"Игра судьбы"

За несколько дней до начала учёбы на ранчо пожаловал сам Ламберт-старший, с тем, чтобы забрать загулявшегося сына домой. Саймон Ламберт был представительным мужчиной из тех, кто всем своим видом требует к себе должного уважения. Каждый его жест был уверенным и продуманным, а слова весомы и значительны. Он обладал уверенным басом и с удовольствием демонстрировал его при каждом удобном случае. Саймон сидел в гостиной на диване, расставив для опоры длинные ноги, и с видом судьи смотрел на сына. Тот сидел перед ним на кресле, смотрел на отца открыто, с долей вызова, что совсем не понравилось Ламберту. - Итак, ты меня ослушался, - сказал он, сверля сына осуждающим взглядом. – Ты воспользовался мягким характером своей матери, сыграл на её слабостях и любви к тебе и тем самым пренебрег моим доверием. Было сказано – на 10 дней, а ты самовольно остался на всё лето. Без меня ты больше сюда не приедешь. А я человек занятой, как ты знаешь. Делай выводы. - Приеду, - буркнул Адам. - Чтоо?! – громыхнул Ламберт, шокированный тем, что сын первый раз в жизни перечил отцу. - Я снова сюда приеду! Мне шестнадцать лет отец, я могу сам выбирать, что мне делать, а что не делать! У меня здесь лучший друг и.… В общем, я снова сюда приеду с тобой или без тебя! – сверкнув глазами, заносчиво выкрикнул Адам. Саймона Ламберта, давно испорченного власть, нельзя было назвать глупым человеком. Совсем наоборот: он был умён, изворотлив, дипломатичен. Благодаря подобной гибкости своей натуры, он вовремя сумел сменить гнев на милость. - Ладно, сынок, будем считать, что мы с тобой оба погорячились, - произнёс он самым бархатным тоном, на какой только был способен. – Давай поговорим спокойно. Ты сказал, что у тебя здесь лучший друг есть? - Ага, - отозвался он, пока ещё с недоверием глядя на отца. - Ты не хочешь меня с ним познакомить? - Зачем тебе? - Я должен знать с кем общается мой сын. - Господи, отец, ну я же ни какая-нибудь там девочка десятилетняя, чтобы… - Адам, прекрати паясничать, - перебил его отец. – Если я сказал, значит так нужно. – Строго отдёрнул Ламберт сына. - Да ладно, ладно. Сегодня он придёт меня провожать, тогда и познакомлю вас. – ворчливо отозвался Адам и пошёл собирать вещи. Днём пришёл Гейл. С ним были Мэт и Томми. - Вот, пришли тебя проводить, - сказал Гейл. – Наверно, целый год не увидимся. - Ничего, если зимой не смогу, летом всё равно приеду. Никто меня не удержит. Ламберт наблюдал за ними с крыльца, не спешил удовлетворить своё любопытство. Впрочем, он уже и сам догадался, который из парней Гейл. Никогда ещё на его памяти Адам не общался со своим сверстником так раскованно, с такой откровенной радостью. А ведь действительно – есть в этом парнишке что-то необыкновенно располагающее. А ещё этот белобрысый мальчишка, сразу притягивает к себе взгляд. Есть в его хрупком образе что-то нежное, притягательное – хорош несказанно. Это ж надо, в такой-то глуши! Хотя разве Кейт его не красавица? Заметил он и ещё кое-что, внушивший ему оптимизм: новый друг сына был явно неравнодушен к этому мальчику. С каким тайным обожанием следил он за каждым его движением, даже когда разговаривал с Адамом! Пожалуй, не стоит раньше времени беспокоится. Жизнь всё расставит на свои места. С чего он решил, что может потерять влияние на сына из-за простого детского увлечения? - Что ж, давай знакомится, - сказал он, подходя к Гейлу и протягивая ему руку. – Саймон Джейк Ламберт, отец Адама. - Гейл Морган Харольд, - без тени смущения представился Гейл, крепко пожимая протянутую руку. - Выражаю тебе, Гейл Морган, благодарность за то, что Адама не забывал. После школы что собираешься делать? - Поеду в Хьюстон, в университет поступать. - Разумное решение. Выбрал уже - в какой? - Конкретно не выбрал, я не знаю ваших институтов. Но учиться буду на зоолога или биолога. Это точно. Саймон только открыл рот, чтобы обещать свою помощь при поступлении, как Адам со всех сил дёрнул его за пиджак. - Пап, мне надо с тобой поговорить, - сказал он, настойчиво потянув отца в сторону. - Я сказал что-нибудь лишнее? – Ламберт решил до конца выдерживать роль демократичного родителя. - Чуть не сказал. Не надо ему ничего обещать и предлагать. Он любит всё делать сам. - Похвально качество. Раз уж мы отошли, я бы хотел тебя предостеречь, как человек взрослый и опытный: не спеши так накрепко привязываться к Гейлу. Как бы потом не постигло тебя горькое разочарование. - Ты его совсем не знаешь. – Ответил Адам. – Он самый лучший! Я никогда в нём не разочаруюсь. - Ты меня не понял, - продолжал терпеливо объяснять Ламберт. – Гейл, безусловно, чудесный парень – это видно по его лицу. Только идеальной дружбы, о которой ты мечтаешь, на самом деле не существует. Уж поверь своему отцу. Каждый мужчина в конце концов заводит семью и тогда дружба отходит на второй план, если совсем не забывается. А Гейл твой уже влюблён, он тебе говорил? - Не говорил, но я и сам заметил. Только это ничего не меняет. Гейл всегда знает, что делает. - Ни один человек не может всегда знать, что делает, - возразил Саймон. – Ты поймёшь это, когда вырастешь. Адам, однако, упёрся, к огорчению отца. Что бы тот не говорил, какие бы аргументы не приводил, он не находил понимания. Но Ламберт-старший не подозревал, что между Адамом и Гейлом существовала священная тайна, перед которой любые житейские доводы превращались в пустой звук. Пора было уезжать. Адам расцеловался с бабушкой и дедом, обнялся с Гейлом и – чего уж там – с Мэтом, а Томми вернул поцелуй, коснувшись губами его атласной щеки.