"Игра судьбы"

В университет Адам и Гейл поступили без всяких проблем. Гейл жил в общежитии, в комнате на пару со студентом-второкурсником экономического факультета. Соседа звали Айзеком. Айзек, коренастый, шумный парень с румянцем на всю щёку и чёрными волосами торчком над круглым лбом, сразу взялся за Гейла. Уже через неделю Адам нашёл в тумбочке у Гейла пачку сигарет. - Откуда это? – спросил он, предъявляя улику. - А, Айзек дал, - рассеяно отозвался друг. Он готовился к опросу и разговаривать с ним было сложно. Адам нашёл Айзека, схватил его за горло, приподнял так, что бедняга распластался по стене, и, смерив его нехорошим взглядом, пообещал: - Будешь подсовывать ему бухло, сигареты или, упаси тебя бог, наркоту – убью! В том, что он не шутит, сомневаться не приходилось. - Да отпусти уже, медведь, - потирая шею, сказал Айзек. Вид у него был обиженный. – Чуть не задушил. Мог бы сказать по-человечески. - Я повторять не буду, так что смотри. Адам пошёл обратно по длинному коридору, удивляясь про себя вспышке жестокости, которую неожиданно ощутил. Хотя, если быть откровенным человеколюбием он не отличался. А Гейла он в обиду не даст. Айзек, несмотря ни на что, расположения своего к соседу по комнате не утратил. - Слышь, братва, - обратился он к друзьям в один из субботних дней, - по музеям ещё успеете набегаться. У нас сегодня вечеринка намечается, у Кевина, приятеля моего. У них хата огромная, шнурки на неделю отдыхать отчалили. Тёлки придут классные, мальчики, комнат полно, развлечётесь, не пожалеете. Адам с Гейлом посмотрели друг на друга и обнаружили, что без ущерба для Айзека позаимствовали у него неувядающий румянец. - Парни, вы чё? – сразу понял, что к чему Айзек. – Нет, правда, что ли? – Он с весёлым недоверием переводил взгляд с одного на другого. – Чё молчали, салаги? Так мы это дело сегодня же исправим. Обещания Айзека обернулись чистой правдой. Вечеринка шла весело и непринуждённо, девушки и парни были красивы и раскованы. Прилагать усилия, чтобы добиться их расположения, неискушенным парням не пришлось. Гейла настойчиво обхаживала смуглая полненькая шатенка. Она довольно много пила и с каждой рюмкой становилась всё смелее. Адам весь вечер танцевал с высоким блондином. Он ложил ему голову на плечо, молча смотрел на него призывным взглядом. Адаму было неловко, он отворачивался. Потом несмело поцеловал его и получил в ответ страстный и долгий поцелуй. В нём всё перевернулось, пол ушёл из-под ног. POV Адам. Всё происходило как в тумане. Вот мы уже вдвоём в какой-то комнате, слышу приглушённые биты музыки. Вот я уже без футболки, а его руки беспорядочно гуляют по моей груди и спине. Чувствую что-то влажное на своей шее – его поцелуи. Чувство сильное, приятное, проносится маленькими искорками по всему телу – возбуждение. Вижу, что парень не может справиться с пряжкой ремня на моих джинсах, а я только сейчас понимаю, что мне стало очень узко в них, неудобно, хочется скинуть с себя, дать волю желанию. Помогаю ему расстегнуть пряжку одной рукой, второй медленно поглаживаю его волосы на затылке. Запускает свою тёплую ручку ко мне в боксеры, обхватывает мою твёрдую плоть у самого основания и начинает медленные движения. Сладкая нега разливается по всему телу и с губ срывается первый громкий вздох удовольствия. Движения становятся быстрее, дыхание частым, в комнате становится жарче. Теряю контроль над своим телом, воздух накалился до предела. Хочу быстрее, сильнее, ярче, слаще. Начинаю сам толкаться в ладонь парня. Но он останавливается, вытаскивает руку из боксеров. Не могу сдержать стон разочарования. - Я тебя уже очень сильно хочу, сладкий! – шепчет мне на ухо. – Давай! – говорит он и, совершенно обнажённый, ложиться на кровать, а я только сейчас понимаю, что не имею ни малейшего представления о том, что делать дальше. Подхожу к кровати, ложусь сверху. Он ждёт. Я тоже жду. - Ну давай, сладкий, начинай! – говорит он и начинает в нетерпении тереться пахом о мой живот. Возбуждение накатывает с новой силой. Не знаю что делать дальше. То есть я, конечно, знаю, как проходит половой акт, но как сделать правильно, понятия не имею. Всё же решаюсь сделать первый шаг. Беру в руку свой член и направляю его к сжатому кольцу мышц. Уже касаюсь головкой сфинктера, но парень хватает мою руку. - Подожди, я так сразу не могу. - Прости. – говорю хриплым от возбуждения голосом. - Я совершенно не знаю, что делать. - Я тебе помогу. – без лишних слов говорит парень. – Дай мне свою руку. Подаю ему руку, а он берёт в рот мой указательный палец и начинает его обсасывать. Не понимаю к чему это, но ощущения приятные. Парень тем временем обильно смочил мой палец слюной и, вытащив его изо рта, направил к своему анусу и отпустил. - Начинай медленно вводить в меня палец. Слушаюсь его и начинаю надавливать пальцем на дырочку. Сначала ничего не получается. Очень туго, не могу протолкнуть палец. Хочу уже сказать об этом парню, но тут же чувствую как мышцы начинают расслабляться и я проталкиваю палец внутрь на одну фалангу. Мышцы тут же снова сжались, но через несколько секунд снова расслабились, и я протолкнул палец ещё на одну фалангу. Чувствую подушечкой пальца горячую, бархатную, нежную кожу внутри. Невероятное ощущение. Парень снова просит мою руку. Подаю. Теперь он взял в рот уже два пальца. Проделав с ними такие же манипуляции, что и с указательным, снова направил их в своему анусу. - Давай теперь два. Не без труда ввожу в него уже два пальца. Он сжимает мои пальцы. Внутри очень горячо и очень приятно. Внизу живота начинает неприятно ныть. Возбуждён до предела. Больше не могу терпеть. Вдох… - Больше не могу… - говорю на выдохе. - На, одень презерватив. Быстрее.… Входи. Начинаю толкаться в него. Не знаю, так ли я всё делаю или нет, но мне уже плевать. Хочу получать удовольствие, остальное неважно. Вхожу в него полностью. Испытываю что-то невероятное, неземное. Вместе с этим начинаю получать удовольствие и своеобразное облегчение. Начинаю двигаться. Сначала неуверенно, но чем дальше, тем более сильнее, резче, уверенней. Ощущения божественные. Не сдерживаю стонов. Влажное, гладкое тело парня извивается подо мной, это только распаляет. Всё удовольствие скопилось внизу живота, по телу прошлась мелкая дрожь и… Эйфория! Ощущения неописуемы. Свет, улетаю, уплываю, умираю, сгораю и возрождаюсь вновь, пульсирую, мурашки по всему телу – первый в моей жизни оргазм. Ближе к утру, Адам обнаружил себя, совершенно раздетым, в какой-то комнате на ковре, в ворохе подушек и простыней. На руке у него покоилась голова его случайного друга. Он вспомнил всё и улыбнулся. Потом осторожно высвободил руку и заботливо прикрыл простынёй его обнаженную грудь. Адам не знал, получил ли парень этой ночью удовольствие, но он был благодарен ему за то, что он любил его хотя бы одну ночь. Адам бесшумно оделся и пошёл искать Гейла, обходя спящие на полу в обнимку пары. Гейла он обнаружил в одной из спален на широченной кровати, в объятиях той самой смуглой девушки, причём казалось, что выпускать добычу из своих цепких рук она не собиралась даже во сне. Удостоверившись в целости и сохранности Гейла, Адам не рискнул насильно вызволять друга из столь властного плена и решил дождаться его пробуждения. Лавируя между разбросанными повсюду предметами женской и мужской одежды, Адам пробрался на кухню, отыскал банку чёрного кофе, и только поставил турку на огонь, как появился Гейл. - Вот ты где, - сказал он, торопливо застёгивая на себе рубашку. – Ищу тебя по всей квартире. Давай по-быстрому сваливать. Не дай бог, проснётся. Второй раз я такого не выдержу. Они пошли к Адаму домой и завалились спать. Проснулись во второй половине дня. Адам сказал: - Может успеем ещё засветло позавтракать. А ведь собирались сёгодня в музей. Они рассмеялись и, как всегда, долго не могли успокоиться. Стоило одному взглянуть на другого – следовал новый приступ смеха. - У тебя … ха-ха… у тебя вид был такой перепуганный… - корчился Адам. - Тебя бы на моё место, - закатывался Гейл, - я думал: мне конец. Ей бы надо борьбой сумо заниматься. На другой день в университете Айзек сообщил, что ими интересовались и спрашивали, когда можно встретиться. - Она на вас запали, - сказал он. – Можно скинуться и всё повторить, пока предки Кевина не вернулись. - Ты как Гейл, я совсем не против, - сказал Адам. - А я против. Такая лютая любовь не для меня. Давай позвоним Люси и Дрейку, помнишь их? С ними парни встречались не так часто, как хотелось бы, - времени не хватало. Гейл решил подрабатывать, как и планировал с самого начала. Попытки Адама подсовывать ему продукты или деньги принимались в штыки и грозили перерасти в скандал. Саймон, вернувшись как-то домой, застал сына в ванной, отмывающего грязь с рук. Вода и мыло текли в раковину чёрными струями. - Это что ещё за новости? Где ты так в грязи вывалился? И где ты вообще пропадаешь целыми днями? Мы с мамой тебя совсем не видим! - Пап, ты только не сердись. Мы с Гейлом устроились на вокзал, вагоны разгружать. Понимаешь, ему деньги нужны. У него одежды никакой нет, и бабушке нужно посылать. - Ну а ты-то тут при чём?! – не сдержавшись, раскричался Саймон. - При том, что грузчики – народ грубый, чужаков не любят. И нечего кричать на меня, я уже не маленький. Саймон повернулся и ушёл в кабинет. Спустя короткое время, он сказал Адаму: - Пойдёте завтра по этому адресу. Будите работать подсобными рабочими в ресторане. Там работа легче и зарплата больше. Гейл приоделся, стал отсылать часть денег бабушке; Адам же тратил свои на совместные походы в музеи, театры и, конечно же на мальчиков. На зимние и летние каникулы Гейл уезжал домой. Адам скучал по ранчо, но чересчур надоедать другу своим присутствием не хотел. Он знал, что Гейла там ждал Томми. Гейл настаивал, чтобы Адам ехал с ним. Поначалу они рассчитывали уговорить бабушку Адама навестить вместе с ними родную ферму. Миссис Даутфаир хворала и таяла день ото дня. Она так и не смогла привыкнуть к городской жизни и тяготилась ею. Дочь и внук были к ней внимательны, но всё равно она чувствовала себя ненужной, бесполезной. У неё всегда были свой дом, хозяйство. Она привыкла жить в заботе о семье, муже, готовилась к приезду детей, внуков. Теперь бабушка недвижно часами просиживала перед телевизором, вероятно, его не смотрела. Самым любимым её занятием стало рассматривать старый альбом с фотографиями. Чаще всего Адам её так и заставал – с альбомом на коленях, ушедшую в воспоминания. Сначала она как будто обрадовалась предложению Адама поехать на ранчо и пожить в доме Гейла, но, подумав, отказалась. - Ты сам посуди Адам, - сказала она, - пойду я к своему дому, а он уже не мой. Нет, лучше мне этого не видеть. Иногда утром она просыпалась в слезах. На вопрос, что ей снилось, отвечала, что видела всех своих деток маленькими. - Зачем же расстраиваться, мама? – пыталась утешить её Кейт. – Все живы, здоровы. Радоваться надо. - Так ведь тогда все вы мои были, всё за мной по пятам ходили и за юбку дёргали. А я ещё сердилась: «Да отвяжитесь вы, непоседы, покоя от вас нет!» а теперь скучаю по малышкам своим. Она умерла летом, в конце августа, пережив дедушку всего на год. Хоронить её повезли на ранчо, там же покоился дедушка и все их родственники. Адам провёл несколько дней на ранчо с мамой и Гейлом, потом они все вместе вернулись в Хьюстон. Смерть бабушки, как и раньше смерть деда, Адам переживал тяжело, и поддержка Гейла была ему необходима. Томми Адам видел мельком, от встречи с ней в памяти остались лишь пожатие руки и слова соболезнования.