Fated

Холодная игла мягко касается кожи. Как и все, в детстве я побаивался уколов. Но медицинский университет, а затем и собственный опыт сводят подобное ощущение до нуля. Больше боишься уже за то, чтобы случайно не промахнуться и не натворить дел. Находя наиболее подходящую венку, я примериваюсь и кладу иглу на руку. Ну что ж, последний выдох? Других я уже не запомню, пока буду метаться в конвульсиях. Я специально не запирал дверь на замок, все равно никто не посмеет ко мне сунуться сейчас. Да и потом не надо будет выламывать стену, пытаясь понять, что со мной… Провидение решило этим воспользоваться. И своим вестником оно решило использовать человека с девственной психикой и наивными принципами. По крайней мере, именно таким он выглядел, увидев меня, бледного, с красными заплаканными глазами, держащего в руке шприц, что был уже готов впиться в вену… - Чего тебе? – как-то уж слишком хрипло произнес я. Даже тут потерпел неудачу… - Э.. Там… - пытался выдавить что-то из себя парнишка, пребывая в полном расстройстве. - Ну? - Юнхо… То есть, пациент Чон, - слышать его имя сейчас было невероятно больно, но я просто сглотнул. - Умер, я в курсе. Что дальше? – жестко ответил я. - Сердце… заработало… Это часто показывают в фильмах: герой столбенеет, все падает у него из рук, его начинает трясти, словно в припадке, и спустя минуту он начинает активно переспрашивать, правда ли то, что он услышал. Мне как-то пополам всегда было, как я выгляжу в глазах других, но я почему-то не стал вести себя банально. Я осторожно отвел руку со шприцом, положил его на стол и медленно встал. - Бекхен, будь добр, выйди и отойди подальше от двери. На лице интерна отобразилось вселенское непонимание моей реакции, ибо сам он был готов прыгать до потолка, но перечить не стал. Рефлекс самосохранения работает хорошо. Вдох, выдох, вдох… Он жив?! Через секунду парень понял, зачем я сказал ему отойти от двери. Иначе его просто бы пришибло. Мне нужен был лишь момент на осознание. Дальше я себя не контролировал. Я просто несся по коридорам больницы, словно выпущенный на волю зверь. На пути попадались какие-то люди, они что-то говорили, кто-то тихо возмущался… Но все это было совершенно неважно. У меня была цель и никто и ничто не в силах остановить меня на пути к ней. Я ворвался в операционную, словно умалишенный, и тут же попал в медвежьи объятия Микки. - Не волнуйся, все с ним хорошо, ты молодец, что сразу свалил. Познания в общей хирургии только помешали бы. Там надо было проделать всего парочку кардиохирургических хитростей и все, он жив, сердце стабильно, опухоль удалена полностью, успокойся! – быстро протараторил друг, пока я неотрывно смотрел на него. Я видел, как остальные хирурги закончили свою работу, а санитары уже готовились отвезти пациента обратно в палату. Видел, как едва заметно подымается и опускается его грудь. Он жив, жив, жив… Микки все так же продолжал держать меня, а я улыбался, словно идиот, и плакал. Плакал от счастья. - Поздравляю с удачной операцией, доктор Ким, - улыбался доктор Кан, а в глазах его играли хитрые огоньки. Не нужно быть гением, чтобы понять все происходящее. - Спасибо вам за помощь, - выпутавшись из крепких рук Ючона, поклонился я. - Моя функция заключалась в том, чтобы суметь вывести вас из операционной, если к моменту удаления всей опухоли потребуется помощь иного специалиста. Но вы и сами прекрасно справились с этим. Нередко так бывает, что по ходу операции возникают непредвиденные казусы, и некоторые врачи, изо всех сил стараясь спасти пациента, делают только хуже. В таких случаях приходится едва ли не насильно оттаскивать их от пациентов и срочно звать других на помощь. Со мной такого еще не происходило, я всегда умел отойти в нужный момент. Но ведь сегодня был особый случай. - Спасибо тебе, что спас его… - тихо произнес я, когда мы уже выходили из операционной. Он жив и будет жить, а потому теперь я самый счастливый человек на земле! - Это ты спас его. Я просто был рядом. - Как всегда. - Ладно, пошли пить чай, заодно и порыдаешь у меня на плече, Джульетта, - с хитрой улыбкой произнес кардиохирург. - Иди ты! - Да-да, к Джунсу я пойду, но немного позже, - все так же измывался друг, вызывая легкий румянец на моих скулах. - Когда он очнется? - Думаю, часика через полтора – два. - Господин Чон, - вдруг неожиданно вспомнил я. - … вел себя стойко. Я не особо наблюдал за тем, что произошло, когда начался кризис, но… - А где он сейчас? - Думаю, где-то на улице… Я благодарно улыбнулся и пошел на поиски мужчины. Как бы ни был силен мой эгоизм, этот человек должен быть первым, кто узнает все. Найти господина Чона оказалось не так уж сложно. И обошлось не без помощи Бэкхена. Я заметил его у выходов одного из балконов, неуверенно топчущегося у поворота. Подойдя ближе, я уже хотел поинтересоваться таким поведением интерна, как вдруг заметил человека, стоящего к нам спиной. Заметив меня, парнишка стушевался, но все же легко кивнул в сторону мужчины. Я слабо улыбнулся и похлопал его по плечу. Все же он хороший мальчик и из него выйдет прекрасный врач. И он понимает, что, как бы не хотелось, а говорить с отцом Юнхо обязан именно я. Он поверил и доверился мне. Потому я обычно и старался избегать каких-либо разговоров с родственниками. В таком случае и потом объясняться не надо. Но раз уж я преступил все свои черты…. Вечер медленно вступал в свои права, и улицу наполнял шум машин и спешащих домой людей. Там, за пределами больницы и парка…. Там кипит жизнь, пока тут она изо всех сил пытается остаться и не уйти в другие миры. - Господин Чон, - начал я, переведя дух. Шум транспорта скрыл скрип двери, потому до сего момента мое появление оставалось незамеченным. - Что с ним? – тихо спросил мужчина, оборачиваясь. Даже тогда в больнице, много лет назад, я не видел его таким. Его фигура словно бы уменьшилась, а в мягких теплых глазах, которые пленили меня, стояло отчаяние и маленькие капельки слез. И явно не первых за эти часы, судя по красному оттенку. - Юнхо… Он жив. Мужчина облегченно выдохнул, и мне даже пришлось придержать его. Сложно устоять на ногах, когда с твоих плеч падает Эверест страхов и волнений. - Что-то пошло не так? - Небольшой кризис из-за нервных окончаний у легких, что привело к остановке сердца и клинической смерти. Но благодаря нашему опытному кардиохирургу, через час ваш сын очнется. - Спасибо вам, Джеджун. Я рад, что судьба доверила Юнхо именно вам, - сказал он, с хитринкой глядя на меня. Вот мне показалось, или сейчас он говорил не только о медицинской отрасли? - Я заходил к сыну в субботу вечером, но я был явно не вовремя, - пояснил мужчина, слегка улыбаясь. Мои скулы тут же стали приобретать цвет спелого помидора, влага покидать губы и ротовую полость и вообще захотелось постучать ножкой об пол и попроситься туда, вниз. Там-то уж точно нет этого насмешливого взгляда, который понимает все… - Эмм… – да, очень интеллектуально, доктор Ким. Просто демонстрирует вашу образованность и воспитание. - Не думал я в ту ночь, что спасает меня будущая невестка… или как вас теперь правильно назвать? Но благословение мое, можете считать, вы уже получили, - все тем же тоном продолжал говорить мужчина. С меня только и сталось, что стоять и глупо улыбаться. Когда над головой не висит дамоклов меч смерти, жизнь обретает краски и чувства. Однако когда ты врач, дама с косой постоянно маячит где-то рядом. И стоит тебе только подумать, что вы с ней уже научились уживаться, она заставит твое сердце трепетать и выть от невыносимой боли, когда хочется просить ее об облегчении. И только тогда ты можешь понять, что представляешь собой. И на что способен ради дорогих сердцу людей…. - Ладно, думаю, у вас и так дел по горло окромя моей болтовни, - все же соблаговолил сказать мужчина. – Я пока побуду с сыном. - Конечно, - слабо улыбнулся я. Господин Чон глубоко вздохнул и зашел внутрь. А я еще немного постоял, вдыхая аромат все еще цветущей вишни. Краткий миг счастья, прерванный ветром перемен… И одинокий лепесток, опустившийся на озеро спокойствия, как корабль нашей любви… Куда же держит курс это судно? И на какие берега закинет нас судьба? Этого не знает никто. Но покуда сердца бьются, и мы способны вдыхать этот вишневый аромат, ничто не способно нас остановить. Только мы сами. И, надеюсь, этого не случится никогда…