"Игра судьбы"

Гейлом завладела какая-то идея. Видимо, это накапливалось уже несколько дней, судя по тому, что он в последнее время стал уединяться в саду и записывал что-то в блокнот. Теперь он попросил у Адама компьютер. Адам вынес из кабинета новенький ноут-бук, Гейл схватил его и заперся у себя в комнате. Это продолжалось день и два, близилась суббота, когда им надо было идти на обед к Питтману, а ситуация становилась все более безнадежной. Гейл выходил из своей комнаты только к столу, да и то раза два в день, смотрел на всех отсутствующим взглядом, невпопад отвечал на вопросы, перекидывался несколькими словами с Ли, извинялся и снова исчезал. Адам напомнил ему о предстоящем визите к Питтману, но мало-мальски вразумительного ответа не получил. Позвонил Питтман. - Как у вас дела? - спросил он Адама. - Не забыли, что мы ждем вас завтра к обеду? - Монти, как такое можно забыть? - Я хотел сказать, чтобы вы взяли с собой Ли. Очень хочется на него посмотреть. - Мы так и собирались поступить. - А ты, я слышал, выпроводил свою Алишу. Что ж так? - Все-то ты знаешь, Монти. Надоела она. - Ничего, дело молодое, другую найдешь. Ну, смотрите, не опаздывайте. - Монти… не знаю, как тебе сказать…возникли некоторые осложнения…я не могу поручиться за Гейла. - А что такое? - Дело в том, что он пишет. Питтман помолчал. - Что, это так серьезно? - Серьезнее не бывает. Полностью потерян для общества. Мы и то его почти не видим. Снова молчание, после чего Питтман сказал нечто невероятное: - Сделаем так: я завтра сам за вами заеду. Не хочется разочаровывать Джулию. Она тут вовсю готовится. - Монти, мне очень жаль, столько беспокойства для тебя, - только и мог выговорить Адам. - Сам себя не узнаю. Чем-то твой друг меня здорово зацепил. Мне с ним еще о многом надо поговорить. Утром Адам снова напомнил Гейлу о том, что они приглашены к Питтману. - Конечно, конечно, - пробормотал Гейл, глядя мимо него, и ушел в свою комнату. За час до назначенного срока приехал Питтман. - Ну что, все сидит? - спросил он Адама. - Сидит и, похоже, вставать не собирается, - посетовал Адам. - Разговаривать с ним бесполезно - он просто ничего не слышит. Ли чувствует себя покинутым. - Придумаем что-нибудь экстремальное. Иначе его не расшевелить, - сказал Питтман. - Ты не будешь возражать, если мы побьем здесь у тебя пару стекол? - Да бейте хоть все, лишь бы польза была. Гейл только начал писать новую главу, как вдруг во дворе громыхнули выстрелы. Он метнулся к окну и увидел, как в дом прошмыгнули три человека, одетые во все черное и в масках. Охранников Адама нигде не было видно. Гейл выскочил за дверь и в конце коридора увидел еще одного налетчика, который сразу же скрылся. С третьего этажа донесся пронзительный визг. Сломя голову Гейл взлетел по лестнице наверх. Дверь в комнату Ли была заперта, оттуда доносились истошные крики. Гейл разбежался и вышиб дверь плечом. Посреди комнаты на стуле сидел Энтони, связанный по рукам и ногам. Больше в комнате никого не было. - Энтони? Где Ли? - изумленно спросил Гейл. - А я не знаю, - ответил тот. - А кто визжал? - Я. Правда, здорово? - Правда, - растерянно согласился Гейл, - но почему не своим голосом? - Чтобы вы меня спасли, мистер Харольд. Когда еще мне выпадет такая честь? За спиной Гейла раздался дружный смех. В дверях стояли Адам, Монти, Ли и все охранники, в том числе Питтмана, уже успевшие снять с себя маски. - Да вы… да я вас… - выдохнул Гейл и тоже расхохотался. - Развлекаетесь, да? Я себе плечо отбил, а им весело, - говорил он, обнимая всех подряд. - Зато Ли убедился, как сильно ты его любишь, - заметил Питтман, - не пожалел для него своего мужественного плеча. А то совсем забросил парня. - Солнышко, прости, - сказал Гейл, целуя Ли. - Эх! Из вас выйдет отличная пара, - сказал Питтман, - а сейчас, чтобы искупить свою вину перед Ли, иди переоденься, и едем ко мне обедать. - Эй, меня кто-нибудь развяжет? - возмутился позабытый Энтони. - Хороший парень, - сказал Питтман, - не сманить ли мне его у тебя, Ламберт? Может, покричит когда для дела. - Нее, мистер Питтман, - подал голос Энтони, - я от мистера Харольда никуда. Вот если он захочет, я к нему в охранники пойду. - А что, ведь дело говорит: телохранитель, преданный не ради денег, дорогого стоит. - В телохранители ко мне идти не надо, - сказал Гейл, - вот в друзья - пожалуйста. Через полчаса Гейл вышел из дома под руку с Ли. Одет он был в отличный элегантный костюм, изменив на сей раз своему пристрастию к свободному стилю одежды. Ли, которого теперь действительно успели приодеть, выглядел обворожительно. Питтман удовлетворенно хмыкнул при виде красивой пары. Присутствие за обедом Ли послужило поводом к разговору о его родине. Выяснилось, что семья Ли живет в провинции Сычуань, в селении на берегу реки Минцзян. - Это приток Янцзы, - помогал Гейл Ли, который еще затруднялся в подборе слов. - Там очень красиво, - рассказывал Ли, смущаясь оттого, что к нему приковано всеобщее внимание. - Там большой лес, где нельзя стрелять зверей и рубить деревья. - Заповедник, он имеет в виду национальный парк, - пояснил Гейл. - Еще там высокие горы, и между ними течет река. Это называется Хуанлун. - Ущелье Желтого Дракона, - перевел Гейл. - Красивейшее место. Я читал о нем. Но ведь ущелье на большой высоте, как туда добраться? - Мы садимся на лошадь, - объяснил Ли. - Очень красиво, река сделала много маленьких озер, они яркие, как камни, вот такие. - Он показал на браслет Джулии, в котором, переливаясь, чередовались драгоценные камни разных оттенков. - А может, вот такие? - сказал Питтман и одел ему на тонкое запястье бриллиантовый браслет. - Мистер Питтман! - воскликнул Гейл. - Молчи, чего взвился? Не тебе ж дарю. Это в честь вашей прекрасной пары. Тебе нравится, Ли? - Очень, очень нравится! Большое спасибо. Как Хуанлун. - Что я тебе говорил! Ли, а Гейл тебе нравится? Парень трогательно засмущался. - Гейл самый красивый, - сказала он. Все засмеялись. Монти обнял Джулию за плечи. - Считай, Гейл, что нам с тобой повезло. Такие прекрасные создания нас любят! Джулия благодарно прижалась к нему щекой. Кофе перешли пить в гостиную. Особняк Питтмана поражал своим богатством. В числе огромного количества всевозможных безделушек, ценных ваз, статуэток и сувениров, украшавших тонкой работы мебель, было немало антикварных китайских вещиц. Ли, увидев в них напоминание о своей родине, переходил от одной фигурки к другой, не выпуская руки Гейла, делая интересные для него комментарии. Вскоре к ним присоединилась Джулия. - Тебе тоже пора подумать о семье, - сказал Питтман Адаму. - Ты мне как-то сказал, что любить не умеешь. Что-то не верится, тем более теперь, когда все так удачно для тебя складывается. Мало что ли красивых? Кстати, ты помнишь Томми, парня Деймона, я тебе его в театре показывал? Адам в панике оглянулся на Гейла и машинально схватил Питтмана за руку. Монти, прошу тебя, при Гейле о Томми ни слова. Питтман сдвинул густые брови. - Что за новости! Опять какие-то тайны? Ну-ка, пошли в сад, расскажешь мне, в чем тут дело. - Монти, я не могу об этом говорить. Поверь мне на слово, просто не упоминай о Томми в его присутствии. - Э, нет, брат, теперь от меня не отделаешься. Пошли, не то у него спрошу. Адаму ничего не оставалось, как последовать за хозяином в сад. - Ну, говори, - потребовал Питтман, как только они сели на скамью под деревьями. - Почему ты вспомнил о Томми? - спросил Адам, оттягивая разговор. - Хотел обратить на него твое внимание. Деймона убили в прошлом году в разборке. Ты разве ничего не слышал? - Нет, я не знал об этом. Голос его плохо слушался, а тут еще Питтман с его испытующим, пронизывающим взглядом. - Вот я и подумал, - продолжал Питтман, не спуская с него глаз, - Томми - красавец, ухажёров хоть отбавляй, но всё равно, уже год один, ни с кем не хочет. И ты парень видный, богатый, все по тебе с ума сходят, сам видел. Мне судьба Томми небезразлична. Деймон хоть нам и не родным был, но я привык считать его своим племянником… Слушай, ты мне зубы не заговаривай, выкладывай, при чем здесь Гейл. Делать было нечего. Питтман не оставлял ему выхода. - Из-за Томми мы расстались с Гейлом на шестнадцать лет, - сказал Адам. Питтман вытаращился на него так, будто увидел впервые. Пришлось все ему рассказать. - Теперь мне многое стало ясно, - в раздумье проговорил Монти, после того как Адам умолк. - Я все не мог понять, чего тебе в жизни не хватало. Как же он простил тебе такое? - Может, только он один и мог простить. - И как видно, не зря. Думаю, он выиграл от этого не меньше, чем ты. Если уж он меня научил прощать… Знаешь, удивительная штука получается: ты вроде прощаешь другого, а хорошо на душе становится у тебя самого. Да, да, - он стал ходить мимо Адама, обдумывая какую-то ускользающую от него мысль, которую надо было ухватить во что бы то ни стало, - да, теперь я понимаю, откуда в нем столько света. Только я разобраться хочу… Бывает ведь еще по-другому: сделал тебе человек подлянку, и ему никакого прощения не надо, он рад, что поступил именно так, а не иначе. Что ж, и такого прощать? - Это очень сложный вопрос Монти, я на него отвечать не буду, но считаю, что простить можно того, кто искренне нуждается в прощении. - А ты сам нуждался в моем прощении? Ведь не ты просил меня об этом, а Гейл. Говори все, не лги, я же сказал, что ничего не изменится. Адам ответил не сразу. Оказалось, что ему самому надо в себе разобраться. - Просить за себя я бы не стал. Но я всегда знал, что виноват перед тобой, я не должен был давать обещаний, которых не в состоянии выполнить. Думаю, если человек осознает свою вину, он нуждается в прощении. Питтман смотрел на него, улыбаясь. В конце аллеи показались Гейл и Ли. - Ты читал его книги? - спросил Питтман. - Только начал одну. - Читай, читай, тебе это должно быть особенно интересно. У него есть своеобразная манера обращаться время от времени к какому-то неизвестному, незримому собеседнику. Он делает это с завидным постоянством во всех своих книгах. Уж не ты ли тот неведомый читателю собеседник? Теперь я совершенно уверен, что ты узнаешь в нем самого себя. Полагаю, свою потребность общения с тобой он реализовывал на бумаге, и это в те годы, когда ты считал его погибшим. Он увидел, как его слова потрясли Адама. Быстрая смена мыслей и чувств отразилась у того на лице. Глаза его с радостью и болью обратились на Гейла. Питтман был доволен: сознание своей сопричастности к тому настоящему и сильному, что связывало этих двоих молодых людей, волновало его и трогало до глубины души. Гейл и Ли медленно приближались. Он обнимал его за талию, смеялся и часто прижимал к себе. - Он кажется таким счастливым, может, твои опасения по поводу Томми беспочвенны? - Если бы знать наверняка! Он до сих пор никогда не произносит его имени, это меня и настораживает. Подумайте, сколько всего связано для него с воспоминанием о нём: обманутая любовь, предательство названого брата, ужас войны. Нет, даже теперь, когда у него есть Ли, самое разумное - не ворошить прошлое. - У вас чудесный сад, Монти, - сказал, подходя к ним Гейл, - располагает к уединению и философским беседам, чем вы, кажется, здесь и занимаетесь, если судить по вашим торжественным и одухотворенным лицам. Питтмана разобрал смех до того, что он повалился на скамейку. - Вот уж никогда не думал, что у меня может быть одухотворенное лицо, - проговорил он, вытирая слезы. - Уморил ты меня, ей-богу. Надо Джулии рассказать. - А мы с Ли решаем, куда нам отправиться в путешествие. - Конечно, в Китай, - посоветовал Адам. - Гениально, сын мой! Именно так мы и собираемся поступить. Давно мечтал побывать в этой древней стране. - Главное - не упади с Великой Китайской стены. - Может, мне повезет, и я увижу желтого дракона. - Тебе, может, и повезет, - сказал Питтман. - Ли, там действительно живет желтый дракон? - Конечно, - убежденно ответил Ли. - В горах есть его дом, люди там молятся. - Даосский храм, - подсказал Гейл. - Дракон помогает людям: за храмом есть пещера, из нее течет ручей, если вымыть волосы, то не будет болезней. - Да ведь они буддисты, - заметил Адам. - Одно другому не мешает, - возразил Гейл, - старые верования остаются, так же, как и у нас. - Устроим пир горой, - перебил их Питтман, - я приглашу для Ли китайских музыкантов и танцоров. - Монти, вам совершенно незачем беспокоиться. - Вряд ли он позволит что-нибудь сделать для него, - предупредил Адам. - В этом смысле он упрям, как бревно, с детства такой. - Это мы еще посмотрим! Меня не переупрямишь, не на того напал. Вечерело. Незаметно для всех сад окутала душистая мгла, и трепетно вызвездилось бездонное небо. Среди деревьев зажглись фонари. На траву и пышные клумбы потекли неяркие пучки света. В них кучилась серебряная мошкара. Хозяева и гости расположились за белым столиком, среди кустов сирени, в напоенной цветочным дыханием полутьме, и вели неспешную беседу. На стол и лица сердечками ложились тени от листьев, уже сонно кивали ветками деревья, и бессвязно шептались струйки в фонтане. Питтман разговорился с Гейлом и все не хотел отпускать гостей.