повернулся к Милли. Её смуглое личико застыло в какой-то жуткой гримасе, дышала девушка прерывисто. На лбу блестели капли пота. Взяв её опять за руку, Уолтер понял, что у неё уже очень сильный жар. – Милли! – встревоженно окликнул он. – Ты меня слышишь? Открыв глаза, она еле-еле повернула к нему голову и через силу улыбнулась: – Уолтер… плохо мне… – Тише, тише, – погладил он её по голове. – Постарайся расслабиться и уснуть. Скоро всё будет хорошо. Доктор Лерби зашивает рану. Чуть кивнув, Милли закрыла глаза и хрипло вздохнула. – Надеюсь, она не беременна? – поинтересовался более-менее успокоившийся доктор, закончив с штопкой и взявшись бинтовать бедро и заливать всё кругом своей антисептической гадостью. Уолтер подскочил, как ошпаренный: – Какого… – Мистер Робертс, вы шуганули отсюда по неизвестной причине мисс Мейбл, настояли на том, чтобы пойти со мной, и несколько раз поцеловали… м-м… капитаншу у меня на глазах. Только слепой бы ничего в этом не понял. Эта юная дама выкарабкается, но, если она ждёт ребёнка… – Ручаюсь, что нет, – решив не затевать криков и споров, отозвался Уолтер. – Я пью отвар, как его, «ховен-инмадуро», на Лас-Эстрельяс ещё купил. – Ховен… а, вспомнил. У нас его называют «вердюрамер», но суть не меняется. В целом неплохо, но учтите, он нервы расшатывает. То-то вы так тряслись. – А что вы посоветуете взамен? – он перешёл на шёпот, чтобы не волновать Милли понапрасну. Лерби обрезал лишний бинт и подмигнул: – Спать в своей каюте. – Мне не до шуток! – Мне тоже. Уверяю вас, любое противозачаточное средство – что мужское, что женское – так или иначе вредит здоровью. Так что… Он стал мыть инструменты в заранее подготовленной бадейке. Уолтер полез в карман: – Сколько я вам должен? – Да что вы, сэр! Мне… э-хм… мадам положила сотню в месяц. Больше не надо. – Не за это. За молчание. Лерби ошарашенно уставился на него: – С ума сошли! Разглашать эту тайну? Один мятеж уже произошёл… – Два, – смущённо поправил его Уолтер, вспомнив историю с «Розамундой». – …так представляете, что начнётся, если ваши головорезы узнают, что их капитан – женщина? – То есть я могу на вас положиться, доктор? – Абсолютно. И не суйте мне ваше золото. Оно мне ни к чему совершенно. Да и серебра не нужно, у меня хорошие запасы, – он посмотрел на Милли. – Девочке надо будет микстуры попить… Я вам сейчас списочек напишу и всё, что необходимо, дам. Сколько лет-то ей? Уолтер в недоумении пожал плечами: – Шестнадцать… восемнадцать? – Давайте перенесём её в её каюту… – доктор погрозил ему пальцем. – А вы, сэр… Поближе по возрасту никого не нашли? Помогая ему поднять Милли, Уолтер проворчал: – Нашли к чему прицепиться! Вон у графов и герцогов всяких, бывает, такие сухари старые женятся на Миллиных ровесницах. На это доктор ничего не ответил, но что-то недовольно бормотал себе под нос, пока они пристраивали девушку на роскошную перину в капитанской каюте. Ужинать они пришли молча, разбитые вконец. Уолтер даже не разобрал, что там Монти и Джесси накухарили. Пожалуй, корабельные повара могли бы подать то жёлтое средство от заражения, и он бы съел не задумываясь. В ту ночь, махнув рукой на все риски, он остался в каюте Милли до утра, давая всё ещё мучившейся лихорадкой девушке лекарства, когда ей делалось хуже, и утешая её, когда её одолевали кошмары. Иногда ему чудилось, что ни ночь никогда не кончится, ни лицо Милли не остынет. Часто он почти чувствовал, что лихорадить начинает его самого. Спать удавалось лишь короткими урывками. А на заре его разбудил слабый, но отчётливый голосок: – У-Уолтер? Ты тут? Он пощупал Милли лоб. Ещё тепловатый, но самый жар прошёл. – Тут, – с облегчением улыбнулся он. – Спи давай. – Теперь я верю… – сонно пролепетала она, закутываясь в одеяло и щурясь от утреннего света. – Во что, Милли? – Что ты меня любишь, – уже совсем неслышно ответила капитанша. Она уютно устроилась, положив голову ему на плечо, и корсар, ещё недавно мечтавший, чтобы скорее рассвело, пожалел, что скоро придётся тащиться на палубу.