"Игра судьбы"

- Адам, мне надоело торчать на кухне, - заявил Гейл, входя в тренажерный зал, - Ли не против погулять со мной в саду, но боится гнева хозяев. - Скажи Стеле, пусть ему объяснит, что он может гулять, когда захочет, - отозвался Адам, соскакивая с тренажера и растирая полотенцем крепкие мышцы. - Она уже с ним говорила, но он все равно чего-то боится. - Хорошо, сейчас я сам приду и все улажу. В просторной кухне царила оживленная атмосфера. Гейл вместе с Ли, поваром и его помощником, садовником и новой горничной сидели за большим овальным столом. Они пили чай с клубничным джемом и грудой сдобных маленьких булочек и, по всей видимости, валяли дурака, если судить по громким голосам и взрывам смеха. Большое окно было распахнуто настежь, на гранитном полу лежал квадрат солнечного света, из сада тянуло прохладой орошенных газонов, а в помещении витал свежий запах клубники, разложенных на стойке огурцов и пучков зелени. Ли при виде Адама встал и застыл в обычной позе, склонив гладко причесанную голову и потупив взор. - Ли, ты можешь пойти погулять с Гейлом, - сказал, приближаясь к нему, Адам. - Слушаюсь, господин, - кивнул он. - Ли, я тебе не приказываю, а прошу. - Да, господин просит. Я сделаю, как просит господин, - сказал Ли. - Ну что ты будешь делать! - расстроился Адам. Гейл за спиной у парня беспомощно развел руками. - Ли, пойми, если ты не хочешь, можешь не выходить. Он впервые поднял на Адама нерешительный взгляд и спросил: - А кто готовить обед? - Алишия поручила ему сегодня приготовить восточный суп с грибами, - пояснил Гейл. - Он ей очень понравился в прошлый раз. - Не надо ничего готовить. Сегодня ты вообще можешь не работать, - настаивал Адам. - Господин будет голодать, - заметил упрямец. Кругом засмеялись. - Я согласен, согласен голодать! - воскликнул Адам. - Мне как раз надо похудеть! Парень улыбнулся. Его светлая доверчивая улыбка окончательно растопила лед между ними. Алишия в этот день собралась на очередную выставку картин, где можно было встретиться с известными людьми и всласть посплетничать с приятельницами, - сама живопись интересовала ее меньше всего. Разодетая и надушенная, она спускалась по лестнице и увидела, как Адам, улыбаясь каким-то своим мыслям, вышел из кухни и, не заметив ее, прошел в дальние комнаты. Алишия настолько поразилась, что встала как вкопанная, забыв, что во дворе ее ждет машина. Чтобы Адам зашел на кухню! Кухня была тем местом в доме, куда никогда не ступала нога его хозяина. Следовало немедленно выяснить причину столь странного поведения. Почти вбежав на кухню, она сразу же увидела Харольда. Он стоял у окна с китайцем, и мало того, что нахал не работал, он еще и довольно бойко беседовал с их знаменитым гостем. Гейл говорил что-то нежно и весело, поминутно к нему склоняясь, парень краснел и отворачивался, несмело и близко смотрел ему в лицо и коротко отвечал. Они были настолько поглощены друг другом, что не заметили Алишу. Она все же поймала взгляд Харольда, любезно ему кивнула, покружилась по кухне, делая вид, что интересуется процессом приготовления пищи, затем быстрой походкой, стуча по полу высокими каблуками, вышла и прямиком направилась к управляющей. - Стела, - начала она прямо с порога, с трудом удерживаясь в образе аристократичной хозяйки дома, над чем долго и упорно работала, - сейчас я случайно зашла на кухню и стала свидетельницей совершенно недопустимой сцены. Куда вы только смотрите? Этот мальчишка, китаец, совсем распустился. Вместо того чтобы работать, он кокетничает - представляете? - с мистером Харольдом! Я прошу немедленно призвать его к порядку. Какая неслыханная дерзость! Управляющая, не видя веских причин скрывать распоряжение хозяина, с готовностью посвятила Алишу в суть происходящего: - Видите ли, мисс, дело в том, что с некоторых пор этот парень находится в доме на особом положении. Таков приказ мистера Ламберт. - Вы что, смеетесь надо мной? Какое дело Адаму до нашего уборщика? - Наш горничный, - деликатно поправила управляющая, - нравится мистеру Харольду, и мистер Ламберт всячески поощряет его увлечение парнем. Более того, по его распоряжению мы наняли для него педагога английского языка. Эта ошеломляющая новость заставила Алишу несколько минут ловить ртом воздух. Наконец ей удалось кисло улыбнуться и с высокомерным кивком удалиться. В дверях она обернулась и сказала: - Стела, я вас очень прошу, как только Харольд уйдет, пришлите Ли ко мне. Кусая губы и терзаясь обидой, она устремилась вверх по лестнице. Что они нашли в этом пугале? Алишия была вне себя. Адам, который за весь день с ней двух слов не скажет, лично навещает прислугу, любезничает с ним, нанимает для него учителей. Того и гляди, начнет тратить на него деньги, покупать ему меха и драгоценности. Для Харольда он готов расшибиться в лепешку, а теперь и для приглянувшегося ему азиата. Какая извращенность вкуса! На нее, Алишу, Гейл даже не взглянул. Да и ее разлюбезный Адам постоянно смотрит сквозь нее. Слова из него не вытянешь. Ночью, в постели, и то молчит. Нет, всякому терпению приходит конец. Он еще пожалеет, горько пожалеет! Алишия вошла к себе в спальню и швырнула сумку на постель. Теперь о выставке не может быть и речи. Весь день безнадежно испорчен! Она металась по комнате взад и вперед, все больше и больше себя накручивая, пока в дверь не постучали. Она плюхнулась в кресло, схватила журнал и, приняв ленивую позу, сказала: - Войдите. Вошёл Ли. Алишия впилась в него глазами. Ей хотелось понять, разобраться, чем мог этот невзрачный парень заинтересовать двух красивых, умных и успешных мужчин. Она жадно искала в нём недостатки и… не находила. Парень действительно был красив, возмутительно красив, и уж этого Алишия ему спустить не могла. - Что это ты себе позволяешь, дорогой мой? - начала она с оскорблённым видом. - Ты, кажется, забыл, для чего тебя нанимали. Твоя обязанность мыть полы и чистить туалеты, а не строить глазки моему мужчине и его другу. Не ожидала я от тебя такой распущенности. На нежных щеках парня выступил пунцовый румянец. Алишия холодно и беззастенчиво его разглядывала. Видимо, собираясь на прогулку, Ли сменил обязательную униформу на легкую сине-голубых тонов рубашку, которая очень шла к его лицу и темным волосам, и тёмно-синие зауженные джинсы. Часы на правой руке и простой серебряный браслет на левой, завершали его наряд. - Я вижу, тебя уже приодели, - продолжала Алишия, откровенно наслаждаясь смятением своей безответной жертвы. Взгляд ее медленно скользил по красивой и по-мужски стройной фигуре Ли. - Не сомневаюсь, что столь повышенное к себе внимание ты заработал вполне конкретными услугами. Позволь дать тебе совет, дорогой: ты в чужой стране и не знаешь наших мужчин, тем более таких, у которых есть деньги. С тобой поразвлекаются, используют как куклу, а потом выбросят. Иди и хорошенько подумай. И если я еще раз увижу тебя с Гейлом или, не дай тебе бог, с Адамом, то можешь считать себя уволенным. Алишия и сейчас бы с превеликим удовольствием выгнала парня на улицу, но боялась гнева Адама. - Иди, - сухо бросила она и сделала вид, что читает журнал. Ее короткий приказ ожег Ли, как удар хлыста. Напуганный и растерянный, он вышел за дверь и побрёл к лестнице. Он понял далеко не все из того, что наговорила ему Алишия, но чувствовал, что это было что-то унизительное, грубое и ужасное. Ли хотелось бы оправдаться, сказать, что ему ничего не дарили и что Гейл, этот большой и ласковый мужчина, не брал его даже за руку. Хозяин тоже был с ним ласков, и он уже почти перестал его бояться, но теперь страх снова полностью завладел его сознанием. Словно в ответ на свои мысли Ли услышал звук приближающихся шагов, которые очень хорошо знал, как знал все другие шаги в доме. Как обычно, он поспешил ускользнуть, но спрятаться было негде, и он встал за большой книжный шкаф. Адам, проходя мимо массивного резного шкафа, краем глаза засек какое-то неуловимое движение, повернул голову и увидел глядящие на него полные ужаса глаза. Окончательно потеряв голову, парень пустился бежать. - Ли, подожди, - позвал Адам, но просьба не была выполнена. - Ли, стоять! - крикнул он, и парень покорно остановился. - Что ты все время бегаешь от меня? - Он подошел и заглянул Ли в лицо. – Не понял. А почему у тебя такие испуганные глаза? И почему ты дрожишь? Он взял его за хрупкие плечи и повернул к себе. - Ли, ты не должен меня бояться. Скажи, что случилось? Неужели Гейл что-то сделал? Ли энергично затряс головой. - Тогда кто? Не скажешь? Хорошо, сам узнаю. Он обнял парня одной рукой за плечи и принялся его успокаивать. Ли все рвался уйти, в страхе оглядывался на дверь Алиши. Опасения его были не лишены основания. На пороге своей комнаты показалась Алишия. Ли инстинктивно рванулся и спрятался за спиной у Адама. - Ах, вот оно что! - сказал он, глядя на Алишу с таким выражением, что та попятилась обратно в комнату и захлопнула за собою дверь. - Ли, иди в сад, тебя Гейл ждет, - сказал Адама, провожая парня к лестнице. - Нет, нет, - снова замотал он головой, - не могу, нельзя, нельзя! Он смотрел на Адама умоляюще, словно пытался ему втолковать, какой невозможной вещи Адам от него требует. - Ну, подожди же, стерва, - процедил он в сторону двери, где скрылась Алиша. - Послушай, Ли, и постарайся меня понять: что здесь можно и что нельзя решаю только я и никто другой. Иди в сад и никого не бойся. - Хорошо, мистер… Ламберт, - с трудом выговорил он. - Слава богу! - он засмеялся, и Ли улыбнулся в ответ. Ли ушёл. Адам, стараясь владеть собой, вошел к Алише. - Что ты сказала Ли? - спросил он настолько спокойно, что Алише захотелось оказаться где-нибудь в другом месте. - Ничего я ему не говорила, - раздражённо сказала она: стремление защитить себя придало ей смелости. - Неужели ты ему веришь? Нищие всегда лживы - они только и делают, что врут и изворачиваются. Я слегка отругала его за неряшливость, только и всего! - За неряшливость? Он давно уже не убирает. Если бы ты побольше бывала дома, то могла бы это заметить. Еще раз спрашиваю: что ты ему сказала? Ты сама не ври мне - хуже будет. Алишия изобразила справедливое возмущение, пустила в ход слезы и истерические выкрики, наконец, загнанная в угол его непреклонной настойчивостью, забыла об осторожности и закричала резким и высоким голосом: - Что сказала? То и сказала, чтобы он прекратил свои заигрывания! Напомнила, где ему место! Ты тоже хорош. На глазах у всех любезничаешь с прислугой, носишься с ним, как с драгоценностью какой-то! Я выгоню вон этого узкоглазого! Похвальное намерение Адама не терять самообладания мгновенно улетучилось. - Что?! - взревел он. - Это ты забыла свое место! Прислуга? А кем была ты до встречи со мной? Аристократкой себя возомнила! Никакие деньги, никакие твои салоны и выставки не сделают из тебя аристократку, ею надо родиться. А ты всего лишь грубая, бездушная и глупая баба! В общем, так, - сказал он, тяжело переводя дыхание, - собирай свои вещи, и чтобы духу твоего здесь больше не было. Сегодня же! Он повернулся, намереваясь выйти, но Алиша бросилась за ним, обхватила его руками и отчаянно зарыдала: - Адам, любимый мой, прости меня, я сама не знаю, что говорю. Не бросай меня! Ведь я люблю тебя, люблю! - Оставим это, - сказал он устало, - нам давно надо было расстаться. Может, ты и вправду меня любишь, не знаю. Только я тебя никогда не любил. Нуждаться ты не будешь. Я тебя полностью обеспечу, так что давай разойдемся по-хорошему. Она пыталась его разжалобить, плакала, обещала исправиться, - он был неумолим. Осознав, что все ее усилия тщетны и что терять ей больше нечего, она снова перешла на вызывающий тон: - Так значит, твое решение окончательное? Адам в ответ только махнул рукой. - Тогда позволь сказать тебе кое-что: ты не любишь меня, потому что любишь своего друга, Харольда, причем какой-то странной, я бы даже сказала противоестественной вашей дружбе любовью. - Последние слова она сопроводила многозначительным смешком. Адам не сразу понял, что она такое сказала. Потом на миг он ослеп - горячая, красная волна бешенства и ненависти родилась у него в груди, поднялась и затопила все видимое вокруг пространство. Плохо сознавая, что делает, он схватил Алишу за волосы и швырнул на постель. Она завизжала и уперлась коленом ему в грудь. Он занес над ней тяжелый кулак и уже видел, как в оптическом прицеле, куда бить - в белый лоб, между коричневыми подправленными бровями. Убить было так легко - один удар, и она мертва. Заткнется, замолчит навсегда, но каким-то шестым чувством, потому что все остальные были парализованы, он уловил из сада, из открытого окна, отдаленный знакомый смех, и сразу же всплыло ее лицо с открытым в немом крике ртом, обезображенное животным страхом, страхом смерти, который он испытал в жизни лишь раз и уже успел забыть, но сейчас вдруг почувствовал всем сердцем. Он ужаснулся при мысли о том, что собирался совершить и, выпустив Алишу, отошёл в сторону. - Прости, - сказал он сдавленным, хриплым голосом, - прости и забудь все, что я тебе сказал. Алишия, свернувшись в комок, выла тихо и тонко. Адам рванул на себе ворот рубашки и, хватаясь за мебель, вышел из комнаты.