"Игра судьбы"

Адам лежал в бреду. После похорон матери он продержался ровно два дня, а на третий слег с воспалением легких. На этот раз его организм не выдержал удара. Саймон, осунувшийся и постаревший, не отходил от постели сына. Несчастье тяжело отразилось и на его здоровье. Всегда энергичный, он теперь с крайней неохотой передвигался по дому, то и дело пил сердечные капли, основную часть дня неподвижно сидел рядом с мечущимся в бреду сыном. Мысль о том, что Кейт погибла вместо него и из-за него, ни на минуту не оставляла его и жгла огнем душу. Все, что он делал прежде, теперь казалось ему бессмысленным. Надо же было потерять ее сейчас, когда он был на взлете, уверенно шел к богатству, пусть опасными и нечестными путями, но кто нынче честен? Кейт он любил, хотя изменял ей часто, со многими женщинами, но всегда делал это так, чтобы не оскорбить ее чувств, чтобы она никогда даже намеком не могла ничего заподозрить, то есть поступал, как культурный, уважающий жену человек. Всю свою жизнь он старался для семьи, и что в итоге? Жена убита, сын лежит без сознания, и неизвестно, встанет ли на ноги. В бреду зовет мать, разговаривает то с Гейлом, то с Томми, а его, своего отца, совсем не вспоминает. Адам ожесточился, обвиняет его в смерти Кейт. Не пожалел, бросил ему в лицо: - Она все равно бы от тебя ушла рано ли поздно. Однажды она сказала мне, что завидует только одной женщине в мире — Фрези Грант. - Но почему, - в отчаянии закричал Ламберт, - чего ей не хватало?! У нее было все, что могла пожелать женщина! Я так ее любил! - Ее ли ты любил? - с болью сказал сын. - Задумывался ли ты о том, что было у нее на душе? И неужели ты не понял, что любой твой поступок отразится на близких? Она стала заложницей твоего образа жизни, твоих интересов. Я и сам не лучше. Гейл предупреждал меня, он всегда понимал самое главное, умел отличить важное от мелкого, несущественного. Мы оба заняты только собой и не умеем хранить дорогих нам людей. Врачи предлагали перевезти Адама в больницу, но Саймон отказался: страх перед убийцами засел у него в груди и временами трепыхался раненой птицей. Он не позволит отнять у себя последнее, пусть лечат здесь, с деньгами это не проблема. Бог даст, все образуется, его дорогой мальчик оправится, жизнь возьмет свое. Как бы ни выглядело это абсурдным, но надо немедленно подумать о его женитьбе. Сам Питтман, у которого дочь на выданье, интересовался Адамом: - А что, Саймон, не породниться ли нам? У меня товар, у тебя купец, сговоримся. Сильно парень твой моей Линдси понравился. Легла мне на уши, только о нем и говорит. А я, как ты сам понимаешь, дочурке своей отказывать не привык. Тем более что парень у тебя видный, умный, это всем известно. Мрачноват немного, так это не беда. Линдси его быстро раскрутит. Получить поддержку Питтмана — дело нешуточное. Тогда уж любая сволочь хвост подожмет. Надо будет поговорить с Адамом, как только представится возможность. Прошла неделя, и Адам начал медленно поправляться. Саймон нанял телохранителей и нового водителя - бывший погиб вместе с Кейт, уцелел только Тэд, который лежал в больнице с множественными огнестрельными ранениями. Дом обнесли высокой оградой и установили камеры наружного наблюдения. Время шло. Саймону удалось стать владельцем сначала одного ресторана, потом еще нескольких. Адам теперь был его правой рукой. Наладив ресторанный бизнес, они открыли сеть магазинов, а еще через год Ламберты учредили собственный коммерческий банк, который, благодаря Адаму, с каждым днем набирал обороты. Саймон снова был доволен жизнью, — деньги текли в руки нескончаемым потоком. Адам тоже выглядел спокойным, вел дела в банке и все делал хорошо, потому что не мог делать плохо. Мозг его работал холодно, без всяких эмоций, как компьютер, и всегда выдавал точное, единственно правильное решение. Против брака с Линдси Питтман он тоже не возражал. Надежду снова влюбиться он давно оставил. Иногда Адам поминал Томми недобрым словом за то, что искал его во всех других парнях и, естественно, не находил, из-за чего бесился в душе, понимая, что гоняется за фикцией. Линдси несколько раз пыталась склонить его к близости, однако он заявил, что не собирается злоупотреблять доверием ее отца. К Линдси он ничего не чувствовал и собирался жениться на ней по расчету, но не из-за денег, которых у него самого теперь было много. Питтман поманил его расправой над убийцами Кейт, а за это он готов был жениться на ком угодно. Несмотря на кажущееся благополучие, Саймон все-таки переживал за Адама. Его подавленное состояние не изменилось к лучшему. Молодой мужчина, богатый, в расцвете сил, и совершенно ничем не интересуется, ходит на работу, как автомат, всегда замкнут, серьезен, не худо бы ему развлечься в нормальной мужской компании. И он решил найти Адаму друга. С недавних пор все дела Ламбертов вел адвокат Крис Аллен, молодой человек тридцати лет, но уже достаточно ловкий, оборотистый и талантливый в своей профессии. Аллен часто бывал в доме Ламбертов, был в достаточно хороших отношениях с хозяином, пользовался его неограниченным доверием и вполне подходил для предназначенной роли. Аллен не нравился Адаму. Он был не в меру услужлив и в то же время странно развязен в общении с Ламбертом-старшим, что наводило на мысль о его тайном неуважении к Саймону. К Адаму же он, напротив, выказывал преувеличенную почтительность, поскольку явно побаивался угрюмого сына своего более покладистого босса. - Послушай, Крис, - сказал как-то Саймон, - предложи Адаму куда-нибудь вместе сходить, отдохнуть, выпить, развлечься, наконец. Парень живет скучно, ни с кем не общается, надо его как-то растрясти. Денег я не пожалею, сделай все, что нужно. - Нет проблем, мистер Ламберт, - с готовностью отозвался Аллен, сладко улыбаясь. - Надо только начать, потом он сам почувствует вкус к красивой жизни. Предложите ему съездить со мной в турецкие бани. Первоклассных девочек, мальчиков, да кого угодно вызовем из модельного агентства, - пальчики оближешь. Только придется вам самому его уговаривать, меня он не послушает. Адам, вопреки опасениям, сразу же принял предложение Аллена, возможно, оттого, что сам уже замаялся от одиночества и не против был внести разнообразие в свое монотонное существование. В неуемном рвении быть полезным молодому Ламберту, Аллен едва не перестарался, обеспечив Адаму общество сразу трех юных на вид красавчиков, которым удалось на время вывести его из меланхолии и напомнить, что жизнь имеет свои приятные стороны. Расслабившись и распарившись, находясь в добром расположении духа, мужчины, обернув разгоряченные тела простынями, уселись в предбаннике, чтобы пропустить по рюмке хорошей водки. И уже довольно скоро под действием алкоголя, как это обычно бывает, Адам подобрел к собеседнику. Тот, в свою очередь, сделался бесцеремонным и настойчивым в своих расспросах, и в конце концов вызвал Адама на откровенность. - Ты за меня держись, - говорил Крис, панибратски хлопая Адама по плечу. - Никому не верь, все сволочи, а мне верь, потому как я тебе первый друг и помощник. Таких как я, еще поискать, сам увидишь. - Эх, да что ты понимаешь! - отвечал Адам, в пьяном порыве стремясь излить кому-нибудь свою тоску. - Вот у меня был друг так друг. Любил я его больше родного брата. Если бы не ушел он тогда, не сидел бы я сейчас здесь с тобой и водку пил. - А чё случилось? Чего не поделили? - Парень его в меня влюбился. Он институт бросил и в Ливию, воевать. Крис понимающе ухмыльнулся: - Банальная история. Старая, как мир. Два друга влюбились в одного человека. Такое сплошь и рядом случается. Стоит влюбиться одному, и другой начинает смотреть на него или на неё глазами друга. Я сам у приятеля девушку отбил, жену мою теперешнюю, Киру, и, признаться, угрызений совести по этому поводу не испытываю. Только зря все это было. Теперь, веришь ли, ненавижу ее всей своей душой. И как ест, и как спит, как разговаривает, - от всего воротит. - Так разведись, это ж пытка какая! - Да я бы рад, только братцы ее не дадут, акулы эти зубастые, уголовники-бандиты. Знал бы раньше, ни за что бы не женился. И ты не женись. От Питтмана не вырвешься. Будешь потом, как я, импотентом прикидываться, лишь бы с жабой этой не спать. Уж лучше вот так, с кем придется. А что касается твоего друга и его парня, то тут ничего не поделаешь. Таков закон жизни - побеждает сильнейший. - Что ты называешь силой? - вдруг взорвался Адам. - Значит, если ты предатель и совесть потерял, тогда и силен? Гейл мне жизнь спас, а я, получается, на нем свою силу продемонстрировал? - Зеленый ты еще, - покачал головой Крис и опрокинул в горло рюмку водки, - на совести далеко не уедешь. Вон Гейл твой пошел на войну во имя высоких идеалов кровь свою проливать, а на деле оказался пешкой в чужой политической игре. Где он теперь? Погиб, наверно. А сволочи эти, что войну развязали, может, до сих пор жируют. - Он неожиданно зашелся пьяным смехом. - Ты уж меня извини, я твоего отца премного уважаю, только рассказывали мне люди, хорошо его знающие, что и ему удалось на войне руки погреть. Они тогда вдвоем с военкомом в Хьюстоне дела обделывали, - за взятки помогали парням откосить от Ливии. Так что многие тогда на войне этой наживались. Криса от выпитой водки развозило на глазах. Он хитро прищурился и погрозил Адаму пальцем: - Во-о, то-то и оно, на крови богатство ваше построено, на кровушке дружка твоего. - Врешь! – со злостью закричал Адам. - Врешь, скотина! - и ударил его кулаком в лицо. Адам с отвращением содрал с себя простыню и бросился в раздевалку. С той же брезгливостью он выбросил на пол из карманов все предметы, бумажник, часы, туда же полетела одежда. Он все остервенело истоптал ногами и, натянув на себя одни брюки, выскочил босиком и с мокрой головой на улицу. Телохранители кинулись его ловить. При поимке он оказал яростное сопротивление, дрался и ругался сплошными матами. Наконец его скрутили, затолкали в машину и повезли домой. Аллен отделался сломанным носом и с тех пор в душу к Адаму с разговорами не лез, однако злобу за расплющенный нос затаил, хотя виду не показывал. Адам три дня просидел в своей комнате в одиночестве, в ответ на все расспросы только дико сверкал глазами, так что все домашние в целях собственной безопасности предпочли его не беспокоить. На четвертый день он отказался от своего добровольного заточения, стал каменно спокойным и замкнулся в себе окончательно. Через несколько дней Линдси сообщила Адаму, что они идут в театр на «Лебединое озеро». - Папа тоже будет там. Хочет тебя видеть. Монти Питтман сидел в партере с женой и двумя охранниками. К нему все время кто-нибудь подходил, чтобы поздороваться. Даже здесь, в театре, нашлось немало людей, которые жаждали засвидетельствовать ему свое почтение. Он поманил Адама пальцем и усадил рядом с собой, прогнав охранника. - Вот, решил выбраться в театр, - сказал он, грузно отдуваясь и вытирая лоб платком. - Достали меня мои бабы, вишь, новая мода теперь на балеты ходить. Мы росли без всяких таких глупостей, а в люди вышли. Что за радость смотреть, как здоровые мужики на сцене ножками изящно дрыгают. По мне, так это пакость одна. А тебя я вот зачем позвал. Обещал я тебе, сынок, обидчиков твоих показать, так лучшего места и не найти. Все они, голубчики, здесь же, в партере. Далеко ходить не надо. Адам застыл, увидев Томми и Деймона. Они пробирались к своим местам. Деймон поминутно извинялся, продвигаясь мелкими шажками и придерживая Томми под локоть. Линдси заглянула Адаму в лицо и проследила за его напряженным взглядом. - Па, смотри, - Деймон, - сказала она. - Вижу, - отозвался Питтман. - Вот и Деймон со своим спутником пожаловали. - Он наклонил голову к Адаму. - А хорош парнишка, ничего не скажешь, - он восхищенно прищелкнул языком, - у Деймона губа не дура. Адам перевел на него наливающиеся бешенством зрачки. - Нет, это не Деймон, - сказал Питтман, по-своему истолковав его взгляд. - Ты, сынок, раньше времени землю копытом не рой. Рано еще. Я их тебе в антракте покажу. - Па, смотри, какие у Томми часы, - капризно сказала Линдси, - я тоже такие хочу. Только бриллианты чтоб были. - Будут тебе часы, всё тебе будет, - проворчал Питтман. - Своих мало. Как сводишь их в театр или еще куда, так потом одни расходы. Линдси капризно надула губы. - Видал, что тебя ждет? - обратился он к Адаму. - Одни тряпки и бирюльки на уме. И чтоб непременно лучше, чем у других. Никуда, брат, от них не денешься. - Ты всегда получаешь то, что хочешь? - спросил Адам Линдси, когда они пересели на свои места. - Если ты имеешь в виду себя, то не сомневайся, что тебя я получу, - с видом роковой женщины проговорила его невеста и впилась острыми пальцами ему в ногу. - Ты будешь моим! Навсегда! - добавила она драматическим тоном и удвоила свою хватку так, что он поморщился. - Откуда ты знаешь Деймона и Томми? — спросил он. - Они у нас часто бывают. Деймон — приемный сын моего дяди, папиного покойного брата. Папа хотел меня за него выдать, а я не захотела. Вот он Томми себе и нашёл. Когда мы с тобой поженимся, ты тоже будешь с ними часто встречаться. «Только этого мне не хватало!» - подумал Адам и с неудовольствием покосился на кукольное лицо будущей супруги. Впрочем, все последующее время его внимание было приковано к светлым волосам Томми, которые в свете софитов вспыхивали и меняли цвет по мере действия, происходившего на сцене. В антракте Питтман снова подозвал Адама и сказал: - Вон двое встали, видишь? По проходу идут. Это братья Гаррисон. Батюшка твой, к слову сказать, их кинул, пожадничал; дело-то они вместе провернули, а денежки он все единолично к рукам прибрал. За то и убить хотели. А может, и убьют еще. Денег он им так и не отдал. Ну, дальше ты уж сам соображай, как с ними разбираться. Я тебе ребят своих дам. Они у меня виртуозы, сам увидишь. Давно зуб на этих слизняков-братцев имею. Руки просто не доходят по мелочевке-то. Записывай адрес. Адам отвлекся на записную книжку, упустив на время Томми из виду, а когда поднял голову, увидел, что он встал и направился к выходу в фойе. Деймон в это время разговаривал с каким-то мужчиной. - Позови-ка мне Деймона, — сказал Питтман охраннику. - Извините, - поспешно поднялся Адам, - я ненадолго отлучусь. - Я с тобой, - вскинулась Линдси. - Нет, нет, я сейчас вернусь, - сказал Адам и быстро вышел из зрительного зала. Он нагнал Томми в фойе, затащил его за ближайший угол и стал целовать жадно и беспорядочно, растрепав ему волосы. Подвергшись внезапному нападению, Томми от неожиданности слабо вскрикнул и попытался его оттолкнуть, но, узнав, задохнулся от счастья и прижался к Адаму всем телом. Какие-то люди чинно прошли мимо, окинув их возмущенными взглядами. Адам с трудом взял себя в руки и сказал, тяжело дыша: - Если ты не хочешь, чтобы я его убил, уходи от него сам. - Конечно, Адам. Я так ждал, когда ты это скажешь. Как мне тебя найти, я позвоню тебе. Адам сунул ему в руки визитную карточку. Томми снова припал к нему и нежно поцеловал, прежде чем отпустить от себя. Адам вернулся в зрительный зал. Питтман благосклонно беседовал с Деймоном. - А вот и будущий зятек, - сказал он, кивая на Адама, - вы не знакомы? Деймон, повернув к Адаму лицо, на котором цвела любезнейшая улыбка, при виде своего недруга продолжал улыбаться, но уже с несколько иным, шутовским выражением. - Как же, как же, - воскликнул он, - имел такое удовольствие, редкое, можно сказать, и незабываемое! - Ну, ну, ты на него не косись, - недовольно пробасил Питтман, сразу уловив в его словах оттенок недоброжелательства. - Если вы схлестнулись когда, это меня не касается, только с этой минуты чтоб между вами никакой розни не было. Ты, Деймон, не задирайся. Я за него Линдси отдаю, прими это к сведению. Линдси, в подтверждение его слов, встала и повисла на руке у Адама. Деймон выразил восхищение выбором Адама и вдруг увидел Томми. Он шёл по проходу от сцены, его карие глаза лучились незнакомым ему мягким светом, на губах блуждала счастливая улыбка. Он бросил сияющий взгляд на Адама и сел на свое место. Деймон позеленел. Запнувшись на полуслове, он невежливо покинул Питтмана и, рухнув рядом с Томми в бархатное кресло, схватил его за руку повыше локтя. - Где ты был? - прошипел он, больно сжимая ему руку. - Мне надо было в туалет. Пусти! — он с раздражением высвободил руку. - Тебе, в туалет? Ты же пошёл воды попить! - Ты разговаривал с мужчиной. Поэтому я так сказал. Или мне надо было всем объявить, что мне нужно пописать? - Томми, предупреждаю тебя: один раз я твоего дружка пожалел, в следующий раз пристрелю, как собаку! - У тебя короткая память, - зло прищурился на него Томми, - это он тебя пожалел. Смотри, как бы он сам тебя не пристрелил. - Так вот до чего дошло! Вы сговорились меня убить! - Ты всегда был таким умным? Зачем мне тогда надо было тебя спасать? - Не знаю, - что-то обдумывая, процедил он сквозь зубы. - Тут кроется какой-то дьявольский план. В любом случае не обольщайся: тебе от меня уйти не удастся. Кстати, он что, звал тебя в любовники? Монти представил мне его, как жениха своей дочери. Ты только вдумайся: сам Монти Питтман! Через месяц свадьба. Вот когда он его подловил! Томми так и не научился притворяться. - Ты врёшь! - крикнул он, и зрители, уже занявшие места, повернули к ним головы. - Взгляни сам, если мне не веришь. Томми обернулся и увидел, как Линдси игриво ластится к Адаму на глазах у отца. - Ну как, впечатляет? - язвил Деймон. - Слушай, у меня отличная идея! - Он развеселился. - А не отступить ли мне от своих правил и рассказать Монти о ваших шашнях? Представляешь, что будет? Меня он любит, а дочь и подавно. Как ты думаешь, сколько дней наш герой после этого проживет? - Ты не сделаешь этого, - Томми прожигал Деймона гневным взглядом. - Вставай, поговорим дома, - сказал ему на ухо Деймон. - Кажется, нам обоим уже не до спектакля. Утром следующего дня Томми позвонил Адаму в банк и бесцветным голосом сообщил, что много думал и решил остаться с Деймоном. У них налаживаются отношения, сказал он, нельзя поддаваться необдуманным порывам. Адам положил трубку и долго смотрел перед собой остановившимся взглядом. Томми с тех пор он больше не встречал и старался не вспоминать. Близился день его бракосочетания с Линдси Питтман, которого, как он решил, не должно было состояться, если бы Томми вернулся к нему, но теперь ему снова все стало безразлично.