Кожа, пропитанная кровью

      На бескрайние поля, окружающие столицу всего в нескольких милях от главных ворот, уже рассеивались последние лучи солнца. Горизонт краснел, словно нагрелся за столь жаркий летний день. Небо, только недавно чистое и по-летнему высокое, вмиг затянуло ночными тучами. То ли эти тучки из тех, что только пугают и мешают наслаждаться ночным звёздным небом, то ли из тех, что беспощадно посылают на разогретую землю ливень и грозы. Но в воздухе пахло грозой. Такой, которая разрывает стоящую вокруг теплоту острым разрядом и, впиваясь в сухую почву, вытягивает за собой крупные холодные капли дождя. Земля изнемогла от засухи, как путник в дальней дороге, просила влаги. Небо хмурилось, затягивалось, но с наступлением дождя временило. — Кажется, дождь будет! — подняв глаза вверх на проплывающую тёмно-синюю тучу, сказал сир Трефин. — Здесь не нужно быть гадалкой, — фыркнула Картер, прибывающая в расстроенных чувствах, — парит, словно перед хорошенькой грозой. — Нам следовало бы укрыться, — устало протянул кучер. — Так везите нас куда-нибудь, да поскорее! — продолжила язвить попутчица. — Картер, спокойнее, — сказала Маргарет и положила ей на плечо свою руку, — сир Трефин обязательно придумает, где бы нам укрыться. Не нужно так злиться. Повозку потрясывало на песочной дороге, повсеместно усыпанной какими-то странными мелкими камнями. Небо всё сильнее затягивалось, ветер усиливался. Воздух уже наполнился прохладной свежестью, поэтому девушки в лёгких столичных платьях начинали постукивать зубами. По-летнему жёлтые поля пшеницы мягкими волнами подчинялись усиливающейся буре, изредка были слышны надломы веток в лесу, что распростёрся по левый бок от дороги. Картер свесила ноги с повозки и как ребёнок покачивала ими взад-вперёд. Её светлые волосы, убранные в аккуратную причёску с маленькими тонкими косами, изрядно потрепал ветер. Небольшие пряди развевались по ветру, застилали её лицо. У девушки была очень интересная внешность: восточная кровь отца отразилась на её пухлых губах цвета персика и угловатых чертах лица, налила чернью её большие глаза. А вот мать, столичная дама, передала старшей дочери густые светлые волосы, осиный стан, глубокую проницательность и тонко вычерченные брови. Она была из тех девушек, кому действительно нравилась медицина и кого отдали в эту школу по собственной воле, а не из-за предоставляющихся материальных благ. Картер красива, умна и скромна, но вниманием у молодых людей она особо не пользовалась. Видимо, есть в ней что-то такое, что отпугивает парней. — Рет, а мы туда ведь не навсегда? — не поднимая глаз с опущенных ног, спросила Картер. — Оттуда есть выход? — Из любого места есть выход, — устремив взгляд вверх, прямо на небо, ответила тёмноволосая девушка. Прямо над повозкой проплывала тёмная, устрашающая, но так манящая взгляд туча. Пушистая, будто раскрытая коробочка льна, она отличалась от других: плыла медленно, заслоняла последние светлые кусочки неба. Именно из этой тучки на лицо Маргарет упала первая капля дождя. Чистая, прозрачная, такая маленькая и беззащитная, она устремилась прямо к девушке на щеку. Потом вторая, третья, четвёртая… Такие же маленькие и редкие, они были первыми вестниками предстоящей бури. — Сир Трефин, кажется, вам нужно поторопиться, чтобы мы успели укрыться, — едко противным голосом протянула Картер старику, сидящему на сундуке за вожжами. — Не переживай, деточка, впереди виднеется какая-то деревушка. В ней-то и сделаем привал, — даже не обернувшись к девушкам, ответил старик. Сир Трефин служил в школе то привратником, то кухонным работником. За всю свою жизнь он видел три зимы, две из которых тянулись почти десять лет. Своими воспоминаниями о таких временах седой, почти лысый старец хоть и без охоты, но делился. Как и многие мужчины столицы, в молодости он состоял на службе Королевской армии, но в одной из битв получил ранение в ногу и больше не смог нести службу. После этого он скитался по разным местам, пытаясь найти хоть какую-то работу, но подбитая правая нога мешала ему устроиться на хорошо оплачиваемую и мужскую. Когда открылась школа, сир Трефин подался к управительнице просить хоть какой-нибудь работы. Леди Штрейл была мягкой натурой, поэтому и согласилась помочь бедному старику. Совсем близко показалась деревушка. Небольшая, окружённая со всех сторон лесом и лугом, где свободно паслись несколько коней. Она привлекала мелких хулиганов и всевозможных воров. Прямо у дороги, чуть въехав вглубь деревни, разместился небольшой трактир. Дерево, из которого он был сделан, немного почернело, но брёвна лежали ровно, щелей видно не было. Видимо, строился он давно и на совесть. Маленькие окошки под самой крышей были кое-где застеклены, а кое-где просто забиты досками. Входом в сие заведение была арка, где когда-то висела дверь. Сейчас эта большая деревянная дверь стояла рядом с аркой, заслоняя одно из маленьких окошек. На днях здесь была большая пьянка, один из амбалов просто вынес эту новую, на первый взгляд, дверь ногой. — Подождите меня здесь, я попытаюсь договориться с трактирщиком, чтобы найти место нам и лошади, — слезая с повозки, приказал сир Трефин. Чуть отойдя, он обернулся, окинул всё рассеянным взглядом и добавил: — Следите за багажом. Здесь охотников на чужое добро хватает. Девушки ответили кивком головы и проводили взглядом хромающего на правую ногу старика. — Какие пташки в этих краях! — крикнул мужчина, стоящий по другую сторону песчаной дороги. Медленно подойдя к девушкам, он окинул всю повозку взглядом, словно оценивая всё, что на ней находилось. — Едите куда-то? — На службу, — кротко ответила Картер. Мужчина в истрёпанных штанах и с большим шрамом на лбу слегка напугал девушек, поэтому они прижались друг к другу. — Разве берут на службу таких красивых девочек? — немного прищурившись, поинтересовался не самый привлекательный собеседник и пристально посмотрел в глаза Картер. — Сэдрик, а-ну не пугай девушек! — послышалось прямо за спиной мужчины. Пару мгновений, и показалась низкорослая женщина далеко не молодого возраста с посидевшими на висках волосами и изрядно впившимися в кожу морщинками. Она была одета как самая обычная простолюдинка-селянка: сарафан из небеленого льна поверх серо-белой сорочки, такая же косынка и высокие, серые, плотные гольфы. — Меня бояться не надо, — ухмыльнувшись, но не повернувшись к женщине, ответил мужчина. — Здесь бояться нужно других. — Как хорошо, что те самые ушли из деревни ещё вчера утром! — улыбаясь девушкам, сказала женщина. — Красавицы, а вы откуда такие красивые едите? — Мы из столицы, — быстро и очень неуверенно выпалила светловолосая девушка. — Мы из первой медицинской школы, — улыбнувшись, дополнила Маргарет. Она почувствовала, что опасности эта женщина не представляет, поэтому смело добавила: — Мы отправляемся служить на Стену. — Так вы из медицинской школы? — неожиданно спохватилась маленькая женщина. – О, Боги, помогите спасти сына! — Что-то серьёзное случилось? — спросила Маргарет, слезая с повозки. — Ой, Боже правый! В жаркие дни полез на крышу, чёрт бы побрал его чистить трубу! — женщина не могла скрыть своих эмоций. Правую руку она приложила к груди, а левой, сняв косынку, размахивала ей, словно отгоняла мух. — Сделал всё как только хорошо, уж это он может — у него руки золотые просто! Ну, слезал он и ногой на сук от палки наскочил. Девушки внимательно слушали женщину, пока та рассказывала о настигнувшем несчастье. Маргарет слезла с повозки, дабы отправиться к дому, где лежит сын женщины, но Картер остановила её: — Рет, сир Трефин приказал присмотреть за повозкой. Давай его дождёмся, оставим багаж и осмотрим больного. — Картер, давай ты дождёшься сира Трефина, а я пока осмотрю молодого человека. Потом я вернусь за тобой и за сундуком с лекарствами. — Хорошо, — тихо ответила Картер и отвела взгляд в сторону. Её немного пугал совсем не молодой мужчина со шрамом на лице и тот факт, что с минуты на минуту может начаться дождь, но она всё равно осталась сидеть на повозке и теребить край своего платья. Тем временем небо совсем затянулось. Уже не разглядеть было проблесков солнечных лучей и даже маленьких кусочков голубого неба. Казалось, что тучи мерялись своей тёмной окраской и пугающим видом. Воздух настолько задышал прохладой, что измученные солнцем цветы, опустившие свои соцветия к земле, заметно приподнялись, ожидая холодные капли дождя. Всё вокруг словно замерло, и только по дороге поднимали пыль ногами две женские фигуры. Женщина вела молодую девушку почти к середине деревни, туда, где непримечательно стояла её хижина. По дороге она рассказала, что рано овдовела и растила сына в одиночку. Охая, она жаловалась на несчастную судьбу и бедность, но всегда добавляла, что живут они не в самое плохое время. — Я на своём веку перенесла войну во время долгой зимы, — не поднимая глаз с дороги, что проплывала прямо под уставшими ногами, произнесла женщина. – Вот, что действительно было страшно. А голод, бедность, политику — всё переживём! Главное, чтобы лето было долгим! Наконец они дошли до нужного двора. Женщина остановилась в шагах пяти от своей изгороди, словно любуясь собственным жилищем. Для неё этот дом был особенным, потому что строился сначала мужем, а после его смерти многое помогал доделывать единственный сын. Она смотрела на своё жилище и видела целую историю, ведь каждая пядь впитала в себя потоки пота и сил. Молодая девушка же, Маргарет, не могла так читать это строение. Она, как человек, который вырос и был воспитан в большом городе, в зажиточной семье, лишь сочувствовала стоящей рядом женщине. Минув небольшую часть двора, где чуть вылезавшую из земли траву тут же выклёвывали свободно гуляющие куры, девушка увидела большой огород. Посаженные аккуратно вряд овощи тянули пожелтевшие листья вверх, но высокая трава кое-где загораживала их намерения. — Совсем худы мои посевы! — махнув рукой, сказала женщина. — Пить хотят. Всем нужна вода, да только где ж столько взять, чтобы ещё и на огород таскать? — У вас нет колодца? — всё ещё с любопытством оглядывая двор, спросила Маргарет. — Конечно есть! Только вот один он на несколько домов. Бережём, а то были времена, когда и воды напиться не было, — понижая тон голоса с каждым словом ответила женщина. — Ладно нам на траву любоваться, пойдём я сына тебе покажу. В большой комнате было сыро и темно. Маленькие окошки пусть и пропускали во внутрь немного светла с улицы, но сейчас из-за туч даже снаружи потемнело. Деревянный пол поскрипывал от быстрых шагов женщины, которая пыталась как можно скорее отыскать свечи. Маргарет осмотрелась, попыталась сориентироваться в полутьме. Чуть левее от себя, прямо напротив окошка, стоял небольшой стол, сбитый из ненужных досок, и лавка, больше похожая на длинное полено, положенное на пол. Чуть дальше, в углу, стояли сундуки, накрытые белыми тканями. Уведя взгляд в правый угол девушка приметила низкую деревянную кровать и лежащего на ней человека. — Сынок, у нас сегодня гости, — зажигая у стола свечу, тихо произнесла женщина. — Сейчас эта милая девушка осмотрит твою ногу. В ответ на тёплую заботу матери в темноте раздался лишь тяжёлый вздох, чуть задержанное дыхание и обессиленный выдох. В правом углу, на кровати, молодой человек перевернулся с бока на бок и, наверное, открыл глаза. Так подумала Маргарет, но взгляда в полутьме разглядеть не смогла. Женщина подошла к кровати и поставила свечку в маленький глиняный подсвечник. Свет задребезжал и осветил лицо лежащего на кровати человека. Худое, немного вытянутое и совсем бледное, как рисовая мука, лицо не выражало никаких эмоций, кроме усталости. На высокий лоб выступили маленькие капельки пота, и женщина сразу же вытерла их подолом своего фартука. Светло-карие глаза впились в девушку с интересом, однако ни один нерв на лице парня не дёрнулся. Тонкие губы постарались было расплыться в улыбке, однако будто судорога свела все мышцы парня. Он обессиленно закрыл глаза. — Давно у него горячка? — спросила у женщины Маргарет. — На следующий день после того, как упал началась, — быстро ответила хозяйка дома. Маргарет отошла от изголовья кровати, взяв с собой подсвечник. Она наклонилась над подножием и аккуратно откинула серое одеяло. Увиденное немного шокировало молодую девушку, однако она постаралась не подавать вида, чтобы не испугать женщину. — Мне нужно сходить к сундуку с лекарствами и попросить помощи у второй медицинской сестры, — накрывая ногу парня, сказала Маргарет. — Я скоро вернусь.