***
– Сэмвел Тарли, я готов помогать! – войдя в лазарет, где по-прежнему пахло смертью вперемешку с мочой и потом, заявил Джон Сноу. – Отлично, – грузный парень вышел из покоев мейстера с какой-то баночкой в руках и улыбнулся другу. – Я рад, что лорд –главнокомандующий тебя отпустил. Мне подмога очень нужна. – Кстати, лорд Мормонт просил передать, что на днях должна подоспеть помощь в лице двух девушек из медицинской академии. – Впервые о такой слышу, – попятившись на бастарда, сказал Тарли. – А с чего они отправляют сюда девушек? – Сэм, я знаю не больше твоего, – подняв плечи, ответил Сноу. – Но сегодня главнокомандующий за ужином собирает всех братьев, чтобы доложить о том, что ему рассказали в столице. Думаю, он всё объяснит подробнее. – Ладно, хватит болтать, – сказал Тарли, – давай работать. Он сунул в руки Джона липкую баночку с такой же липкой жирной мазью и велел сделать Пипу перевязку, перед этим обильно смазав рану. Бледный, и без того худой Пип всё ещё бредил. По лицу бесконечным потоком выступал пот. Руки и ноги дрожали, иногда в приступах он сильно ими бил о кровать, отчего выступили сине-красные кровоподтёки и чёрно-фиолетовые синяки. Джон не без отвращения к загноенной ране проделал всё, что ему велел друг, и, взглянув на Пипа с огромным сожалением и тревогой за его жизнь, принялся помогать Тарли в лечении других братьев Дозора. Сноу делал перевязки, менял утки и вытирал пот с изнурённых тел, помогал Сэму искать нужные лекарства сначала в больших книгах мейстера Эймана, а после на больших пыльных полках с одинаковыми баночками и бутылочками. Он совсем измотался, когда пришло время вести мейстера и Сэма на собрание, однако пропустить его он не мог. В положенное время ужина Джон с Сэмом пришли в переполненную столовую, за главным столом которого уже восседали старейшины. В сером сыром помещении стоял гул, смех и громкие разговоры смешивались в один громовой раскат. Собрались все: от конюхов до разведчиков. Мест, чтобы сесть за столом, не было, поэтому Сноу и Тарли были вынуждены стоять, прислонившись к поросшей тонкой плесенью стене. Вмиг гул стих, когда лорд-главнокомандующий три раза простучал своим кубком по большому столу. Его раскатистый гулкий бас пронёсся над головами братьев Дозора и попросил тишины. – Братья! – начал он. – Вы знаете, что мы живём в неспокойное время, хоть для дозорных тревожным оно было всегда. Я очень сожалею, что не принял участие в недавней битве, где отважно сражались и те, кто сейчас сидит здесь, и те, кто лежит в лазарете, и те, кто уже смотрит на нас с небес. Я сожалею о каждом, как сожалеете вы о понесённом поражении, – лорд Мормонт сделал паузу, попытался заглянуть в глаза каждому, кто находился в покоях. – Однако нам нужно смириться и запастись силами и терпением. Пусть проиграна битва, но не война. В столице я получил много указаний и информации, чем и хочу с вами поделиться. Он долго говорил о том, что ему велели в кротчайшие сроки разбить стоянку одичалых и что для этого из всех земель будет выслан дополнительный фронт продовольствия и одежды, будут сосланы заключённые и небольшое войско одного из домов. В связи с этим предстояло построить ещё конюшни, расчистить казармы. – И ещё: со дня на день в Замок прибудут две девушки – выпускницы первой медицинской школы Семи королевств, которые будут помогать мейстеру Эйману и Сэму Тарли лечить наших братьев, – увидев хитрые ухмылки на обесчещенных лицах, главнокомандующий повысил тон, чтобы его слова прозвучали грознее и слышнее: – Эти девушки находятся под протекторатом столицы, самого десницы короля. Если хоть одна будет лишена чести по вашей прихоти, пеняйте на себя! Джон бросил растерянный взгляд на Сэма. Какие ещё девушки на Стене? Как такое возможно? Если они прибывают на долгое время в расположение Замка, значит они должны давать клятву, разве нет? Но кем они тогда будут? Сёстрами ночного Дозора? Это даже звучит смешно! Их обрюхатят раньше, чем они успеют об этом подумать!Часть 10
10 августа 2016 г. в 16:14
Знакомый глухой скрип большой входной двери и запыхавшаяся, красная от пара горячей печи мисс Портье на пороге. Её широкая, всегда искренняя улыбка согревала каждого, кто входил в этот дом. Кристоф не удержался, улыбнулся ей и начал расспрашивать о домашнем хозяйстве, о матери и Златин, однако она отвечала быстро и односложно, в конце добавив, что все ждут его за столом – начался ужин.
Чувствуя внутри какую-то лёгкую тревогу, парень прошёл в гостиную, где за большим столом сидели родители и Златин. Он холодно поприветствовал родных и поцеловал светлые волосы младшей сестры. Только усаживаясь на своё место, он вспомнил, что держит в руках глиняные подарки.
– Ах да, я кое-что забыл, – усмехнувшись своей рассеянности, сказал Кристоф и поднялся со стула. Сразу он подошёл к матери, протянув ей красивую вазу с вылепленными на горлышке её любимыми цветами – лилиями. Он поцеловал её в мягкую тёплую щеку и мимолётно заметил лёгкую сеточку глубоких морщин у линии губ, у кончиков глаз. Невероятно, ему всегда казалось, что мать будет вечно молодой. Потом парень подошёл к искрящейся радостью непоседливой сестре и вложил в её маленькую ручку свистульку. Девочка ахнула от неожиданного и очень приятного подарка старшего брата и расцеловала его в обе щеки. Принялась было испробовать новую игрушку, но отец строго предупредил её, что этим за столом не занимаются, и велел убрать безделушку подальше. Он наблюдал за этим милым занятием исподлобья, сквозь вуаль серьёзной непоколебимости.
– Отец, – усевшись, отозвался Кристоф, – сир Сабатани слал тебе приветственный поклон.
– Ох уж этот дамский угодник, – сверля своим взглядом сына, сквозь зубы процедил сир Тичер, – никогда не упустит момента выслужиться. Кстати, он поставил тебе сегодня ночной патруль?
– Да, вместе с Саккаром, – немного удивившись осведомлённости отца, ответил Кристоф. – А что, что-то не так?
– Нет, всё так, как я и просил: давать тебе патруль в тихое время. А через два-три дня начнутся беспорядки по случаю Золотой ярмарки. Пусть в такое время патрулируют другие.
– Отец, ну зачем ты снова это делаешь? – заливаясь краской злости, спросил Кристоф. – Почему я не могу служить как все?
– Потому что есть, кому о тебе позаботиться, – резко ответил чуть повышенным тоном грозный глава семейства. От этого тона улыбка с лица Златин исчезла, девочка поёжилась на своём стуле и опустила глаза в тарелку с ужином, ожидая очередной неприятный разговор. – В будущем только поблагодаришь меня.
Кристоф хотел было начать спорить с отцом, ругаться и просить не вмешиваться в его службу, однако не хотел портить себе чуть приподнятое настроение и злить отца. Парень ожидал наилучшего момента для своего разговора.
Трапеза сопровождалась молчанием, нарушаемым только треском сухих дров в камине и стуком столовых приборов о тарелки. Кристоф время от времени поднимал глаза на родителей и видел строгое выражение лица отца, его безукоризненные жестокие глаза и мягкую, добрую улыбку матери.
Когда родители принялись за свои полные вином бокалы, Кристоф начал говорить:
– Я хотел с вами серьёзно обсудить одну очень важную тему, – парень поднял на родителей глаза и встретил чуть встревоженный взгляд матери и отца – абсолютно пустой и отречённый. – Должно быть, по моему поведению вы раньше меня догадались, что я влюблён. Хочу вам заявить, что время глупой страсти прошло, и я решил, что люблю эту девушку и хочу на ней жениться. От вас лишь хочу благословения.
Молодой человек выпалил всё уверенно, но на одном дыхании. Он продумал каждую фразу, каждое слово и интонацию, поэтому вся его речь звучала достаточно убедительно. Но родители встретили её не так, как он надеялся. Они молчали, мать вопросительно смотрела на отца, ожидая его слова. Златин, устремив на брата свои зелёные глазки, была так рада, что готова была хлопать в ладоши, однако также не смела нарушать тишину до того, как глава семейства не произнесёт своих слов.
– Что ж, Кристоф, ты уже совсем взрослый, – медленно, чуть ли не нараспев, начал говорить сир Тичер, – понимаешь многие вещи. Хочешь жениться – здесь мы тебя остановить не можем. Но благословение дадим только после знакомства. Кстати, самое главное: из какой она семьи? Мы с матерью знаем её родителей?
– Нет, не знаете, – чуть смутившись, ответил Кристоф, готовясь к самой трудной части разговора. – Её отец работает на молотарне, а мать на кухне в Замке. Ванесса из простой, небогатой семьи Котоль. Она вместе с матерью работает на кухне.
– Тогда о женитьбе не может быть и речи, – оставив свой бокал, резко ответил сир Тичер. – Ты должен понимать, что нужно поддерживать статус и престиж своей семьи. Ты единственный, кто сможет продолжить наш род, поэтому таскаться с уличными девками я тебе не дам, так и знай!
– Отец, что ты такое говоришь? – начал упираться Кристоф. – Она не уличная девка!
– Много ты знаешь! – отец начал почти что кричать. Он был разъярён не на шутку, зрачки его сузились и испепеляли поникшего сына. Мать сидела молча, тихо опустив ресницы и скрывая блеск глаз. – За свою службу я повидал таких! Хочешь жениться – двор полон достойных! Пора бы уже понять, что я забочусь не только о тебе, а обо всей династии, которую тебе положено продолжать!
– Я не намерен жениться ни на ком, кроме Ванессы! – повысив голос и ударив кулаком по столу так, что подпрыгнула его тарелка, произнёс Кристоф.
– Тогда отправляйся на Стену и сгнивай там под обетом безбрачия, а погубить весь наш род я тебе не дам! – надрывистым, громким криком объявил парню отец.
Маленькая светловолосая девочка совсем перепугалась и, сильно сжав в ладони подарок брата, спрыгнула со стула и убежала наверх. Мать всё так же молча сидела на стуле и слушала брань мужчин.
– И не смей больше заводить эту тему! Раз такой взрослый и хочешь семейной жизни, мы с матерью подыщем подходящую партию с приличной фамилией, а не девку со двора!
Кристоф рывком поднялся со стула и исступлённо начал сверлить отца своим разгневанным взглядом. Внутри него всё бушевало, он готов был накинуться на отца с кулаками за эти слова, но он держал себя в руках, глядя на мать, такую постаревшую и уставшую. Казалось, это красивая женщина готова разрыдаться, броситься в ноги, только бы остановить всё разрастающийся скандал между любимым мужем и единственным сыном.
– Ступай! – махнув рукой в направлении лестницы, ведущей наверх, в его покои, велел отец. – Приведи себя в порядок перед патрулем.
– Не маленький, – огрызнулся Кристоф. – Знаю, что делать.
Он, чувствуя на себе полный злости отцовский взор, нежно поцеловал мать в щеку и направился на выход. Парень вышел, громко хлопнув дверью, оставив родителей в угнетающем молчании думать о себе и размышлять о том, когда же он успел так быстро повзрослеть.